Каждый представляет себе свою старость по-разному и готовится к ней по-своему. Алевтине почему-то представлялось, что возраст ее не коснется. Все эти жалобы на больные ноги, спину, сердце, голову, бессонницу представлялись ей мифами, придуманными бабушками, чтобы лениться. До того момента, пока ее саму это не коснулось.
Ночью Алевтине снился сон, как, будучи юной девчонкой, она смотрела на свою маму, жалующую-ся на больные колени и разболевшуюся голову. Мать попросила ее сбегать в палатку, а Аля не понимала, почему она не может сама сходить, а посылает ее. И если поначалу милая мама в свои полные тридцать лет казалась ей ого-го какой взрослой и даже старой, а от этого, вероятно, больной, то потом, поговорив с бабушкой и поразмыслив, она поменяла свое мнение. Ей отчетливо дали понять, что ее мама притворяется, чтобы не делать домашнюю работу. Доводы были слишком убийственные для ленивой девочки. В тот день она отказала матери в просьбе сбегать в палатку за молоком, сказав, что та притворяется, чтобы не идти самой, потому что лентяйка. За эти слова мать ее наказала – выпорола. Алевтина сделала вывод – бабушка права. Болели бы у матери колени и голова, вряд ли бы она смогла ее наказать. А раз сил хватило, чтобы ее выпороть, значит она лжет. Этот фрагмент отчетливо отпечатался в памяти. Потому что это был самый первый раз в ее жизни, когда она возразила взрослому человеку. Остаток дня она мучалась от обиды и несправедливости. А потом, настрадавшись, загордилась собой. Она смогла возра-зить матери, зная, что та ее за это накажет, и убедилась в том, что та врет и про больные колени, и про свою голову. Это был не последний момент в жизни Алевтины, когда мать просила ее о помощи, а она отказывала, ссылаясь на то, что ее пытаются эксплуатировать из-за лени. И с каждым наказанием от родного человека Аля все больше озлоблялась. Боль от ремня, стиснув зубы, можно было потерпеть – это было не самое страшное. По-настоящему ужасным было, когда мать начинала ее стыдить на людях.
– А мне вот дочка совсем не помогает, – говорила мать какой-нибудь соседке или подруге при абсолютно любой возможности, и та, в свою очередь, цокала языком и говорила о том, какой это стыд, когда такая взрослая девочка, как Аля, не делает вещи, которые делать должна. Что за хозяйка из нее вырастет, если она даже пыль с собственной полки вытереть не может? Люди были разные, а разговор всегда один. С возрастом не помогать матери стало делом принципа. Так было удобнее. Это стало своего рода местью за тот позор, что она заставляла ее испытывать. Даже когда мать действительно постарела, Аля не переставала верить в то, что та притворяется.
Однажды, в последний день лета, который выдался особо жарким, мать позвонила ей на домашний телефон. Аля к тому моменту еле уложила спать своего старшего сына, который уже долгое время мучился от колик. Ребенок тут же проснулся и вновь начал хныкать. А Аля с раздражением ответила на звонок. Наверное, именно в тот момент, кто бы ей ни позвонил, она отреагировала бы одинаково агрессивно. По крайней мере, потом она себя так успокаивала. Но звонила мать. Она очень плохо себя чувствовала и попросила прийти к ней. На что Аля, особо не вслушиваясь в просьбу и проблему, ответила, что та разбудила ее сына и теперь ей еще час придется с ним возиться. Она со злостью бросила трубку, решив, что мать справится и без нее со своими выдуманными проблемами со здоровьем. А к вечеру мамы не стало.
Аля проснулась с бьющимся сердцем. Она взяла стакан воды, который предусмотрительно ставила рядом на тумбочку каждый вечер, и сделала глоток. Кошмары редко ее мучали, но сегодняшний сон был гораздо ужаснее любой жути, которая могла ей присниться. Ведь все это происходило на самом деле.
Она потом часто задавала себе вопрос, что было бы, если бы в тот день она пришла к матери. Пожила ли бы она еще? Смогли бы ей помочь?
Аля отчетливо помнила, как тогда, после смерти матери, зашла к ней в комнату. Тогда она находилась в некотором оцепенении. Слез не было. До нее еще не дошло, что самого родного для нее человека не стало. Аля прошла по комнате и остановилась возле серванта. Посуда, которая там лежала, покрылась тонким слоем пыли, стеклянная дверца была приоткрыта, и кое-чего не хватало. Аля могла с закрытыми глазами сказать, что хранила мать на каждой полочке. И сейчас она не видела там своей детской фотографии, где она с мамой позирует на фоне елки с чуднЫм Дедом Морозом. Тот день был слишком волшебным и тоже впечатался в память. Они с мамой отлично провели день. Тогда казалось, что вся жизнь впереди и их ждет еще столько хороших мгновений.
