Спустя долгие часы я позвонила мистеру Олдерману, адвокату, с которым Мими поручила мне связаться. Он приехал и взял все заботы на себя, пока я сидела на диване как зомби, прижимая к груди подушку и безучастно глядя на медленный танец облаков за окнами эркера.
Поскольку Мими умерла дома, мистер Олдерман вызвал полицию, чтобы они могли засвидетельствовать смерть от естественных причин, а затем приехал коронер, чтобы забрать ее тело. Когда прибыла клининговая служба, я очнулась от транса и закричала, чтобы они убирались.
Мистер Олдерман попытался меня успокоить.
– Мисс Моро, Мюриэль попросила снять постельное белье, чтобы вам не пришлось…
– Я хочу, чтобы ничего не трогали, – прорычала я. – Ни простыни, ни ее одежду, ни зубную щетку. Ничего.
Будучи достаточно благоразумным, адвокат не стал со мной спорить.
– Хорошо. Как только вы будете готовы, просто позвоните мне, и я все устрою. – Он похлопал себя по бедрам, обтянутым серой шерстяной тканью. – И последнее. Ваш опекун сообщила мне о своем желании, чтобы ее прах захоронили в склепе семьи Адлер.
Я поджала губы, не желая обсуждать вопрос о похоронах, потому что захоронение навсегда заберет Мими. Не говоря уже о том, что это подразумевает поездку в Париж, к Лей, а к такому я еще не готова.
Перед уходом мистер Олдерман заставил меня подписать документы. Он сказал, что так я смогу получить в собственность счета и квартиру, но я вполне могла подписывать все в пользу случайных людей. У меня слишком болели глаза, чтобы вникать в юридические тонкости, а в глубине души я и вовсе не заботилась о материальных ценностях. Особенно о том, что принадлежало мафии.
Конечно, Мими объяснила, что деньги, которые оставил ей Джаред, ничем не запятнаны, что они заработаны на конюшнях его дяди, а все кровавые средства распределились между благотворительными организациями и ассоциациями, но могла ли я доверять словам Джареда? Хотя, в сущности, он и не был злым, но все равно управлял империей насилия и деспотизма. Как только приведу в порядок мысли и эмоции, я позвоню мистеру Олдерману, чтобы обсудить создание новых благотворительных организаций, потому что мне не нужны деньги Джареда Адлера, чистые или нет.
Я закончила расписываться на бумагах, и адвокат убрал их в модный кожаный портфель.
– Могу я сделать что-нибудь для вас перед отъездом, мисс Моро? Принести еду? Подвезти до вашей квартиры в кампусе?
Небо за окнами пентхауса окрасилось в цвет перванш[7], запятнанный персиковым и золотым. Я уже собиралась позвать Мими – она так любила закаты, – когда вспомнила, что ее здесь больше нет, и мое сердце оборвалось.
– Мисс Моро? – Мистер Олдерман надел мокасины, такие блестящие, что в них отражалось его круглое лицо, напоминавшее жемчужину. – Могу я что-нибудь для вас сделать?
Я покачала головой и встала с дивана. Он протянул руку, вероятно, вообразив, что я собираюсь пожать ее, но я промчалась мимо и отперла дверь на террасу. Обхватив руками стеклянные перила, я взглянула на город, который обожала, хотя теперь в нем не осталось людей, делавших его особенным. Утиные пруды в Центральном парке блестели точно фольга, а кусты лиственных вязов и кленов дрожали над извилистыми цементными дорожками, по которым, подобно муравьям, бродили люди. Ни для одной души мир не перестал вращаться.
Когда все цвета смешались воедино, я свернулась клубочком на жестких подушках дивана на открытом воздухе и закрыла глаза, мурашки пробежали по моим голым рукам и части живота, выставленной напоказ между краем выцветшей футболки с надписью «Ведущий балагана» и эластичным поясом хлопковых легинсов.
