Спали они часа два – два с половиной. Когда Брейн проснулся, канзас уже сидел на своей койке и о чем-то думал, глядя в стену.
– Ты как, выспался? – спросил он, заметив, что Брейн открыл глаза.
– Да, я в порядке, – сказал тот и потянулся.
– Ну и отлично, а то одному не хотелось на ужин идти.
– А что наш парень? – спросил Брейн, кивнув на гоберли, который еще спал.
– Наш парень будет долго отсыпаться, – заверил канзас.
Они сходили на ужин, отметили, что народу в столовой прибыло, и это означало, что все большее количество доставленных сюда пациентов приходили в себя.
На воздухе было много тех, кто прогуливался, дышал, другие играли в настольные игры. Приходя в себя, временные обитатели городка понемногу начинали общаться.
– Ну и как тебе здесь? – спросил канзас, когда они возвращались в корпус.
– Ты о чем? О горах? – Брейн огляделся. – Горы мне нравятся.
– Через пару дней, когда все только начнут привыкать, народ начнут раздергивать. Правда, тут еще не все.
– Что значит не все?
– Некоторые не вытягивают такого путешествия – ты сам видел.
– Это ты про второго гоберли?
– Да.
– И что с ним?
– Процентов пятнадцать уже ни на что не годны. Они выживает, но им одна дорога – в дурдом.
– Да ладно, у вас же такие технологии…
– Опять ты про технологии. Ну да – их нормализуют. Это такая процедура. У нас в ведомственных дурдомах ее очень хорошо научились исполнять. Пять часов – и боец как новенький.
– Ну вот! – кивнул Брейн.
– Только это обновление работает в лучшем случае полгода.
– А потом?
– Потом на очередную нормализацию.
Вдруг канзас прервал свой рассказ, его песье лицо исказила гримаса ужаса, и, бросившись в сторону, он упал на траву, прикрыв голову руками.
Не успел Брейн как-то отреагировать на это, как в воздухе послышался рев, и над долиной, в которой размещался городок, прошла пара сверхзвуковых штурмовиков.
Брейн успел заметить, что они были обвешаны оружием, причем открытым – без обтекателей, что говорило о готовности к его немедленному применению.
В городке послышались крики, некоторые, как и канзас, зарылись в траву, кто-то забился в истерике.
Из медблока выскочили несколько санитаров и помчались к пострадавшим, на ходу вынимая экстракторы с большими дозами стимуляторов.
Между тем Ранжан тоже пришел в себя и поднялся на ноги, смущенно улыбаясь.
– Приобретенные навыки, так их разэдак… – сказал он, смахивая с новенькой робы прилипшие травинки.
– Ничего, это хороший навык. Лучше лишний раз мордой в землю, чем попасть под разделку, – сказал Брейн.
– Согласен с тобой, камрад, – кивнул канзас.
– Одного я не могу понять, как ты сиганул в траву, когда еще не только видно, но даже слышно этих штурмовиков не было? – удивился Брейн, оглядываясь и замечая, как то тут, то там к медблоку торопливо катят коляски с теми, кто был совсем плох.
– Я и сам не знаю, – пожал плечами канзас, также следя за беготней санитаров. – Меня ребята в роте всегда индикатором звали. Если я мордой в грязь, так от меня волной и все остальные. А удар, прикинь, секунд через двадцать приходит. То есть некоторые уже бошки поднимать начинают, чтобы меня таким-то образом обозвать как паникера, и тут – бабах!
– Хотел бы я служить с тобой в одной роте, – улыбнулся Брейн. – Так чего там с процентом потерь?
– С процентом потерь ты сам видишь, – и канзас кивнул на разбегавшихся санитаров с каталками. – Пара процентов не выживает вовсе.
– Большие потери.
– Большие.
– А нельзя использовать какой-то другой способ, не такой…
– Варварский? – закончил фразу канзас и засмеялся. Брейн тоже улыбнулся. Действительно смешно получилось.
– Да, можно везти бойцов и обычным способом, с прыжками первого порядка. Когда и овцы, и волки – ну ты понял. Однако чем дальше от Метрополии, тем реже прыжковые терминалы, а потому приходится тащиться со скоростью каких-то орбитальных транспортов. А это полгода минимум. А то и больше. На одни харчи изведут денег – ужас просто. А еще пассажиров нужно обогревать, давать им кислород, очищая углекислый выхлоп, я уже не говорю о каких-то развлечениях, чтобы у них депрессии не возникло. Ну и так далее. С «белой глиной» экономия набегает в сотни процентов – кто против такого решится протестовать?
– Только сумасшедший, – подвел итог Брейн.
– Вот именно, – согласился Ранжан, и они ступили на крыльцо своего корпуса.
После возвращения с ужина Брейн почистил зубы и лег спать – он чувствовал накатывающую слабость. А когда проснулся утром, оказался в комнате совершенно один – кровати канзаса и гоберли были заправлены чистым бельем.
Поскольку приближалось время завтрака, Брейн принял освежающие процедуры, оделся и направился к столовой, прислушиваясь и ожидая еще услышать голос Ранжана, однако все больше убеждался, что теперь его нового знакомого здесь уже нет. Мало того, количество прибывших было на четверть меньше, чем в прошлый прием пищи.
К обеду контингента было уже меньше на треть, а к ужину – наполовину. Брейну то и дело попадались посыльные, сновавшие между корпусами, за которыми потом выбегали где-то двое, где-то трое бойцов. А то и целая вереница.
Они убегали к административному корпусу, а спустя час или два на небольшом поле, которое располагалось в полукилометре от городка, запускали двигатели шаттлы, отправляя пассажиров на орбитальные станции и дальше, по ближним районам космоса. Их уже транспортировали безо всяких прыжков, однако это зачастую занимало куда больше времени, чем портальное перемещение.
