– Приведи себя в порядок, рыбка, – Вито появился в комнате, я вздрогнула, почти отбросив от себя книгу. Цепкий взгляд черных глаз прошелся по белому легкому платью, зацепился за синяки на запястьях, скользнул на шею, где тоже красовались отметины от его пальцев. Я тяжело сглотнула, наблюдая за тем, как на его губах расцветала хищная ухмылка.
Звери чувствуют страх.
– Что-то определенное? – спросила я, давя в себе ужас. Нельзя показывать, что я его боюсь, что каждый раз, когда он появляется в дверях моей комнаты, все внутри сжимается, словно меня положили под металлический пресс весом в несколько тонн с одной лишь целью – раздавить, стереть в порошок.
– Встреча с возможным партнером. Выезд через час, – оповестил он, направившись обратно в коридор, – что-то не слишком броское, но роскошное. Все должны видеть наш статус, – дверь захлопнулась, отрезая все звуки разом. В звенящей тишине послышался лишь одни тихий всхлип. Это все, что я могла себе позволить. Это все, что мне позволила судьба.
Я поднялась с кресла, осторожно закрыла книгу и вернула ее на полку, заставленную разноцветными корешками, а через час уже вышла из комнаты в белой водолазке с воротом и белых брюках.
Вито плевал на удобство, на то, что в такую жару я едва не падала в обморок от духоты и душащего ворота, который закрывал синяки. Вито любил играть. Его игрушкой пять лет назад стала я.
– Ты, как всегда, превзошла себя, – проговорил муж, когда я оказалась около машины, сжимая небольшой золотистый клатч в пальцах.
Он откровенно лгал. Вито редко распылялся на комплименты и редко считал мои наряды подходящими, хоть сам их и покупал.
– Спасибо, ты тоже выглядишь прекрасно, – мельком улыбнулась я, играя примерную жену. В отличие от него, я не врала.
В свои сорок два Вито выглядел так, что любой молодой мужчина мог позавидовать, он пропадал в спортзале, правильно питался, курил только в моменты, когда сильно нервничал, пил шампанское лишь по праздникам, а виски на вечерних приемах. В черных волосах уже угадывалась седина, но она не портила вид, наоборот придавала шарма, едва уловимую статусность, властность. Вито родился боссом, хищником, это видел каждый, кто с ним знакомился.
Я же не просто видела – почувствовала на себе.
Вито открыл для меня дверь машины, помог сесть на кожаное сидение, а затем и сам забрался в салон с другой стороны, уткнувшись в телефон.
Он часто брал меня на встречи с потенциальными партнерами, красовался молоденькой женой, показывал картинку идеальной семейной жизни, которой, конечно, даже не существовало. Наш брак больше походил на минное поле, и моя нога ступала на него, без карты, без опознавательных знаков и оборудования. Я натыкалась на мины, возносилась болью на небеса, но каждый раз возвращалась в ад на земле, в ад, где мое тело рассыпалось на кусочки.
Улицы пустовали, магазинчики и кафе закрылись на свой законный перерыв. Мы остановились около ресторана, хозяин которого платил Вито за охрану. Значит, обойдется без разборок. Это радовало. После перестрелок или стычек, он буквально слетал с катушек, после таких ночей я по несколько дней проводила в кровати, вздрагивая от каждого шороха и с ненавистью смотря на букеты цветов на тумбочке.
Вито помог выбраться из машины, поправил мои волосы у лица, со стороны могло показаться нежно и ласково, но на самом деле, просто приводил трофей в порядок. Стирал пыль со школьного кубка.
– Вот теперь мы готовы завоевать весь мир, – ты готов, Вито. Ты.
– Разве могло быть иначе? – я улыбнулась, как делала всегда. На каждую его реплику, на каждое его слово. Этот урок я заучила, запомнила на всю оставшуюся жизнь. Вито не терпел возмущений и чужого мнения. Особенно если это мнение женщины.
Мы вошли в кафе, его тяжелая рука, покоящаяся на талии, придавливала к земле, но я шла с гордо поднятой головой.
Столики пустовали, лишь за одним в конце зала притаилась темная фигура. Потенциальный партнер моего мужа.
Он поднялся, когда нас увидел.
Я едва не запнулась, едва не потеряла самообладание. Мне стало страшно. Так страшно, как еще никогда не было. И даже самые ужасные ночи в компании Вито не сравнились бы с тем, что я испытала сейчас. Ноги казались тяжелыми и вместе с тем ватными, я с трудом переставляла их, туфли вдруг показались не легкими брендовыми босоножками, а чугунными сапогами, которые приварили к ступням.
Казалось, Вито заметит эту перемену. Заметит и непременно разозлится. И я упорно шагала, стуча каблуками о плитку.
Маска дала трещину. Мне хотелось разрыдаться от страха, но я собрала всю обретенную волю в кулак и произнесла:
– Добро пожаловать в Палермо, синьор Санчес, – человек может справиться с чем угодно. Я знала это, потому что уже много лет жила в своем самом худшем кошмаре. Но о нем никто не знал.
Губы Адама коснулись моей руки, мне хотелось отдернуть ладонь, словно его легкий поцелуй мог обжечь или вовсе убить.
Ты узнал меня?
Я даже не слушала, о чем они говорили, смотрела перед собой и молилась о том, чтобы он ничего не сказал. Вито бы убил нас обоих прямо здесь, а затем бы сел пообедать около остывающих тел и уже завтра женился бы снова.
