Договор
Тюр Грозокрыл был, мягко говоря, не в духе. Он пролетел несколько деревень в поисках убийцы брата, скрытый грозовой тучей, сотворенной магией Ловца Бурь. Но от пылающих копий и паники среди лошадей это не помогло. Крестьяне бежали в свои дома, а стражники готовились к атаке. И Тюру приходилось лететь прочь, дабы не создавать большей шумихи.
По крайней мере, версия Эдгара подтвердилась, Агийвия подвергалась атакам неких тварей, и стражники от самой столицы были отправлены в каждую деревню. Принца пегасьего народа не радовал данный факт. Ведь он не узнал никакой информации кроме того, что монстров, посланных в королевство лошадей, называют гоблинами. Неясно, кто посылает монстров, откуда они берутся, даже слухи о Танатосе среди народа не ходят.
А напуганные лошади вынудили Грозокрыла лететь к этой разрушенной деревне и там какое-то время погромыхать как самая обыкновенная буря. По крайней мере, можно выпустить гнев. Да, гнев!
Его, Тюра Грозокрыла, повелевающего самой несокрушимой стихией небес, прогнали истошные крики трусливых кляч! Надо ли говорить, что пегас был злой как сатир7, когда к нему пришел конь в доспехах с зачарованным мечом и прошелся им по его оперению, а потом сказал: «Я тебе не враг!»
Хоть еще сильнее Тюра разозлило новое заявление лошади: «Пегасов мне и не хватало!» Кем он себя возомнил, чтобы так неуважительно отзываться о его народе?!
Потому Грозокрыл пустил в жеребца молнию.
– Жареная конятина, цы-цы-цы! – восхищенно закричал Тюр, причмокивая и глядя на сгустившиеся клубы пыли. – Я не Гертруд, но думаю, волкам такое блюдо понрави…
Пегас не успел договорить, как его вдарило собственной молнией. Боль слабая, если вообще неощутимая.
– Что?! – спросил Тюр, скребя зубами от гнева.
Перед ним стоял конь с искрящимся мечом наголо. В глазах бурой лошади читались неодобрение и… легкая ирония.
– Значит, пегасы получили власть над грозой? – ехидно осведомился конь. – Ничего, я найду, чем вам ответить.
Взмах мечом – и белая волна пошла на Тюра, на ее пути рушилось все. Вернее не рушилось, а разрезалось. Ровно и гладко, словно резали ножом масло. Грозокрыл поднял ворох искр, чтобы защититься от волны зачарованного меча. Только так и нужно защищаться от рыцаря Ордена Жанны Великой. Принц понял, что это именно рыцарь, ведь кому попало магический клинок не дают.
Но пегас просчитался: волну грозовая завеса не задержала. Оказалось все куда страннее. Белая волна с диким лязгом врезалась в завесу из молний, и Тюр со всей силой отразил ее обратно.
Сказать, что рыцарь был удивлен – не сказать ничего. Хотя волна и ему не навредила, он просто поймал ее мечом, как старый мяч копытом. Однако удивление-то никуда не исчезло.
– Что это за амулет? – спросил конь, приближаясь к врагу.
Тюр тоже пошел на сближение.
– Ловец Бурь! – не без гордости ответил пегас. – А это что за перочинный ножик?
– Это Разящий меч! – с достоинством ответил рыцарь.
Несмотря на кажущуюся сдержанность, противников внутри сотрясала дрожь.
Тюр и его оппонент читали в глазах друг друга неуверенность. Но сомнения с каждым шагом утихали, сменяясь твердым желанием опрокинуть соперника навзничь.
Между Тюром и конем осталось шесть размахов, когда рыцарь произнес:
– Кто ты такой, пегас?
– Я не намерен тебе отвечать! – Грозокрыл сорвался с места.
Горя синими всполохами молний, он налетел на врага. Подобно тарану сшиб агийвского воина, и тот отлетел на один размах8, хотя сразу затормозил. И весь удар на себя приняло лезвие Разящего. Оно искрилось и пылало синим светом.
