ПРЕЛЮДИЯ
Глава 1. Все дороги ведут в Рим
Tutte vie conducano a Roma
Мое сердце бьется чаще, когда я вижу ее.
Я ничего не могу с собой поделать, все происходит на неком физиологическом уровне. Или глубже. Гораздо глубже.
Пронизывающий до мозга костей туман вьется возле ее тонкой фигурки.
Она кутается в пушистый серый свитерок, а мне хочется разогнать эту хмарь, нависшую над Академией Дискорд. И над ней.
Мышка, милая мышка, улыбнись мне.
Гнется ветвь боярышника, увешанная тугими красными ягодами. Красными, как кровь. Отгоняю от себя воспоминание о недавних ужасах. Но небо столь грозное, и острые зазубренные листья сами впиваются мне в память.
В ее руках – потертый томик «Грозового перевала». С какого она факультета, пытаюсь прикинуть я, отвлекаясь от мрака этого осеннего дня и вновь разглядывая новенькую.
Мое сердце забилось так оглушительно – с первой секунды, что я увидел ее.
Порыв ветра, обрывки тумана, летящего мне в лицо… мгновение, и моя мышка исчезает, вильнув хвостиком, перевязанным черным бархатным бантом.
Что в ней такого особенного?
Я не знаю.
Но мне интересно.
Я. Хочу. Ее. Узнать.
– Макс!
Черт. Мне пора возвращаться в реальность.
Царь не может покидать своих подданных надолго.
1 ноября (день лисы)
– Макс! Макс! Ну поможешь с чемоданом?
Из автобуса вывалилась Веда и тут же повисла у Макса на шее. Потом по-хозяйски впилась губами в его рот, презентуя страстный поцелуй. Они не виделись месяц с того самого события в «новой» Академии, но Веда была все той же. Мягкой, уютной, полной энергии. Его солнышко.
Иногда Макс жалел, что они теперь «больше, чем друзья». Возможно он знал, что рано или поздно ранит ее.
Веда отстранилась и выглянула из-за него.
– Твоя новая тачка?
Он обернулся и посмотрел на белую машинку с двумя красными полосами на капоте.
– Выглядит вызывающе, – нахмурилась Веда, но на губах ее играла улыбка.
– Вульгарная тачка, да? – усмехнулся Макс.
– Чемодан, – напомнила Веда, и Макс шагнул к багажному отсеку, откуда уже разбирали саквояжи всех цветов и размеров.
Сумку Веды он узнал сразу же – рыжевато-коричневая с вышитой на ней лисой в окружении земляничных ягод. Как же это подходит Веде! Он проследил взглядом от ее коричневых ботинок с завитками и переплетениями вышитых там трав и букашек, посмотрел на молочно-белые гольфы до колен, на короткую песочного цвета юбочку в клетку. Длинный вязанный кардиган точно такого же оттенка напоминал поляну разнотравья.
Ладонь Макса легла на ручку ее сумки в тот же миг, как и чья-то еще.
– Корж! – радостно воскликнул Макс, увидев своего друга. На миг они замерли с саквояжем Веды между ними, но вот Корней усмехнулся и выпустил ручку, а потом похлопал друга по плечу.
– И я рад тебя видеть, Максимус.
– Отвянь, Корги, – захохотал Макс, шутливо толкнув друга кулаком в плечо. – Ненавижу, когда ты меня так зовешь.
– Вот и правильно, давай друг друга ненавидеть, Максималка,– толкнул его в ответ Корней.
– Не начинай только!
Прошлый месяц стал для них троих настоящим испытанием, ведь они два года были неразлучными: Макс, Веда и Корж.
Улыбка Макса на миг померкла. Вновь вздрогнуло внутри воспоминание, и еще одно – засевшее глубже. Ведь он уже бывал в «старой» Академии, не так ли?
А потом, как дуновение ветра, пронесся перед глазами образ новенькой. Грозовые, как это темно-серое небо, глаза. Но кроткий взгляд. Как ее зовут?
Отчего-то Максу было необходимо выяснить это. Найти ее поскорее.
– Ребята! – воскликнула Веда. – Опять вы за старое! Макс, неси уже мою «лису» внутрь. Пойдем устраиваться в Академии, там и наболтаемся за весь месяц.
Ни с того ни с сего хлынул ливень. Неожиданно, да? При таком суровом небе. Дождевые капли заструились по лицам друзей, вызывая разве что их хохот.
И только молчаливо взирало на них старое угрюмое здание Академии Дискорд.
Ливень заставил всех поторопиться, и орда студентов отхлынула от автобуса, наполняя Академию шумом и даже визгами. Всех собрали в просторном холле с высокими сводчатыми потолками и велели выстроиться по факультетам. Макс, возвышаясь над многими другими на полголовы или даже на голову, молчаливо наблюдал, как студенты разбиваются по стайкам, выстраиваясь полукругом перед прямоугольными длинными столами. Стульев не было, но по другую сторону, будто отражая их в неком кривом зеркале, стояли студенты «старых» факультетов. Здешние обитатели. Мрачные, без улыбок на лицах, в темных одеждах. Египет, их вечные соперники греки, кто еще? Это предстояло выяснить.
Столы ломились от корзин с фруктами и громоздких бокалов и графинов с бордовой жидкостью. В старинных канделябрах горели свечи, воск медленно стекал вниз, погружая Макса в некий транс. Он тряхнул головой, когда его потянула за руку Веда.
– С хлебом солью… – шепнула она ему на ухо, а потом чмокнула в щеку. – Пойду к своим.
К своим…
Академия Культуры и Искусств Дискорд существовала уже не одно столетие, выпуская в мир «подготовленных» лидеров. Димпломатов, бизнесменов, политиков. Состоятельные родители отдавали сюда своих отпрысков, желая, чтобы те позже заняли свои столь важные, а порой и «теневые» позиции в обществе. Десятилетие назад произошел раскол, построили новое здание Академии, в самом сердце мегаполиса, и часть факультетов переехали туда.
«Новая» Академия совершенно не походила на старый Дискорд. Это была глыба из металла и стекла, удачно вписавшаяся в городской ландшафт. Все современное, все на высшем уровне. А здесь – Макс осмотрелся – здесь было где зарядить телефон? Свечи, кубки, что дальше?
В груди сжался тугой комок. Будет ли этот год в Академии спокойным или таким же, как предыдущие два? Что-то подсказывало, что без приключений на его задницу не обойдется.
В первый год Макс поступил на факультет славянской культуры и мифологии, без каких-либо сложностей, и даже без поддержки и влияния отца. Первые полгода в Академии Макс вспоминал как самые свои светлые – тогда они и познакомились с Ведой и Корнеем, с тех пор и не расставались. Но весной случилось то, что случилось, и его перевели на Древний Рим.
Отец был доволен. Макс – нет.
Мать – ей было, как всегда, плевать. Она снималась в какой-то новой картине, уехав из страны.
