Когда папа Чейз направился вниз по дорожке, все сразу напряглись, точно от удара, а девочка побежала следом. По пятам за ней бросилась Лейси, и Берк поехал в своем кресле, а я держался возле него. Интересно, думал я, понадобится ли им, чтобы я зарычал снова.
Берк двигался медленнее, поэтому, когда мы добрались до человека возле грузовика, папа Чейз уже тыкал в него пальцем.
– Вы опоздали, ваши люди отбуксировали эту чертову штуковину. Они, правда, все тут разворотили. Ваш беспилотник мог сбить моего мальчика и его собаку, он врезался в дровяник, но они на это плевать хотели, их интересовала только машина.
Мужчина стоял неподвижно и смотрел на папу Чейза, пока тот его отчитывал.
– Он говорит только по-китайски, – сказала девочка. Она повернулась, долго разговаривала с отцом, который затем посмотрел на папу Чейза и что-то сказал.
– Он говорит, ему очень жаль. Он ничего не знал об этом, – сообщила девочка.
Папа Чейз нахмурился.
– Не знал? Что он имеет в виду?
– Он имеет в виду, что ему не сказали о том, что дрон был на вашей земле. И развалил ваш дровяник.
Папа Чейз посмотрел на нее.
– Он здесь не из-за дронов?
– Нет. Мы пришли за моей собакой Лейси, которая сбежала. – Услышав свое имя, Лейси подняла голову. – Меня зовут Вэньлин, а моего папу Чжуонг Чжан, но все на работе зовут его ЧЧ.
В ответ на это мужчина с черными волосами кивнул. Он протянул руку, и папа Чейз, слегка помедлив, неловко пожал ее. Казалось, он больше не злился.
– Я неправильно понял ситуацию, – сказал он девочке.
– Хочешь посмотреть мой модельный город? – спросил ее Берк.
Папа Чейз перевел взгляд с девочки на Берка и почесал в затылке. Девочка обратилась к черноволосому мужчине:
– Bàba, wǒ kěyǐ hé zhège nánhái yīqǐ qù kàn tā de wánjù chéng ma?
Мужчина кивнул и ответил.
– Он говорит, хорошо, пять минут, – сказала нам девочка.
– Тогда ладно, – пробормотал Чейз. – Приятно познакомиться, ЧЧ.
Он повернулся и пошел обратно к дому. Берк с девочкой отправились следом, а мы с Лейси держались рядом, бегая вокруг них кругами.
– Мне повезти тебя? – спросила она.
– Нет, я сам могу.
– Твой пес такой огромный!
– Он наполовину маламут, наполовину стегозавр.
Девочка улыбнулась.
– Слушай, а почему ты в кресле?
– Я паралитик. У меня врожденная редкая патология.
– Ясно.
– Мне могут сделать операцию, только нужно подождать, пока я перестану расти, но и тогда нет гарантии, что это поможет. Ты из Китая?
– Моя мама американка. Они с папой встретились в Китае и полюбили друг друга, но я родилась здесь. Мы жили в Китае, пока мне не исполнилось пять, потом мы переехали сюда.
Я слушал, пытаясь уловить знакомые слова, но потом решил бросить это бесполезное занятие. Быть собакой легче, если признать, что есть много непостижимых вещей, и просто радоваться жизни. Затем Лейси обнаружила палку, и я сосредоточился на том, что было действительно важно – отобрать у нее палку и заставить погнаться за мной.
Скоро мы все были в комнате Берка. Тут до меня стало доходить, что девочка с черными волосами была человеком Лейси, а это означало, что моя Лейси может снова меня покинуть, но если вдруг девочка захочет спать в комнате Берка вместе с нами, я буду не против.
Пока они разговаривали, мы с Лейси перетягивали веревочную игрушку. Потом мы побежали к бабушке, у которой было печенье для Берка и его новой подружки, а для собак не нашлось ни одного, хотя Лейси, следуя моему примеру, выполнила «Сидеть!». Не понимаю, как можно стоять с печеньками и не давать их собакам, которые ведут себя просто образцово-показательно.
