Когда мы подъехали к кладбищу, оттуда уже потихоньку начал расходиться народ. Я припарковала джип недалеко от входа и сделала звук тише, так, что припева «Смейся, я чуть было не умер» группы «The Rolling Stones» было почти не разобрать. Воздух в автомобильных окнах колыхался прозрачными призрачными струями над асфальтом, раскаленным лучами безжалостно палящего июльского солнца. Мы неохотно вышли из машины.
– …Мы предаем его тело земле. Земля к земле. Пепел к пеплу. Прах к праху. В надежде на воскресение к жизни вечной во Иисусе Христе…
Мы стояли недалеко от родственников и близких друзей, провожающих Дэйтона в последний путь. Ветра не было, воздух волнами колыхался перед глазами. Я оглядела могилы. Ближайшая выглядела совсем свежей – несколько дней, не больше. Земля была еще темная, немного влажная, глиняная корка, покрывающая ее, напоминала корку свежевыпеченного хлеба. В пустом желудке болезненно заныло, и я отвернулась.
– …Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе все. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа…
Осторожно вдыхая раскаленный воздух, я глянула на Джаки: та стояла в стороне и с испуганным видом грызла ноготь на большом пальце.
– …Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной…
К тяжелому запаху земли и нашего пота примешивалось напряженное ожидание. К могиле подошел мужчина, чтобы бросить в нее земли и цветы. Какое-то время он не двигался, лишь стоял к нам спиной и только потом я поняла, что он содрогался словно от рыданий.
Солнце стояло в зените, жара была нестерпимая и мои нервы потихоньку начали сдавать. Я пыталась сосредоточиться, но организм отчаянно требовал воды и прохлады. Платье промокло на спине и липло к телу. На одно страшное мгновенье расплывающаяся фигура мужчины преобразовалась в Дэйтона, бредущего на меня вперед, точь-в-точь как неделю назад. Моя рука потянулась к шелковому платку на шее, скрывающему синяки, оставшиеся от его пальцев, я зажмурилась и потрясла головой, прогоняя наваждение.
Мужчина развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Лицо – суровое, точеное и безразличное, будто скала. Вот он снял пиджак и понес его, аккуратно перекинув через руку. Белая рубашка была не смята и даже не намокла, будто бы он вовсе не потел. Он прошел мимо, не обращая на нас абсолютно никакого внимания, но я провожала взглядом его высокую фигуру, пока та не превратилась в крошечную точку, похожую на планету за миллион миль от меня.