Уже в конце первого курса за ним прочно закрепилось звание «Царя»: девчонки бегали за ним, как косяки рыбок со сверкающими глазами, парни хотели быть в его компании. Он заслужил свое место под солнцем, показал, чего стоит, а после его второго курса – в летний семестр— «новую» Академию ждали оглушительные перемены. И разрушительные – теперь здание подлежало реконструкции, кого-то отправили в здание Института Архитектуры, а кого-то, включая и его, переселили сюда.
Их факультет поставили первым в ряду: «римлян» можно было найти в толпе по прямой осанке, бежевой или светло-серой форме, белоснежным свитеркам или блузкам с вышитой золотой ветвью. Многие из них обожали татуировки с латинскими фразочками, и Макс не стал исключением: Tutte vie conducano a Roma, Все дороги ведут в Рим, бежали латинские буквы по его предплечью.
Но какая дорога ведет к его сердцу? – мысленно спрашивал он себя.
Далее стояли «славяне» – на их белых рубашках или блузках распускались цветы и красные ягоды, форму они носили рыжую, коричневую, иногда черную, но всегда стремились быть ближе к природе. Макс поймал взгляд Веды и подмигнул ей, вызвав ее улыбку. Сегодня на ее кружевном воротничке сидел вышитый заяц. Веда была слишком хорошо для него… слишком…
Добрая, красивая, умная. Что еще ему нужно? Расслабься и будь счастлив, Максимиллиан.
Они прекрасная пара – лучшая. Царь и Царица Академии.
Но вот улыбка Веды дрогнула – возможно она тоже вспомнила события августа, омрачившие летний триместр.
Самыми громки и яркими здесь безусловно были «драконы» – студенты с азиатского факультета. Такая разношерстная компания тут собралась. Кей-поперы с безумной расцветкой волос, студенты в кимоно, сари и еще невесть в чем. Они хотели быть ближе к изучаемой культуре, пряча традиционную форму поглубже в свой шкаф.
Макс мотнул головой, а потом пересекся взглядом с Корнеем. Оба закатили глаза и усмехнулись.
Макс попытался отыскать взглядом новенькую, ведь она прибыла сюда с их автобусом, но среди «скандинавов», как он сперва подумал о ней, не нашел. Увидел Ларсена и Свена, братьев, которые толкали друг друга в бок. Местные Тор и Локи. Но потом обернулся и краем глаза заметил серый свитерок на своем собственном факультете. Тоже Рим? Любопытно. Здесь практически не было девушек, все красавицы отправлялись прямиком на славянский.
И вот «серый свитерок» стояла совсем рядом и, возможно, даже не знала о нем. А если и знала, то вряд ли догадывалась, о чем он сейчас думал. Оком. О ней.
Как ее зовут, черт подери?
Вновь земля стремительно уходила из-под ног.
Затянувшуюся паузу нарушила женщина, спустившаяся по широкой лестнице.
– Приветствую наших новых студентов! – проговорила она, потирая руки в черных кожаных перчатках. – Меня зовут Роза Аморант, и я профессор истории на факультете Древней Греции. Вы может называть меня просто Профессор, – отчеканила она. – Со всеми вопросами и провинностями вы будете приходить ко мне, у ректора нет на вас времени, – на этих словах она немного усмехнулась. Губы, накрашенные темно-бордовой помадой, улеглись на ее лице изогнутым змеиным хвостом. Строгая белая блузка, черный жакет, а ее шею обхватывало массивное жемчужное колье с камеей по центру. – Новости для тех, кто только что прибыл. Римский факультет теперь будет входить в состав греческого.
Макс услышал за спиной ворчание своих парней, но Профессор властным взмахом руки заставила всех замолкнуть.
– Это не обсуждается, мои дорогие. Вы здесь – гости, и будьте добры вести себя прилично.
Но конечно все были недовольны, как, впрочем, и Макс. Теперь он явно увидел представителей греческого факультета. В отличие от «римлян» они были в черном и белом и задирали свои носы гораздо выше. Макс потер переносицу своего орлиного носа, предвкушая грядущие разборки. Вряд ли они с этими ребятами уживутся на одной территории.
– В Царство Мертвых мы с радостью примем факультет славянской культуры, – возобновила свою речь Профессор, кивнув девятерым мрачным студентам, полностью облаченным в черное, лишь с золотыми отличительными нашивками на одеждах. Восемь из них стояли по парам, держась за руки, и лишь одна девушка с прямыми черными волосами до плеч находилась поодаль, скрестив руки на груди с самым скучающим видом на свете. «Египтяне».
На лице Веды отразился ужас, и она тут же нашла взглядом Макса. «Это полная ж…» – прошептала она одними губами.
– Мисс Мэри, – позвала Профессор девушку с каштановыми кудряшками, облаченную во все зелёное. В руке она сжимала потрепанный блокнот с изумрудным переплетом. – Мисс Мэри выпускница нашей Академии, и в этом году станет куратором для новеньких.
– Ребята! – вышла вперед мисс Мэри. – Я буду вашим проводником по Академии Дискорд! Если вы заблудитесь, то приходите ко мне! В смысле, если заблудитесь, то конечно вам будет сложно найти правильную дорогу, но… В общем, что я хотела сказать! Я всегда рада вам помочь и ответить на ваши вопросы!
«Лепрекон вещает…» – услышал Макс шепот с противоположной стороны стола и заметил, как мисс Мэри мигом покраснела. Похоже, что она с факультета кельтов, но студенты ее факультета сейчас стояли вдалеке мрачными монолитами.
Все они были не рады приезжим, как и «новая» Академия. Им придётся провести здесь как минимум год, а что это будет за год… что ж, время покажет.
– А теперь, в честь вашего приезда, наполним кубки! – провозгласила Профессор, и «новые» с сомнением посмотрели на стол. «Старые» же напротив с едкими ухмылками шагнули вперед, наливая до краев красной жидкости, и опрокинули бокалы до дна. Красная струйка стекла по подбородку «египтянки». Какое-то шевеление за спиной, и Макс понял, что новенькую буквально выдернули из их строя.
Парень из «греков» наполнил бокал и сунул ей в руки. Глаза девушки расширились от потрясения, но еще больше было ее удивление, когда парень бесцеремонно попытался влить содержимое ей в рот.
Макс рванул вперед, хватая парня за рубашку. Послышался треск ткани, возмущенный ропот со стороны студентов и Профессора. Макс занес кулак и впечатал парню в челюсть. Нечего здесь раздумывать, идиота нужно проучить. Бокал опрокинулся девчонке на блузку, оставляя алые следы на белом. Кулак соприкоснулся с крепким подбородком, лопнула губа, выпуская наружу кровь. «Грек» полетел на пол, а Макс повернулся к девчонке.
– Ты как? – спросил он, стараясь не задерживаться взглядом на ее глазах или губах.
