Нат всматривался в игру разноцветных линий в кристалле Малыша – они то, змеили синусоиды, то резко ломались острыми пиками, а то рассыпались яркими брызгами. Обилие разноцветных огоньков работающих приборов раскрашивало серебряный свет звезд, проникающий сквозь иллюминатор, веселыми тонами.
Аттисс Мегибу уже давал названия созвездиям буквами санскрита.
– Он меня поражает своей образованностью, – ехидно шептал Генрих – Четвертый.
Вдруг голос смолк – Атисс достал из кармана комбинезона миниконтейнер. Нат заметил на внутренней крышке фотографию Нора, штурмана с «Легенды». Нат знал: они были друзьями. Когда «Легенда» вернулась с планеты Квази без Нора, Аттисс Мегибу настоял на своем участии в этой экспедиции.
– Сегодня вторая годовщина старта «Легенды» – сообщил он.
Надо поздравить Иссаака и Рона – предложил Нат – Они ведь участвовали….
– Не надо их поздравлять, – заметил Генрих. – Ни Рон, ни Исаак не любят, когда им напоминают о «Легенде».
Нат пожал плечами и неожиданно заметил: яркость линий в объеме Малыша заметно поблекла. Он быстро определил: анализатор исправен!
– Смотрите!
Генрих повернулся вместе с креслом, его взгляд на секунду приник к кристаллу Малыша, и он тут же нажал красную кнопку «Тревога!».
Вскоре к исследователям вошли командир звездолета и главный вычислитель. В помещении лаборатории стало совсем тесно. Нат уступил место за анализатором Иссааку.
Навигационное оборудование корабля сообщало: впереди чисто, но исследовательский анализатор регистрировал гравитационную аномалию.
– До ближайшей звезды более двух световых лет, – недоумевал Исаак. Он склонился над Малышом, его тонкие пальцы легли на полусферу иллюстратора мыслей. Умная машина стала гигантским продолжением его ума и памяти. Предлагая версии, отбрасывая негодное, машина дополняла недостающие звенья логических цепей, подсказывала, если нечто подобное уже встречалось.
Сверхпрочные доспехи корабля вроде бы надежно прикрывали горстку людей, не побоявшихся бросить вызов самой бесконечности…. но прямо по курсу находилось невероятно огромное и не дававшееся какому – либо определению Нечто.
Казалось, к ним приближается огромный космический зверь, а на экранах они видят лишь его тень и скоро гигантские клыки с хрустом раздавят металлитовый корпус корабля.
– Придется сворачивать! – Вздохнул Лен Арет и по внутренней связи вызвал механиков, а когда на экране информатора появилась окладистая бородка главного механика Рона, он приказал запустить маневровые двигатели, а тягу маршевых уменьшить наполовину.
Рон метнул бородкой и исчез с экрана. Лен Арет, бросив взгляд на голубой кристалл Малыша, направился к выходу, следом за ним в дверь протиснулся и Иссаак.
Вскоре заработали маневровые двигатели. Нат, наблюдая, как задрожали за стеклом иллюминатора их красноватые языки, обреченно напряг тело в ожидании малоприятных ощущений, что всегда вызывало у него любое изменение скорости. К своему удивлению он чувствовал себя весьма комфортно, хотя явственно ощущал, как ослабла дрожь, возникающая при работе маршевых двигателей. Недоуменный Нат вывел на экран информатора изображение кормы звездолета. Яркость пламени маршевых двигателей поблекла – их мощность явно упала но, тем не менее, скорость держалась на прежних отметках.
– Что-то случилось? – произнес он с тревогой.
– Кажется, – тихо отозвался Генрих – Четвертый.
Внимание Ната привлекло движение в глубине кристалла Малыша – появилось серое пятно, вначале небольшое, но оно быстро увеличивалось в размерах. Исследователи с тревогой наблюдали за ним, вскоре пятно заполнило все пространство объемного экрана. Начала падать скорость звездолета. Нат слышал: Лен Арет приказал увеличить их тягу. Маршевые двигатели натужно завыли, пламя за кормой вспыхнуло ослепительно ярко, но скорость падала, падала, несмотря на гигантские усилия в миллиарды киловатт, что развивали сейчас двигатели звездолета. Голубой кристалл Малыша неожиданно погас, и Нат ощутил боль, словно что-то случилось с близким: приборы уже показывали невесть что.
Движение звездолета упрямо замедлялось, и вскоре сверхтяжелый космический корабль стоял на месте. Командир приказал остановить бесполезно работающие двигатели. Люди оказались в ловушке, в гигантском, по земным меркам, космическом капкане. Звезды теряли свой блеск – наступала тьма. Вскоре электрический свет оттенил могильный цвет иллюминатора. Густая тьма казалась живой злобной – ее ненависть ощутимо сочилась сквозь стекло. Вот – вот она ворвется вовнутрь, затопит, удушит…
– Похоже на материю Тартара! – тихо заметил Генрих -Четвертый.
Нат сразу ощутил слабое воздействие праматериального мира.
– Выброс энергии в Прамир, – отозвался Аттисс. – Черная дыра?
– Примитивно! – поморщился Генрих-Четвертый.
Нат видел, как он пытается установить контроль над бортовыми датчиками, но приборы работать отказывались. Наконец он расстроено бросил:
– Да что же это такое!
– Подождем! – вяло отозвался Аттис.
– А что же остается делать? – вздохнул Генрих.
Они замолчали. Вдруг в кромешной мгле за стеклом появились проблески и…
– Звезды? – спросил Нат.
– Звезды! – подтвердил Аттисс.
За прозрачным металлитом иллюминатора тьма теряла свою густоту, и ярко разгорались звезды – словно внезапно поднявшийся ветер начал раздувать угли угасающего костра. «Миф» вздрогнул и закачался. Вставали стрелками на свои привычные места приборы. Загорелся крисстал анализатора – Малыш заработал.
Серая пелена внутри кристалла сворачивалась в пятно, которое стало стремительно уменьшаться, а затем исчезло.
– Созвездия! – Воскликнул Нат.
– Что созвездия? – переспросил Генрих.
– Созвездия другие!