Наградой мне стало вытянутое лицо принца.
– Кажется? – его глаза расширились втрое.
– Ага.
Парень нахмурился. На его лице промелькнула смесь эмоций, среди которых больше всего было недоверия.
– Ты не ошиблась?
Я пожала плечами:
– Ты хотел знать, о чем они говорили. Я сказала. Все, я свободна?
С этими словами оттолкнула его и направилась к двери.
Эльсанир был так ошеломлен новостями, что просто молча отступил и дал мне пройти. Но едва я коснулась ручки, как он торопливо сказал:
– Подожди. Что еще ты узнала? Как… почему она умерла?
Голос у него звучал странно. Будто принцу было не безразлично то, что случилось с той девушкой. Именно это заставило меня обернуться. Потому что, к моему стыду, я не ощущала ни малейшего сожаления.
Виктория была для меня незнакомкой. Мы не успели с ней перекинуться и парой слов. По сути, я ее толком разглядела только на ужине у Айзена. И то, она была самой немногословной за столом, хмурой и молчаливой. А еще враждебно посматривала на всех.
А теперь она умерла.
Почему я не чувствую жалости? Наверное, я плохой человек…
От этой мысли во рту стало горько. Захотелось разделить эту горечь хоть с кем-то.
Я глянула на Эльсанира, усмехнулась и сказала то, что он хотел слышать:
– Из нее выпили жизнь вместе с магией.
А после этого вышла.
Причем в этот раз у меня не составило никакого труда открыть замок, который принц заблокировал магией. Я сделала это походя. Едва ли сама заметила, как открыла его.
Оказавшись в коридоре, прислушалась.
Поблизости никого не было. А Эльсанир не спешил выходить вслед за мной. Видимо, ему нужно было время, чтобы прийти в себя.
Я решила воспользоваться передышкой и быстро направилась прочь.
По пути пришла запоздалая мысль: почему Эльсанир никак не отреагировал на браслет? Айзен его сразу почувствовал и взбеленился. Может, младшему все равно? Ну подумаешь, чья-то любовница. Он вроде на дружбу со мной никогда не претендовал.
А почему старшему не все равно?
Ой, потом об этом подумаю. Завтра. Сегодня слишком насыщенный день. Слишком много всего на меня навалилось.
Еще и странное чувство в груди.
Тот горький комок будто стал больше. Но я не могла понять, что это такое. Просто спешила как можно быстрее убраться из этого здания. Вернуться к себе в общагу, встать под ледяной душ и вернуть ясность мысли.
Но мечтам не суждено было сбыться.
Когда я вошла в комнату, там меня ждали. Причем тот, кого я хотела видеть меньше всего.
Возле окна стояла бледная Арика, а Айзен по-хозяйски развалился на моей кровати и просматривал мою же тетрадь с конспектами.
– Так… а тебе-то что надо? – потрясенно воскликнула я. – Не комната, а проходной двор какой-то!
– Таш, прости, – шепнула Арика, проскальзывая к выходу мимо меня. – Он все-таки принц.
Вот предательница! Сбежала, оставив меня с Айзеном один на один.
Принц неторопливо перетек в сидячее положение, отложил тетрадь и посмотрел на меня. Взгляд у него был странный. Раздосадованный что ли.
Хотя, учитывая обстоятельства, он, скорее, должен быть расстроенным. Все-таки одна из невест умерла, да еще, похоже, ее убили.
– Что тебе надо? – повторила я и поморщилась.
Прямо дежавю какое-то. Эти двое сговорились, что ли, меня преследовать?
– Пришел узнать, как ты.
– Жить буду.
– Это радует.
– Да, меня тоже.
Я продолжала стоять у дверей, не спеша приближаться к Айзену. А взгляд принца скользил по моему лицу. Будто изучал. Когда он касался губ, я против воли начинала краснеть. Чувствовала, как щеки обжигает жаром.
– Ректор сказал, что ты его дальняя родственница. Это правда?
– Ну раз сказал, значит, правда.
