Изглодавшиеся странники в очередной раз разбивают лагерь. У Амадея уже темнеет в глазах:
– Я больше не могу, – запыхавшись и качаясь, жалуется кузнец.
Лами и Гермэк обратили внимание на Манрике и Берто, слегка опережающих остальных.
– Разрешаю сделать по глотку, – бросив бурдюк, хладнокровно распорядился граф.
Лами ловко поймал и первым делом дал попить Амадею, которому одного глотка было смертельно мало. Затем толстяк возвратил бурдюк актеру. Следом глотнул Гермэк и передал драбанту. Берто без колебаний сразу протянул бурдюк господину, зная, что на кого-то может не хватить. Де Лар отвел от себя руку подданного и приказал:
– Пей.
– Сначала ты, милорд.
– Пей! Это приказ.
Берто, благодарно моргнув, принялся исполнять. Как раз хватило на последний глоток. Волевой лидер вытянул руку из кармана и сказал:
– Скоро новый день, ешьте. Это все, что осталось.
– Это же ягоды? – радостно округлил глаза Амадей.
– Но тут на всех не хватит… – отметил Лами, невзначай посмотрев на друга.
– А что все сразу на меня уставились? – замешкался толстяк.
– Ешьте и спать, – со свойственной холодностью приказал граф.
– Милорд, – обратился к нему Берто, – нам нужен дежурный.
Обведя взглядом стремительно надвигающиеся тучи, Манрике сделал соответствующее распоряжение:
– Сегодня спим все.
– Но, милорд… – продолжил драбант.
– Скоро сильный ливень. Поверьте, нам никто не угрожает, – перебил граф.
Зная о мощи разъяренных тропических дождей, де Лар нарочно расположил лагерь под прикрытием громадных глыб, чтобы вторженцам к ним было не пробиться, а потоки бурной воды обходили палаты стороной.
Путники съели по нескольку ягод и разместили верблюдов в своих шатрах.
Необычайный холод опустился на лес, в абсолютной темноте – ни костра, ни свечей. Раздался грохот грозы. Внезапно обрушился ливень. Звук от ударов воды о камни, деревья и палатки был настолько силен, что казалось, деревья вот-вот рухнут на лагерь или их смоет дождем. Сооружениям удавалось выстоять под натиском воды, низвергающейся из черного неба. Гроза все усиливалась. Упоры, на которых натянуты палатки, были вбиты глубоко, как никогда прежде. Одна из световых бестий сразила могучее дерево, которое упало напротив палатки Амадея. Верблюд в его шатре разбушевался от испуга и попытается вырваться. Благо выход был забаррикадирован древесиной. Кузнец все старался усмирить животное ласками и объятиями.
Вскоре гроза утихла. Верблюд в шатре Амадея успокоился. Усталый толстяк расслабился, его веки все тяжелее. Обняв своего теплого питомца, он наконец засыпает.