Похоронив Мими, я захлопнула металлическую дверь склепа, а затем вытерла руки о бедра. Ашер все еще стоял там, возле мраморной колонны с именами.
Он вскинул брови, когда я прокралась к нему, а затем приподнял их еще выше, когда я остановилась прямо перед ним. Я сжала руки в кулаки и медленно дышала, заменяя теплый цитрусовый аромат Мими свежим, прохладным запахом Ашера, а затем ударила его в грудь, прямо в то место, где стучало его черное сердце.
Его губы приоткрылись от моего первого удара, а затем крепко сомкнулись, когда я продолжила наносить следующие. Он не подначивал, но и не останавливал. Ашер позволял мне бить себя, пока кости моих крыльев не заболели так же сильно, как костяшки пальцев. В какой-то момент он поймал мои кулаки, зажав по одному в каждой руке, сомкнул пальцы вокруг них и опустил.
– Я еще не закончила, Сераф!
– Закончила.
– Не смей мне указывать! – Я попыталась вырвать кулаки, но он крепко их держал.
– Если бы перья так не реагировали, я бы с радостью позволил тебе продолжать, Селеста, но ненависть ко мне лишь вредит твоим крыльям, так что успокойся.
– Ты сжег крылья Лей! Ее тело разлагается у нас под ногами из-за тебя! Ее душа… Свет ее души померк из-за тебя! – Мне удалось освободить один кулак, но не второй. Прежде чем я успела впечатать его в лицо архангела, он поймал мое запястье и завел мою руку мне за спину, затем сделал то же самое с другой рукой, сковав обе.
– Я тебе не враг.
– Вся система – мой враг, а поскольку ты находишься на самой верхушке, ты и есть враг.
Ашер расправил крылья и окружил ими наши тела, заключив нас в клетку из перьев.
– Боишься, что ишимы увидят, как ты бьешь другого ангела? – выплюнула я, борясь с его хваткой, напоминавшей тиски.
– Нет. – Он приблизил губы к моему уху и прошептал, обдав кожу горячим дыханием: – Боюсь, что они услышат, как я признаюсь в том, что может уничтожить ее… и меня.
– Ее? – Я попыталась отстраниться, но у меня не оставалось сил, поскольку руки были связаны за спиной, а огромное тело нависло надо мной.
Он дышал, просто дышал, каждый глоток воздуха становился резче и горячее предыдущего.
– Я спас ее душу.
На этот раз, когда я запрокинула голову, мне удалось немного увеличить пространство между нашими телами.
– Где… Где она? – Ее непроизнесенное имя цеплялось за окутывающую нас тьму.
Ашер так крепко зажмурился, что тонкие морщинки очертили контур глаз. Его рот тоже сжался в тонкую линию. Я хотела, чтобы он открылся и ответил, но он оставался сомкнутым.
– Откуда мне знать, что ты говоришь правду?
Полог из перьев отбрасывал на него тень, но все же я различила биение вены на его виске и трепещущую прядь волос, которая выбилась из-под резинки.
– Я только что проклял себя, Селеста, – его глаза медленно, но не полностью открылись, – а ты спрашиваешь, не лгу ли я? – Его пальцы соскользнули с моих запястий, но крылья остались на месте, и, хотя ни одно перо не коснулось моего тела, я чувствовала их повсюду.
Я потерла запястья, будто серафим причинил мне боль, но он этого не сделал.
Я задрожала, словно замерзла, но это не так.
Я ошеломлена. И расстроена.
Ох… так… расстроена.
Я влепила Ашеру пощечину.
– Как. Ты. Смеешь. – Кости моих крыльев напряглись, когда ишимы украли еще одно перо, пополнив фиолетовый холмик возле моих сапог.
Архангел моргнул.
– Как я смею что?
– Как смеешь говорить мне об этом только сейчас! Как смеешь позволять мне верить, что… что… – Я не хотела плакать, но всхлип вырвался наружу. – Четыре с половиной года, Сераф, – прохрипела я. – Четыре с половиной года. Кусочек моего сердца был мертв четыре с половиной года.