– Все в порядке, – ответила она и облизнула губы, где остались следы напитка. Макс невольное все же посмотрел на них. – Это… это гранатовый сок.
– Ну вы и придурки! – воскликнула девушка с греческого. – Психи! Я же говорила, им здесь не место!
– Фабия, помолчи! – прикрикнул на нее парень, развалившийся на полу. А потом поднялся и протянул руку Максу. – Гектор. Будем знакомы.
– Хорошо, что не Ганнибал Лектер, – выдохнул появившийся рядом Корж.
– Ну почти, – ответил Гектор. – Меня и так называют. Я буду читать вам лекции.
– Ты только что врезал преподу, придурок, – выкрикнула Фабия.
– Пусть сам подучится манерам, – фыркнул Макс.
– Все в порядке, Фаби, – проговорил Гектор. – Уверен, мы поладим. Правда, Максимиллиан? Защита своего факультета прежде всего.
Гектор с его проницательными голубыми глазами вовсе теперь не казался таким молодым. Да, его действительно можно было принять за студента. Но только поначалу. Кое-где среди черных завитков даже проглядывала седина.
Макс ничего на это не ответил, поджал губы и отвернулся, оглядывая с ног до головы девчонку.
– Точно все в порядке? – спросил он, стараясь говорить максимально равнодушно.
Она кивнула и отвела взгляд, собравшись было уйти. Снова смыться, вот так легко!
– Как зовут? – тихо выдохнул Макс.
Девчонка остановилась в полоборота. Из-под волнистой челки на него смотрели огромные серые глаза. Грозовое небо готовилось пронзить его молнией, послать электричество по его венам, находя путь к сердцу.
– Изабель, – ответила девушка. – Иза.
Она спряталась за толпой парней, оставляя Макса позади. Какой бы дорогой он ни пошел, возможно все равно оказался бы здесь, в этой точке. Неизбежность, полная, абсолютная неизбежность накрыла его темной волной, опуская на самое дно океана. И только биение сердца было будто бы настоящим.
«Изабель…»
Сердце пропустило удар.
Глава 2. Ни свет ни заря
Моя Эос
2 ноября
Она улыбается мне, и на душе теплеет. Вечная мерзлота уступает место весне.
Стоит вполоборота, смотрит на меня пристально, искоса. Протягивает руку, и я тоже тянусь к ней. Но вот она отступает на шаг, и я проваливаюсь в пустоту. «Изабель!» – кричу я в падении, предвкушая соприкосновение с жесткой поверхностью. И просыпаюсь.
Все еще серое небо за окном, серая пелена на моих веках. Кто я, где я? Соображаю не сразу. Помню лишь имя, запекшееся на моих губах, как кровь. Внутри рождается жгучее желание немедленно найти Изабель и проверить, все ли с ней в порядке. Это всего лишь сон…
Но вот на моих коленях дневник и пожелтевшие страницы, вновь буквы, что я роняю на бумагу. В этот раз посвященные ей. Изабель, Изабель, Иза…
– Эй, Байрон! Поэзию строчишь? – выдернул Макса из размышлений Корней. – Во сколько ты вообще проснулся? Ни свет ни заря же!
– Ни заря, ни свет, ни тьма, ни закат, все не зря,– мечтательно выдохнул Макс.
– Влюбился? Снова? Понимаю, в нее невозможно не влюбиться, – сказал Корней и схватился за голову. – Меня будто ночью дубинками колотили.
– Почти колотили, – усмехнулся Макс, вспомнив, как они накануне выселяли из комнаты «греков». Их с Коржом подселили к двум парням с древне-греческого, ради чего, неясно. И так было понятно, что неприязни не миновать.
Вот только парни никак не ожидали, что кубарем выкатятся из комнаты. Они с Корнеем отлично их отдубасили. Стихи стихами, а кулаки кулаками. Странно, но им пока лишь сделали устный выговор. Даже не вызывали на ковер к Профессору.
И это первый день в Академии.
«Как там она? Где она?» – думал Макс, вспоминая образ из своего сновидения. В серых глазах сквозила печаль, а Максу хотелось увидеть там солнце. Хотя бы проблеск.
– У меня тоже голова раскалывается, – признался Макс, проведя ладонью по черным волосам.
– Мы напились гранатового сока, кто бы мог подумать, – расхохотался Корж. – Да эти старички пуритане!
– Просто пафос, ничего больше, – фыркнул Макс, прикусив кончик карандаша. – Ладно, хватит тут валяться, идем изучать территорию.
– Ты к Веде? – сухо спросил Корж, и Макс коротко кивнул. Он проснулся еще до рассвета и принял для себя важное решение: они с Ведой должны расстаться.
Коридоры Академии оглушали тишиной, такие непохожие на прежнее здание, где они учились. Все будто попрятались по своим апартаментам. Стены из серого камня, барельефы, колонны, арки – архитектура буквально давила со всех сторон. Статуя ангела. Неплохо.
Макс остановился перед аркой с египетскими иероглифами на черной табличке. Рядом значилась и более доступная надпись: Царство Мертвых.
– Так, нам кажется сюда, – буркнул себе под нос Макс, вспоминая, что Веду поселили с «египтянами». Решение поговорить с ней далось не сразу, но лучше быть засранцем сейчас, чем через полгода или год или два или если они вдруг решат связать себя более крепкими узами, а он не сможет быть ей хорошим мужем.
Далеко думаешь, Максимиллиан, поругал внутренний голос. Но другой велел всегда все продумывать заранее, как делал это его отец. С детства жизнь Макса была расписана по секундам. Идеальный график в идеальном мире.
И неидеальный он. Не повезло.
– Заблудился? – раздался рядом с ним грубоватый голос. С ним поравнялась та девушка с черным каре, которую он заприметил еще вчера. Черный свитерок с высоким горлом обтягивал точеную фигурку, не столь соблазнительную как у Веды, но довольно складную. Черная юбка в тонкую золотистую клетку. Местная Нефертити с изящно длинной шеей. Поверх свитерка паутинками сверкали золотые цепочки, а к груди крепился металлический значок с коптским крестом.
– Не подскажешь, куда заселили «славян», – спросил Макс, почесав затылок.
Девушка посмотрела на него из-под ровной челки на египетский манер.
– Скажи «пожалуйста, Анкх».
Ее губы чуть изогнулись в улыбке.
– Э…
– Говори и я провожу тебя по Царству Мертвых, римлянин.
– Пожалуйста, Анкх, – выдохнул Макс, и девушка прикрыла рот ладонью, прыснув со смеху.
– Вот и познакомились. Я – Анкх. Проводник по миру душ.
– Отлично. Так проводишь меня? Анкх?
– Следуй за мной, римлянин.
Они остановились возле черной прямоугольной двери, испещренной символами.
– Полное погружение, да? – спросила у него Анкх, тоже разглядывая дверь.
