Жаверов без стука вошел в директорский кабинет и с порога гаркнул:
– Здравия желаю, Николай Трофимович! Майор Жаверов!
Сизов привстал:
– Да-да, пожалуйста, проходите… Добрый день.
– Не такой уж он и добрый, – вздохнул майор, садясь напротив директора. Сизов сел обратно в кресло.
– Что и говорить, кошмар, конечно, – с почти виноватыми интонациями заговорил директор. – Первый раз при мне что-то подобное случается… Да и до меня, насколько я знаю, ничего такого не происходило…
– Выходит, это первое убийство, совершенное на территории «Мосфильма»? – сделал вывод Жаверов.
– Лично я убежден, что первое, – сказал Сизов. – Если бы раньше что-то такое было, об этом бы все помнили… Да и этот случай теперь не забудется… Просто какую-то дурную славу «Мосфильм» начинает приобретать… Сначала самоубийство, теперь еще и убийство… Кстати, самоубийств здесь раньше тоже не было…
– Вот поэтому я и предполагаю, что оба эти дела могут быть как-то связаны, – кивнул майор.
– Да, но как? – растерянно спросил Сизов.
– Это еще предстоит выяснить… Полагаю, самоубийцу Топоркова вы не знали?
– Нет, – развел руками директор.
– Ну а с убитым Баклажановым, конечно, хорошо были знакомы?
– Не так чтобы хорошо – общались изредка, но только здесь, в этих стенах… Даже, скорее, в этом кабинете… Сами понимаете, режиссеры – такой народ… Либо они дома сценарий пишут, либо на съемочной площадке кино снимают… Особо их и не узнаешь… То есть я, как директор, имею куда меньшее представление о Баклажанове как о человеке, чем, например, актеры, которые у него снимались, или члены съемочной группы…
– Да, это понятно, – согласился Жаверов. – Всех их мы еще опросим. А вам, стало быть, совершенно нечего сообщить следствию?
– Боюсь, что нет, – вздохнул директор. Видно было, что ему очень хотелось быть полезным и что его расстраивала собственная в данном случае бесполезность.
– Скажите, а легко ли постороннему человеку попасть сюда, на «Мосфильм»? – спросил майор.
– А вы думаете, это сделал посторонний? – посмотрел на него Сизов.
– А вы думаете по-другому? Кто-то из своих?
– Нет, как раз то, что это сделал кто-то из наших… нет, такое у меня в голове не укладывается… А проникнуть – да, при желании мог и посторонний… Ну а куда у нас посторонний не может проникнуть? Тем более здесь ежедневно столько народу… Я бы даже сказал, что не сомневаюсь, что это сделал именно посторонний! – уверенно заключил Сизов. Майор молчал, и директор решил развить свою мысль: – Здесь ведь у нас огромный простор… Вся территория – тридцать пять гектаров… Масса возможностей спрятаться, затаиться… На «Мосфильме», как говорят, есть места, куда не ступала нога человека…
– Да, об этом мне уже доложили, – хмыкнул Жаверов. – Стало быть, установить здесь у вас жесткую пропускную систему затруднительно?
– Весьма затруднительно, – подтвердил Сизов. – К тому же, если кто-то захочет остаться совершенно незамеченным, он навряд ли пойдет через главный вход… Так что эта мера была бы даже и напрасной… Но, товарищ майор, – вдруг осекся директор, – ведь убийство уже произошло… И убийцы, конечно, очень давно тут нет. И едва ли он вновь сюда пожалует…
– Как знать, как знать, – отозвался Жаверов.
– Или вы полагаете, что такое может повториться? – Сизову стало не по себе от этой мысли.
– Ничего не могу сказать, пока мы хотя бы не узнаем, за что убили режиссера, – сказал майор, вставая. – Ну что ж, Николай Трофимович, не стану вас больше отвлекать. Будем держать вас в курсе, могу заверить, что это дело не останется нераскрытым. Правда, следствие может затянуться, но… В общем, всего доброго!
– Спасибо, – отвечал директор. – Будем очень благодарны, когда вы распутаете весь этот ужас.