Вскоре меня нагнали подруги. Пока они охали и ахали, не столько переживая за меня, сколько в красках описывая собственные ощущения, к нам присоединились и парни.
Меня забросали вопросами: что, как, почему? Всех жгло любопытство: что же случилось. Но у меня не было ни малейшего желания отвечать. Поэтому я стала сама задавать вопросы.
Путь к лазарету занял всего десять минут, но за это время я выяснила, что происходило вне сада. Оказалось, моих криков никто не слышал. А магистр Бастерс и дежурные, по-видимому, оказались рядом совершенно случайно. Они совершали обычный обход перед ужином, когда травница заметила, что возле оранжереи не горят фонари. Поэтому она туда и пошла.
Именно Элегия Бастерс подняла тревогу. Она передала сигнал лекарям и заставила дежурных оцепить остатки вирунсеттии, чтобы не пострадали другие студенты. Как выяснилось, это очень опасное растение. Но чем именно оно опасно – никто из моих друзей не знал, на первом курсе это не полагалось.
Я слушала и кивала. Ну да, похоже, все так и было…
Но почему моих криков никто не слышал? Может, тот, кто разбил стекло, накрыл ту часть сада куполом тишины? Нет, я не увидела следов чужой магии!
Почему фонари не горели? Ладно, если один сломался, но все десять штук – маловероятно. К тому же в них не лампочки, способные перегореть, а особые кристаллы, заряжающиеся от солнца.
И почему ни Элегия, ни Драмиэль не обратили внимания на мои ожоги? Кожа горела в тех местах, где ее коснулись лианы, причем даже под одеждой. А на кистях рук алели рубцы, как от плетки. Я была уверена, что такие же рубцы обнаружатся и под платьем.
– Что ты там рассматриваешь? – внезапно спросила Арика.
Все это время мои приятели бурно обсуждали случившееся.
– А ты ничего странного не замечаешь? – я сунула кисть ей под нос.
– Нет. А что я должна там заметить?
– А ты? – я протянула руки Фаселии, потом Бруно и Сайрусу. – Ты? Неужели ничего не замечаете?
Подруги недоуменно переглянулись, парни почесали в затылке.
– Таш, с тобой все нормально? – осторожно спросила Арика.
– На меня напала лиана! Нет, конечно, со мной не нормально, – сердито буркнула я и прибавила шаг.
Либо мои друзья хорошо притворяются (что маловероятно), либо эти рубцы никто не видит. Кроме меня.
Но ведь на Ариане и Инии тоже должны быть рубцы!
С этой мыслью я влетела в здание лазарета. Остальная толпа осталась снаружи, а на меня поверх очков воззрился дежурный лекарь:
– Синичкина? Я вас ждал. Прошу в смотровую.
К моему полнейшему недоумению лекарь тоже не заметил следов на коже. Зато сказал, что у меня повышен пульс и аура выглядит потрепанной, как после болезни.
– Это опасно? – осведомилась я.
– Не особо. У вас крепкий организм, справится без лекарств. Хорошо питайтесь, чаще гуляйте на свежем воздухе – и все само пройдет. Вы, наверное, сидите на этих новомодных диетах?
Я лишь ресницами захлопала.
– Нет…
– Хм, а похоже, будто не доедаете. Худенькая такая, – он покачал головой, записал что-то на бумажке и протянул мне. – Зайдите в аптеку, это через три двери по коридору. Это рецепт на пилюли для восстановления ауры. И не забывайте их пить!
– Ага.
Взяв бумажку, я бочком выскользнула из смотровой. Голова просто пухла от вопросов. Казалось, вокруг меня происходит какой-то сюр, а логика событий давно потерялась.
Ладно, возьму пилюли…
Я направилась дальше по коридору, отсчитывая двери. Одна из них была приоткрыта, и я машинально бросила взгляд на щель.