Грозокрыл, не замечая порезов, оставшихся после налета, опять двинулся вперед. Поднявшись в воздух, пегас метал одну молнию за другой, тесня агийвца к разрушенным домам.
Но рыцарь оказался не из робкого десятка. Удары он отражал клинком и переправлял их в Тюра. Он в свою очередь ловил заряды и отправлял обратно.
Над местом их битвы сгустились тучи. Молнии сверкали чаще, но сражающиеся не обращали на погоду внимания.
Грозокрыл в попытках смести коня собрал всю силу Ловца Бурь в один огромный искрящийся шар. Он поднимался над головой принца и мог стать вторым солнцем, если бы не тучи. Рыцаря такое зрелище впечатлило, пусть он и не показал виду, однако глаза говорили сами за себя.
Тюр бросил шар в воина. Он летел медленно, и у коня было достаточно времени отразить удар. Что он и сделал. Взмах меча!
Белая волна вонзилась в шар, будто игла в мыльный пузырь. Шар развалился пополам, и сила грозы превратилась в лазурное сияние на застеленном тучами небе.
Сражающиеся оцепенели, глядя на пиршество красок. Лазурь постепенно розовела по краям, и вскоре в чистый цвет морской волны начали проникать красные, сиреневые, зеленые оттенки.
Такой красоты никто из оппонентов раньше не видел. Но любование прервали молнии! Они влетели в рыцаря, как стрелы в дичь.
Тюр первым отошел от радужных феерий и нанес подлый удар…
Однако конь не пострадал.
Меч вновь принял всё на себя. Но Грозокрыл мог поклясться, что рыцарь не успел бы отразить целый град молний. Просто не успел бы.
И еще принц мог поклясться, что на мгновение меч поднялся сам. Просто вылетел изо рта агийвца и как щит загородил собой воина. И это случилось всего лишь за одну девятую часть солнца9.
Разящий искрился от полученной силы. Конь посмотрел на меч с благодарностью, а затем, взглянув на Тюра, усмехнулся:
– В этой битве мы равны! Может, сразимся без артефактов?
– С чего мне тебе верить? – спросил Грозокрыл, зависнув в воздухе над агийвцем.
– Я воин чести! Я никогда не наношу удар исподтишка в отличие от вас, пегасов!
– Значит, ты глупец, конь! В битве надо действовать так, чтобы у врага не осталось и шанса на победу!
– Что толку в такой победе?! Если ее считают несправедливой?!
– Для проигравшего победа врага всегда несправедлива!
– Мы можем продолжать спор! А можем наконец решить наш вопрос! Ты принимаешь мой вызов?
Тюр задумался. Сейчас… Сейчас он может одним ударом покончить с агийвцем. Однако в голове застряли его слова. Он считает летающих бесчестными варварами! Значит, надо доказать обратное.
Грозокрыл опустился перед оппонентом. Между ними семь размахов. Пегас взял копытами амулет и снял с шеи. Отбросил от себя. И принц уловил в глазах коня дольку уважения.
В ответ рыцарь поднял меч. Тюр приготовился… и воин бросил клинок, даже с некой брезгливостью.
И только сейчас пегас смог хорошо разглядеть коня. Чистой бурой масти, в потасканных временем доспехах, а его копыта? Они были перевязаны белыми бинтами. Тюр предположил, что рыцарь чем-то болен. Непонятно только, чем. Он вроде стоял уверенно, значит, раны несерьезные. А значит, бой будет равный.
Грозокрыл беспристрастно глядел на рыцаря, а тот отвечал тем же.
– Так как мне тебя все-таки называть? – спросил конь.
– Это имеет значение?
– По правилам дуэлянты должны назвать себя. К тому же… Я хочу знать, кого мне предстоит прижать к стене.
Пегас усмехнулся. У коня есть чувство юмора. Значит, бой будет интересным.
– Мое имя… Тюр… Тюр Грозокрыл. А ваше?
– Арон… Арон Бурогрив. Меня еще называют Рыцарь без Хозяина! – воин встал в боевую стойку, широко расставив копыта.
