– Вот ты и поведай, не стесняйся. А я выслушаю тебя. Глядишь, и туман развеется, солнышко выглянет, дорожку правильную жизненную подскажет.
– Ох, Ирина Ивановна, как вы убеждать умеете, – улыбнулась Алина и начала свою историю. Моя судьба была предрешена еще с рождения.
Мама, когда забеременела мной, видела вещий сон. Или она так решила, что он вещий, не знаю, но мою жизнь все родственники прогнозировали именно по этому проклятому сну.
Мама сидела в яблоневом саду и отдыхала. Вокруг на деревьях краснели плоды размером с кулак взрослого мужчины. Перед ней тоже стояла ваза, наполненная спелыми фруктами. Вдруг она увидела, как среди густых веток мелькнуло белое платье. Мама пригляделась: из глубины сада выходила красивая девушка. И по мере ее движения с деревьями происходило что-то странное. Яблоки на них вспыхивали и превращались в солнышки. Скоро весь сад заполняло золотистое свечение.
Когда девушка подошла к столу, яблоки в вазе тоже пожелтели и засияли так, что мама зажмурила глаза. Тут она проснулась, рассказала сон бабушке, а та решила, что родится девочка, и ждет малышку совершенно невероятная судьба. Замуж она выйдет за богатого человека и всю жизнь будет, как сыр в масле, кататься.
Родственники такому пророчеству сначала не поверили, но когда действительно родилась девочка, все снова вспомнили этот сон. Я так и росла с присказками, что мне за будущее можно не волноваться: небеса все спланировали за меня.
– А что! Я тоже верю в предсказания. Гадалки иногда так точно пророчествуют, будто в воду глядят и все видят. И как ты росла?
– Нормально. Вообще, в юности я была веселой и жизнерадостной девушкой. Очень любила петь и танцевать, даже мечтала стать актрисой. Не поверите, серьезно готовилась к вступительным экзаменам в театральный вуз, но родители не пустили в Москву: сон судьбу актрисы не предсказывал, – Алина невесело усмехнулась.
Еще я занималась спортом, играла в волейбол, и мечтала, как все девчонки, о большой и светлой любви. Нет, принц на белом коне мне был не нужен. Я совсем не верила в вещий сон и предсказания бабушки. Хотя внушение дало о себе знать: он позже появился, только в сексуальных фантазиях. А вот встретить хорошего молодого человека с приличным заработком была бы не против, да только внешность не позволяла. Сами видите, я самая обыкновенная женщина, – Алина встала и подошла к окну. Пригляделась к отражению. – Хотя, из-за синяков даже посредственная красота не видна, – она горько усмехнулась и снова села к столу.
– Ты зря на себя наговариваешь, милая, – Ирина Ивановна прошлась по кухне, поставила в раковину чашки. – Еще не видела ни одной девчонки, которая бы осталась довольна своим личиком.
– Ну, да. Зря, – согласилась Алина, – грех жаловаться, у меня отличная фигурка и стройные длинные ноги. О таких говорят, что они растут от ушей. Парни часто кричали вслед: «Ах, такие ножки да мне на шейку!» Меня прямо передергивало от отвращения. А еще некоторых привлекали глаза. Они у меня хамелеоны, меняют цвет от серо-зеленых до темно-синих в зависимости от одежды, настроения и макияжа.
– А ну-ка, покажи. Ого, сейчас глаза темно-серые.
Мягко переступая лапами, к Алине подошел Мурзик. Он недоверчиво обнюхал незнакомку, потом прыгнул на сиденье, оттуда на спинку диванчика и лег, по-хозяйски свесив хвост чуть не на голову гостье.
– Фу, безобразник, – ласково шикнула на кота дворничиха и пояснила, – это его любимое место. – А что ты свободно гуляешь? Катюшку не боишься? – Ирина Ивановна заглянула в комнату. – Глянь, твои дочки спят уже.
Алина вошла в комнату: Настя лежала на диване, свернувшись калачиком, а на ее ногах спала Катя. Когда девочки заснули, мать и не заметила. Усталость и переживания взяли свое. Алина растерянно посмотрела на Ирину Ивановну, не зная, что делать.
– Мы, наверное, пойдем, – робко прошептала она и наклонилась, чтобы поднять Катю.