Смертельно тихим шепотом он произнес:
– Если не замолчишь, этот кусочек будет похоронен навсегда.
Мои глаза расширились настолько, что ресницы коснулись бровей. Я даже не подумала о том, что за ее душой могут охотиться, желая уничтожить.
– Вообще-то, я ожидал объятий, – пробормотал он, потирая челюсть. – Или, по крайней мере, благодарности.
– Прости. За то, что накричала, и за то, что ударила. – Я уставилась на фиолетовый холмик, который легко мог бы заполнить небольшую наволочку, но затем меня поразила первая часть его предложения. – Ты только что сказал, что хочешь обняться?
Ашер отнял ладонь от лица.
– Я не говорил, что хочу этого.
Несмотря на то, что его дочь обидчива, не думаю, что она унаследовала это от отца. Скорее всего, от матери.
– У меня есть вопросы.
– Могу представить, но не здесь.
– Тогда где?
– Я знаю одно место.
– Отнеси меня туда.
Он вскинул брови, будто удивленный моим быстрым согласием.
– Ты уверена?
Я кивнула.
Выпрямившись, Ашер расправил плечи, покачивая крылья, и вновь явил нас ночи и таящимся в ней существам. Может, лавандовокрылый ишим раскачивался где-то над нами, пытаясь подслушать?
– Это место… – Слово «далеко» превратилось в визг, когда меня подхватили, оторвав ноги от земли. Мои руки взметнулись, схватив архангела за шею, когда он взмыл вверх. – Неплохо было бы предупредить, – проворчала я.
Не уверена, услышал ли он меня, но, когда Ашер перестал махать своими мощными крыльями, он сказал:
– Мне не хотелось обсуждать лучшее средство передвижения.
– Так ты лишил меня выбора? – Я усилила хватку, не заботясь о том, что мои кольца могут оставить синяки. – Почти забыла, что это один из твоих многочисленных талантов. – Неразумно отпускать насмешки на такой высоте, но мудрость никогда не была моей сильной стороной. А вот в честности, напротив, я хороша.
Своим комментарием я заработала укоризненный взгляд, но быстро забыла о нем, когда тело архангела, а значит, и мое, накренилось вперед. У меня свело живот. Я отвернула лицо от улиткообразного города внизу и прижалась к твердой груди Ашера. Хотя его пульс был не таким бешеным, как мой собственный, он участился, отдаваясь в моем лбу, носу, подбородке.
Я вдыхала аромат черного ветра и теплой замши, пока обороты моего желудка не замедлились.
– Ты прикидываешь, где удобнее меня скинуть?
Пару мгновений мы скользили в тишине, затем Ашер ответил:
– Возможно.
Я открыла глаза, чтобы проверить, серьезно ли он говорит.
– У меня все еще есть кости крыльев.
Он нахмурился.
– Если бы ты меня бросил, я бы не умерла.
– Знаю.
– Но было бы больно. – Вероятно, в этом и смысл… Я подумала – наверное, хорошо, что я не планирую завершать свои крылья, раз меня так сильно укачивает и кружится голова.
– У меня нет намерений причинить тебе боль, Селеста.
И все же он…
– Селеста?
– Просто пытаюсь не заблевать твою красивую форму, Сераф. – Я сглотнула. Один раз. Два. Наконец, я отлепила лицо от торса Ашера.
Он опустил взгляд на раскинувшийся под нами город, на который у меня не хватало смелости взглянуть. Единственное, на что я решилась посмотреть, – поток звезд над головой.
– Задавай свои вопросы, Селеста.
Я моргнула, глядя на небо.
– Здесь? – Прохладный пот леденил кожу, несмотря на то, что я прижималась к жаровне в форме ангела.
– В небе негде спрятаться. Особенно в ясные ночи.