– Оригинальное прозвище. Ну а меня нарекают Укротителем Бури! – Тюр прижал крылья к себе.
– Понятно, почему!
Они начали наматывать круги. Воины сокращали расстояние, готовясь к схватке. Они сойдутся в поединке через три, две…
Резкий столб света!
Он ударил в стороне от них.
Бурогрив тут же схватил Разящий, а Грозокрыл Ловец Бурь.
В столбе появилась фигура. Тюр посмотрел на Арона: его морда не выражала удивления. Конь явно знал, кто сейчас возникнет перед ними.
Удивлению пегаса не было предела, когда перед ним предстал единорог. Полностью белый, с голубым рогом и глазами. Она, а это, несомненно, она, была укутана в старый никудышно сотканный плащ, напоминавший скорее дряхлое одеяло или ковер, может, наволочку.
Но сама единорожка выглядела гордо и упрямо. Она смотрела на них с уверенностью. И Тюр мог поклясться, что такой взгляд он уже где-то видел.
– У вас два варианта! – величаво воскликнула волшебница. – Вы отдаете мне свои артефакты и расходитесь! – такое приветствие не понравилось обоим. – Или второй вариант, я забираю артефакты, а вас прогоняю!
Это еще хуже.
– Мне по вкусу третий вариант… – начал Тюр.
– Мы оставляем артефакты себе! – закончил Бурогрив за Грозокрыла. Тот удивленно воззрился на коня. – А тебя прогоняем!
Единорожка бесстрашно оглядела соперников.
– Это ваш выбор!
Она подняла голубой подбой плаща, откуда моментально вылетел огненный сгусток. Принц пегасов не знал, что это… но почувствовал, что оно обладает разумом, пусть и примитивным.
Его действия длились не дольше мгновения. Тюр поднял искрящийся щит, прикрыв заодно и рыцаря. Синий пламень ударил в щит и отлетел, будто стрела, вернувшись в плащ хозяйки.
– Предлагаю сделку, – произнес Арон Бурогрив. – Поможем друг другу, а потом разойдемся.
– Меня устраивает! – Тюру начал нравиться этот конь.
– Вам меня не победить! – заявила единорожка.
– Сейчас и узнаем! – ответил Тюр и через копыто направил поток молний.
Рыцарь добавил несколько взмахов Разящего. Те слились в одну лиловую волну, пускающую искры. Волшебница приняла удар на свой невзрачный плащ. Магия рассеялась на разноцветные огни. Они воспарили над разрушенной деревней, а затем осели, покрывая обугленные хижины свежей травой.
– Что это за тряпка?! – гневно спросил Тюр.
– Не знаю, но в ней небывалая магическая сила, – ответил Бурогрив.
– Я это и так понял! – возмутился Грозокрыл, решив что его товарищ не блещет умом – Меня интересует, что это за тряпка?!
– Я же сказал, что не знаю! – закричал в ответ Арон, ему тоже показалось, что собеседник не самый умный.
– Видно, что не знаешь! – надменно ответил Тюр.
– Хватит! – голос волшебницы звенел от злости и… некой горечи. – Два тупых скота, вечно грызущихся между собой! Неужели артефакты не могли выбрать кого-нибудь получше?!
– Полегче, единорог! – Тюр решил поставить рогатую на место. – Знала бы ты, что делает Ловец Бурь с теми, кто пытался его взять, так бы не горячилась.
Грозокрыла даже пробрало от воспоминаний. Как вчера было. Ржавая чаша в медном зале в чреве Белерофа. Принц берет амулет в копыта и…
«Тебя бьют зарядом!» – услышал он голос единорога внутри.
– Вылезай из моей головы! – Тюр в ярости снова метнул молнию, а вместе с ним и агийвец махнул Разящим по диагонали и по вертикали.
Волшебница постаралась задержать удары магическими щитами. Ее голубой рог засверкал. Магия двух артефактов с диким напором давила на барьеры. Пегас и конь решили победить количеством. Они послали новые заряды магии. Щиты начали покрываться трещинами.