– Очень на то похоже, – ответил Макс, размышляя над тем, как они в этой Академии отстали от внешнего мира. Он не заметил здесь совершенно никакого проявления прогресса. – У вас есть тут компьютеры? – спросил Макс, и Анкх посмотрела на него как на умалишённого. – Ноуты? – попытал счастья он.
– Книги, – ответила Анкх. – Манускрипты, папирусы…
– Не продолжай, пожалуйста.
– Кого из девушек тебе позвать?
– Мою подругу зовут Веда. Буду тебе очень признателен…
– Анкх.
– Точно! Анкх. Теперь точно не забуду.
Стоило девушке распахнуть дверь, как оттуда выскочила новенькая. Анкх ловко отошла в сторону, а Изабель с разбега наткнулась прямо на него. Макс вовремя поймал ее за локти и придержал. Большие пальцы непослушно описали окружность, в неком своевольном жесте, оценивая, какая гладкая и шелковистая ткань у ее блузки, какое теплое под ней тело. Их дыхание сбилось одновременно, или же Максу показалось. Но он не смел задерживать Изу, и быстро выпустил, позволяя пройти дальше.
Она бросила на него мимолетный взгляд и кротко засеменила прочь. Серый свитерок она сменила на серый жилет безо всякого узора. И это нервировало. Где стандартная принадлежность к факультету? Где вышивки, значки? Она будто намеренно игнорировала все эти нормы.
Слишком простая серая мышка, а?
Черный бархатный бант остался на месте, сдерживая ее темные волнистые волосы. Макс хотел бы посмотреть, как они струятся по ее плечам, спине… по его рукам.
В руках она снова держала книги, томик Байрона и что-то еще.
– Эй, Ромео, зайдешь? – позвала его Анкх, и он зашел в жилище Древнего Египта: узкий коридор, который вел ко множеству других дверей. Из одной вдруг выплыла Веда, неся в руках косметичку и полотенце – должно быть, только что проснулась, – и радостно помчалась к нему. Сердце Макса сжалось.
– Приветик! – просияла Веда, лучезарно улыбнувшись ему. – Как здорово, что нам дали пару выходных, да? Спасибочки, что нашел меня! Я бы затерялась в этих катакомбах, да и сеть здесь не ловит.
– Не ловит, – признался Макс, хотя он даже не попытался ее поймать. – Прогуляемся?
– Конечно! Я в душ, соберусь и приду в холл. Подождешь?
Макс вернулся обратно в пустой холл – относительно пустой. Он не сразу заметил в кресле с высокой спинкой Изабель. Она сидела, поджав ноги, и что-то строчила на листе бумаги.
Он бесшумно подошел к ней – никого кругом не было, и он мог себе это позволить без лишних пересудов. Увлечение Максимиллиана Лимуззи тут же бы стало всеобщим достоянием. Но ему отчего-то хотелось сохранить в тайне – все, что он сейчас испытывал, приближаясь к Изе.
– Привет, – шепнул он у нее над макушкой.
Иза подняла голову, уставившись на него круглыми глазами на этом милом личике. Мышка-малышка, хочешь поиграть со мной в прятки?
– Привет, – ответила она без улыбки или намека на то, что рада его видеть. А с чего бы ей радоваться.
– Все в порядке? – спросил он, будто ничего лучше не придумал.
– Полный порядок. – Она вернулась к письму. – А… – Изабель снова подняла голову. – Спасибо, что врезал тому парню.
– Да не за что, – пожал плечами Макс. – Защита факультета.
Снова опустила голову, а Макс пытался сообразить, что спросить у нее. Что-то менее банальное. И не слишком навязчивое.
– Что-то сочиняешь?
– Угу…
– Дашь почитать?
Макс ждал, что она откажет – кто станет давать читать сокровенное незнакомцу?
– Моя творческая работа про Эос, – ответила Иза. – Для госпожи Профессора.
– Ты первокурсница? – спросил Макс.
– Единственная в этом потоке, знаю, никого больше в этом году не принимали. Но не могли отказать мне. Грант, если ты понимаешь.
– А факультет? Римляне, значит?
– Мне позволили выбрать. Подумать и выбрать. Время еще есть.
– Подумать и выбрать? Любопытно. Грант? Звучит внушительно.
– Мои родители не могут позволить себе все это, – Иза взмахнула руками в воздухе. – А мне очень хочется учиться. Горы бумаг, тестов, собеседований – и вот, я здесь. Как и мечтала. Вот, держи, прочти. – Она протянула Максу листок бумаги. – И скажи честно, как думаешь, Профессор позволит мне перейти на второй курс?
Бежала. Едва касаясь розовыми ступнями воды, рассыпая по голубым волнам золото и жемчуг. Дышала часто, проникновенно, обжигаемая свободой. Глина в жаркой печи. В столунный раз благодарила. "Спасибо, систер, ты подарила Эос улыбку. Забыла вколоть мне в вену ночи и сна беспробудного. Думаешь, я не знала? Просто ждала. Привет матушке и нашему солнечному зайчику! Адьес, дорогие тираны!"
Эос на бегу стригла косу цвета фрез, облегчала ношу. Берег был близок, стальные ворота все дальше. Заклинили и щелкали зубами-створками. Пароль она угадала бы, даже не услышь его лично. Не умница ли Эос? Да, слишком много спала, но что только не привидится красной девице. В оковах мрака не давал ей покоя образ. Того, кто покроет её тело пламенем.
Пунцовыми розами осыпались локоны, ложились на воду, плыли под алым парусом. Бег по воде выматывал, Эос переставляла длинные ноги все медленнее, ленивее, даже в легких и прозрачных грави-сандалиях. Туфли она, как бы ни было стыдно, стянула у старшенькой. Эос зарделась, вспоминая, как примеряла ее траурные вечерние туалеты.
Коснулась пальцами песка. Расплакалась. И даже не заметила рядом с собой человека. А когда заметила – слезы посыпались неистово. Она была взволнованна. Мужчина казался ей тем самым. Кто был способен выпустить птичку, трепетавшую внутри. Она стучала клювиком ей по темечку, щекотала перьями низ живота. Могла утихнуть, спрятав голову под крылом, могла вернуться. Безобидная синичка-невеличка – в мгновение ока – становилась птицей-жар.
– У тебя вымокло платье, ты замерзнешь, – сказал мужчина, предлагая ей камуфляжную куртку. – Я было спутал тебя с другой, правда, не столь юной и невинной. Но отчего же ты плачешь?
Эос занемела от смущения. Она не думала встретить его так рано и не знала, как следует вести себя. Но увидела рану на его теле. Она молча омыла ее росистыми слезами и вытащила тонкими пинцетными пальцами пулю.
– Лови… – прочла Эос надпись.
Мужчина был тронут заботой.
– Я еще не встречал такой, как ты. – Эос завораживала своим сиянием. Он прижал ее крепче, не в силах отпустить.
Эос ушла на цыпочках, когда он уснул в обнимку с винтовкой.