Но за Брейном пока никто не приходил. Через два дня он даже начал немного скучать – делать было совершенно нечего, а знакомиться с теми, кто здесь также задержался, не хотелось.
Еще через сутки осталось совсем мало народу – на завтраке Брейн видел едва ли шестую часть от того количества, что прибыло сюда вначале.
Отчасти Брейн даже стал находить в теперешнем своем положении пользу, ведь он акклиматизировался и в случае чего мог принимать более адекватные решения, чем если бы пришлось принимать их сразу по прилете сюда – еще под парами «белой глины». Но собственная невостребованность все же не доставляла приятных эмоций.
Уже подходя к своему корпусу, он услышал раскат грома, потом еще один, а затем прозвучала целая россыпь громовых ударов.
Эхо горной долины слегка искажало звуки, поэтому грохот взрывов был похож на гром. Брейн узнал пакетные разрывы снарядов, когда кого-то накрывали залпом на большой площади.
Он остановился, но больше никаких раскатов не последовало, и он пошел к себе.
А в ночь разыгралось настоящее сражение где-то там – за горами. Брейн снова слышал пакетные разрывы, перестук автоматических пушек, он слышал, как над городком проходят звенья штурмовой авиации, а потом удары, удары и снова удары.
Брейн вышел на крыльцо и увидел с западной стороны долины зарево и отсвет ярких вспышек, которые четко обозначали ломаную линию гор.
А наутро обнаружил в контингенте пополнение. Из тех, кто прибыл с ним сюда, оставалось едва ли двадцать, зато добавилось полсотни действующих бойцов, которые пришли в столовую, даже не сняв брони.
На их поясах болтались шлемы, на плечах висело оружие, с которым они не расставались.
Брейн отметил это как положительную черту, поскольку ему много приходилось видеть и таких вояк, которые любую передышку использовали к полному расслаблению и потери осторожности.
Тяжело переваливаясь и грохоча бронированными крагами, они получали свои батончики и садились за столы. Ели молча – глядя в пустоту. Из полусотни лишь двое негромко переговаривались, остальные молчали.
Контингент состоял в основном из канзасов и гоберли. Первые были стрелками, а гоберли таскали тяжелые винтовки, кангеры, автоматические гранатометы.
Поев, бойцы вышли на воздух и, подождав тех, кто задерживался, сделали быструю перекличку и без строя побрели в ту сторону, откуда Брейн раньше слышал шум шаттлов.
Через полчаса с площадки поднялись несколько десантных транспортов и ушли в ту сторону, откуда ночью доносилась канонада.
– Кто это, сэр? – спросил Брейн, остановив одного из административных сержантов.
– Это команда «бета». Они появляются, когда где-то в долинах начинается бардак.
– А что за бардак?
– Ах, ну да, ты же не местный. Когда здесь появляются партизаны.
– Здесь есть партизаны?
– Да, сам-то я их не видел, о чем не жалею. Но время от времени их находят и обрабатывают артиллерией. А то и орбитальные силы, бывает, привлекают. Но это если очень уж большое соединение. А потом высылают «бету» – на зачистку гор. Им там тоже еще немало работы остается.
– Да уж, выглядели они нерадостно, – подтвердил Брейн.
– Это да.
– И давно это здесь?
– Да сколько я служу, столько эта канитель и тянется.
– И что, нельзя этот вопрос решить окончательно, если такие силы имеются – вон даже на орбите?
– Не знаю, слышал только, что этих партизан поддерживает какая-то третья сторона, так что они не унывают.
– И кто же это может быть? – продолжал выяснять Брейн, ему действительно все было интересно.
– Да много там всяких тварей в горах роются.
– Роются?
– Вот именно. Там же, под горами, были когда-то горные выработки, и потом это много лет было заброшено. А потом вдруг началась какая-то чепуха – из этих самых шахт и стали появляться эти партизаны. И уже вооруженные. Так вот, они захватили уже четыре таких долины, как наша.
– А что там было раньше, в этих долинах?
– Какие-то поселки. А теперь никакого населения там нет.
– А что было за население?
– Всякое. И суперколверы, и канзасы, и гоберли, и даже всякая всячина вроде тебя.
– Что значит вроде меня? – не понял Брейн.
– Ну – варвары. Вас же тут много.
– Тут много варваров? – удивился Брейн, которому показалось, что он ослышался.
– Ой, как будто первый раз слышишь! Ах да, я опять забыл, что ты не местный, – хлопнул себя по лбу сержант. – Но, конечно, если ты приехал с Метрополии, то ты там был, наверное, как кинозвезда, правда?
И сержант засмеялся.
Брейн пожал плечами. Кажется, он начинал понимать, о чем речь.
– Ну да, там я был один…
– Ну а здесь вас значительно больше. Вон там, – и он неопределенно махнул рукой. – В стороне океана целый материк вашими беглыми заселен!
И сержант захихикал, но тут же осекся:
– Ой, вон мой начальник идет, всего хорошего.
И с этими словами сержант ушел, оставив Брейна в совершенно задумчивом состоянии.
– Значит, здесь есть варвары? – вслух произнес он.
Факт того, что здесь имеются подобные ему субъекты, напрочь выключил мысли об опасности появления каких-то партизан.
– Варвары. Целый материк, – произнес он и, вздохнув, направился к своему корпусу, предполагая, что сержант, скорее всего, что-то недопонял и еще что-то добавил от себя. Это был немолодой гоберли с излишним весом – ему могло много чего почудиться.