Грозокрыл своим пегасьим взором заметил сквозь замутненную синеву капельку пота, стекающую по мордочке единорога.
– Она сдает позиции! – принц выстрелил еще молнию.
– Единорог! – обратился Арон Бурогрив к волшебнице, та сквозь усталость взглянула на агийвца, и у Тюра появилась мысль, что конь знает эту единорожку. – Помнишь, что я тебе сказал?
Пегас оторопел, когда противница легким движением рога направила щит от себя, и он пронесся по разрушенной деревне, чуть не сбив с ног Тюра и Арона.
Единорог серьезно ослабел. Это было видно. Но прежняя гордость и выдержка не ушли. Она все так же величаво деражалась и, выпрямившись, произнесла:
– ОТДАЙТЕ МНЕ АРТЕФАКТЫ!
Этот голос отдавался эхом в ушах коня и пегаса.
Они ощутили тягу. Непреодолимую тягу подчиниться, и лишь силой воли не сдвинулись с места.
– ОТДАЙТЕ МНЕ АРТЕФАКТЫ! – вновь эхо, прямо в черепной коробке.
У Тюра аж голова заболела. Он нашел в себе силы посмотреть на рыцаря, тот выглядел не лучше. Кажется, бурая шерсть коня посинела.
– ОТДАЙТЕ МНЕ АРТЕФАКТЫ, НЕСЧАСТНЫЕ! – в тоне послышались нотки отчаяния.
Ни Грозокрыл, ни Бурогрив не шелохнулись. Пусть и давалась им эта выдержка с невыносимым трудом. Единорожка, видя, что ее чарам не поддаются, отступила.
Конь и пегас сразу почувствовали облегчение, будто с их спин сбросили тяжелые камни, которые оба таскали от рассвета до заката.
– Отдайте, эх, мне артефакты! – волшебница не сдавалась.
– Только через наши тела! – горячо заявил Тюр.
– И такой вариант тебя, похоже, не устроит! – усмехнулся Арон.
Принц посмотрел на единорожку и по ее глазам понял, что рыцарь говорит правду. Она не хочет убивать их.
Трое стояли посреди развалин, тяжело дыша и качаясь. Силы ушли на битву, и теперь все, что они могли, это гневно сверлить друг друга взглядами.
Тут единорожка засунула копыто под плащ. От рыцаря и Тюра это движение не укрылось. Они приготовились к худшему. И не зря…
– Давай… – но протяжный крик прервал заявление волшебницы.
Тюр вместе с Ароном и единорогом подняли головы и ужаснулись.
– Цапля! – вскричал жеребец.
Белая птица летела к ним с подбитым крылом, истошно крича. Порой она делала ненужные кульбиты и постепенно теряла высоту.
Когда она плюхнулась на землю посередине между конем, пегасом и единорогом, желание сражаться отпало у всех троих. Рыцарь подбежал к Цапле и бережено приподнял ее.
– Кто это сделал, подруга?
Цапля приподняла голову:
– Враги… – и указала крылом наверх.
К ним летела целая стая монстров.
– Гоблины! – воин положил Цаплю себе на спину и, держа меч зубами, приготовился к битве.
Тюр встал рядом с конем.
– Перемирие? – спросил он, искрясь голубыми разрядами.
– Конечно! – по-доброму, даже по-братски отозвался конь. Как будто Грозокрыл не пытался несколько четвертей назад его поджарить.
– А меня примите? – осведомилась единорожка, вставая рядом. Ее рог горел голубым пламенем.
– А как иначе? – вновь отозвался конь, и Тюру оставалось дивиться такому радушию.
Хлопая кожистыми крыльями, твари приближались и злорадно гоготали:
– Не уйдете!..
Вскоре к хлопкам прибавился еще один звук. Топот! Топот неисчислимых раздвоенных копыт – из-за домов появились гоблины, похожие на рогатых двуногих кабанов. Держа в копытах кривые мечи и черные копья, они вместе с летающими собратьями, усевшимися на пустые хижины, громко шипели.