Внутри стройными рядами стояли узкие железные койки. На одной лежала Ариана. Я узнала ее по разметавшимся волосам. Кто-то укрыл ее одеялом и аккуратно положил руки девушки поверх него. Вокруг головы эльфийки мерцал магический пузырь. Зеленый, с желтыми и голубыми вкраплениями – магия исцеления.
Рядом никого не было.
Забыв про аптеку, я приоткрыла двери пошире и просочилась внутрь. Бесшумно приблизилась к Ариане.
Лицо эльфийки по-прежнему было бледным. Глаза – плотно закрыты. А на руках – такие же следы от лианы, как у меня.
Не удивлюсь, если их тоже никто не заметил.
– Ты! – услышала я.
Голос прозвучал неожиданно и заставил меня подпрыгнуть.
Я обернулась. С соседней койки на меня смотрела Иния.
Ее голова тоже находилась в исцеляющем пузыре. Но глаза были широко открыты и смотрели прямо на меня.
– Привет, – произнесла я, облизав пересохшие губы. – Как ты?
Хорошо, что она очнулась! Теперь у меня есть свидетель.
– Смерть! – выдохнула Иния и содрогнулась всем телом. – Ты смерть!
Что?!
Онемев от изумления, я инстинктивно шагнула к ней. И потрясенно застыла.
Да, глаза Инии были раскрыты. Только вряд ли она что-то видела. Взгляд был расфокусирован, зрачок затопил всю радужку, а белок покраснел от набухших сосудов.
– Смерть! – завопила она и снова задергалась.
Я метнулась к выходу. Еще не хватало, чтобы меня здесь застали. Решат, что это я во всем виновата.
Но выскочить в коридор не успела. Прямо перед моим носом дверь широко распахнулась, и на пороге вырос ректор в сопровождении Элегии и дежурного лекаря.
Лекарь сразу бросился к беснующейся Инии. Элегия окатила меня кровожадным взглядом, явно собираясь расчленить прямо здесь. Но Драмиэль успел удержать ее за плечо.
– Синичкина? Вы что здесь забыли? – рявкнул мне.
– Я… э-э-э… – заискивающе глянула на лекаря, который пытался успокоить Инию. – Да вот, в аптеку шла. Взять витаминки…
Не придумав ничего лучше, протянула Драмиэлю бумажку.
Его взгляд потемнел.
– Это похоже на аптеку?
– Нет.
Голос у ректора стал таким угрожающим, что я невольно втянула голову в плечи.
– Стой здесь, – приказал он, затем обратился к лекарю: – Господин Шеллиар, что с ней?
Иния продолжала содрогаться, будто в конвульсиях, и выкрикивать одно и то же слово: “Смерть, смерть, смерть…”
Ее широко распахнутые, незрячие глаза горели фанатичным огнем.
Это было жуткое зрелище.
– Похоже на ментальное воздействие, – пробормотал лекарь, прижимая плечи Инии к подушке. – Помогите-ка мне.
Драмиэль присоединился к нему. Широкая спина ректора закрыла от меня Инию, теперь я слышала только ее хрипы. Но от этого легче не стало. Потому что магистр Бастерс по-прежнему стояла в дверях, отрезая мне путь к отступлению. А ее взгляд не предвещал ничего хорошего.
При таком раскладе нечего было и думать, чтобы улизнуть. Так что я просто села на свободную койку. Мой ордер засигналил, говоря, что пришло время ужина. И как назло, сразу есть захотелось. Да так, что живот заурчал.
Элегия брезгливо поморщилась, но продолжила сторожить выход.
Что ж, похоже, ужин отменяется…
А может, еще успею, он ведь идет два часа.
Я отвернулась к стене и начала забавлять себя мыслями о том, что буду есть, когда доберусь до столовой. Думать о чем-то другом не хотелось. Особенно о том, что случилось в саду.
Постепенно хрипы замолкли. Со стороны Инии воцарилась нездоровая тишина, и я рискнула оглянуться.