Я тупо огляделась. Когда увидела Эйфелеву башню – миниатюрную Эйфелеву башню, – сверкающую в ночи, мой желудок сжался, и я снова прижалась лбом к груди Ашера. Он привел меня сюда, потому что это действительно самое безопасное для разговора место или потому что он мог полностью контролировать ситуацию?
Это не имело значения.
Я сделала несколько успокаивающих вдохов. Не думай о том, где находишься. Ты в безопасности.
Вроде как.
– Его ты тоже спас?
– Да.
Удивление заставило меня оторвать лицо от замши.
– Они вместе в Элизиуме?
– Нет.
– Не вместе? Или их нет в Элизиуме?
– И то и другое. И ни одно из них.
– Один из них в Абаддоне?
– Нет. – Сияние далеких звезд окаймляло щетину на его напряженной челюсти.
– Тогда где они?
Ашер кивнул на мир внизу.
– В Париже?
– На земле. Не в Париже.
– Они вместе?
– Нет.
– Ты их разлучил? – Я не верила в родственные души, но Лей верила и считала Джареда своей.
Внимание Ашера переключилось с мерцающего города на меня.
– У меня не было выбора.
Не было выбора? Или он все еще пытался заполучить Лей для себя? Я отложила этот вопрос на потом.
– Насколько мне известно, души не летают по земле. Я так понимаю, ты поместил их в человеческие утробы?
– Нет.
Мои брови взлетели вверх.
– Тогда… куда?
– Если бы я поместил их в утробы, они стали бы чьими-то детьми. Я хотел, чтобы они росли в гильдиях, дабы у них появились кости крыльев. Чтобы был второй шанс. – Он скосил взгляд на мои заплетенные лентой волосы. – Как много ты знаешь о реинкарнации?
– Только то, чему учат в гильдиях. Что малахим должен вложить душу в утробу матери где-то в первом триместре жизни. И что, если этого не сделать, сформируется новая душа, обеспечивая миру необходимый баланс нового и старого.
Ледяной ветер отнес наши тела в сторону. Мои пальцы сжали шею Ашера, отпечатывая на коже форму всех шестнадцати колец.
Уголок рта архангела приподнялся.
– Расслабься, Селеста. Я тебя не уроню.
– Тебе легко говорить. У тебя есть крылья. – Прядь волос упала мне на лоб. Желание убрать ее назад уступило желанию прижаться к Ашеру.
Он перехватил меня, и я хрипло охнула. Его большой палец зацепил прядь и заправил ее.
– Просто помни, что я могу лететь быстрее, чем ты падать.
– Как… утешительно.
Его улыбка стала немного шире и разгладила десятки тревожных морщинок.
– Вообще-то, откуда тебе это знать, если ты никогда никого не ронял?
Его глаза заискрились тем, что я могла бы принять за озорство, будь он ребенком, но Ашер не малыш. И не был им уже столетие – даже больше столетия.
– Я никогда не ронял никого, кто не просил об этом.
– Кто в здравом уме будет просить, чтобы его уронили? Знаешь что, не бери в голову. Вернемся к Лей. Куда ты ее поместил?
Вздох вытеснил остатки света с его лица.
– Ты знаешь, что некоторые новые души не всегда… выживают?
– Ты говоришь про мертворожденных? Ты… реанимировал мертворожденного?
– Двух.
– Наделив их душами?
– Да.
– Ты можешь так делать?
– Архангелы способны творить некоторые чудеса.
– Тогда почему ты не реанимировал Лей и Джареда?
Его веки закрылись.
– Их сердца перестали биться задолго до того, как я до них добрался.
Я не думала, что смерть огорчает архангелов, но я также не считала серафимов способными играть в прятки.
Моя кожа внезапно покрылась мурашками, которые не имели ничего общего с температурой окружающей среды. Лей умерла четыре с половиной года назад, а Найя…
– Найя… – наполовину выдохнула, наполовину прошептала я.
