Утро встретило мрачным небом и противным моросящим дождем. Алина сложила постельное белье, собрала раздвинутый диван и подошла к окну, которое выходило на дорогу, чтобы раскрыть шторы. Погода была под стать ее настроению. Что делать? Куда пойти? Можно, конечно, рискнуть и позвонить маме. Хотя лучше не звонить, а сразу приехать и поставить перед фактом. Ну, не выгонит же она родную дочь и внучек! Выгнать не выгонит, тут же услужливо подсказала память, но постарается снова свести с Виктором. По ее мнению, хорошие мужики с достойным заработком на дороге не валяются.
Алина даже как-то намекнула маме, что бабушка ей предсказывала совсем другую судьбу. Но та отмахнулась. Посчитала, что дочь зажралась и капризничает не в меру.
Беглянка вздохнула, прижалась лбом к мутному стеклу и стала наблюдать за прохожими. Люди семенили по асфальту, опустив головы, лишь бы скорее спрятаться под крышу. Проносившиеся машины поднимали водопады брызг, норовя окатить зазевавшегося человека. Нахохлившиеся воробьи сидели на ветках соседнего тополя. Безрадостная картина. Она тоже чувствовала себя таким воробьем, безродным и никому не нужным.
Алина постояла пять минут и пошла в спальню к девочкам. Нужно разбудить их, пока Ирина Ивановна возилась на кухне, готовя гостям завтрак.
– Сони-засони, вставайте. Пора умываться, день на дворе, – ласково ворковала она, поглаживая малышек по спинкам.
Настенька проснулась сразу, потянулась и побежала в ванную, а вот Катя закапризничала. Она вообще не любила, когда ее тревожили: все в жизни должно проходить только по ее капризу. Но, увидев Мурзика, неосторожно заглянувшего в комнату, девочка сорвалась и с криками бросилась на него. Бедный кот по шторе забрался на платяной шкаф и шипел оттуда, сверкая зелеными глазами. Катя уцепилась за плотную портьеру и, упираясь ногами в стену, тоже начала карабкаться на шкаф.
Настя и Алина смотрели на бесновавшуюся Катю и молчали. Уговаривать, умолять – бесполезно. Алина только страховала дочь, чтобы она не сорвалась. На шум выскочила из кухни хозяйка, посмотрела на это безобразие, вздохнула и сказала:
– Завтрак на столе. А еще послушных девочек ждет вазочка с клубничным вареньем.
Эти слова привели Катю в чувство, она забыла про кота и первая уселась за стол.
– Как ловко вы переключили Катю! У меня и то не всегда так хорошо получается. – восхитилась Алина и опять выглянула в окно, которое притягивало ее, как магнит. У подъезда остановилась полицейская машина. Оттуда выбрался толстячок и застыл на минуту у дверцы, видимо разговаривая с напарником. Глухое беспокойство, еще не оформившиеся во что-то понятное и ясное, заворочалось в груди.
– Ну, что ты! Дело житейское, – в своей грубоватой манере ответила Ирина Ивановна. – Что будешь? Кофе или чай?
Ответить Алина не успела: в дверь позвонили.
– О, это Стасик пришел! – воскликнула Ирина Ивановна и бросилась открывать, а за ней двинулось и беспокойное семейство.
Хозяйка гостеприимно распахнула дверь, но улыбка сразу погасла: на пороге стоял полицейский, которого Алина только что видела из окна. Она замерла и боялась пошевелиться. Что за новая беда караулит у дверей?
– Что случилось? – нахмурилась Ирина Ивановна.
– Вы гражданка Ермакова Ирина Ивановна?
– Да, – теперь хозяйка растерялась.
– На вас поступило заявление в полицию, – ответил толстячок с пивным животиком. Он бесцеремонно прошел в комнату и сел на диван. Катя последовала за ним. Она подошла к мужчине, стукнула его кулаком в живот и весело засмеялась
– Мама, смотри, мячик.
– Женщина, смотрите за ребенком! – нахмурился толстяк.
– Ах, ты мент поганый! – пронзительно закричала Катя и кулачком стукнула полицейского прямо по пивному брюшку.
Перемена настроения девочки казалась настолько неожиданной, что мужчина оторопел и сразу не нашёл, что ответить. Он вскочил с дивана и растерянно захлопал глазами: ну, не воевать же с малолеткой! Алина, сообразив, что никакие уговоры сейчас не помогут, схватила Катю за талию и стала оттаскивать в сторону, но та яростно отбивалась ногами и царапалась. Мать оказалась сильнее и понесла извивающуюся девочку в соседнюю комнату, но не тут-то было. Катя вцепилась зубами в ладонь. Женщина вскрикнула от неожиданности и выпустила дочь.
Что тут началось! Катя, долго не раздумывая, опять бросилась к полицейскому. Теперь она колотила его кулаками и методично, как заведённая, пинала ногами. Из возбужденного горла рвался торжествующий и радостный крик:
– Мент поганый! Мусор! Вали отсюда!