– Как он это выяснил? Я не чувствую в тебе драконьей крови.
Конечно, не чувствуешь! Медальон надежно скрывает мою сущность.
Но вслух я сказала совсем другое:
– Ты ведь с самого начала все понял?
Айзен был первым, кто догадался о моем происхождении. Он увидел медальон, но не стал делать вид, будто ничего не знает, как ректор, а принес мне тетрадь с записями. Это хоть немного пролило свет на мое прошлое.
Я даже знала, почему он это сделал. Айзен ведь не скрывал. Взамен он хотел, чтобы я следила за Эльзой.
Но сейчас хотелось выяснить, что Айзен думает обо мне и насколько я могу ему доверять.
Ведь его доверие мне скоро понадобится!
Ответ принца меня удивил.
– Не знаю, о чем ты.
Наверное, мое лицо вытянулось примерно так же, как до этого у Эльсанира.
– В смысле не знаешь? Ты же не просто так принес мне выписку из тайных хроник.
– А, ты об этом, – протянул он. – Ну да, твой медальон навел на кое-какие мысли. А своим интересом к записям ты их подтвердила.
– Так почему ты ничего никому не сказал?
Он удивленно глянул на меня. Пришлось пояснить:
– О том, что я фе…
Договорить не успела. В мгновение ока принц оказался рядом и просто закрыл мне рот. Его ладонь запечатала мои губы, а я оказалась прижатой к сильному телу.
Угрожающий шепот раздался над ухом:
– Есть вещи, которые не стоит произносить вслух!
Я замычала, отчаянно кивая.
Он тут же меня отпустил, а я начала хватать ртом воздух.
– Оставим это между нами, – произнес Айзен, окидывая меня странным взглядом. – Я никому ничего не сказал, потому что не хочу, чтобы у тебя были проблемы. А они обязательно будут. То, что случилось – случилось очень давно. Но с тех пор наши законы не менялись.
Это он так тонко намекнул, что приказ убивать всех фениксов, отданный пять тысяч лет назад, до сих пор действует. Хотя о нем наверняка все забыли.
– И что мне теперь делать?
– Следить за своей подопечной.
И ни слова заботы обо мне!
– Она сама прекрасно следит за собой, – буркнула с обидой.
– Не дерзи. У нас договор. Тем более что отравление Виктории подтвердилось. Вполне вероятно, кто-то из невест начал убирать конкуренток.
Нет, он не лгал. Просто недоговаривал. Но при этом внимательно следил за моим лицом. А я изо всех сил пыталась сохранить нейтральное выражение и не выдать, что знаю правду.
– Думаешь, Эльза в этом замешана? – осторожно спросила.
– Все может быть, – мрачно ответил принц. – Просто присматривай за ней.
– Она меня еле терпит. Надо было дать ей другую помощницу, одну из ее свиты.
Губы принца дернулись в едва заметной улыбке.
– Нет, ты идеально подходишь. Кстати, забыл сообщить приятную новость.
Я подумала, что ослышалась. Но искорки в глазах Айзена подсказали, что он задумал какую-то каверзу. Значит, новость будет “приятной” в кавычках.
– Раз ты родственница Сарраха, то он должен официально представить тебя правящей семье и старшим кланам. Скоро осенний бал, это единственный день в году, когда мой отец заглядывает в Академию. Думаю, именно тогда тебя ему и представят.
– И в чем подвох? – насупилась я.
– На балах принято танцевать, – его ухмылка стала шире. – Ректор сказал, что ты не умеешь. Поэтому я буду тебя обучать.
– Ты?! Разве в академии нет учителя танцев?
– Нет, конечно. Это же не школа изящных искусств. Но ты не переживай, я буду нежен.
Теперь я уже не сомневалась: этот гад надо мной издевается.
***
На занятия я в тот день так и не попала.
Айзен ушел, предупредив, что с завтрашнего дня начинаются мои мучения (то есть учения) танцам, и ни словом не обмолвился о погибшей невесте. А за ужином нам сообщили, что студентка боевого факультета Виктория Абервуд решила запечатать дар и прервать обучение. Причина: семейные обстоятельства.