Затем взгляд Али переместился на смазанные следы, которые остались на пыли от пальцев. Видимо, матери было тяжело доставать фотографию, и она схватилась о полку. Аля провела рукой, стирая эти следы. Как должно было быть тяжело ее маме в последние дни, что ей не хватало сил протереть полки. А ведь она всегда следила за чистотой. В каком-то дурмане Аля голыми руками начала стряхивать пыль. Все быстрее и быстрее, лишь бы не видеть этого. Руки начали чернеть от грязи, а глаза слезиться. Но женщина все смахивала и смахивала, создавая вокруг себя пыльное облако. Расчихавшись, она уже была не в силах остановиться. У Али началась истерика. Она все убирала и убирала, вытирала и вытирала, пока в таком состоянии ее не обнаружила соседка. В такой истерике ее и увели домой. Наверное, с того момента что-то в ней щелкнуло, а может, была и другая причина, все это было неважно. Ведь после этого Аля не помнила, чтобы хоть один день ее жизни проходил без хотя бы элементарной влажной уборки. Женщина начала убираться каждый день, какой бы уставшей ни была. Она ходила за продуктами каждый день. В ее холодильнике всегда было наисвежайшее молоко, а на столе лежал свеже-испеченный хлеб. Даже во время болезни, при высокой температуре она из последних сил заставляла себя шевелиться. Таким образом Алевтина наказывала себя и пыталась искупить вину.
Представляя свою старость, она волновалась не за деньги. Бумажки, за которые можно купить все, не оплатили бы ей заботу от близкого человека, которой лишена была ее родная мать. Ей было бы стыдно, если бы сыновья стали ухаживать за ней в старости. Есть вещи, которые может сделать только женщина для женщины. И оплати она услуги по уходу за собой, это делали бы без любви и заботы, как для родного человека. А там и неизвестно, как бы к ней относились и смогла бы она что-то предпринять. Сколько таких случаев уже было? А сколько еще будет… Нет, нужна женщина, которая стала бы ей родной. Покорная и послушная, трудолюбивая и самоотверженная. Которая ухаживала бы как следует за сыном, а потом смогла ухаживать и за ней, если это потребуется. Алевтина понемногу успокаивалась. Кошмарный сон постепенно стал казаться далеким, уже пережитым воспоминанием…
Ксения проснулась рано, но не спешила вставать с кровати. Она всегда после пробуждения еще лежала около десяти минут, строя планы на день. Если резко встать, то может закружиться голова и потемнеть в глазах, а оно надо? Тем более если позволяет время.
Свою старость Ксения хотела видеть обеспеченной. Если есть деньги, то есть все. Нет денег – считай, не живешь. Так, существуешь, довольствуясь малым. А где взять много денег, если здоровье не позволяет работать, а молодость осталась лишь воспоминанием, запечатленным на фотокарточках? Вся надежда только на дочерей, но и те не понимают пока своего счастья быть молодыми и красивыми. Уж будь она помладше, хотя бы лет на пятнадцать, то попыталась бы найти себе обеспеченного мужичка. И пусть бы изменял, пил, загуливал с друзьями, она бы закрыла на это глаза, ведь главное – это деньги.
Даша вошла в комнату с кружкой чая и поставила на стульчик рядом с кроватью матери.
– Бодрящий чай, – сказала она, – отличный способ начать день. Кофе, я помню, тебе нельзя.
– Нельзя, – подтвердила Ксения.
– Какие планы? Во сколько пойдете с Алевтиной по магазинам за поиском идей?
– Не знаю, – Ксения прикрыла глаза, вспомнив, что вчера они с соседкой здорово наврали своим детям, чтобы их свести. – Смотря как здоровье будет… Может и не пойдем никуда. Погода не очень, да и чувствую себя неважно.
– Ну, может сейчас немножко полежишь – и станет полегче, – вздохнула Даша. – Ты не обидишься, если я уйду? Хочу прогуляться по набережной и подруг навестить.
– Конечно, конечно, – приободрилась Ксения, – занимайся своими делами, на меня не смотри.
– Ну, если что, тогда звони мне или Лиде, – сказала Даша и улыбнулась.
– Все хорошо, – ответила Ксения.
Когда дочь ушла, закрыв дверь, женщина решила встать. Особых планов у нее не было. Возможно, было бы неплохо приготовить праздничный ужин в честь приезда дочери. Если бы Даша ее предупредила, то Ксения еще вчера накрыла бы на стол. Обычно так она встречала дочь, однако поскольку все пошло не по плану, то подстраиваться нужно под обстоятельства.