– Лови! – послала воздушный поцелуй. Воин покряхтел во сне, но был изнеможен ненасытной неопытной лаской.
Румяная Эос вошла в город, тихо заплакали женщины.
– Не забирай, прошу, – стонали за её спиной, – царевна, заклинаем…
Но когда Эос смотрела им в глаза, они не смели просить. И улыбались ей в лицо. Точа когти-кинжалы. Их не мог обмануть ее невинный детский облик. Хоть она и была поистине чиста в помыслах. Сперва.
В каждом, увы, она видела того самого. И уже не могла остановиться.
– Идем за мной, – смелела Эос, улыбаясь без прежней непорочности. Но скромно опускала взгляд. Это действовало безотказно. Механическими строями мужчины следовали за ней.
А тишь сменялась красным заревом. Эос предавалась электрической страсти, сгорая и возрождаясь. Глупый маленький феникс, возомнивший себя госпожой.
Пока до балкона ее пентхауса не добралось вездесущее солнце.
– А вот и ты, зайчик, – томно отозвалась Эос, изнеженная и захмелевшая.
– Пора домой, блудница.
Текст унес Макса далеко отсюда, а когда он вернулся, то встретил пытливый взгляд Эос. Точнее, Изы.
– Я…
– Макс!
За спиной раздался голос Веды.
– Я должен идти. Удачи тебе, Изабель.
Он. Произнес. Ее. Имя. Вслух.
Глава 3. Бойтесь данайцев, дары приносящих!
Timeo Danaos et dona ferentes
3 ноября (день хранения тайны)
Солнце в зените. Выглядываю из окна нашей комнаты и смотрю на Изу, гуляющую в парке перед особняком Академии Дискорд. Ржавые листья, серая мышка, что покорила меня. Завладела моим умом без остатка. Если бы она только знала…
Шуршат листья под ее ногами – не слышу, но знаю. Шуршат страницы книги под ее хрупкими пальцами. Взмах ладонью, и новая страница предстает перед ее взором. Изабель медленно впитывает строчки, хмурится, вызывая мою улыбку. Она на расстоянии, но я прекрасно вижу ее. А что-то дорисовывает воображение. Оно рисует гораздо больше. Мне нужен новый скетчбук, мне не хватает мыслей, не хватает слов, мне нужно чувствовать ее материальную, настоящую.
Но я не готов признаться ей, что не вижу больше никого кругом.
Нерешительная сволочь. Ненавижу себя. Но разве я вправе указывать ей, на кого смотреть, кому улыбаться.
Я хочу, чтобы она сделала это сама. Хочу быть ей интересным. Хочу, чтобы она искала меня взглядом в толпе, и я улыбался ей, только ей одной.
Подари мне свою улыбку, Иза.
Дверь скрипнула, заставив Макса вздрогнуть. На пороге появилась Веда – румяная, сияющая, прекрасная. Чем больше она улыбалась ему, тем сложнее было Максу сказать колкие слова. Вчера он не решился, видя, как она радуется всему, но сегодня должен был поставить точку в их отношениях. Ради нее!
– Ты готов? – спросила подруга, демонстрируя ему белое платье, расшитое цветами и ягодами. Русые волосы она заплела в косу, на макушке красовался венок, с вплетенными в него колючими ветками и ягодами боярышника.
– Прелестная мавка, – улыбнулся Макс. Вот что он опять делает?
Но не накричать же на нее с порога? Он никогда не кричал на девушек. Принцип Максимум, как называл это Корж. У него были свои принципы, да. И сейчас был не самый лучший момент для расставания.
А когда?
Есть ли этот идеальный миг, когда ты скажешь человеку «все кончено»? «Ты мне больше не интересен, не нужен, я иду дальше, а ты…»
Макс тряхнул головой и шагнул к Веде, откладывая свой дневник в сторону. Ни к чему еще, чтобы она прочитала его записи или увидела, за кем он наблюдает в окно.
– Макс, ты даже не переоделся! Это же вечеринка в честь соединения факультетов, нам сказали представлять наш факультет, а ты? Ты сейчас кого представляешь?
Макс окинул себя взглядом – черные брюки, черная рубашка.
– Египет? – рискнул предположить он. – Могу просто накинуть песочное пальто сверху, на нем как раз эмблема факультета. Сойдет?
– Моя мать сожрет тебя с потрохами, Лемурчик! Она подарила тебе целый гардероб из новой коллекции. И чтобы ты его не продемонстрировал на публике?
– Твоя мать будет на празднике?
Веда заметно приуныла.
– К несчастью.
– В костюме лесной ведьмы, надеюсь?
Оба засмеялись. Но вот в дверях показался и Корней – светлые брюки, белая рубашка-поло с вышитыми на ней ягодами черники, идеально уложенные светлые волосы. Весь такой светлый и правильный, его лучший друг.
– А вот и Черничный Корж пожаловал, – усмехнулся Макс, вызвав ехидную ухмылку друга.
– Ты не идешь на праздник или у тебя похороны? – парировал тот.
– Иду конечно, но Веда заставляет меня переодеваться.
– А ты капризничаешь? Веда, забей на него, пусть идет так и переселяется в Царство Мертвых. Большой мальчик уже, в самом деле. – Корж подошел ближе и сунул ему в руки черный конверт. – Только у нас есть проблемка.
Веда взволнованно посмотрела на них и прикрыла дверь в комнату.
– Видимо, выселение «греков» не прошло бесследно, и они хотят вендетты.
– Если они ее хотят, то непременно получат, – фыркнул Макс.
– Не горячись, братишка, – сказал Корж, кладя руку ему на плечо.
Макс поспешил распечатать конверт, после чего зачитал вслух послание:
«Я, Фабия Деймос, единственная дочь и наследница Доминика Деймоса, пишу это для всех, кто услышит меня и мою боль. Я не смогу хранить этот камень в своей душе, он рано или поздно утянет меня на дно. Так не лучше ли сделать все сразу? Мое репутация запятнана, моему отцу решили навредить через меня. Максимиллиан Лимуззи, этот подлый мерзавец, ничего не знает о чести и морали. Вчера он предал мое тело позору, когда я отказала ему. Он заставил меня молчать. Но я не могу. Не могу так. Я истинная дочь своего отца, и я не предам свой Дом. Пусть все узнают имя моего обидчика. И если я вдруг исчезну, то знайте – во всем виноват Максимиллиан, возомнивший себя местным Царем».
– Что за бред! – взвизгнула Веда.
– Я бы тоже хотел это узнать, – ровным голосом проговорил Макс, хотя все внутри так и клокотало. Это очевидно была провокация, но ее хватило бы, чтобы устроить с ним новый скандал. Отец за него больше не вступится – Макс дал слово, что будет разбираться со всеми проблемами сам.
– Но вчера ты был со мной! Давай просто всем расскажем!
Корней поморщился.
– Давайте без подробностей.
Макс покачал головой.
– Я не могу втягивать в это тебя, лисичка.