– И куда ты, на ночь глядя, собралась? Не дури, оставайся у меня. Утро вечера мудренее, говорят в сказках.
Они раздели девочек, сводили их полусонных в туалет и уложили на кровать в спальне. А сами вернулись в кухню. Ирина Ивановна снова поставила чайник.
– Не знаю, чем я привлекала людей, – продолжила рассказ Алина, – но меня всегда окружало много друзей, и поклонников хватало. Я сама тоже иногда влюблялась, так, ненадолго, месяц-два, и все пролетало, не оставляя ни следа в душе, ни воспоминаний. Вот и порхала, дурочка, как мотылек, с цветка на цветок. Все в жизни мне легко удавалось: колледж закончила на пятерки, собиралась в медицинский вуз поступать, с девчонками из общежития душевно дружили, не скандалили – я и думала, что так будет всегда.
– А замуж когда вышла?
– В девятнадцать. Влюбилась случайно, – Алина замолчала, задумчиво теребя поясок халата. – Знаете, Ирина Ивановна, я о чем сейчас подумала?
– Ну, откуда же мне знать? Расскажи, раз мысль покоя не дает.
– Если бы не то глупое стечение обстоятельств, мы с мужем, наверное, никогда бы не встретились.
– Что теперь об этом говорить, милая. Дело сделано, надо теперь его как-то разделывать. Ой, что сказанула! – засмеялась дворничиха. – Ты продолжай, чего замолчала.
– Тогда я работала в детском стационаре медсестрой приемного покоя. В мае больница устроила в ресторане кооперативные посиделки на пятилетие с момента открытия.
Организаторы сняли почти весь зал, кроме двух столиков, за которые и сели молодые и красивые ребята – военные летчики с местной авиабазы. Алкоголь лился рекой, и скоро все захмелели. А тут музыка заводная! Мы с Лилей, это моя подружка юности, только ее все почему-то называли Илькой, танцевали, как сумасшедшие. Так весело было! Тогда и познакомились с двумя друзьями – Виктором и Андреем. Они нас пригласили на медленный трек. Домой пошли вчетвером. Ребята проводили нас до общежития. На следующий день вся страна праздновала Первое Мая. Так мы и оказались в гостях у летчиков.
– Сразу пошли на квартиру? – охнула Ирина Ивановна. – В мое время девчонки были осторожнее.
– Ничего в этом странного нет. Так знакомились часто и, как правило, это не приводило к прочным отношениям. Классные ребята, почему бы не повеселиться! Мы пришли в квартиру, которую они снимали. Летчики уже накрыли стол, приготовили закуски. Сначала, конечно, мы стеснялись, но после первой стопки разговорились, и неловкость прошла. Мне приглянулся красавец Андрей, а за Илькой стал ухаживать Виктор. Мне он сразу не понравился, какой-то деревенский увалень. Нет, не по внешности! Вполне приятный парень, без изъянов. Просто поведение показалось странным.
– А что такое?
– Трудно сказать. Суетился излишне, смотрел пристально, нам с Илькой подливал постоянно. Сработало подсознание. Вроде бы причин опасаться его не было, но почему-то хотелось держаться подальше. Выпили шампанского, поболтали, потанцевали, а потом…, будто что-то неуловимо изменилось в воздухе. Атмосфера стала душной, повисло напряжение. Андрей стал вести себя безобразно: перегаром дышал мне в лицо, сально шептал на ухо комплименты и при этом пытался лизнуть мочку.
Я уворачивалась, как могла. Сначала шутливо отводила его голову, потом делала вид, что разговариваю с подругой. А когда он положил мне на колено ладонь, и стал водить пальцами по внутренней стороне бедра, поднимаясь все выше, не выдержала. Жизненного опыта никакого, девчонка и по возрасту, и по мозгам. Об интимных отношениях между мужчиной и женщиной только в книжках читала, или подружки рассказывали, кто уже переспал с парнями. Вот и перепугалась до смерти, не знала, как избавиться от навязчивого поклонника.