Но не успела женщина составить меню, как в дверь постучали. Кто это может быть, думать не пришлось. Ксения знала, что это соседка.
Алевтина стояла уже накрашенная и стильно одетая с сумкой в руках и осматривала лестничную площадку, заметив пару бутылок из-под какой-то гадости.
– Доброе утро, – повернула голову женщина, – опять какие-то свиньи в подъезде сидели и мусор разбросали.
Ксения выглянула из-за двери и пожала плечами, заметив бутылки.
– Уже нечему удивляться. Что-то случилось? – пропустила она в квартиру Алевтину.
– Ну, во-первых, вчерашний ужин, – Аля вздохнула. – Когда я подмигивала тебе, нужно было поддержать мои слова, а не говорить в противовес. Если я сказала, что бизнес-идея кажется нам сомнительной, значит надо сказать, что действительно вся идея глупая, а не просить детей помочь.
Ксения захлопала глазами, не ожидая, что соседка сразу начнет с претензий.
– Мне кажется, мы договорились свести детей и придумали интересную причину, чтобы все получилось. Довольно странно звать гостей за стол и говорить, что вот мы все собрались по случаю, что открываем бизнес, а потом сразу утверждать, что на самом деле не собираемся ничего делать, потому что нам кажется, что все неудачно, – ответила Ксения.
Алевтина задумалась:
– В любом случае вчера ты должна была взять с собой Лиду, а не Дашу.
– Это еще почему? – Ксения показательно прищурилась, хотя на самом деле знала ответ.
– Потому что… – Алевтина почувствовала раздражение. Не говорить же соседке прямо, что ее младшая дочь – неудачная партия для ее сына, – потому что Даша живет далеко. Она у тебя погостит, а потом уедет. А о каких отношениях может быть речь, если люди, как следует не узнав друг друга, окажутся далеко, – отбила удар от провокационного вопроса женщина.
– Возможно… – неохотно согласилась Ксения.
– Но заглянула я к тебе не поэтому, – сказала Алевтина и чуть замявшись добавила, – я хотела тебя попросить, чтобы ты какое-то время подыграла мне…
– По поводу?
– По поводу бизнеса, – неохотно сказала женщина, – пока так нужно.
– Но я не понимаю, – теперь задумалась Ксения, – то тебе не нравится, что я поддерживаю бизнес, то нравится.
– Пока так нужно, – повторила Алевтина, – я как раз собираюсь пройтись по магазинам и выбрать что-то. Рано или поздно сын попросит показать товар и удивится, если я этого не сделаю. Потом скажу, что не получается ничего, ну а пока так.
– Ладно, – сказала Ксения, – только я с тобой пойду. Будет странно, если окажется, что товаром занималась только ты.
– Я не против.
– Подожди десять минут, пока я соберусь.
– Хорошо, я буду на улице, – ответила Алевтина и вышла из квартиры. Спускаясь по лестнице, женщина подхватила пустые бутылки, чтобы выбросить. Грязь и непорядок уж очень сильно ее раздражали.
Лида собиралась позвонить утром матери, чтобы спросить, как вчера прошли посиделки с соседкой и узнать, какой для них был повод, но внезапно почувствовала приближающуюся тошноту. Девушку начало мутить. И через несколько минут она уже обнимала ведро. Первой мыслью было, что она отравилась. Вчера с Женей они ужинали в ресторане, в который не ходили раньше. Возможно, там их отравили. Нужно бы спросить, как он себя чувствует. Второй мыслью стала возможная беременность. В частности, из-за длительной задержки. Но такое бывало и раньше, о беременности думать совсем не хотелось. Она была пока не готова к этому. Однако сделать тест стоило. В первую очередь для своего же спокойствия.
Едва ей стало лучше, она тут же сбегала в ближайшую аптеку и купила сразу несколько тестов, чтобы узнать наверняка, в интересном ли положении. Дома Лида поймала себя на мысли, что старается делать все быстро, словно хочет поскорее сбросить со счетов столь ужасную вероятность, хотя спешить было некуда. Сидеть и ждать долго не пришлось, тест почти тут же показал две полоски. Лида почувствовала, что ее бросает в жар. Она открыла еще один тест, но спустя несколько секунд и он показал тот же результат. Удивление вперемешку с растерянностью охватило ее. Девушка прикрыла глаза, совершенно не зная, что ей нужно делать и куда бежать. Почему-то для начала решила позвонить маме. Кто, как не она, подскажет, как быть дальше.