Утром прибыв в Петербург, я заселился в гостинице, позвонил Георгию Ивановичу и сообщил, что готов встретиться с ним и его сыном, чтобы провести предварительный осмотр и вообще убедиться в психическом здоровье пациента. В нашем деле это штука немаловажная. Если есть хотя бы малейшее сомнение, что перед тобой здравомыслящий человек – следует не-медленно отказаться от сотрудничества с ним. Иначе боком выйдет.
Об этом мне доктор Серый рассказывал. Был у него один пациент. Весьма высокопо-ставленный чиновник из правительства. Захотел он увеличить себе мужское достоинство. Мол, 15 см слишком мало, чтобы чувствовать настоящее наслаждение от анального секса. Нужно длиннее и объемнее. Он по секрету признался дяде Толе, что завел себе молодого любовника-пассива и желает драть его каждую ночь, чтобы тот «ходил потом и оглядывался».
Что ж, отказать такому гражданину шеф не посмел, поскольку самому было интересно погрузиться в это направление хирургии. Нарастил он пациенту прибор. Чиновник ушёл счастливый, но через год явился снова. Мол, 18 см – тоже не фонтан. Хочу больше. Как у ита-льянского порноактёра Рокко Сиффреди! У него 23 сантиметра, и он – настоящий жеребец.
Дядя Толя покачал головой: трудная задача. Нарастить, в общем, невелика проблема. Но ведь член состоит не из костей и мышц. В его основе – пористое тело, наполняемое кровью. Сумеет ли организм мужчины, недавно отметившего 50-летний юбилей, справиться с такой нагрузкой? Сердце, прежде всего. Оно ведь – главный мотор, и дополнительные усилия в та-ком возрасте ему явно ни к чему.
Но разве можно отказать бюрократу, от которого зависит работа твоей клиники? А надо заметить, что тот господин в правительстве курировал Росздравнадзор, то есть имел возмож-ность росчерком пера закрывать любое медицинское учреждение. Согласился шеф, сделал бю-рократу член в 23 сантиметра.
И что же? Спустя год он опять на пороге: «Анатолий Игоревич, я хочу…» – профессор даже слушать его не стал. Сказал, что у него очень плотный график. Ближайшее свободное время – через семь месяцев, а «раньше, голубчик, простите, но совсем никак не могу. Рад бы, но увы».
Бюрократ ему: «Подвиньте кого-нибудь!» Дядя Толя ему: «Кого? Вот перед вами три народных артиста, два министра, один губернатор и банкир. И всем нужна моя помощь». По-ник чиновник и ушёл, а через неделю его сняли с должности. Ходили слухи, что поймали его за неблаговидным делом: фелляцию делал своему любовнику прямо в рабочем кабинете. И всё бы ничего, не впервой, видимо. Но в приемной ожидала съемочная группа – интервью брать. Зашел помощник предупредить, дверь открыл, и телевизионщики всё увидели. Хорошо, видео-камеру включить не успели. Но скандал вышел знатный.
Потом Анатолий Игоревич узнал: тот чиновник через месяц угодил в психушку. Дома бросался на стены и орал, что ему нужен «хер до колена, а не этот жалкий писюн». «Вот ви-дишь, Андрюша, – нравоучительно заметил тогда дядя Толя. – Если бы я сразу понял, что у это-го господина крыша поехала, не стал бы с ним возиться».
Потому теперь, отправляясь на Крестовский остров, где у отца Павла собственный особняк, я с грустью думал о том, что у парня от переживаний запросто мог случиться сдвиг по фазе.
Я не психолог, точного диагноза установить не смогу. Но владею некоторыми метода-ми, позволяющими дать оценку психическому здоровью пациента. Ладно, это потом. А теперь, прибыв на Депутатскую улицу, я поразился тому, как же все-таки шикарно живут новые ари-стократы. Высоченный каменный забор с украшениями из кованых элементов, сверкающие бронзой ворота с собственным гербом, выложенная белым мрамором дорога, ведущая к особ-няку XIX столетия в стиле классицизма.
Дом этот впечатление на меня произвел ошеломляющее. Я повидал, конечно, разные элитные жилища. Но то всё были квартиры, порой в несколько этажей и отделанные, словно помещения Версаля, Эрмитажа или Букингемского дворца.
Но в таком месте мне предстояло побывать впервые. Потому даже не удивился, когда дверь мне открыл швейцар в красивой форме с золотыми пуговицами. Он поклонился мне с достоинством и сказал важно:
– Прошу вас, Андрей Владимирович. Хозяин вас ожидает. Вас проводят.
Я зашел внутрь. Да уж… Зимний дворец в миниатюре! Тюильри, не меньше! Красота такая, что впору сюда экскурсии водить для желающих восхищаться тому, как можно жить сре-ди подобной роскоши. Огромный холл с каменным полом, на котором из мрамора выложен витиеватый рисунок. Громадная хрустальная люстра, сверкающая сотней огоньков. Широкая лестница, ведущая наверх, и над ней – величественный мужчина в парадном костюме маршала Советского Союза. Одних орденов Ленина я насчитал четыре, а ещё – две звезды Героя Совет-ского Союза. Понятно теперь, где искать истоки этого богатства.
Вышколенный слуга, также облаченный в стильную форму наподобие той, в которой ходят сотрудники Букингемского дворца (я видел в документальном фильме), вежливо попро-сил следовать за ним. Мы поднялись на второй этаж, и провожатый остановился перед высо-кими дверями. «Георгий Иванович вас ожидают», – услышал я, и затянутая в белую перчатку рука неслышно отворила створку. Я зашел внутрь. Это оказался просторный зал, посреди кото-рого стоял низкий круглый стол, вокруг него – два кресла. «Нечто вроде комнаты перегово-ров», – подумалось мне.