За столами поднялся тихий гул.
Я совсем не удивилась, потому что уже все знала. Но мне пришлось изобразить удивление, потому что Арика и остальная компания начали бурно обсуждать эту новость.
– Все так подозрительно! – шептались они.
Да и не только они, за другими столами тоже раздавались шепотки.
– Что за “семейные обстоятельства”?
Но ответов ни у кого не было.
Я для виду тоже поохала и повозмущалась. Правда, пришлось это делать под перекрестными взглядами Айзена и Эльсанира. Оба принца смотрели так, будто хотели сказать: я о тебе все знаю, но молчу, потому что мне это выгодно. А как только станет невыгодно – сдам с потрохами.
Такое положение дел совсем не придавало мне уверенности. Наоборот, я сидела как на иголках.
– Ты сегодня сама не своя, – сказала Арика, когда мы наконец-то оказались вдвоем в нашей комнате и начали готовиться ко сну. – О чем ректор с тобой говорил?
Я покосилась на нее.
– Это личное, извини.
– Да ладно тебе, – протянула она. – Ты что, обиделась, что я принца впустила? Так он наш будущий король, ты на моем месте поступила бы точно так же.
– На твоем месте я бы прищемила дверью его длинный нос! – отрезала я и ушла в ванную.
Нет, я совсем не обиделась на подругу. Понимала, что хоть в Академии мы все “равны”, но воспитание не дает ей забыть об эфемерности этого равенства. Она права, не стоит ссориться с принцем, тем более будущим королем.
После всего, что сегодня случилось, мне отчаянно хотелось пожаловаться хоть кому-то. На Айзена – за то, что заставляет меня следить за Эльзой и не говорит правду. На Эльсанира – за то, что шантажирует и угрожает.
Но жаловаться подруге нет смысла. Она ничем не поможет. Вот ректор мог бы помочь, но…
Я поняла, что нельзя стравливать Драмиэля и принцев между собой. Тем более сейчас, перед введением в род и представлением королю. Наоборот, надо заручиться поддержкой принцев. Они должны быть на моей стороне.
Правда, единственный способ сделать это – молча принять их правила и подчиняться. Но сама мысль об этом вызывает во мне отторжение.
Моя темная половина воспринимает драконов как врагов. А поскольку они тоже чувствуют во мне врага, то вряд ли мы сможем прийти к мирному соглашению.
С этими мыслями я и уснула.
На следующий день жизнь вернулась в свою колею. О Виктории все будто забыли. За завтраком про оборотницу никто не упоминал, даже ее место за столом заняла другая девушка.
Помощница Виктории на завтраке не появилась. Кто-то со старших курсов видел, как ее забрала госпожа Гилли и отвела к ректору. Но о чем Драмиэль говорил с Люцией – осталось секретом.
Позже поползли слухи, что в Академию приезжали родители Люции. Ректор встречался с ними и что-то долго обсуждал за закрытыми дверями. Студенты начали шептаться, что она тоже запечатает дар и уедет домой. Но их прогнозы оказались ошибочны.
Люция пришла на ужин, хотя не была на уроках. Выглядела она бледнее обычного и держалась особняком.
Я убедилась, что она жива-здорова и тут же потеряла к ней интерес. Потому что у меня самой было о чем подумать.
Во-первых, я начала делать успехи в практической магии.
Нет, мой блок и мой медальон по-прежнему были при мне и прекрасно работали. Я просто стала использовать магию Эльсанира.
Младший принц продолжал делать вид, что ничего особенного не происходит и мы с ним вообще не знакомы. Но теперь я четко видела поток силы, идущий от него в мою сторону, и понимала, как эту силу использовать.
Все оказалось проще простого. То, что Лавиния учила делать со своей магией, я делала с чужой. Только в зеркальном отражении.