В гостиной я набросился на игрушку-пищалку и задал ей хорошую трепку. Лейси была под впечатлением. Я подбрасывал пищалку, позволяя Лейси поймать ее, потому что она явно никогда не видела такой прежде. Лейси скакала, игрушка неистово пищала, и я был в восторге.
Папа Чейз взглянул в окно.
– Что он делает? Вот черт.
Он поставил чашку и вышел. Девочка, Берк и Лейси последовали за ним, а я еще немного попытал счастья возле бабушки с печеньем и тоже двинулся во двор.
Лейси держала в пасти пищалку. Мужчина укладывал поленья в дровянике. Папа Чейз вытянул руку.
– Не надо… ЧЧ. Слушайте, я не имел в виду, что вы должны это делать.
– Wǒ chàbùduō wánchéngle, – сказал мужчина.
– Он говорит, что почти закончил, – сообщила девочка.
Папа Чейз тоже начал собирать поленья. Поленья – это палки, слишком толстые для игры, хотя Лейси, по-видимому, этого не знала, потому что выплюнула пищалку, схватила полено и попробовала бежать с ним, при этом ей пришлось сильно склонить голову набок и тащить полено по грязи.
Я огорчился, когда вскоре Лейси, девочка и черноволосый мужчина забрались в машину. Почему бы им не остаться? Когда они уезжали, Лейси гавкнула мне из окна. Берк погладил меня по голове, но я чувствовал то же самое, что и в тот первый раз, когда у меня забрали Лейси: печаль и почти что голод, какое-то ощущение пустоты внутри.
Я решил навестить старую козу, которая хотя и не была собакой, но по-своему оставалась хорошей компанией. Я проскользнул под оградой и увидел, что она спит у своего деревянного домика.
Однако Джуди не спала. Она не пошевелилась, когда я подошел, и я увидел несколько мух возле ее морды. Я осторожно понюхал. Коза была здесь, но то, что делало ее козой, исчезло – не только запах, но и жизнь внутри нее. Я никогда не сталкивался со смертью раньше, но как-то сразу понял, что это была она. Я стоял и спрашивал себя, что в этом случае захотел бы от меня Берк.
Я оглянулся на дом. Бабушка любила гладить и ласкать растения, как будто они были собаками, вот и сейчас она занималась этим, стоя на коленях. Больше никого не было видно. Я тявкнул, стараясь рассказать о потере и тревоге. Бабушка выпрямилась, прижимая козырьком руку ко лбу. Я снова тявкнул.
Она подошла ко мне, заметила старую козу, и я почувствовал, как внутри нее поднимается грусть. Я ткнулся в нее носом, давая понять, что у нее есть любящая собака. Она вытерла слезы и улыбнулась мне.
– Знаешь, Купер, я так любила эту глупую старушку. Ты хороший пес. Спасибо, что сказал мне.
Когда папа Чейз вернулся с поля, он похоронил козу во дворе, возле ее домика. Грант бросал землю, а у бабушки лицо было мокрым от слез. Берк сидел, положив руку мне на шею, но когда на дорожке послышался шум грузовика, мы все повернули головы.
– Контроль за животными, – пробормотал Грант.
Берк содрогнулся от страха, его рука сжалась на моей шее.
– Папа, – выдохнул он.
– Берк, – сказал папа Чейз, – пусть тебя отвезет Купер. Не помогай ему, он должен сделать всю работу сам. Мама, вы с Грантом идите в дом, я тоже приду через минуту.
– Купер, тяни!
Я рванулся вперед, радуясь возможности сделать что-то важное. Берк направил меня вниз по дорожке, туда, где возле вновь прибывшей машины стояла женщина, скрестив руки на груди. У нее были очень короткие волосы и одежда темного цвета.
– Это и есть опасное животное? – спросила она.
У нее из карманов пахло куриными вкусняшками!