На мгновение я подумала о том, чтобы поесть и принять душ, но у меня не было желания делать ни то ни другое. Будь Мими здесь, она бы насильно накормила меня чем-нибудь вкусным, но ее здесь больше нет. Достигла ли она уже Элизиума? Узнала ли, что ее мальчик не попал в страну ангелов? Осознала ли, кто я такая?
Я подумала о мужчине, о котором она рассказывала мне прошлой ночью, о Пьере. Попал ли он в Элизиум? Я забыла спросить Ашера.
Ашера, который обещал Лей позаботиться обо мне.
Как непростительно.
Когда она попросила его об этом? После того как он забрал ее от мужчины, которого она любила, или когда он опалил ее крылья? И тут я подумала о перьях, которые потеряла сегодня утром. Остались ли они на смятом пододеяльнике или их случайно поглотил один из многочисленных посетителей?
В конце концов череда размышлений убаюкала меня, и мне приснились Рэмбо и Моника. Во сне они были неразлучны и не раз спасали друг друга на протяжении многих лет. Я проснулась с улыбкой, которая быстро угасла при виде темной, тихой квартиры.
Над городом забрезжил новый рассвет, освещая башни из стекла, кирпича и металла, побеждая монохромные оттенки сумерек. Я пыталась заснуть, не желая встречать новый день.
Аромат Мими исходил от мягких волокон кашемирового пледа, укрывавшего мои плечи. Он окутывал израненное сердце, как одна из лоз жимолости гильдии, мучительная и успокаивающая. Я закуталась в теплую ткань, с благодарностью принимая тепло, которое она дарило моей озябшей коже.
Но потом я рывком села, и плед упал к талии. Укрыл ли меня мистер Олдерман перед уходом? Он ушел последним, и ни у кого больше нет ключа от моей квартиры. Накинув плед на плечи, словно плащ, я поплелась обратно внутрь. Я ожидала тишины, но меня встретил отчетливый звук чего-то шипящего. Мое сердце заколотилось, когда я пересекла гостиную и помчалась по короткому коридору в сторону кухни. Неужели кто-то воскресил Мими? Возможно ли вообще такое?
Мои ноги в носках заскользили, когда я резко затормозила. А потом сердце упало, словно брошенный пенни.
– Как, во имя пера, ты сюда попал? И что именно, по-твоему, ты делаешь?
Ашер оглянулся на меня через плечо.
– Я приземлился на балконе, где ты спала, и готовлю тебе завтрак. – Он собрал волосы в пучок и сменил замшу на белую футболку и джинсы, что делало его образ другим. Чуть более… человечным. Но я все еще не желала его видеть.
– Я не голодна.
– Мюриэль предупреждала, что ты так скажешь.
Мое сердце совершило медленный пируэт.
– Т-ты говорил с ней?
– Совсем немного.
Как несправедливо. Хотя мне очень хотелось расспросить об их разговоре, я жаждала, чтобы Ашер ушел.
Он выложил яичницу, затем пододвинул тарелку ко мне.
– Тебе нужно поесть.
Пока он рылся в каждом ящике на кухне, вероятно, в поисках столовых приборов, я уставилась на желтый холмик яичницы, желудок крутило, как падающее перо.
Плед… Должно быть, это он укрыл меня им.
Я сбросила ткань на том же месте, где стояла, и отступила.
– Раз уж ты нашел дорогу внутрь, то, несомненно, сможешь найти и выход.
Я развернулась, снова прошла через гостиную и направилась к себе в комнату. Я захлопнула дверь, испытывая огромное удовлетворение от того, с какой силой дерево ударилось о раму и как пронзительно щелкнула задвижка в замочной пластине.
После обжигающего душа я растянулась на шелковых простынях и схватила мобильный телефон, включив его впервые с пятницы. У меня было несколько пропущенных звонков, все от Джейса. Я не стала прослушивать голосовую почту, поскольку он завалил мой экран текстовыми сообщениями.
ДЖЕЙС: Пицца уже в пути. Где ты?
ДЖЕЙС: Фильм или сериал?
ДЖЕЙС: Селеста?
ДЖЕЙС: Пицца уже здесь.
ДЖЕЙС: Я в одних боксерах. Тех кошмарных, с твоим прекрасным ликом.