– Чего они ждут? – спросил Тюр.
– Мне тоже любопытно узнать, – согласился Арон.
– Приказа! – отозвалась единорожка. Пегас и конь удивленно на нее уставились. – Они ждут приказа главаря! – пояснила она.
– Все верно, Помпея! – прозвучал грозный бас. Трое скакунов поморщились. – Они ждут приказа! – среди толпы из столба огня и дыма появился Танатос в неизменной черной сутане. – Моего приказа!
– Ты! – Тюр засиял еще сильнее: наконец он нашел убийцу брата.
– Я, дорогой принц! – колдун злорадно оскалился. – Вы столько лет меня искали, а я был тут! Вы на редкость глупы.
– Зато он легко тебя поджарит, Танатос! – не менее грозно произнес Арон.
Грозокрыл подивился. Его защищает конь? Что-то новое. Или хорошо забытое старое.
– Арон, неужели ты так разговариваешь со старым другом?!
– Другом? – переспросил Тюр.
– Не пытайся, Танатос! – голос Помпеи звуча тоньше, но не менее сильно. – Ты можешь задурачить голову пегасу, но я-то знаю твою натуру. В твоих словах один яд!
Принц пегасьего народа, как ни странно, поверил словам единорога, пусть и с задетой гордостью.
Чернокнижник забавно похлопал когтистыми лапами:
– Браво, Помпея Голуборогая, браво! Ты заметно намострячилась в магии! Полагаю, дерево на меня ты вновь обваливать не станешь?!
– Она найдет для тебя кое-что похуже! – заявил Бурогрив. И на этот раз на него удивленно взглянули и Помпея, и Тюр. Он защитил их обоих от нападок Танатоса.
– Арон Бурогрив, все такой же бравый рыцарь, каким и был! – колдун медленно достал из рукава меч с бычьим черепом на гарде. – У меня для тебя припасен хороший клинок! – меч был в полроста Танатоса, и как он поместился в рукаве его сутаны, непонятно. – Я лично зачаровал его! Твоему волшебному мечу потребуется по меньшей мере десять ударов, чтобы сломать его!
Ни Помпея, ни Тюр никак на это не отреагировали.
– Попробуй, – ехидно улыбнулся Бурогрив. – Только не моли меня потом о пощаде.
Танатос ловким рывком преодолел разделяющее их расстояние. Взмахнул мечом. Лезвие ударилось о лезвие, и меч колдуна обломился, рассыпался на мелкие осколки, а самого колдуна откинуло обратно к его армии. Чудом устояв на ногах, он уставился на свое оружие.
– Один удар?! – недовольно произнес он. Затем его взгляд упал на меч Арона Бурогрива, лезвие благородного оружия сверкало и переливалось голубыми, красными и желтыми оттенками. Танатос опешил, в его глазах-факелах замигал страх. – Разящий?! Как?!
– Ты же сам сказал, дружище… – пошутил Арон, улыбнувшись. – Он мне предназначен!
Колдун, грозно рыча, поднялся:
– Убить! Всех убить!
Гоблины как с цепи сорвались. Конь, пегас и единорог приготовились к битве.
«Бьем вместе, одним ударом!» – услышал Тюр голос Помпеи, но слышал ли его рыцарь, пегас не знал.
Гоблины оравой неслись вперед, перед такой армией не устоял бы никто. И вот Тюр Грозокрыл, Арон Бурогрив и Помпея соединили копыта. «Делайте как я!» – вновь голос единорога. Неказистый плащ засветился золотым огнем, Разящий белым, а Ловец Бурь синим. Три цвета смешались, в то же мгновение Арон взмахнул мечом, и сияющая разноцветными красками волна прошлась по центру армии.
Она снесла тварей прочь подобно урагану, с некоторых, как углядел Тюр, даже слезла кожа. И лишь Танатос остался стоять, изрядно обожженный и побитый. Его красные огни-глаза, казалось, сейчас начнут метать молнии.