– Но я смогу за себя постоять… за нас.
– Нет.
– Там что-то говорилось про дно, – задумчиво протянул Корней. – Если это подстава, то кто-то мог реально навредить Фабии.
– Я видела в парке пруд… – выдохнула Веда, вытаращив глаза. – А вдруг уже поздно? А вдруг Фабия…
Макс вспомнил недавнюю потасовку с «греками» на встрече факультета. Фабия – высокая блондинка, которая много возмущалась. Почему именно она? Или не в этом суть?
– Откуда у тебя конверт? – спросил Макс у друга.
– Скажи спасибо, что я первым нашел его.
– То есть ты просто увидел черный конверт, лежащий… где?
– В общаге у девчонок.
– И что ты делал в общаге у девчонок? – нахмурилась Веда.
– А что обычно там делают парни? – улыбнулся Корж, поймав недовольный взгляд Веды. – Анкх обещала показать мне территорию.
– Значит Анкх? – хором проговорили Макс и Веда.
– А ты сказал ей «пожалуйста, Анкх, проводи меня»? – изобразил девчонку Макс.
– Э… что?
– Забей. В общем, ты нашел письмо в кампусе, у девчонок. Все это конечно очень странно.
– Возможно, нам просто очень повезло, – развел руками Корней.
– Ну что мы стоим здесь, идем к пруду, вдруг что-то узнаем, – сказала Веда. – До праздника еще есть время, и к тому же, нам неизвестно, сколько таких писем разлетелось по Академии.
Они втроем выбежали в осенний парк – Макс так и не переоделся, оставшись весь в черном, а песочного цвета пальто накинул на плечи Веде. Мимо прошла пестрая, как осенняя листва, компания с азиатского факультета. Пара девчонок с подведенными глазками подмигнули Максу, одна сложила руки на груди и шутливо поклонилась ему. Может, они уже что-то знали?
Макс поджал губы, сминая в кулаке конверт с запиской.
Хохот и веселые голоса казались сейчас неестественными. Кто-то из парней нес в руках бумажного дракона с отвратительной разинутой пастью.
Сейчас что-то произойдет, что-то дурное, вдруг пронеслось в голове Макса. Солнце разрезало небо напополам, освещая массивную серую Академию Дискорд. На кованных воротах, отделяющих учебное здание от парка, расселись жирные вороны. Совсем как зрители.
Троица спешным шагом шла вперед. Где это чертово озеро? И с чего все решили, что найдут там Фабию? Между стволов елей и осин впереди Макс заметил тоненькую знакомую фигурку, и все его тело моментально напряглось. Изабель.
Что она тут делала?
Перед ней стоял парень, в котором Макс узнал Свена со скандинавского факультета. Он размахивал кулаками перед носом Изы, яростно жестикулируя. Иза попятилась к озеру, держа руки за спиной. Что она прятала?
– Что тут происходит? – ворвался на поляну перед озером Макс, позабыв обо всякой осторожности и о том, зачем они шли сюда.
– Это ты у нее спроси! – Свен махнул в сторону Изы. – Давай, покажи им.
Изабель вытащила из-за спины руку, в которой сжимала белую окровавленную ткань. Греческая туника. Во второй руке она держала подвеску на цепочке.
Макс подскочил к ней и выхватил круглый амулет в виде монеты из ее рук, прочитав надпись на латыни: «Timeo Danaos et dona ferentes», а на обороте «Fabia».
– Что ты сделала с Фабией, Иза-шиза? – свирепо сказал Свен. – Мы с ней должны были пойти на праздник, но я увидел в ее комнате следы крови, а на листе кровью было написано идти к озеру.
– Приехали, – выдохнул Корней.
– Я ничего не делала, – ровным голосом ответила Изабель. Она не выглядела испуганной, но все же Максу безумно хотелось защитить ее, загородить от этого разъяренного тролля Свена
Локи, он был местный Локи, а не тролль, напомнил себе Макс.
– Значит, Фабия пропала? – выдохнула Веда, и в этот момент из-за кустов бузины вышла Анкх, шурша опавшей листвой.
– Что значит, пропала? – проговорила она. – Вы чего тут собрались? И где Фабия? Она велела мне придти сюда.
– Очень интересно, – буркнул Корней, но Макс все еще молчал.
– Детишки! – крикнула им показавшаяся на тропинке, по которой пришла троица, мисс Лепрекон. – Вы что там делаете? Совсем скоро начнётся праздник! – Когда она подошла ближе, выражение ее лица переменилось. – Э… а что это такое? – Она кивнула на тряпку, которую все еще держала в руках Изабель.
– Кажется, это то, что осталось от Фабии, – невозмутимо ответила та. – Она пропала.
Все замолчали, то краснея, то бледнея, разве что мисс Лепрекон слегка позеленела.
– Мы должны пойти и рассказать обо всем Профессору, – заявил Свен и уже двинулся вперед, но Корней преградил ему дорогу.
– Стоять где стоишь. Нам ничего неизвестно. К чему поднимать панику? Тем более, что вот-вот начнется праздник.
– Мой первый праздник в качестве куратора! – вдруг всхлипнула мисс Мэри, как будто это кого-то сейчас могло волновать. Она стянула с волос зеленый берет и промокнула глаза.
– Если мы сообщим обо всем сейчас, – проговорила Анкх, – то Академию точно прикроют. Как сделали с новым зданием. А если Академию прикроют…
– Мы все поедем по домам, – закончил за нее Макс.
Он посмотрел на Изу и впервые заметил настоящую беззащитность и беспомощность на ее лице. Она была на грани слез.
– Я ведь только приехала учиться, – тихо сказала она.
Неужели она сейчас могла думать об учебе?
– Значит, нам ничего не надо рассказывать про Фабию, – пожала плечами Анкх. – Кто-то из вас возражает?
– Это… хм… неправильно, – неуверенно проговорила Веда, что было на нее совсем непохоже.
Неожиданно все уставились на Макса – будто окончательного решения ожидали от него.
Он опустил голову, глядя на носки своих коричневых кожаных туфлей. Черные брюки, к которым прилипли травинки и листики. На кулак, в котором он сжимал зловещее послание Фабии. Если бы он мог дать им всем ответ прямо сейчас.
А ведь учеба еще даже не началась, Макс!
Но кому-то похоже нужно прикрыть Академию насовсем.
Кому?
Вдруг мисс Мэри потрясла его за руку.
– Кажется, сюда идет Профессор! Что мы ей скажем?
Мисс Мэри совершенно разволновалась, больше походя на студентку, чем на куратора.
– Корж, займись вещами Фабии, – отдал четкий приказ Макс. Друг послушался беспрекословно, забирая вещи из рук Изабель. – И присмотри за этим, – он кивнул в сторону Свен. – Парень, давай без шуток. В конце концов, ты был замечен в связи и с прошлой историей летом. Совпадение?
Свен отвел взгляд, выставляя перед собой руки.
