Алина две недели провела в больнице. Диагноз неутешительный: нервное истощение и хроническая усталость. Она не могла ни есть, ни пить, ни спать. Врачи ее поили несколько дней сильными седативными препаратами.
Когда она пришла в себя, первое, что спросила, где дети. Но медики были не в курсе ее проблем, поэтому ничего не ответили. Тогда она выдернула иглу из вены и попыталась встать, но упала. Перепуганные соседки по палате позвали медсестру, а та врача, невысокого боровичка с абсолютно лысой головой и бородкой клинышком.
– Милочка, если ты будешь так себя вести, – с места в карьер начал доктор, постукивая себя молоточком по колену, – придется положить тебя в отдельную палату и запереть дверь.
– У меня дети. Дочки. Восьми и пяти лет. Мне домой надо, – всхлипывала Алина, – я не могу здесь лежать.
– Что, совсем некому присмотреть за детьми?
– Нет. Мы живем на съемной квартире.
– Хорошо, – нахмурил брови доктор, я подумаю, как нам дальше быть. А пока, давай, милочка, капельницу на место поставим. Чем скорее ты поправишься, тем скорее пойдешь домой.
Приговаривая так, он кивнул медсестре, и та ловко воткнула иглу назад в вену. Что они ей вводили, Алина не знала, но, когда в следующий раз она открыла глаза, она лежала в отдельной палате, а рядом сидела Ирина Ивановна.
Увидев, что подопечная открыла глаза, она погладила ее по руке, а потом отвернулась и смахнула с глаза слезу.
Алина обрадовалась доброй дворничихе, бросилась к ней в объятья, и женщины расплакались.
– Ирина Ивановна, как дети? – наконец смогла выговорить Алина. – Вы не бойтесь, я все помню. Он увез их уже к матери?
– Горемычная, ты моя, девочка. Как мне тебя жалко! – всхлипывала Ирина Ивановна.
– Не томите, скажите правду, – умоляла Алина. Она села на кровати, но еще была так слаба, что завалилась набок.
– Да, увез. Уже неделю, как они уехали. Я расспросила ваших соседей. Уезжали спокойно, только Настенька спрашивала, правда, когда мама придет. Не переживай, бабушка их любит. Это сразу видно. Твои девочки будут в порядке.
– Ирина Ивановна! – воскликнула Алина. – Но это несправедливо! Я не знала, что он поступит так подло. Даже не обсудил со мной свои действия.
– Вот такой он паразит. Мне нечем тебя успокоить, – развела руками пожилая женщина.
– А судья? Куда смотрел судья? Разве он не должен был дать еще месяц? Мы же не достигли соглашения, значит, развод должны были отложить на месяц, – опять расплакалась Алина.
– Я не знаю, почему так вышло. Ты упала в обморок в зале суда, вызвали скорую. Некому было опротестовать это решение: ты в больнице, а я никто. Не имею юридической силы.
– А Станислав Сергеевич?
– А он, как специально, в командировку но Кавказ уехал. Там опять какая-то заварушка началась. Я тоже не смогла ничего сделать. Так судьба повернулась, что поделаешь.
Алина вернулась в съемную квартиру, но жить там не смогла: везде лежали вещи девочек, их игрушки, одежда, книжки, альбомы и карандаши. Как только она случайно натыкалась на очередного мишку, бросалась на диван и начинала плакать. Ирина Ивановна забрала ее к себе. Лечила любовью, травками и Мурзиком. Кот, будто понимая, что его тепло и массаж мягкими лапками нужен несчастной женщине, старался из всех сил.
Через месяц Алина понемногу пришла в себя. Стала выходить на улицу, в магазин. Один раз даже решилась и отправилась на старую квартиру. Но ключ не повернулся: видимо, Виктор сменил замок. Она пошла к соседке бабе Клаве. Та не очень охотно, но рассказала, что Виктор улетел в длительную командировку на север.
