Барон не мог находиться в двух местах одновременно, но даже если бы и мог, с его стороны было бы разумно держаться подальше от лесной таверны. Эта таверна служила местом тайных встреч для тех, кто был отторгнут лесным сообществом и пользовался очень дурной репутацией.
Что же до нас с вами, мой дорогой читатель, мы можем войти туда никем незамеченными и оглядеться.
Но подождите… Что это? Кажется, мы немного опоздали. Один из субъектов, сидящих за ближайшим к двери столом, как раз поднимается, чтобы уйти. Вот он встал, сделал последний глоток из своего бокала, кивнул своему собеседнику, потом развернулся и решительно шагнул в открытую дверь. Его собеседник остался сидеть. Он взял в руки кожаный мешочек, оставленный на столе тем, другим; неторопливо взвесил его в своей огромной волосатой лапе. Его желтые глаза сузились от удовольствия. Еще секунда – и мешочек исчез в складках его красочного одеяния.
Покончив со своим скромным ужином, который состоял из молока с каплей валерьянки, он занялся своим туалетом (букв.: переключил внимание на свой внешний вид). Он извлек из кармана черную повязку и нацепил ее на правый глаз. Для этого ему пришлось снять свою шляпу, украшенную двумя белыми перьями. По тому, как бережно он обращался со своей шляпой, было видно, что он очень привязан к этому предмету своей экипировки (букв.: что этот предмет экипировки ему особенно дорог). Потом, наклонившись, поднял с пола дорожный мешок, достал из него какой-то продолговатый предмет и засунул его под шляпу.
Остальные посетители таверны, казалось, не обращали на эти манипуляции никакого внимания. (Букв.: Ни одна из этих манипуляций, казалось, не привлекла внимания ни одного из остальных посетителей таверны.) Очевидно, у них не было привычки совать свой нос в дела других существ, особенно если этим другим существом был косматый монстр, который в пять раз крупнее тебя.
Странный посетитель вернул заплечный мешок под стол и поднялся. Чтобы пройти через дверь, ему пришлось согнуться пополам. За судьбу мешка он не опасался: там, где тот находился, ему ничего не грозило. Никто не посмеет к нему прикоснуться.
Оказавшись снаружи, он распрямился и зашагал по направлению к окутанной мраком большой дороге.