– Хорошо-хорошо. Я могила.
– Давайте не будем о могилах, – выдохнула Веда, и хотя Макс беспокоился за нее, но уже видел, какой собранной стала подруга. В опасности она всегда могла стать надежной опорой.
– А почему бы не поговорить? – усмехнулась Анкх. – Я вот хотела сегодня нарядиться мумией, но похоже уже не успею.
– Девчонки, идите вдоль озера вместе с мисс Мэри, будто вы просто гуляете.
– Мы отвлечем Профессора, – выступила вперед Анкх. – Белок любишь?
– Что? – недоуменно вскинул брови Макс.
– Ну, таких пушистых. Из них получаются очень милые чучела.
Веда взяла под руку Изабель и мисс Мэри, отводя их в сторону, Корней и Свен пошли в другую, а Макс и Анкх выдвинулись навстречу Профессору.
– Не вижу здесь ни одной белки, – заметил Макс, пытаясь обернуться и мельком глянуть на Изу.
– Пфф, – только и сказала Анкх. Потом схватила Макса за руку и потянула за собой к дереву ивы. – Садись.
Из кармана черной куртки Анкх достала несколько орешков и зацокала языком.
– Это ты богине белок молишься?
– В египетской мифологии есть животные боги, ты прав, римлянин,– сказала Анкх. – Бастет – богиня с головой кошки, Анубис – с головой волка. Богини-белки не существует.
– Пока что, – усмехнулся Макс.
К его удивлению буквально через несколько секунд к ним спустилось с дерева пять или шесть пушистых созданий, которые ловко забирали орехи из рук Анкх и прятали в листве.
– Хм, сработало, – заметил Макс.
– Белки – мои друзья. Лучшие, – самодовольно заметила Анкх, сверкнув черными глазами.
– И ты делаешь из друзей чучел? Не хотел бы быть твоим другом, знаешь ли.
– Главное не стать лучшим, – улыбнулась Анкх.
В этот момент к ним приблизилась Профессор Роза Аморант.
– Что это вы тут делаете, господа студенты? И это кто, кажется, Максимиллиан?
– Белочек кормим, – невозмутимо отозвалась Анкх.
– Обожаю белочек, – улыбнулся Макс. – А что-то случилось?
Профессор с подозрением посмотрела на них, потом сложила руки в кожаных перчатках на груди.
– Нам придется перенести праздник. Начнем в полночь.
– В полночь? – с сомнением спросил Макс. Пришел его черед удивляться. – Но утром же на пары.
Все это было слишком странно даже для Академии Дискорд, которую и так все считали крайне необычным закрытым заведением.
– Наши студенты с греческого хотели изобразить спектакль, но актриса задерживается. Думаю, к полуночи как раз успеем. Да и разве студенты спят по ночам? – усмехнулась Профессор. – И кстати, вы не видели Фабию?
Глава 4. Завеса тайны
Arcanum лат. тайное
Кто же этот Троянский конь, проникший в Академию и не дающий всем жить спокойно? Кому нужно закрыть Дискорд? Слишком много влиятельных людей отправляют сюда своих отпрысков, и даже писать сейчас это в моем дневнике крайне опасно.
Но я не могу избавиться от мысли, что Троянский конь близок.
Свен? Парень со скандинавского факультета по прозвищу «Локи». Несколько раз мы пересекались в «новой» Академии с его братом Ларсеном. Ничего особенного.
Анкх? Любительница белочек с египетского. Странная особа и всегда появляется поблизости в самый нужный момент.
Мисс Лепрекон? Паникерша в зеленом. Но она с факультета кельтов, а они слишком мрачные ребята. Им не стоит доверять.
Изабель… Иза. Мысли снова возвращаются к ней. Мне просто хочется укрыть ее от всех невзгод.
4 ноября (день орешков)
– Туши свет! Макс, достал уже строчить, ложись спать.
Корней перевернулся на другой бок и пробурчал что-то в стену.
– Хочешь быть пай-мальчиком и явиться на первую пару? – ответил ему Макс, захлопнув блокнот. Ему казалось, что Корней уже давно витает в объятиях Морфея. От визуализации этой мысли ему вдруг стало смешно, и Корж вновь повернулся, приподнимаясь на локте.
– Ну что еще? Да, я хочу выспаться.
– За три оставшихся часа? Брось попытки, дружище.
– Тебе снова не спится, угадал? – вздохнул Корней, проводя пятерней по светлым волосам. – Ну хочешь я тебе колыбельную спою? Баю, баюшки, баю, спи, Максимка, на краю. Придет серенькая мышь и наступит гладь да тишь.
– Ты это зачем сейчас сказал?
– Что? Не понял, что за наезды.
– Придет волк, а не мышь, тебе ли не знать.
– Волк уже, похоже, тут, осталось дождаться мыши, – ответил на это Корж.
Вот с чего он вдруг заговорил про мышь?
Макс резко поднялся, подтянул шнурок на клетчатых пижамных штанах и, накинув поверх майки черный халат, вышел за пределы спальни. Ему совсем не спалось, да еще все, что произошло накануне. Исчезновение Фабии, Анкх, которая сказала, что «подружка приболела» – с каких пор они подружки? А что он вообще знает о местных?
А потом этот дурацкий праздник с инсценировкой эпизода Троянской войны. Спектаклем руководил Гектор, а играть Елену Прекрасную, видимо, предстояло Фабии. Но раз Фабии не было ее заменила другая блондинка с греческого. По сценарию ее выкрал Парис – кучерявый парнишка с греческого, а вот царя Спарты попросили сыграть Ларсена. Тор в роли Менелая выглядел слегка нелепо – казалось, что одежды ему слишком малы. А голые ноги Ларсена вовсе не были предназначены для всеобщего обозрения. И вот соломенный троянский конь въезжал на территорию врага… Здесь на помощь пришли азиаты, и вместо коня влетел бумажный дракон со спрятанными в нем «воинами». Импровизированная битва. Ниндзя против ребят в тогах – это было как минимум свежо, а главное как бурно аплодировала Профессор.
После этого безумия все разошлись по своим комнатам, чтобы в восемь утра явиться на занятия, первые этом триместре. Почти три месяца передышки конечно же всех расслабили. Обычные каникулы между семестрами не превышали недели отдыха, и никаких послаблений, как в других универах, где, например, не учились летом.
Макс прошаркал по коридору, выходя с «территории парней», и на пересечении четырех лестниц услышал смеющиеся девичьи голоса. Один из них он узнал. Веда! Но что она тут делает так поздно? Макс был уверен, что она, как и Корж, не захочет проспать первую пару. У него самого день начинался с истории средневекового периода, куда он идти не собирался, после которой поставили курс мифологических образов. Плюсом литература и латынь, которой он и так прекрасно владел. Можно будет пропустить и поизучать территорию Академии. И может ему посчастливиться увидеть где-то Изу.
И найти бы Свена и надрать ему зад, чтобы он не смел больше ее оскорблять.