Девушка лежала, вытянувшись как труп. Исцеляющий пузырь потемнел, стал болотного цвета. А ректор и лекарь выглядели так, будто ворочали камни: оба тяжело дышали, а по их вискам стекал пот.
– Я изучал это проклятье, когда был студентом, – первым тишину нарушил лекарь. – Но не думал, что однажды увижу его вживую.
– Проклятье? – встрепенулась Элегия.
– Да, – мрачно обронил Драмиэль. – К студентке Веллас применили темную магию.
Все трое переглянулись.
А я постаралась стать маленькой и незаметной, чтобы они забыли про меня. Особенно ректор.
– Но у нас в академии нет темных магов! – лекарь растерянно покачал головой.
– Видимо, есть.
Драмиэль не смотрел на меня в тот момент. Но от его слов у меня в горле образовался комок. А кожа на запястье, где был браслет, отчаянно зачесалась.
***
Вечер грозил стать бесконечным.
Драмиэль вцепился мне в плечо мертвой хваткой и потащил из лазарета.
– Куда? – пискнула я, бросая тоскливый взгляд в сторону столовой.
Ее окна приветливо светились, я даже слышала как стучат приборы и чавкают голодные студенты.
– На место преступления, – заявила магистр Бастерс, пристраиваясь к нам.
Ректор окинул ее холодным взглядом, но ничего не сказал.
А я только поежилась.
Ну да, преступление. То, что произошло, никак не назовешь несчастным случаем.
Возле оранжереи нас встретило оцепление из старшекурсников. Среди них был Айзен и другие драконы. Когда меня вели мимо них, я заметила, как Драмиэль и принц обменялись напряженными взглядами. А вот на меня Айзен даже не посмотрел. Самым наглым образом отвернулся!
Мы подошли к тому месту, где я нашла девушек. Трава здесь была примята, кое-где виднелась голая земля. Но никаких следов моей магии не было. Это заставило меня тихо выдохнуть.
Единственное, что напоминало о произошедшей трагедии, это дыра в стеклянной стене и пожухлые, печально висящие плети лианы.
– Расскажи, что произошло, – потребовал Драмиэль. – Как ты вообще здесь оказалась?
Я не стала ничего скрывать. Рассказала все с самого начала, как Эльза шантажом принудила пойти с ней в сад, как мы встретили тут Ариану с помощницей, как гуляли с принцем и его свитой. И как потом, бросив недовольную Эльзу, я одна пошла к выходу.
Ректор слушал не очень внимательно. Он бродил по поляне, осматривая то траву, то оранжерею и лишь иногда задавал вопросы. А Элегия только хмыкала. Было видно, что она не верит ни единому моему слову.
Когда я закончила, она язвительно спросила:
– Значит, по-твоему, это сделала графиня Дормер?
– Я такого не говорила, – изумленно уставилась на нее.
– Но подразумевала!
– Вовсе нет.
– Тише, – Драмиэль поднял руку. – Синичкина, что случилось после того, как вы пошли к выходу?
– Я услышала крики.
– Вы узнали голос? Это кричала Ариана или еще помощница?
Вопрос заставил меня нахмуриться.
– Нет. В тот момент я об этом не думала.
– А сейчас? Вспомните, это очень важно. Пострадавшие звали на помощь или вы слышали просто визг?
Я напрягла память. Но как ни старалась, опознать голос так и не смогла. Даже начала сомневаться, что он был женским. Но слов в нем не было – это точно.
– А в чем проблема, господин ректор? – насторожилась Элегия.
– В оранжерее есть еще и гильберия. Вы знаете, если ее потревожить, она издает резкие звуки, похожие на женский визг. Возможно, студентка Синичкина слышала именно их.
– Бред. Чтобы потревожить гильберию, нужно войти в оранжерею, а она закрыта на магический замок с тройной защитой! И он не взломан!
– Тогда как вы объясните вот это? – Драмиэль указал на осколки стекла.
Они так и валялись в траве, отражая свет фонарей.