– Доброе утро! – послышался немного хриплый грубоватый голос, и из внутренней две-ри вышел мужчина лет примерно 47-48-ми, худощавый, отлично сложенный, роста примерно 180 см, с темными короткими волосами на остальной части головы, и седина на висках только служила прическе украшением. Одет он был в темно-синий костюм, белую рубашку и красный галстук. Кажется, такие нынче весьма модны среди федерального истеблишмента.
– Здравствуйте, – ответил я.
– Георгий Иванович, – представился мужчина, коротко кивнув.
– Андрей Владимирович.
– Присаживайтесь.
Я расположился в кресле, хозяин дома – напротив. Он пристально на меня посмотрел. Оценивающе. Глаза стальные, умные и проницательные. Во взгляде чувствуется большая внут-ренняя сила, умение и привычка повелевать.
– Думал, вы старше. Ладно. Толя сказал, что вы лучший его ученик. Я ему верю. Давно знаем друг друга. Много операций провели?
– Не считал, – честно признаюсь. – Несколько тысяч примерно.
Глядя в эти серые глаза, мне отчего-то хочется говорить правду, только правду и ничего кроме правды. Они словно завораживают. Кажусь себе новобранцем, перед которым стоит во всей мощи и красе бравый генерал с грудью, увешанной орденами.
– И что, все живы остались? – шутит собеседник, вгоняя меня в краску.
«Видимо, когда у человека много денег, он первое, что теряет, – это чувство такта», – стараясь не поддаваться магии взгляда, думаю про себя. Но понимаю в глубине души: Истомин только пошутил. Так что у меня просто гордость маленькой птички перед мощным орлом. По-тому хочется сказать дерзость в ответ. Но не имею права, поскольку я тут по поручению своего учителя, а его уважаю безмерно. И раз он меня сюда отправил, значит, я не должен облажаться.
– Насколько мне известно, летальных случаев у меня не было, – отвечаю.
– Славно, – ответил Георгий Иванович.
Я украдкой стучу по креслу костяшками пальцев. Не хватало ещё сглазить!
– Ладно. Вы же приехали его осмотреть, да?
– Да. Но прежде хотел вам задать один вопрос.
– Слушаю.
– Может, он покажется вам не совсем корректным…
– Говори.
– Как вы считаете, в психике Павла последнее время не произошло чего-нибудь… осо-бенного?
– Хочешь узнать, не рехнулся ли мой сын?
– Я имел в виду…
– Ладно, понял уже. Нет, с ним порядок. Он у меня сильный. Не бойся. Знаю сам: чокну-тым пластику делать нельзя. Иначе могу себе потом жестко навредить. Так что за моего Женьку не бойся. Сейчас его позову, – Истомин взял в руки крошечный брелок, нажал кнопку.
Беззвучно вошел слуга.
– Сына позови, – коротко бросил олигарх. Слуга кивнул и вышел.
– Да… – Георгий Иванович грязно и витиевато выругался. – Если бы знал, что он в ту чертову аварию попадет, я бы посадил его в бронированный лимузин и заставил пристегивать-ся. Да я, в общем, так и сделал. Только поздно. Эх, знать бы, где упадешь, соломки подстелил!
Послышались шаги. В комнату вошел высокий, под стать отцу, такой же стройный па-рень с вьющимися светло-русыми волосами, которые частично прикрывали лицо, свисая чуть ниже плеч. Из-под них я увидел только одни глаза. Но зато какие! На фотографиях они каза-лись меньше и не столь выразительны. Зато теперь… Серо-зеленые, они смотрели на меня с вызовом и недоверием. Парень явно знал, кто я такой и зачем сюда пожаловал, и эта идея ему абсолютно не нравилась.
Женя уставился на меня и резко бросил:
– Папа, кто это такой?
– Знакомься, сын: Андрей Владимирович, пластический хирург. Он – лучший ученик моего старинного друга, основателя клиники «Top G Plastic» Анатолия Игоревича Серого, – светилы международного уровня, – говорит олигарх.
Я же замечаю метаморфозу: при виде сына и во время общения с ним грубоватый и аб-солютно уверенный в селе олигарх вдруг превращается в доброго плюшевого мишку. Удиви-тельное превращение! Что с людьми делает родительская любовь.
– Папа, я же просил тебя не таскать меня больше по врачам! – зло говорит Павел.
– А я тебя и не таскаю. Как видишь, доктор сам приехал, – пытается отшутиться отец.
– Какая разница! Они все одинаковые! Смотрят, трогают, как поганые извращенцы. Вот вы. Как вас там…
– Андрей Владимирович.
– Ага, вы тоже меня будете трогать?! – Павел почти переходит на следующий уровень – у него явно начинается истерика.
– Нет, я только посмотрю.
– Посмотрите? Да смотрите! Нате! – парень делает несколько быстрых шагов, останав-ливается прямо передо мной, хватает себя за волосы и резко раздвигает их, словно портьеру. Его лицо оказывается от моего буквально в двадцати сантиметрах. Если бы я не был врачом и не привык к разным вещам, которые порой происходят с человеческим телом, то наверняка отшатнулся в ужасе. Парню во время автокатастрофы действительно сильно досталось, дядя Толя не преувеличивал.