Я в панике вскочила, но скандалить не стала, да и повода особого не было, Андрей все в шутку оборачивал. Если бы стала ругаться, выглядела бы истеричкой. Неловко, поэтому от греха подальше пошла на кухню делать бутерброды. За мной отправился и Виктор. Слово за слово – разговорились. Оказалось, у нас много общего: мы любим одну и ту же музыку, смотрим одни и те же фильмы. Он ловко обращался с ножом, показал мне парочку приемов: в летном институте научился на занятиях по самообороне. А когда вернулись в комнату, увидели целующихся Андрея и Ильку.
Так и сложились наши пары. Виктор стал часто приходить к общежитию. Мы гуляли, смотрели кино, сидели в кафе. Мой друг хорошо зарабатывал, поэтому мог не отказывать себе в маленьких удовольствиях. А еще он с таким обожанием смотрел на меня, потакал всем прихотям, что я даже не заметила, как влюбилась. Если бы я тогда хоть на секунду задумалась! Если бы вспомнила первое неприятное впечатление о нем! Но нет! Все подружки хором твердили, как мне повезло с кавалером. Родственники Виктору дифирамбы пели, кто-то даже решил, что предсказание сбываться начинает. Разве разглядишь за подарками, цветами и комплиментами истинную натуру человека!
Я и не заметила, как он стал управлять моей жизнью по-хозяйски. Говорил, куда я должна сегодня пойти после работы, чем заниматься, планировал каждый вечер, делал сюрпризы. Поначалу мне это нравилось. Какая девушка не мечтает, чтобы любимый обращался с ней, как дрезденским фарфором. Я чувствовала себя слабой и женственной, будто родилась в девятнадцатом веке, а не в конце двадцатого. Но когда первый порыв очарования галантным кавалером прошел, поняла, что оказалась в хорошо расставленной западне. То, чего добивался с первой минуты прямолинейный Андрей, хитрый Виктор получил после тщательно спланированной стратегии.
– А ты что хотела, милая? Сама в ловушку шла полным ходом, не разбирая дороги.
– Согласна. Мозги будто отключились от счастья. Однажды мы компанией сидели в баре, отмечали день рождения Виктора. Расходиться не хотелось, и любимый предложил пойти к нему домой. Мы согласились, и шумно завалились в гости. Девушки достали упаковки с колбасой и сыром, нарезали овощи и фрукты. Молодые люди разлили по пластиковым стаканчикам вино.
В самом разгаре вечера я почувствовала себя плохо. То ли спиртного выпила слишком много, то ли устала после работы, но едва сдержалась на ногах. Я легла на кровать и задремала, поэтому не заметила, как Виктор быстро выпроводил гостей. Эту ночь отпечаталась в памяти кошмаром на всю жизнь.
Алина вскочила и заметалась по кухне. Тяжелый ком сдавил грудь, вызывая приступы тошноты. Ирина Ивановна, как заправский психолог, сунула ей в руки бумажный пакет и приказала дышать. Через минуту паническая атака отступила, дыхание выровнялось, и Алина продолжила тяжелый рассказ.
– Сквозь сон я почувствовала, как что-то придавило мне грудь. Хотела повернуться набок, но тяжесть не исчезла. Я с трудом разлепила веки и увидела над собой любимого. Он захлебывался от возбуждения и срывал с меня одежду. Сначала я не испугалась. Виктор всегда вел себя адекватно, прислушивался к моим прихотям. Но он не желал останавливаться. Тогда я начала изворачиваться и бороться, но у меня ничего не получалось. До сих пор помню то жуткое состояние: разумом понимаю, что меня хотят изнасиловать, а сделать ничего не могу. Руки тяжелые. Голова, как у китайского болванчика, мотается по сторонам, движения замедленные, будто нахожусь под воздействием чего-то.
Честно говоря, я до сих пор думаю, что Виктор подмешал в бокал клофелин или еще какую-то дрянь. Надоело ему ждать, пока я сама созрею, вот и решил ускорить процесс.
– Как! Неужели до такого додумался!
– Не знаю. Виктор и потом не признался. Но я выпила только бокал шампанского. Меня не могло так развести. Он, правда, шептал мне на ухо ласковые слова, даже уговаривал. Но делал все быстро, больше так, для видимости. Через пять минут уже сорвал с меня трусики и взял силой, – Алина помолчала, эти воспоминания мучили ее, терзали душу.
– А дальше что?