Алина сходила и в суд, чтобы узнать адрес свекрови. Судья оказался в отпуске. Это зимой-то! Алина, естественно, не поверила, но бдительные сотрудники не пошли ей навстречу и информацию не дали. Она хотела рвануть сама в Крым, но это было все равно, что на деревню к дедушке ехать. Алина не знала, где живет свекровь, которая совсем недавно переехала туда из Москвы.
Она позвонила бывшим подружкам, но те разговаривали неохотно. Ссылались на занятость и клали трубку. Одна вообще грубо сказала:
– Алина, ты сама виновата. Жила, как у попа за пазухой, горя не знала. Зачем подняла такую бучу? Подумаешь, пару раз получила оплеуху. В каждой семье случаются такие моменты. Мне тебя жалко, но помочь ничем не могу. Сама теперь разбирайся со своими делами. Я думаю, девочкам лучше будет с отцом, чем с такой безответственной матерью.
Круг замкнулся. Осталось два варианта: ждать, пока приедет Станислав Сергеевич или прилетит Виктор.
– Ирина Ивановна, а если я пойду к командиру части? – решила Алина.
– Сходи. Может, тебя к нему пропустят, а может, и нет. Да и что ты ему скажешь? Муж дерьмовый? Так он все равно на его сторону встанет. Если подружки от тебя отвернулись, мать почти не звонит, ты думаешь, командир поможет? Да он из мужской солидарности встанет на сторону Виктора. У твоего мужа проблемы были на работе?
– Нет, что вы. Летчик он как раз опытный. Его на самые трудные задания посылают.
– Вот видишь. Подожди, пока Стасик не приедет. Он что-нибудь придумает.
Но время шло, а Станислав Сергеевич не возвращался. Через месяц пришло печальное известие: его тяжело ранили в очередной стычке с бандитами и он скончался в госпитале, не приходя в сознание. Это известие убило Алину, которая все надежды связала именно с благородным полицейским. Тяжело приняла гибель соседа и Ирина Ивановна. Он для нее стал опорой и надеждой во многих вопросах. Женщина сразу как-то состарилась, сникла, будто потеряла боевой дух.
Женщины, каждая по-своему, переживали горе, но по-прежнему по утрам выходили на уборку снега. Только со студентами Алина бороться перестала. Своя жизнь разрушена, зачем в чужую лезть.
– Слушай! – как-то вечером озарило Ирину Ивановну. Они сидели в кухне и пили чай. – Плюнь на все. Не ходи, не унижайся перед теми, кто слезинки твоей не стоит. Бери жизнь в руки сама. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих», – слышала такое выражение.
– Да, – кивнула грустно Алина, занятая мыслями.
– Почему бы тебе не вернуться в танцевальный зал. Я недавно проходила мимо, у них весит объявление на стекле.
Алина заинтересованно подняла голову.
– Да, мне там нравилось, – улыбнулась она, вспомнив вальсовые па и Костика, который прижимал слишком активно.
– Ты меня не поняла. Я не о работе толкую. Иди, учись танцам. Это тебе даст уверенность в себе. Знаешь, откуда у людей появляются комплексы? – ударилась Ирина Ивановна в философию.
– Нет, не знаю.
– Комплекс появляется тогда, когда человек ничего не умеет, ничем не владеет. В любой компании он чувствует себя неловко, так как не конкурент другими.
– А зачем мне соревноваться?
– Вот глупая! Скажи, почему тебя подружки отфутболили? Потому что ты ноль, пустое место. С тобой можно не считаться, тебя можно не уважать. Ты тупая домохозяйка. Кроме уборки, детей и готовки в жизни ничего не видела. Вспомни, какая ты бойкая в юности была. Вспомни! Ты же мне рассказывала.
– Неправда, – обиделась Алина. – У меня профессия есть, я читать люблю. В школе способности к языкам обнаружились. Я даже олимпиаду по английскому выиграла, районный этап.
– А чего только районный? – съехидничала Ирина Ивановна.