– Это Купер.
От звука своего имени и запаха вкусняшек я завилял хвостом.
– Добрый день, офицер, – поздоровался папа Чейз. – Вам чем-нибудь помочь?
Она уставилась на него.
– Чейз?
Я посмотрел на папу Чейза, потому что он казался странно напряженным.
– Ааа… – отозвался он.
– Рози Эрнандез. Мы встречались… ты ведь играл на гитаре?
– Да, конечно. Рози. Привет. – Папа Чейз протянул руку, и они потрясли руками вверх и вниз.
– Я Берк, – сообщил Берк. Я заметил, что он смотрел на женщину очень пристально – возможно, тоже учуял вкусняшки.
Наступило долгое молчание, а затем женщина моргнула.
– Так вот, к нам поступила жалоба, что ты кому-то угрожал собакой. Это та собака?
Я махнул хвостом. Раз она сказала «собака», значит, угощение уже не за горами?
– Какие-то люди приехали сюда после того, как дрон TMN врезался в мою поленницу. Они вели себя агрессивно, и Купер зарычал. Я угрожал им дробовиком, если хочешь знать правду.
Снова молчание. Я со стоном плюхнулся на землю и поднял лапы, откровенно приглашая, чтобы мне почесали животик.
Женщина рассмеялась.
– Что ж, пожалуй, мне все ясно. В TMN считают, что их корпорация владеет городом, но я работаю на шерифа. Я сделаю пометку, что это ложный сигнал, и на том покончим.
Берк вздохнул с таким облегчением, что я снова занял сидячее положение.
– Большое спасибо, – сказал Чейз.
– Чейз… могу я поговорить с тобой минутку? – Она посмотрела на нас с Берком, и я с надеждой замахал хвостом.
– Конечно. Берк, иди-ка ты в дом.
Я выполнил «Тяни!». Когда мы вкатились в дом, Грант и бабушка стояли у окна.
– Что происходит? – спросил Грант.
– Это старая знакомая или вроде того, – ответил Берк.
Все вытянули шеи, глядя в окно. Я предположил, что Берк рассказал им о куриных вкусняшках и они хотели посмотреть, как женщина бросит их на землю, а я подберу.
Когда появился папа Чейз, он застал всех в том же положении.
– Если вы ждете объяснений, их не последует, – сказал папа Чейз, разводя руками и показывая нам, что у него нет курочки.
– Кто это был, Чейз? – спросила бабушка.
Не говоря ни слова, папа Чейз пересек гостиную и стал подниматься по лестнице.
– Горячая штучка, – сказал Берк.
– Вообще-то я все еще стою здесь, мальчики, – заметила бабушка.
Они вышли из гостиной, и никто не дал мне вкусняшку.
Запах Джуди держался все лето. Грант и папа Чейз уходили играть с растениями, а Берк в основном сидел в своей комнате и мазал едкой жидкостью игрушки, которые мне не разрешалось трогать.
Иногда бабушка накрывала стол во дворе, и папа Чейз с Грантом приходили с поля поесть. Мы сидели и наслаждались замечательной игрой «Брось Вкусняшку Лучшей Собаке» (я отлично умею хватать еду на лету), когда с шоссе послышался шум и на нашу дорожку свернуло несколько машин. Они были меньше, чем те, которые врезались в поленницу, и из каждой вышли люди.
Папа Чейз встал.
– Это еще что?
Там были мужчины и женщины, но ни собак, ни детей, поэтому я сосредоточил внимание на Гранте, который отрывал и бросал мне кусочки мяса. Папа Чейз пошел навстречу приехавшим, а затем повернулся и помахал рукой.
– Берк! Давай сюда на минутку.
– Поехали, Купер, – сказал Берк, направляясь в сторону машин.
Люди всегда так: я был хорошей собакой, что доказывали вкусняшки от Гранта, а теперь меня просили делать что-то еще, где, похоже, никаких наград не предвиделось. Я помедлил в нерешительности, а Грант бросил мне еще один кусочек.