– А дальше я закричала. Девчонки говорили, что первый раз всегда больно, но что будет так, даже предположить не могла. Меня будто рвали на части. Боль начиналась снизу и била толчками по всему телу. Я задыхалась, плакала, умоляла отпустить меня, но он ничего не слушал, словно озверел. Сколько это продолжалось, я не помню. Может, сознание потеряла от шока или отключилась от того средства, что он мне подмешал в алкоголь. Очнулась на кровати. Лежу без одежды. Все тело болит. А рядом он храпит.
– Ужас! И ты за этого урода замуж вышла?
– Пришлось.
– Почему? Неужели одного раза мало было.
– Если бы один, – горько усмехнулась Алина.
– Погоди. Ты меня пугаешь. А еще что случилось? Ты уж до конца рассказывай, выговорись.
– Мне неудобно об этом говорить, – прошептала Алина и заплакала. Ее лицо сморщилось, стало некрасивым, большой рот разъехался по сторонам, оголил белые зубы. Слезы бежали по щекам и вытекали тоненькой струйкой из носа, поэтому женщина все время шмыгала. – Я даже подружкам не рассказывала, какой у меня муж козел, стыдно. Нет, не стыдно. Просто никто не поверил бы.
– Ничего, милая, я поверю. Ты о стыде не думай. Представь, что едешь в поезде и рассказываешь о горькой жизни попутчице, – утирала слезы полотенцем Ирина Ивановна. – Ну, что, убежала?
– Хотела. Осторожно сползла с кровати. Понимала: надо уходить. Взяла футболку в руки – она распалась на два лоскута, юбку – клочья. Я за трусиками – под кроватью нашла – по шву оказались разорваны. Надеть на себя нечего. Голой на улицу не пойдешь, а к его одежде даже прикоснуться не могла, отвращение переполняло. Вытащила из шкафа простынку, завернулась в нее и на цыпочках к двери пошла. Звонить подружкам побоялась, вдруг услышит.
Только ключи в замке стала поворачивать, а Виктор над ухом как рявкнет: «Ты куда, дорогая, собралась!» – я чуть сознание от страха не потеряла. Он ключи отобрал, схватил за руку и потащил опять к кровати. Я умоляла, просила не трогать, говорила, что не переживу такую боль еще раз. А он расхохотался. «Ты совсем, девка, сбрендила! Никто от секса еще не умирал! Дырку я уже сделал, теперь ее расширять буду!» Я эти слова на всю жизнь запомнила.
Он бросил меня на живот и взял сзади, как собаку. Насиловал так яростно, что спинка кровати о стенку стучала. Я взвизгивала и стонала, тогда он уткнул мою голову в подушку, чтобы крики заглушить. Воздуха не было, я изворачивалась, как могла, чтобы получить глоток кислорода. Инстинкт выживания заставил забыть о насилии. Одно вытеснило другое. И все равно, я чуть не задохнулась. Когда этот паразит кончил, лег на кровать и увидел, что я не двигаюсь, а лицо посинело, испугался. Вытащил меня в кухню, открыл форточку, водой брызгать стал. Умолял о прощении. Проклинал алкоголь, который из него делает зверя. Сказал, что сначала не знал, что я девственница. Думал: ломаюсь, цену себе набиваю.
Потом обнял мои колени, сполз на пол и стал целовать ступни. Я не знала, куда спрятаться от неловкости, но зато немного успокоилась. Переключилась. Я же в него влюблена была. Так просто от чувств не откажешься. Решила, что он протрезвел, и теперь станет прежним ласковым и милым Виктором.
Зря. Дура доверчивая!
До сих пор перед глазами картина: голая стою у окна, одной ладошкой низ прикрываю, а другой грудь. А он на полу и снизу пристально меня разглядывает. Электричество не зажигали, только уличный фонарь немного освещал кухню, да луна в окно заглядывала. Потом уже где-то прочитала, что полнолуние усиливает у людей агрессию, а некоторые реагируют на влияние спутника слишком сильно.
И вдруг вижу, как его орган оживает и растет. Это было так страшно. Я же до этого момента никогда мужчин голых, да еще и в состоянии эрекции, не видела. Оттолкнула его, завизжала, и бросилась в комнату. Схватила телефон и ключи, он их небрежно на стол бросил, и к дверям. Даже про одежду не вспомнила!