– Вы… вы заплатите за, эх, это унижение! – говорил колдун, хватаясь за подпаленное плечо. Сутана на теле прокоптилась и порвалась, из нее тек темный дым. – Слышите?! Заплатите!
– Не раньше, чем заплатишь ты! – произнес Тюр, и синяя с красным молния поразила чародея.
Тот распался в пепел и развеялся по ветру. Единорог и конь ошарашенно посмотрели на пегаса.
– Он мне кое-что должен, – пояснил Грозокрыл, почему-то ему стало неловко за такой выпад.
– Не тебе одному, – отозвался Арон, сверля взглядом то место, где раньше стоял Танатос.
Единорожка подошла к клочку земли и внимательно стала ощупывать белым копытом почву.
– Что-то не так, – угрюмо произнес рыцарь, поглядывая на потрепанную Цаплю на прикрытой латами спине.
– Что именно? – спросил Тюр. Ему тоже отчего-то было нехорошо. Не чувствовал в душе той радости, что должна возникнуть.
– В день, когда Танатоса казнили, он тоже распался на пепел, – агийвский воин выдал данный факт холодно и мирно.
– Откуда знаешь? – поинтересовался Тюр.
– Я слышал от друга, – Арон пощупал копытом Цаплю, безмолвно лежащую на спине.
А Грозокрыл взревел, как ревут ураганы.
– Хоть раз! Я!.. могу… достичь цели! – и пегас кинул молнию в соседнюю хижину, сразу вспыхнувшую.
– Полегчало? – спросил Бурогрив, будто Тюр утолял жажду.
– Нет! – ответил Тюр, уходя прочь.
– Говорила же! – Помпея, достав откуда-то совок, зачерпывала землю и клала ее в мелкий пузырек. – Скоты, да и только.
– Не тебе, единорог, судить, кто скот, а кто нет! – откликнулся Тюр.
– Наверное, поэтому все народы и рассорились, – спокойно возразила Помпея. – Потому что не слушали мой народ.
– Напомни, а кто сейчас твою шкуру спас? – иронично поинтересовался Тюр.
– Я тоже ваши шкуры спасла! – напомнила волшебница, убирая флакон в плащ.
– Э-э нет, ты пыталась нас убить! – Тюр злился, как тигийский бык: хоть на единороге гнев выместит, как будто бы от этого станет легче.
– Я не пыталась вас убить! – возразила единорожка.
– Фру! – предвзято отвернулся Тюр.
Лишь рыцарь был спокоен.
– Полагаю, теперь каждый из нас пойдет своей дорогой? – спросил агийвец.
– Не соглашусь, Рыцарь без Хозяина! – внезапно произнесла волшебница. – У нас общая цель и общий враг.
Тюр удивленно на нее посмотрел. Рыцарь тоже не скрывал изумления.
– И что ты предлагаешь? – спросил Грозокрыл, хотя уже догадывался, что она ответит.
– Заключим договор. Мы поможем друг другу найти Танатоса и вместе уничтожим его.
– А что потом? – спросил Арон.
– Потом… там видно будет. Ваш ответ, господа.
Конь и пегас переглянулись.
– Я согласен, – ответил рыцарь.
– И я, – кивнул принц.
– Но сперва отдохнем. Не знаю, как вы, а я уже несколько солнц не лежал на нормальной постели, – заявил Бурогрив.
Грозокрыл спорить не стал, за ним пошла и единорожка.
– Одно меня сейчас интересует, – произнес Бурогрив. – Как тебя, единорог, называть?
Волшебница замялась.
– Я Арон Бурогрив, сын Ланса Бурогрива.
– А я… Тюр… Тюр Грозокрыл, сын Эмира Сереброкрылого, – выдавил из себя пегас и почти сразу сник, заметив удивление попутчиков.
– Я Помпея Голуборогая, дочь Плутарха Краснорогого! – ответила единорожка.
– Ну вот и познакомились, – довольно произнес Арон. – Теперь в Браунитон!
– С этим я могу помочь! – предвкушающе улыбнулась Голуборогая.