– Купер! Ко мне!
Этот тон голоса означал, что я, возможно, был плохой собакой. Бросив последний скорбный взгляд на Гранта, я побежал вниз, чтобы догнать Берка, который сидел на заднем сиденье одной из машин, в то время как его кресло грузили в багажник. Поездка на автомобиле! Я прыгнул к моему мальчику, помахивая хвостом. Папа Чейз сел впереди.
– Куда мы едем? – спросил Берк.
– Сюрприз, – сказал мужчина за рулем.
– Какой кавалькадой вы сюда прибыли, Дуайт, – сказал папа Чейз.
– Это верно, – ответил человек за рулем.
Процессия направилась вниз по дороге. Мое окно было немного приоткрыто, поэтому я высунул в щелку нос и глубоко вдохнул воздух, пахнущий животными – в основном лошадьми и коровами, а потом еще чем-то острым и чудесным. Я неистово махал хвостом.
Берк рассмеялся.
– Тебе нравится козье ранчо, Купер?
Да, я бы с удовольствием поиграл с козьим ранчо!
– А мы что, едем в школу? – поинтересовался Берк после небольшой паузы. Он беспокойно заерзал.
– Да, – ответил водитель.
Машины остановились, и все вышли. Поездка закончилась! Я понюхал, аккуратно пометил территорию, а папа Чейз помог Берку сесть в кресло.
– Давай, испытывай, – призвал человек, который вел машину.
Все стали смотреть, как Берк поехал вверх по пандусу, похожему на тот, что был возле нашего крыльца, а я потопал вслед за ним.
– Мы устали ждать, пока район построит пандус, поэтому сделали его сами, – сказал один из мужчин.
– Теперь Берк может пользоваться боковой дверью, вместо того чтобы заезжать с черного хода через кухню, – добавил другой.
Мы добрались до верха пандуса, и Берк повернул кресло и посмотрел на людей, которые улыбались ему. Они подняли руки и начали сводить-разводить ладони, эти звуки напоминали сильный дождь. Я с любопытством наблюдал за моим мальчиком – его напряжение проявлялось в том, как крепко он вцепился в колеса кресла.
– Как тебе, Берк? – спросил папа Чейз. Он тоже улыбался.
– Это очень мило, – сухо ответил Берк. Я махал хвостом, потому что не знал, что происходит.
– Это замечательная вещь. Мы благодарны всем вам, – сказал папа Чейз.
Мы скатились вниз по пандусу и снова залезли в машину. Поездка на автомобиле, да! Затем мы вернулись на ферму. Какой замечательный день!
Мы стояли во дворе и смотрели, как люди на машинах уезжают.
– Они переместили пандус, чтобы Берк мог заезжать через боковые двери. А раньше ему пришлось бы попадать через кухню. В самом деле, очень мило с их стороны, – сказал папа Чейз Гранту.
– Через боковую дверь, – повторил Грант.
– Да, возле библиотеки, – сказал папа Чейз.
– Никто не ходит через ту дверь.
– Ну, Грант, там пандус.
– Все дети сидят на ступеньках возле школы перед началом уроков, – объяснил Грант. – Никто никогда не пользуется боковой дверью, кроме, пожалуй, учителя.
– При чем тут это, Грант? – сказал папа Чейз.
– Неважно, – решительно вмешался Берк. – В любом случае я не пойду в школу. Я остаюсь на домашнем обучении с бабушкой.
Папа Чейз скрестил руки.
– Мне кажется, маме можно дать отдохнуть.
– Я не пойду.
Берк поднялся по пандусу в дом, и я последовал за ним в его комнату. Он забрался в кровать, но не для того чтобы спать – он просто уткнулся взглядом в потолок, поэтому я запрыгнул в постель и положил голову ему на грудь. С каждым выдохом я чувствовал его печаль и задавался вопросом, а не взбодрить ли его игрушкой-пищалкой.