Но увидел Макс не только Веду: по обе стороны от нее шли Анкх и Изабель! Когда только спелись.
Макс не сразу узнал Изу: ее серые глаза были густо подведены на египетский манер – точно не без стараний Анкх. Волосы все так же скреплены бантом, серое платье в клетку украшал кружевной воротничок с вплетенными в него ягодками – который несомненно выдала ей Веда. И куда они направляются? Такие ряженые?
Анкх все же постаралась с костюмом мумии, в этом она не шутила. Бинты обвивали ее запястья, шею, щиколотки, а в обнаженном пупке сверкало украшение в виде коптского креста. Веда тоже более-менее придерживалась традиций своего факультета. И это почему-то разозлило Макса: зачем Иза так разрисовала себя? Ее что-то не устраивало на римском?
В этот момент Макс понял: он обязан сделать так, чтобы Изабель поскорее определилась и осталась на римском. Да, они на разных курсах, но все равно у него будет больше шансов с ней видеться.
– Девчонки? Вы куда? – Макс вырос перед ними, перекрывая дорогу. – Спать не пора?
Веда состроила ему глазки и улыбнулась.
– А ты чего не спишь, Лемурчик?
– Фу, – скривилась Анкх. – Что за щенячьи нежности. Избавьте меня от этого. Иза, пошли.
Она потянула Изабель за собой, но Макс снова остановил их.
– Вам мало приключений? Нам еще как-то разбираться с Фабией.
Анкх прыснула со смеху.
– Ага, все думают, что она переехала к нам с Ведой и Изой. И что мы теперь подружки. Вот только Фабия в депрессии и не хочет показываться.
– И сколько она так будет сидеть в вашей комнате? Эту ложь быстро раскроют.
– Мы что-нибудь придумаем, – ободряюще улыбнулась Веда. – Я не могу позволить всему этому навредить тебе, Макс.
Всегда такая заботливая.
Макс искоса глянул на Изабель. Какие мысли сейчас крутились в ее голове? Она лишь скромно стояла в сторонке, позволяя говорить другим.
– Так куда идете? – повторил вопрос Макс. – Может, я тоже пойду.
– Арканум, – шепнула Иза. – Тайна.
– Это девчачьи дела, Макс, только для посвященных, – сказала Веда, прогоняя его, а потом хихикнула. Так беззаботно. – До завтра! Точнее до сегодня. – Она подпрыгнула к нему и запечатлела поцелуй у него на губах.
Что подумает Изабель?
А что она должна подумать?
Взгляд Макса вернулся к ней. Что он заметил в ее серых глазах, очерченных черным карандашом? Любопытство?
Утро было неприятным. Потому что Макс не понял, когда оно началось и закончилась ночь. Он пропустил историю и мифологию и приплелся прямиком на литературу. Зашел в мрачный на вид класс, так сильно отличавшийся от их прежней аудитории. Здесь как раз можно было вздремнуть, атмосфера располагала. Но вот среди прочих студентов он заметил Изабель и подсел к ней. Значит, на лекции третьекурсников?
– Так что вчера было? – спросил он тихо.
Она перевела на него изумленный взгляд, а губы сложила бантиком.
– Где было?
– Что за тайна? Приоткроешь завесу?
– С чего бы?
Ух, а она дерзкая. Вот этого он даже не ожидал.
Или все-таки ждал?
Возможно Иза заметила растерянность на его лицо и тут же смягчилась.
– Анкх показывала нам статую Изиды.
– Та, что жена Осириса? – блеснул знаниями он.
– Она самая, – просияла Изабель. – Мы всего лишь потерли ей стопы на удачу и успехи в учебе.
– Э… вы бродили ночью по кампусу, чтобы потереть стопы статуе?
Иза кивнула, когда в аудиторию вошел препод: квадратный мужичок в клетчатом пиджаке и смешном берете с помпоном.
– Они сменили нам всех преподов, что ли? – шепотом возмутился Макс.
Действительно, из прошлогоднего состава преподавателей он тут еще никого не видел.
– Но вернемся к стопам, – снова переключился он на Изабель, которая уже раскрыла девственно-чистый блокнот для записей.
– Изида не станет помогать мужчине, – слегка пожала плечами Иза и отвернулась от него, полностью отдав внимание преподу. – Так сказала Анкх.
– «Я то, что было, есть и будет: никто из смертных не приподнимал моего покрывала», – на ходу процитировал квадратный препод. – Откуда эти слова?
Изабель радостно потянула руку вверх.
– Прошу вас, моя юная римлянка.
– Это надпись на храме Изиды в городе Саис.
Преподаватель на миг оторопел, но следом воскликнул:
– Великолепно! Вы не безнадёжны, мои дорогие римляне! Позвольте представиться, Иоганн Себастьян, преподаватель немецкой литературы с германского факультета. Я прочитаю вам несколько лекций в этом семестре. Но сперва зачитаю вам несколько строк Иоганна Фридриха Шиллера, «Истукан Изиды».
Макс прислушался к речи преподавателя, стараясь вникнуть в строчки, будто это быловажноуслышать сейчас:
Жрецами Са́иса, в Египте, взят в ученье
Был пылкий юноша, алкавший просвещенья.
Могучей мыслью он быстро обнял круг
Хранимых мудростью таинственных наук;
Но смелый дух его рвался к познаньям новым.
Наставник-жрец вотще старался кротким словом
В душе ученика смирять мятежный пыл.
«Скажи мне, что мое, – пришелец говорил, —
Когда не все мое? Где знанью грань положим?
Иль самой Истиной, как наслажденьем, можем
Лишь в разных степенях и порознь обладать?
…
Однажды, говоря о таинствах вселенной,
Наставник с юношей к ротонде отдаленной
Пришли, где полотном закрытый истукан
До свода высился, как грозный великан.
Дивяся, юноша подходит к изваянью.
«Чей образ кроется под этой плотной тканью?» —
Спросил он. – «Истины под ней таится лик»,
Ответил спутник. – «Как! – воскликнул ученик. —
Лишь Истины ищу, по ней одной тоскую;
А от меня ее сокрыли вы, святую!»
(Перевод с немецкого М.Л.Михайлов)
– Итак, под «покровом Изиды» скрывалась Истина, – задумчиво проговорил Иоганн Себастьян. – Но тот, кто узрит эту истину… будет ли он счастлив? Что думаете, мои милые студенты?
Макс повернулся, скользя взглядом по аккуратному профилю Изабель. В ней все было такое складное и в то же время что-то до сих пор тревожило его. Иза что-то отчаянно записывала в блокноте, а когда Макс сунул в этот блокнот нос, то увидел несколько строк на немецком. Она записывала оригинал стихотворения.
– Мышь! – вдруг закричал преподаватель и шустро вскочил на стул, указывая на пол. И тут Иза не выдержала и расхохоталась так громко, что даже Максу пришлось улыбнуться.