– Очень просто. Она, – Элегия ткнула в меня пальцем, – разбила стекло!
– Защищенное высшей магией? – недоверчиво хмыкнул ректор. – Первокурсница?
– У нее наверняка был артефакт или сообщник из старших!
– Сомневаюсь. К тому же, посмотрите внимательно, стекло разбили изнутри. Кто-то проник внутрь оранжереи, и крики, услышанные Синичкиной, наверняка были визгом гильберии. Жертвы вряд ли могли кричать.
Я слушала ректора и растерянно оглядывалась по сторонам.
– Но замок ведь на месте, – возразила Элегия.
Правда, ее голос звучал уже не так убедительно, как до этого.
– Да, на месте, – помрачнел Драмиэль. – Но это говорит лишь о том, что к преступлению причастен кто-то из тех, у кого есть доступ к опасным растениям. У вас ведь есть такой доступ, магистр Бастерс?
Побледневшее лицо травницы стало наградой за все мои муки. Что, приятно, когда тебя обвиняют в том, чего ты не делала?
Не удержавшись, я бросила на Элегию торжествующий взгляд.
Но ректор не дал насладиться моментом.
– Ладно, вернемся к инциденту, – сказал он, обращаясь ко мне. – Покажите, где и как лежали жертвы, когда вы их нашли.
И снова пришлось окунуться в воспоминания.
Драмиэль дотошно выспрашивал все подробности. Будто вел допрос. Мне пришлось вспомнить каждую деталь, каждую мелочь. даже собственные ощущения. Но при этом ректор ловко уводил разговор от того, каким образом я сама выпуталась из лиан.
– Значит, вы их сожгли? – он пристально посмотрел мне в глаза.
Я, помедлив, кивнула.
– Она не могла их сжечь, это ложь, – встрепенулась Элегия. – Я знаю эту студентку, она с Бытового и еле-еле способна свечу зажечь!
– Но она не бытовик, – спокойно отметил ректор. – Ее отправили на Бытовой лишь потому, что не смогли определить способности. Не забывайте, она пришла к нам из Аливетской общины, и на ней сильный блок.
– Хотите сказать, она боевик? – травница окатила меня недоверчивым взглядом. – Простолюдинка?
Ну да, боевики же почти все либо аристократы, либо драконы. У них самая сильная атакующая магия.
– Нет, я хочу сказать, что в момент смертельной опасности она смогла сломать блок и воспользоваться своей истинной силой. Но сейчас блок снова в порядке, – Драмиэль тоже посмотрел на меня. – Вероятно, это был акт самозащиты.
Знал бы он, что здесь было на самом деле.
Я на всякий случай невинно похлопала ресничками.
– Хорошо, покажу наглядно, – ректор направился к дыре, из которой свисали поникшие плети.
Они все еще вяло шевелились.
Драмиэль поднял руку, остатки лиан потянулись к нему.
– Осторожно! – крикнула я.
Стало страшно за ректора.
Но он с легкостью схватил эти ростки. Послышалось шипение. Вот только он не сжигал растение. Наоборот, оно начало скручиваться и уползать от него.
– Вирунсеттия питается магией, которую понемногу тянет из воздуха и земли, – пояснил ректор, касаясь других ростков. – Иногда мы подкармливаем ее своей силой. Однако если поток этой силы слишком сильный, вот как сейчас, растение гибнет. Уж вам-то это известно, магистр Бастерс.
– Что вы хотите этим сказать? – рядом со мной подобралась Элегия.
– Только то, что пострадавшие девушки должны были с легкостью уничтожить лиану, как это сделала Наталья Синичкина. Но не смогли, потому что кто-то предварительно лишил их силы, а уже потом натравил вирунсеттию.
– Это всего лишь гипотеза, – пробормотала травница не слишком уверенно.
– Тогда как вы объясните, что сейчас они лежат в лазарете? Обе с полным магическим истощением, а у одной еще и сильное проклятье на ауре?
