Джоанна в отчаянии бежала по зеленому лабиринту в парке Холланд-Хауса. Легкие горели, одежда цеплялась за ветки и листья стен. Кто-то гнался следом, отставая всего на несколько шагов. Попытка прибавить скорость закончилась плачевно: расцарапанными руками и лицом. Впереди приближался поворот. Налево или направо? Времени размышлять не оставалось: Джоанна метнулась влево.
Она увидела перед собой тупик и с трудом успела затормозить перед высокой зеленой стеной из густых ветвей и листьев.
– Джоанна, – кто-то позвал сзади.
Беглянка резко обернулась. Прерывистые вдохи раскаленными кинжалами вонзались в легкие.
Ник! Он перегородил дорожку от стены до стены своим крупным телом, отрезая пути к отступлению и держа в одной руке меч с такой легкостью, точно тот весил не больше пластикового оружия в сувенирных ларьках Холланд-Хауса.
– Пожалуйста, – прошептала Джоанна, ощущая резкую боль в боку и легких, которые горели все сильнее с каждым судорожным вдохом.
– Ты крала человеческие жизни, – печально произнес Ник. Он явился не ради возмездия, а как палач, исполняющий свой долг. – Я не могу позволить тебе навредить кому-то еще.
– Но мы хотели положить конец войне между монстрами и людьми! – взмолилась Джоанна. Когда-то это казалось возможным. – Помнишь? Мы планировали заключить мир!
– Вот только ты решила пойти другим путем. – Ник поднял меч – тот самый, которым убил Люсьена и Эдмунда. Тот самый, которым раньше защищал ее. – Ты развоплотила героя, оберегавшего людей. Выбрала монстров.
– Нет! – умоляюще воскликнула она. – Ник!
Лезвие меча устремилось к ней.
Ахнув, Джоанна проснулась. Сердце бешено колотилось.
– Ты в порядке?
Ник оказался совсем рядом, нависая над ней. Она невольно вскрикнула от ужаса и попыталась отползти, но наткнулась спиной на что-то твердое и поняла, что попала в западню – очутилась в замкнутом тесном пространстве. Пошарив рукой возле себя и не обнаружив ничего, похожего на оружие, девушка попробовала лягнуть противника. Тот с легкостью уклонился и вскочил на ноги, удивленно распахнув глаза.
Джоанна принялась панически озираться. Он ранил кого-то еще? Где Рут? Где Аарон?
– Ты в безопасности. Все в порядке. – Голос Ника звучал мягко и увещевательно – таким тоном обычно успокаивают испуганное животное. – Мы в поезде и направляемся в Лондон, помнишь? Здесь только ты и я. Никто не причинит тебе вреда. Я не позволю.
Постепенно Джоанна осознала, что Ник стоит не между стенами лабиринта, а в узком проходе. Позади него в окнах быстро мелькал окружающий пейзаж: дома с красными крышами и деревья. Они находились в поезде. А напротив нее… Пришлось сглотнуть подкативший к горлу ком. Это был другой Ник.
– Преследователи нас не перехватили, – успокоил он ее. – Мы ускользнули от них.
– Мне приснился кошмар, – онемевшими губами прошептала Джоанна. Затем вспомнила, что пыталась лягнуть его. Слава Богу, что она не использовала свой дар, иначе могла бы убить парня одним касанием. Могла бы забрать всю его жизнь. – Я тебя не ранила?
– Конечно, нет, – мягко заверил Ник. Перед глазами промелькнула картина, как он с легкостью уклонился. – Прости, что вторгся в твое личное пространство, когда ты проснулась. Мне показалось… – Он чуть помедлил и нерешительно добавил: – Мне показалось, что ты звала меня.
– Что? – Джоанна едва не поперхнулась, хотя до того уже почти взяла под контроль дыхание.
– Ты произнесла мое имя, когда проснулась. Или… – На лице Ника отразилось недоумение. – Или сразу перед тем, как проснуться…
Проносившаяся снаружи размытая полоса зелени внезапно напомнила Джоанне стены лабиринта из кошмара. Она вздрогнула так сильно, что Ник заметил это и озадаченно нахмурился. Затем она с трудом поднялась на ноги.
– Мне просто нужно…
Он торопливо отступил, давая возможность обойти его.
Джоанна прижалась спиной к стеклянным распашным дверям поезда, позволяя их прохладе проникнуть через рубашку и направить мысли только на текущий момент, после чего окинула взглядом по-прежнему пустой вагон и с удивлением поняла, что высматривала Аарона, когда только проснулась. Кошмар сильно напоминал то, через что они прошли вместе. Поэтому она хотела убедиться, что Оливер в порядке. Вот только его здесь не было. Он остался далеко, занимаясь ее выслеживанием. Она почувствовала, как на сердце лег тяжкий груз.
– Недавно мы проехали Лигрейв в Лутоне, – сообщил Ник. – Ты почти не успела поспать.
Джоанна обхватила себя руками, едва соображая от утомления, но сомневалась, что сумеет задремать снова. Только не после того кошмара. Она сосредоточила внимание на собеседнике и только теперь заметила его бледность. Он до сих пор стоял в проходе, держась на спинки кресел для равновесия. Эта потребность в опоре яснее слов говорила, что парень тоже устал.
– Почему бы тебе самому не попробовать поспать? – предложила Джоанна.
Они находились в получасе от Лондона, но этого времени бы хватило, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть.
– Вряд ли у меня получится, – вздохнул Ник. – Слишком много мыслей в голове крутится, понимаешь? – И потом добавил так тихо, что Джоанна едва расслышала за стуком колес: – Я знаю, сколько времени мы отсутствовали.
– Что? – она выпрямилась. – У тебя заработал телефон?