– Некому было в город отвезти, а одну мама не пустила, – с вызовом ответила Алина.
– А ты настоять не могла? Нет, дорогая моя, в тебе силы характера. Сама виновата, что в таком жизненном переплете оказалась.
– А что делать? Такая я, бестолковая, – обиженно отвернулась Алина и встала, чтобы прекратить бессмысленный разговор.
– Куда собралась? – остановила ее Ирина Ивановна. – Вот ты так всегда! Убегаешь от проблем, вместо того, чтобы их решать. Я тебе и советую вспомнить ту жизнь, из которой тебя замужество вырвало. Когда крепко встанешь на ноги, тогда и с мужем бороться за детей сможешь.
– И что вы предлагаете? Даже если я встану на ноги, это будет всего лишь работа медсестрой в больнице. Зарплата низкая, квартиру на нее не купишь.
– Нет. У меня для тебя интереснее предложение имеется.
– Какое? – Алина уже слушала внимательно.
– Сходи на курсы повышения квалификации и активируй диплом.
– Дальше что?
– Выбери курсы, где обучают по уходу за тяжелыми больными, – увидев вытянутое лицо Алины, Ирина Ивановна прикрикнула на нее. – Не гнушайся сложной и грязной работы! Не гневи Бога! Профессия у тебя такая, помогать людям. Слушай дальше! Так вот. Моя соседка, в квартире которой ты жила, уехала за границу, В Германию, не просто так. Сначала она отправилась туда по работе, ухаживать за тяжелобольной дамой. Познакомилась с ее сыном и вышла за него замуж. Сейчас живет припеваючи и горя не знает. Когда она мне позвонит, я поинтересуюсь, через какое агентство она устраивалась на эту работу.
– Я уже забыла английский язык, – слабо защищалась Алина.
– Вот я тебе и предлагаю заняться собой: пойти учиться танцам, закончить курсы повышения квалификации, вспомнить иностранный язык. Если способности были, значит, все получится.
– Но мне надо работать, я не могу сидеть на вашей шее.
– Работать будешь рано утром. Я уже договорилась, пойдешь дворником в соседний спальный блок. Там четыре дома стоят квадратом. У них недавно работник уволился. Утром почистишь дорожки и пошла по своим делам. А еще, сходи в парикмахерскую, приведи себя в порядок. Береги руки, привыкай работать в перчатках. Начни уже наконец думать о себе!
– А как же девочки?
– За границей хорошо платят. Деньги начнешь откладывать, потом купишь квартиру. Вот тогда и пойдешь в суд подавать заявление на опеку. У судьи не будет повода тебе отказать. Ты мать. И прочно стоишь на ногах!
Как ни сопротивлялась Алина, а Ирина Ивановна настояла на своем.
Жизнь завертелась колесом. Работа, курсы, занятия английским, танцевальная студия. Алина окрепла, повеселела, а тут обнаружила в почтовом ящике письмо от Настеньки и обрадовалась до слез. Дочка писала, что скучает по маме, но живут они с сестрой у бабушки хорошо. Катеньку даже в специализированный детский садик отдали. На конверте не было обратного адреса, и печати тоже не было. Складывалось впечатление, что кто-то просто положил его в почтовый ящик и все.
Счастливая Алина побежала на старую квартиру. Долго звонила, но никто не открывал дверь. Она вернулась вечером, но в окнах не было света. Потом соседка ей сказала, что Виктор продал квартиру и переехал в другой район города.
– Вот сволочь! – возмутилась Алина, но поняла, что восприняла эту информацию уже спокойно. Она знала, что все равно вернет дочек, пусть немного позже, но вернет.
– Ну, и радуйся, – ответила на ее возмущенные слова Ирина Ивановна. – Не совсем бессовестным твой мужик оказался. Наверняка сам письмо принес и в ящик бросил.
Алина стала заниматься с еще удвоенной силой. Видя, что ее наставления привели к такому усердию, Ирина Ивановна опять посадила Алину на кухне и налила ей чай.