Толстяк сначала неуклюже уворачивался от шумного ребенка, стараясь сохранить лицо ответственного человека при исполнении обязанностей. Но через минуту покраснел, на лбу выступила испарина, на щеках заходили желваки.
– Уберите от меня эту ненормальную! – зло прошипел он, схватил Катю под мышки и бросил, как котёнка, на диван, но не рассчитал силу. Девочка больно ударилась попой о деревянный подлокотник и зашлась плачем. Алина бросилась к ребёнку.
– Вы с ума сошли? У нас теперь полиция с детьми воюет? – закричала она, схватила Катю и стала ее качать, чтобы немного успокоить.
– Я не хотел, – оправдывался толстяк, бочком продвигаясь к выходу. Казалось, что он забыл цель визита.
– Что здесь происходит? – услышали они громкий голос и подняли головы. В пылу сражения они не заметили, что исчезла Ирина Ивановна и вернулась уже не одна.
– Стасик, посмотри, – подчеркнуто вежливо обратилась к высокому мужчине в форме подполковника Ирина Ивановна, – этот уважаемый человек говорит, что на меня написали заявление в полицию. Ничего не понимаю. Никому вреда не причиняла.
– Объяснитесь! – приказал Стасик и грозно посмотрел на съежившегося и даже будто похудевшего полицейского.
– Простите, Станислав Сергеевич, я не хотел ударить ребенка, – сказал расстроенный толстячок и посмотрел на Катю, которая уже успокоилась и сидела на диване рядом с мамой. Девочка показала ему язык.
– Мусор!
– Вот видите! Я ничего ей не сделал, а она набросилась на меня с кулаками и стала оскорблять.
– Ладно, не оправдывайся. Прямо кулаки зверские у ребенка! Рассказывай, что там за заявление. Откуда взялось?
– Стасик, проходи на кухню, – пригласила Ирина Ивановна и горделиво посмотрела на полицейского. Мол, и мы не лыком шиты, тоже хороших знакомых имеем. – Чай пить будете?
Мужчины устроились за столом. Алина включила девочкам мультики и пришла на кухню. Она стала у двери, опираясь плечом на косяк, и молча ждала начала беседы.
– Рано утром поступило заявление на гражданку Ермакову, – толстячок показал на Ирину Ивановну. – В бумаге написано, что она укрывает мать и двоих детей и не позволяет им вернуться домой. А еще вечером она ввалилась в дом Белова Виктора Васильевича вместе с женой и подстрекала ее, – полицейский посмотрел в записи, потом поднял глаза, Алину Леонидовну, к драке с мужем. Также она ночью разбудила соседей и заставила их зря волноваться.
– Слушай, что ты несешь, – вскинулась растерянно Ирина Ивановна. – Кто в здравом уме мог принять такое заявление!
Полицейский смутился.
– Ночной дежурный принял.
– Погодите! – вмешалась Алина. – Виктор Васильевич – это мой муж. А как он узнал, где я нахожусь? Да, мы вчера приходили ко мне домой. Муж избил меня, и я с девочками вынуждена была прятаться за мусорными баками. Там меня Ирина Ивановна и нашла. Она нас накормила, обогрела и спать уложила. Никто нас не удерживает. Что за чушь. Да и я не подневольная рабыня. Я свободный человек!
Алина говорила и постепенно распалялась. Она не могла прийти в себя от возмущения. Нет, каким низким человеком надо быть, чтобы обвинить бедную пожилую женщину во всех смертных грехах!
– А я вот о чем думаю, – вмешалась в разговор Ирина Ивановна. – Как этот человек нас нашел?
Женщины переглянулись. Когда они убегали от дома Алины, никто их не преследовал.
– Расскажите подробнее, что у вас случилось.
Ирина Ивановна обстоятельно поведала о вечерних проблемах. Алина только немного дополняла ее рассказ. Мужчина слушали, а толстячок даже делал пометки. Наконец она замолчала. Станислав Сергеевич откинулся на спинку стула и на секунду закрыл глаза. Только сейчас Алина поняла, что человек пришел с ночного дежурства, устал, наверняка хочет спать, а они затащили его в чужую квартиру и пытают своими проблемами.
– Тебе, Алина, надо подать встречное заявление о домашнем насилии и сфотографировать побои, пока они свежие.
– Мы уже все сделали, – горделиво расправила плечи Ирина Ивановна.
– Вы молодцы, однако зафиксировать побои надо официально, у врача. Иначе ваши фото не имеют юридической силы.
– Значит, мы сейчас поедем в поликлинику, так?
– Ирина Ивановна, – окликнула ее Алина, – у меня нет одежды, кроме той куртки, что я прихватила вчера. И девочек не с кем оставить, – добавила она тише.
Ее смущало, что сейчас в этой маленькой кухне посторонние люди решают ее судьбу. Она чувствовала себя неуютно, потому что еще не решила, что дальше делать.
– Ах, паразит! Ну, что за сукин сын! Выгнал жену из дома и малолетними детьми и еще заявление написал! – возмущалась Ирина Ивановна.