Чуть позже в комнату вошел Грант.
– Конечно, не все сидят на ступеньках, – сказал он.
– Плевать. Я не хочу ходить в школу, пока мне не сделают операцию.
Грант фыркнул, оглядываясь.
– Папа с бабушкой поехали в город.
Берк промолчал.
– Ты что, заболел?
Берк покачал головой.
– Просто нет настроения.
– Хочешь, я поучу тебя водить? Можем взять старый грузовик.
Берк сел.
– Правда?
– Конечно. Я сяду рядом с тобой, буду нажимать на педали – на газ и тормоз и все такое. А ты будешь рулить.
– Тебе нельзя. У тебя ученические права.
– Ну, как знаешь.
– Нет, подожди. Ты серьезно?
– Выедем на проселочную дорогу, где никого нет.
– Папа нас убьет.
– А ты ему скажешь?
Снова кататься на машине! Мы залезли в грузовик, пахнувший протухшей едой и застарелой грязью. Берк осторожно тронулся с места и поехал, а Грант сидел вплотную к нему, почти на нем. Я высунул голову в окно. Вот жизнь пошла!
– Чудненько. Когда я буду сдавать экзамен по вождению, ты можешь пойти со мной и сидеть у меня на коленях, – протянул Берк.
– Я не виноват, что ты не можешь работать педалями.
– Выходит, это я виноват? – возмутился Берк. Я почувствовал его гнев и выполнил «Сидеть!», стараясь быть хорошим.
– Черт, я просто пытался сделать что-то приятное! – крикнул в ответ Грант. – Но ты все переводишь на себя – какой ты бедный и несчастный! Если все хоть секунду идет нормально, ты обязан всем нам напомнить, что не можешь ходить.
– Хватит с меня вождения.
– Отлично!
Грант сел за руль – я чувствовал, как в нем закипает ярость, и нервно зевнул. Мы достигли вершины длинного крутого холма. Грузовик остановился.
– Вот что, у меня есть идея.
Грант выпрыгнул из машины и схватил кресло Берка.
– Грант? Что ты делаешь?
– Просто сядь в кресло.
– Это глупо.
Берк схватил меня за ошейник и скользнул в кресло, после чего я выскочил на дорогу и отряхнулся.
– Что ты задумал? – спросил он.
– Тебе известно, что это – Холм мертвеца? – спросил Грант. – Это самая крутая дорога в округе. – В его голосе звучало странное напряжение – он был совсем не похож на голос Гранта.
– Впервые слышу. – Берк напрягся, когда Грант толкнул его кресло.
– Что ты делаешь?
– Какая самая большая скорость у тебя была в этом кресле?
– Самая большая?
Мы двигались вниз с холма, и Грант сначала быстро шел, а затем побежал. Я несся рядом, не понимая, что мы делаем, но получая удовольствие.
– Грант! – крикнул Берк, его голос звенел от страха.
Грант толкнул кресло, и оно понеслось вперед меня. Я побежал, чтобы не отставать. Кресло начало исполнять «Тяни вправо!», а затем, съехав с мостовой на обочину, захрустело по гравию и опрокинулось.
Берк рухнул головой вниз и покатился вниз по склону сквозь кусты. Его ноги распластались в воздухе, и от этого мне на мгновение стало жутко. Скуля, я бросился вслед за ним.
Наконец его полет прекратился – теперь он неподвижно лежал лицом вниз.
– Берк! – крикнул Грант. – Берк!
Я мчался к замершему телу Берка, но страдальческий вопль Гранта остановил меня: никогда прежде я не слышал такой паники в человеческом голосе. Берк и Грант оба нуждались во мне. Что же я должен делать?
Спотыкаясь, Грант побежал с холма – его рот был открыт, а лицо выражало такое отчаяние, что казалось почти больным. Я ничего не понимал, но ужас Гранта был всепоглощающим, и моя собственная тревога отдалась холодом в позвоночнике.
– Берк! Берк!