Вопрос был не риторическим. Драмиэль пристально смотрел на Элегию, а у той взгляд забегал, словно она не знала, что на это сказать.
Хотя, думаю, знала. Просто ответ противоречил ее утверждениям, что это я виновата.
– И все равно! – нашлась она наконец. – Синичкину нельзя отпускать просто так! Это ведь ее обвинила студентка Веллас. Вы тоже слышали, как она кричала!
Да, жуткое зрелище. У меня в ушах все еще стоял этот полубезумный крик: “Смерть! Смерть!”
– Да, слышал, – ректор скривился. – Но не думаю, что студентка Веллас понимала, что делает, или видела, кто находится рядом с ней.
– Все равно по правилам вы должны инициировать расследование, а не отпускать подозреваемую! Вдруг кто-то еще пострадает?
Я открыто зевнула.
Ну куда он меня отпустит? Дальше общаги все равно не уйду.
– Почему вы так настаиваете на причастности Синичкиной? – прищурился Драмиэль. – У вас к ней личные счеты?
Элегия отпрянула с таким видом, будто он предложил ей что-то непотребное.
– Потому что соблюдаю правила академии, – возмутилась она. – Только и всего!
Он поднял руку, заставляя ее замолчать:
– Я понял. Завтра же назначу комиссию по расследованию.
– Прошу меня тоже зачислить в нее, – кивнула преподавательница.
Только ее там не хватало! Она же сразу невзлюбила меня и обвинила во всех грехах. Даже отравление Виктории мне приписала!
– У вас есть доступ в оранжерею, – напомнил ректор. – Вы не можете вести расследование.
Элегия фыркнула, но перечить не стала.
– Я накрою это место защитной магией, – продолжил Драмиэль. – Чтобы никто случайно или намеренно не затоптал следы.
– И сообщите королю о случившемся?
– Не думаю, что нужно тревожить его величество. Разберемся своими силами. Все, вы свободны.
Травница с недовольным видом отошла. А ректор повернулся ко мне. Его лицо выражало усталость.
– И что теперь будет? – спросила я, глядя ему в глаза.
– Этот случай уже не удастся замять или списать на случайность. Но и поднимать панику тоже нельзя, а она непременно будет, если поползут слухи, что в Академию проник темный маг.
– Значит, смерть Виктории вы просто замяли? – ахнула я.
– Ты так плохо обо мне думаешь? – он разочарованно глянул на меня. – Нет, мы пытаемся выяснить, кто это сделал. Но официальная версия – она вернулась домой.
Мне стало немного стыдно. Я быстро перевела разговор, чтобы избавиться от этого неловкого чувства:
– А магистр Бастерс? Вы уверены, что она или лекарь никому не расскажут о проклятье?
– Не расскажут. Это не в их интересах. Но тебе стоит подготовиться. Ты единственная свидетельница, у комиссии будет много вопросов…
– У меня тоже.
Шагнув ближе, я взяла его за руку. Ту, которой он трогал лиану.
Драмиэль напрягся, в его глазах мелькнуло изумление пополам с возмущением, но я всего лишь хотела убедиться, что интуиция меня не подвела.
Так и есть. Его кожа была абсолютно чистой.
– Что ты делаешь? – прошипел он, отдергивая руку. – Это неприлично!
– У нас проблема посерьезнее, чем нарушение приличий, – я ткнула свою руку ему под нос. – Вы что-нибудь видите?
– Грязь под ногтями? – ректор брезгливо отклонился.
Я закатила глаза. Вот чистоплюй!
– Нет, красные полосы. Рубцы, шрамы. Что-нибудь на моей коже?
– Нет, – он нахмурился.
– А они есть! Я их вижу. Такие же, как на Ариане и Инии. Но у вас их нет, хотя вы тоже касались растения. Почему?
Драмиэль оторвал взгляд от моей руки и посмотрел мне в лицо. На дне его глаз плескалась догадка.
– Темная магия. Ты видишь следы темной магии!