– Девка, ты о себе когда думать начнешь? Придется тебя вести в парикмахерскую самой. Ты думаешь, за границей только твои навыки нужны?
Алина кивнула.
– Нет, милая моя. Встречают по одежке и по внешности. Если тебя возьмут компаньонкой к старой даме, то ей замухрышка будет не нужна.
– А что делать тогда?
– Завтра бросай все дела. Идем в агентство подавать документы. А для этого нам нужно сделать портфолио. Вот мы сначала в салон наведаемся, приведем в порядок голову. Потом сделаем макияж. Проконсультируемся у стилиста и купим наряды. И денег не жалей! Тут дело такое, что постараться надо.
– Ирина Ивановна, я же не замуж выхожу. И не еду за границу русской невестой. Сейчас эта волна прошла.
– Откуда ты знаешь? Подадим документы и в брачное агентство. Вдруг принц заморский на горизонте нарисуется. Помнишь, что тебе бабка нагадала? Сама рассказывала про вещий сон. Знаешь, я где-то читала, что пары создаются на небесах…
– Я слышала. Половинки души бродят по миру и ищут друг друга. Только все это сказки, – перебила ее Алина.
– Я о другом, – назидательно подняла палец вверх Ирина Ивановна. – Пары, созданные на небесах, связывает красная нить. Так вот, у людей, соединенной этой нитью, похожи судьбы, только они до поры до времени об этом не знают.
– Это вы придумали, признайтесь! – засмеялась Алина. – Что значит похожи судьбы? Меня муж бил, а его жена?
– Не знаю. Не думаю, что схожесть в мелочах. Наверное, более глобально. Например, у тебя жизнь в браке не сложилась, у него тоже, ты оказалась в жизненном болоте, он тоже. И так далее.
– То есть, вы говорите, что где-то в этом мире есть человек, связанный со мной красной нитью судьбы? Так?
– Ну, примерно, – смутилась Ирина Ивановна.
– И я его могу встретить?
– Да. Если приложишь небольшие усилия. Будешь стоять на месте – ничего не получится. Я верю, что вещий сон никакого отношения не имеет к твоему мужу.
– А вдруг я встречу человека и не узнаю, что он моя судьба? Или внушу себе эту идею и буду в каждом встречном искать красную нить судьбы.
– Не знаю. Что ты меня пытаешь! Я только одно тебе, девонька, скажу, под лежачий камень вода не течет. Стань кузнецом своей судьбы, и она лицом к тебе повернется, а не попой, как сейчас.
Назавтра они выполнили дела, которые наметили, сходили в салон и на фотосессию. Когда Алина взглянула на отражение в зеркале, она себя не узнала. На нее глядела серыми глазами с поволокой настоящая красавица. Русые волосы сделали на два тона светлее, модно постригли и уложили локонами. Визажист тоже постаралась. Макияж идеально подчеркивал ее прелестные и тонкие черты. Чуть ярче стали скулы, четче подбородок, больше глаза. Благодаря ежедневным занятиям танцами в течение последних четырех месяцев ее фигура стала стройной и подтянутой, а движения мягкими, с какой-то кошечьей грацией.
Когда Алина заполняла анкету, она смело написала: окончила курсы хореографии, имею диплом медицинской сестры по уходу за больными, владею разговорным английским языком.
Алина вышла из агентства, высоко подняв голову. Она видела, как смотрят на нее мужчины, как завистливо переговариваются подружки в маршрутке, разглядывая ее маникюр. Ей нестерпимо захотелось встретить Виктора и показать ему, какая она стала.
А еще она хотела бросить мужу в лицо, что никогда больше не позволит ни одному мужику помыкать собой, что она сама станет управлять своей жизнью и своей судьбой. Но она не знала, что жизнь приготовила ей гадкий подарок, поэтому просто радовалась весеннему дню, теплому солнцу, растаявшему снегу, который не придется вычищать тяжелой лопатой, и своему новому облику.