– Нет. – Ник выудил из кармана билет на поезд.
Они могли посмотреть на дату еще в Бедфорде. Внезапно Джоанна поняла, что не хочет знать.
– Прошло шесть лет, – проронил Ник. – Именно столько нас считали пропавшими без вести.
– Шесть лет, – механически повторила она: столько времени отец не видел исчезнувшую дочь, столько времени мертва Марджи…
– Я знал, что прошло минимум года полтора, – продолжил собеседник. – За пять месяцев магазины бы не изменились так сильно. Но… шесть лет… Никак не могу поверить, что моей младшей сестренке Алисе уже исполнилось двенадцать. А Робби – одиннадцать. Они меня хоть помнят? Отца – нет…
– Ник… – Джоанна с трудом могла смириться с услышанным. – Сочувствую. – Это прозвучало слишком слабо, учитывая обстоятельства, но она не знала, как еще выразить, насколько сожалеет.
Он оказался в будущем только из-за нее. Только потому, что вернулся помочь ей, хотя мог бы спастись.
– Уверен, ты бы сообщила, если бы имелась такая вероятность, но все равно должен спросить… – медленно произнес Ник. – Есть хоть малейший шанс переместиться в прошлое и предотвратить нападение?
Джоанна однажды уже действительно преодолела сопротивление хронологической линии изменениям и обратила вспять все совершенные героем убийства, развоплотив его – сделав из тренированного охотника на монстров обычного парня, каким ему и было предначертано стать. Вот только… Тогда инстинкты подсказывали, что использование дара поможет вернуть родных. А теперь те же инстинкты говорили: даже если бы способности еще оставались, рассоздавать тут нечего. Ничто не помешает монстрам убить Марджи. И это понимание вызвало новую волну горя.
Вероятно, страдания отразились на лице Джоанны, потому что Ник резко вдохнул и сжал кулаки, явно стараясь взять эмоции под контроль. Она очень хорошо знала подобное чувство.
– Просто… Я нужен своей семье. Потому что на мне… многое держалось после смерти отца.
Джоанна сделала бы для него все. Все, что могла. И непременно бы отмотала назад произошедшее, если бы сумела. Но пока оставалось лишь предложить в утешение ответы.
– Я пока сама многого не знаю в этом мире. Когда мы найдем бабушку, она подскажет, что делать, потому что понимает происходящее лучше, однако… – Девушка покачала головой. – Изменить уже случившиеся события очень сложно. Существует… сила, которая сопротивляется любым попыткам внести коррективы.
Хронологическая линия и сейчас ворочалась. Но если вчера она ощущалась скорее грозной стихией, то теперь создавала впечатление животного, которое в кои-то веки довольно мурлыкало, словно радовалось, что Джоанна и Ник наконец проводили вместе столько времени. «Прекрати, – хотелось крикнуть той. – Оставь нас в покое. Ты пытаешься исцелить уже неизлечимую рану».
– Изменить уже случившиеся события очень сложно, – эхом повторил собеседник. – Но не невозможно?
Джоанна поколебалась. Она знала лишь два подобных случая. Согласно легендам, Король монстров стер изначальный поток времени, чтобы создать новый, по собственному вкусу. И сама она, развоплотив героя, внесла изменения, хотя и куда менее серьезные.
– Лучше будет обсудить это с бабушкой.
Они уже находились совсем недалеко от района Куинхит. Если кто-то и сумеет подсказать способ все исправить, то только она. Оставалось лишь надеяться, что еще удастся вернуть Марджи к жизни, а Ника – к семье.
Колеса поезда заскрежетали по рельсам, приближаясь к большой платформе. Надпись над ней гласила: «Добро пожаловать в Лутон». Ежедневно путешествующие в Лондон и обратно пассажиры сонно подпирали кирпичную стену станции: некоторые листали ленту в телефоне, другие таращились в пустоту, слушая музыку в наушниках.
Ник снова сел на прежнее место, и Джоанна присоединилась к нему, прижимаясь, чтобы пропустить по узкому проходу нескольких людей, и внимательно рассматривая каждого. Мог ли кто-то из них оказаться монстром? Все выглядели безобидно, но она впервые пожалела, что не обладает способностями семьи Оливеров: даром определять наверняка, кто кем являлся.
Поезд тронулся. Джоанна отодвинулась от Ника, отметив его неровное дыхание. Когда-то она бы только обрадовалась при виде страданий того, кто лишил ее родных. Обрадовалась бы, сочтя это заслуженным наказанием.
Однако с тех пор насмотрелась сполна, как будущего героя пытали. Этой боли хватило бы на тысячу жизней. На записях его избивали снова и снова, заставляли наблюдать за убийствами близких. Раз за разом, раз за разом. Больше Джоанна не желала видеть мучения Ника, поэтому прижалась к нему ближе. Казалось, это слегка помогло. Он расслабился, опуская плечи и переводя дыхание.
– Может, хоть ненадолго прикроешь глаза? – предложила она.
Не прекращая обшаривать взглядом вагон в поисках преследователей, Ник покачал головой.
Вспомнились его слова про то, что дома от него многое зависело после смерти отца. Джоанна не сомневалась, что он взвалил на себя немало ответственности, поэтому хотелось хоть немного облегчить его ношу.
– Я посторожу, – пообещала девушка. – Ты не обязан все делать в одиночку.
К ее удивлению, он встретился с ней взглядом, чуть смущенно улыбнулся и закрыл глаза. Ощутив, как в груди разлилось тепло, Джоанна сурово приказала себе: «Прекрати. Ты не можешь ничего чувствовать к этому парню. Того, кого ты любила, больше не существует. А эта его версия возненавидит тебя, если когда-нибудь узнает правду».
И кошмар служил тому напоминанием.