– И все-таки, как он узнал, что я в квартире Ирины Ивановны? – вернулась к мучившему ее вопросу Алина.
– У вас телефон с собой? Если да, то он вас легко мог найти по включенному gps.
– Нет. Я телефон не успела захватить с собой, – растерялась Алина. – Да и gps я не включала, из-за него быстро садится телефон.
– Тогда это загадка, как он вас вычислил.
– Ой, – вскрикнула Алина и побежала в комнату к девочкам.
Вернулась она с детскими электронными часами, которые одновременно выполняли и функцию телефона. Эти китайские новинки появились на рынке не так давно, стоили недорого, и бдительные родители покупали их маленьким детям. Часы в отличие от телефона не терялись, так как крепко держались на запястье ребенка. В любой момент мама могла позвонить ненаглядному малышу и узнать, что он делает. А функция отслеживания помогала найти ребенка, если он потеряется.
– Что это? – удивленно разглядывала черный экран в розовой окантовке Ирина Ивановна.
– Это детские часы-телефон, – ответил Станислав Сергеевич. Хорошая, кстати, вещица. По ним ваш муж и вычислил этот дом. Думаю, остальное выяснить было уже несложно.
Все помолчали, осмысливая новую информацию.
– Ваш муж, – тихо сказал полицейский, – еще принес справку от врача о причинении ему тяжких телесных повреждений.
– Каких повреждений? – испуганно охнули женщины.
– Тяжких телесных, – еще тише ответил толстячок и вобрал голову в плечи, будто испугался, что разгневанные женщины сейчас на него нападут.
– Покажи справку! – протянул руку Станислав Сергеевич.
Он минуту изучал документ, потом поднял глаза на Алину. Она сидела в полуобморочном состоянии: совершенно не помнила, куда вчера попала ручкой.
– Что вы вчера сделали своему мужу?
– Ничего. Я схватила ручку со стола, и когда он набросился на меня, воткнула ее куда-то, а потом еще коленом в пах ударила. Он закричал, а я побежала.
– Я свидетель, – решительно вмешалась Ирина Ивановна. – Я видела, как Алина убегала. Когда она распахнула двери, ее муж стоял согнувшись, но был жив и держался за бок. На футболке краснело небольшое пятно, вот и все. Никаких тяжких повреждений не наблюдалось. Час от часу не легче! А что в справке написано?
– Ранение живота, проникающее в полость брюшины без повреждения внутренних органов.
– Но ручкой это невозможно сделать! – воскликнула Ирина Ивановна. – Она не острый предмет. Можно только кожу поцарапать, да и то, если сильно постараться.
– А здесь и написано, что ранение сделано ножом, – вставил толстячок.
– Не может быть! Мы к кухне даже не подходили! – чуть не плакала Алина. Она уже сто раз пожалела, что убежала из дома и заварила всю эту кашу.
– Нож не кухонный, а канцелярский для работы с бумагой и картоном, – ответил Станислав Сергеевич. Алина, вы видели, что держали в руке?
– Нет. Я пятилась назад, бедром наткнулась на стол, стала шарить пальцами и в органайзере нащупала ручку. Ее и взяла, – Алина чувствовала, что еще немного и упадет в обморок. Одно потрясение за другим, и нет передышки, некогда вдохнуть глоток кислорода.
– Вы взяли макетный нож-скальпель. У него цельнометаллический корпус, гладкий и округлый, на ощупь похожий на ручку. Как сами не порезались!
– Точно. Мы с Настей вырезали из картона детали для игрушки. Дочке задали на уроке труда, – едва слышно пролепетала Алина. – Но я его убрала, чтобы Катя не достала.
– Видимо, нет.
– И что нам дальше делать? – всхлипнула Алина.
– Не волнуйтесь. Разберемся, – успокоил ее Станислав Сергеевич.
– Скажите, – обратилась Алина к полицейскому, что мне нужно сделать, чтобы заявлению не дали ход?
– Думаю, помириться с мужем, – ответил толстяк.
– И что, тогда вы ликвидируете заявление?
– Ну, не совсем, все же разобраться в ситуации надо, – замялся толстяк, – я эти вопросы не решаю, – при этих словах он осторожно покосился на подполковника.
– А если я вернусь к мужу, Ирину Ивановну вы оставите в покое?
– Ты, девка, не дури! На меня не смотри. Стасик соседку в обиду не даст, тем более, что на этой бумажке изложена ерунда.
– А документ медицинский, о телесных повреждениях? Что мне за это будет? – не успокаивалась Алина.
– Разберемся, – повторил Станислав Сергеевич.
– Стасик, ты нам план действий нарисуй, ладно? И еще расскажи, как девке-мученице от козла-мужа избавиться.
– Мама! – услышала вдруг Алина голос Насти.
– Что, доченька? – испуганно посмотрела на ребенка мать, не дай-то Бог слышала что-то лишнее!
– Я нигде не могу найти Катю. Я думала она у вас сидит…