Ашер поднял веки, и его глаза, которые не были похожи на глаза Найи, нашли мои.
– Она… – Жар пробежал по моему лицу, затем по груди. – Вот почему… – Мое горло сжалось, и мерцание звезд слилось воедино, пока Ашера не окружил ореол света. – Вот почему она знала мое имя.
Прошло несколько мучительных мгновений.
– Я боялся этого.
– Боялся, что она узнает мое имя?
– Что ее душа узнает твою.
Биение моего сердца споткнулось на середине удара.
– Разве ты не очистил ее, прежде чем поместить в новое тело?
– Да, но ваши души имели глубокую связь, такое нельзя стереть. По крайней мере, без нанесения непоправимого ущерба. – Он сказал это так обыденно, что к моему удивленному взгляду добавился широко раскрытый рот. – Вы двое были родственными душами.
– Что? Я думала… Джаред…
– Он не был ее родственной душой.
– Но…
– Такая связь подразумевает дружбу, Селеста. А Джаред… Верю, что он представлял собой нечто большее. Думаю, он был ее neshahadza – половинкой ее души.
Я все еще обдумывала тот факт, что родственные души существуют. А теперь еще и половинки душ?
– Neshahadza обладают самой глубокой и редкой связью. – Его лицо исказилось от отвращения или боли? Скорее всего, отвращения, учитывая, как плохо архангел относился к любви. – Как только их души соединяются, для них становится невозможным жить друг без друга.
Пока мы покачивались в черном океане, я почти забыла, что нахожусь в подвешенном состоянии над абсолютной пустотой. Почти забыла, что прижимаюсь к мужчине, которого так долго ненавидела. Мужчине, к которому более не испытываю ненависти. Как я могла, когда он бросил вызов небесному закону и спас достойную душу?
Две достойные души.
– Neshahadza, – прокатила я ангельское слово на языке. – У всех она есть?
– Да, но большинство людей никогда не встречают свою половинку и довольствуются одной из родственных душ.
– У нас больше одной половинки души?
– Нет.
– А ты встретил свою?
Ашер скосил на меня взгляд, который мог бы заставить меня хмыкнуть, не будь я полностью в его власти.
– Ты ведь уже не тоскуешь по Лей, верно?
Его рот скривился от отвращения.
– Конечно, нет! С чего бы тебе предполагать такие ужасные вещи?
– Ты хотел жениться на ней…
– Потому что ее душа прекрасна. Это никогда не было вопросом физического влечения.
– Она не твоя биологическая дочь, Сераф, так что технически…
– Она ребенок.
– Дети вырастают.
Он вздрогнул. То есть действительно вздрогнул.
– Может, в ней и нет моей крови, но она моя дочь во всех отношениях, которые имеют значение, и я никогда не оскверню это подобной связью. Никогда. – Он снова вздрогнул, и так сильно, что мое тело покрылось мурашками. – Пожалуйста, никогда не намекай на подобное. Это отвратительно.
– Прости, но я должна была спросить.
– И ты спросила. Теперь тема закрыта.
Я кивнула.
Он медленно взмахнул крыльями, и мы снова заскользили по сверкающей безбрежности.
– Ты воспитываешь Джареда как своего сына? – Поскольку души не имеют пола, я добавила: – Или дочь?
– В этой жизни он тоже мальчик. И нет. Я не имею к нему никакого отношения. Происхождение одного ребенка уже было достаточно сложно объяснить.
– Представляю. – Меня охватило странное желание обнять архангела, но я не хотела напугать его и рисковать падением, даже если он поклялся, что поймает меня быстрее, чем я достигну земли.
Возможно, я обниму его позже, на твердой поверхности, перед тем как мы разойдемся по разные стороны. Хотя могли ли мы разойтись? У меня оставалось еще три месяца до того, как мне закроют доступ в гильдии. Могу ли я вернуться к своей жизни и притвориться, что душа Лей не является частью этого мира?