Но я осмелилась посмотреть на Адама. И пожалела об этом. Он глядел прямо на меня. Так пристально и изучающе, будто я воровка и украла у него что-то ценное и дорогое.
Интересно, как он жил все это время? Женился ли?
Тишина говорила громче слов, когда Вито отошел. Казалось, еще немного, мы начнем обмениваться мыслями, только чтобы не говорить ничего вслух.
Я опередила его.
Никто не должен знать, кто я. Только Вито знал половину моей истории. И он не должен узнать о том, что Адам ее часть.
– Как вам Палермо, синьор Санчес? – собственный голос показался чужим, холодным и неприступным. Но именно так я жила все эти года.
– Можно просто Адам, – кривая усмешка разрезала красивое лицо, на котором появилось несколько маленьких морщинок.
Можно не просто Адам. Можно «моя душа», «мой мир» и «моя любовь», но вместо этого я произнесла:
– Думаю, мой муж будет против.
– Прекрасный город, я здесь уже бывал, – ты вырос в Палермо. Как ты оказался здесь, Адам? Как? Почему именно с Вито решил заключить перемирие? Почему именно семья Скальфаро? Почему пришел в мою жизнь? Снова.
Ты пришел за мной?
Я пыталась скрыться от его внимательных глаз. Раньше они смотрели с такой теплотой, что в ней можно было утонуть. Сейчас же в них сквозило неверие.
– Мы с вами не встречались ранее? – я почувствовала, как ладони холодеют, а пальцы становятся деревянными. Сердце и вовсе перестало биться, оно замерло, ожидая следующего поворота судьбы. Дыхание тоже остановилось, застряло где-то на уровне горла, в котором встал пресловутый ком. Я будто проглотила комок шерсти, и теперь он мешал дышать.
– Нет, – меня хватило на одно слово, а потом вернулся Вито. И всего через пару десятков минут, показавшихся вечностью, Адам покинул ресторан, оставляя меня один на один со своим персональным кошмаром.
– Вот видишь, рыбка, – пальцы Вито с силой сжались на подбородке, горячее дыхание коснулось губ, а острый нос прочертил линию по щеке. – Не зря я тебя воспитывал, – я прикрыла глаза, едва сдерживая слезы.
Все, что я пыталась похоронить в себе, все, что пыталась скрыть, сейчас рвалось наружу.
– Конечно, Вито, – сдавленно отозвалась я, когда хватка стала грубее. Он усмехнулся, оставил смазанный поцелуй на приоткрытых губах и отстранился, потеряв ко мне всякий интерес.
Я выдохнула, едва сдержав порыв стереть касания мужа с себя, и посмотрела в окно, на ровную, как игла, спину. Адам изменился, стал серьезнее и… серее, будто потерял все те краски, которыми был наполнен раньше.
Сигаретный дым взвивался в воздух, хотела бы и я так легко упорхнуть ввысь, чтобы не чувствовать, не дышать и не жить. Я не видела его лица, не видела действий. Только смотрела на черный пиджак и с остервенением засовывала свои эмоции обратно. Никто не должен узнать о том, что за каменной стеной, маской есть что-то еще.
Проклятый Адам Санчес.
Ладони все еще дрожали, а дыхание так и не пришло в норму после встречи с призраком. С прошлым, которое никогда не должно было настичь. Оно должно было остаться в темном гараже, залитом кровью и моими слезами. Я помнила ту ночь, помнила его крик, оглушающий и такой отчаянный. Он все еще стоял в ушах и снился холодными ночами.
Вот и сейчас вместо обеда я глотала слезы, вместо кофе пила отчаяние, а вместо любви познала только боль.
И я с отрешенностью наблюдала за тем, как Вито нарезал стейк с кровью, представляя себя на месте этого куска. Жизнь с Вито поглотила меня точно с таким же аппетитом.
– Поешь, рыбка, скоро поедем домой, – я вздохнула, пытаясь протолкнуть ком в горле глубже, избавиться от него, но ничего не вышло. Вито не получил от меня ответа, только робкий кивок головой. Я уставилась на ненавистный салат и все же наколола помидор на вилку, хотя все внутри меня хотело выплюнуть его.
Спустя час мы вернулись домой. Вито скользнул по мне заинтересованным взглядом, от которого по телу пробежали мурашки, но ничего не сказал и направился в кабинет. Я почти бегом поднялась по лестнице и закрылась в своей комнате, надеясь, что документы Санчеса утомят его настолько, что он не придет вечером.
Когда я оказалась в привычной тишине, в белой комнате с видом на мерцающее вдалеке море, стало проще. Но не настолько, чтобы не проигрывать в мыслях весь сегодняшний день.
Я надеялась лишь на то, что Адам не понял, кто я, что он не узнал меня, что забыл, хоть это и вызывало глупую боль под ребрами.
Прошло пять лет.
Я умерла для него, осталась лишь призраком в памяти. Привидением, которое утопило в отчаянии.
Я зажмурилась, в ушах снова зазвенел его нечеловеческий крик в ту ночь, когда он увидел меня на полу. Я помню все в мельчайших подробностях. Тогда думалось, что я попала в ад, но это был только первый круг.
Я помню слова его отца о том, что не должна быть рядом с Адамом.