Мне понадобилось время, чтобы наловчиться. Ведь скрывать от Лавинии истинную природу вещей оказалось очень непросто. Внешне все должно было выглядеть так, будто я использую свою силу.
А во-вторых, после окончания пар ко мне подошел Яррениль (точнее, это был Айзен под иллюзией) и сказал, что должен проводить меня на индивидуальные занятия, которые назначил ректор.
Я поняла, что речь идет о тех самых танцах. И что Айзен не хочет, чтобы кто-то об этом знал.
Хм, Драмиэль готовит сюрприз?
Такая таинственность меня напрягла. Ректор Саррах не тот человек, то есть дракон, который будет делать секрет из каких-то танцев, если на то нет веской причины.
Именно это заставило меня молча встать. Под удивленные взгляды Арики и других девушек, я поднялась и пошла вслед за принцем.
Бальный зал находился в главном корпусе на первом этаже. Шли мы туда через парк, так что я смогла увидеть настоящего Яррениля.
Тот в облике наследного принца сидел на скамье, закинув ногу на ногу. С одной стороны к нему прижималась Изабелла, а с другой – Эмили. Остальные невесты сгрудились рядом и с завистью поглядывали на соперниц. А чешуйчатый провокатор наслаждался моментом.
– Интересно, – пробормотала я, – и кто ж меня танцам будет учить?
Поддельный Яррениль, идя рядом со мной, это услышал. Он старался сохранить отстраненное выражение на лице. Но сквозь иллюзию было видно, как его губы растянулись в самодовольной улыбке.
Захотелось стереть эту улыбку. Но я вовремя вспомнила, что Айзен не знает о моей способности Созерцания. Конечно, Эльсанир может в любой момент все ему рассказать. Но пока не рассказал, так, значит, и мне не стоит этого делать. Пусть у меня будет козырь.
Наконец мы вошли в пустой и гулкий бальный зал. Помещение было огромным, гроздь светящихся шаров освещала только его центр, а стены тонули в полумраке.
Мне стало не по себе.
Айзен щелкнул пальцами, и одна из стен тоже осветилась. Оказалось, что она вся – одно сплошное зеркало от пола до потолка.
Я всмотрелась в наши отражения. Айзен-Ярр встал за моей спиной.
– Сегодня я буду твоим учителем, – сказал, следя за моей реакцией.
Я фыркнула, скрывая нервозность:
– Ну да, его высочество очень занят, я видела.
– Ревнуешь? – ухмылка этого гада стала в два раза шире и самодовольнее.
– Кто? Я? – мне даже не пришлось разыгрывать негодование. – С какой стати?!
– А жаль. Люблю, когда меня ревнуют.
С этими словами он расстегнул верхнюю пуговицу на кителе, и иллюзия спала.
Я изобразила легкое удивление:
– Не надоели эти игры с переодеванием?
– Нет, они избавляют меня от кучи проблем, – принц подмигнул. – Ладно, давай начнем. Посмотрим, на что ты способна.
Заиграла неторопливая музыка.
Я никогда танцами не увлекалась, тем более бальными, но тут быстро сообразила, что надо делать. Айзен показывал движения, я повторяла. У мужской и женской партии были отличия, например, когда кавалер кланялся, дама должна была приседать в реверансе. А еще партнеры не касались друг друга: делали вид, что соединяют ладони, но тут же отступали.
Я думала, что у меня неплохо выходит. Даже начала получать удовольствие от танца. Как вдруг музыка резко оборвалась, а мой (м)учитель поморщился:
– Ужасно. Ты как деревянная. Надо ведь не просто с места на место переступать, где твоя пластика?
– Дома забыла, – буркнула я.
Он шутки не понял.
– Сразу видно, что тебя воспитывали как простолюдинку. Только и умеешь, что дерзить.
– Не нравится? Тогда я пойду.
Думала, Айзен схватит меня за руку или загородит дорогу. Но, к моему удивлению, он не сделал ни того, ни другого. Наоборот, отступил в сторону и пожал плечами:
– Хочешь опозорить Сарраха на весь Ленорманн – тогда уходи.