ДЖЕЙС: Если скоро не вернешься домой, я съем все лишние баклажаны с твоей пиццы.
ДЖЕЙС: Селеста, ничего страшного, если ты забыла обо мне и у тебя появились другие планы, но напиши, чтобы я знал, что ты в безопасности.
ДЖЕЙС: Ладно, теперь я чертовски волнуюсь.
ДЖЕЙС: Пожалуйста, позвони мне.
ДЖЕЙС: Я собираюсь подать заявление о пропаже человека. Без шуток.
ДЖЕЙС: Селеста, черт возьми. Позвони мне!
Наконец я так и сделала. Он кричал на меня целых три минуты после того, как я сказала «привет». Когда Джейс избавился от стресса, я рассказала ему о Мими, потом попросила повторить вечернюю пиццу, но вспомнила, что сегодня вторник. По вторникам он работает. Он брал выходные только в воскресенье и понедельник.
Он велел мне замолчать и сказал, что найдет кого-нибудь на подмену, а потом спросил, не хочу ли я, чтобы он приехал в пентхаус, и, хотя у меня был соблазн пригласить его, я сказала «нет». Джейс – мой друг, лучший и единственный, но он никогда не встречал Мими и не переступал порог этой квартиры. По привычке я держала эту часть своей жизни в секрете, потому что мое прошлое не поддавалось легкому объяснению.
Закончив разговор, я отправила письмо консультанту, дабы объяснить свое отсутствие, затем посмотрела телевизор, задремала и проснулась под рекламу о выпадении волос. Я снова попыталась заснуть, но безуспешно, поэтому надела тонкий черный свитер, кожаные легинсы, застегнула ботинки, провела щеткой по спутанным волосам, затем взяла телефон и вышла из спальни.
И замерла на пороге кухни.
Ашер, черт его побери, все еще был там. Он сидел на одном из высоких стульев и пил воду из прозрачного стакана. Или, возможно, водку. Раньше я думала, что алкоголь может стоить нам перьев, но потом узнала, что это чушь собачья. Мы могли пить, принимать наркотики и заниматься диким сексом, если только первые два пункта не выходили за разумные рамки, а последний совершался в уединении.
– Я поставил твою яичницу в духовку, чтобы не остыла.
Поджав губы, я направилась к холодильнику, открыла его и взяла бутылку воды.
– Селеста, пожалуйста, съешь что-нибудь. Если не хочешь яйца, я знаю, как приготовить несколько других блюд.
– Какую часть слова «уйди» ты не понял, Сераф?
Его ладони прижались к черному каменному острову.
– Великий Элизиум, ты так упряма.
– Неужели ты думал, что две смерти за последние четыре года сделают меня покладистой?
Его взгляд потяжелел, глаза все больше напоминали украшенные драгоценностями шарики, которые мы в детстве катали по полу гильдии.
– Если ты поешь, я уйду.
– Хм-м. Заманчиво. – Я открутила крышку и сделала большой глоток. – У меня есть идея получше. Я уйду, а ты можешь остаться и съесть яичницу. – Я схватила сумку со стула рядом с ним, натянула бомбер и достала мобильный телефон.
– Селеста! – Голос серафима прозвучал достаточно резко, чтобы заставить меня остановиться.
– Что?
– У тебя осталось меньше трех месяцев на завершение крыльев, и шестьсот семьдесят пять перьев. Нам нужно…
– Нам? – Я приподняла бровь. – Мы не команда, Сераф. Я – это я, а ты – это ты. Помеха.
Я ощутила себя крайне великодушной, не добавив кучу других описаний: отвратительный ангел с комплексом Бога, марионетка Элизиума, хуже Тройки.
Одна из этих мыслей стоила мне пера. Я сжала челюсть, когда оно оторвалось от костей, и щелкнула дверной ручкой, выходя на небольшую площадку, которая вела к нашему частному лифту.
– Кроме того, я не хочу возноситься, и, в отличие от Лей, никто не заставляет меня делать то, чего я не хочу. – На моих устах заиграла улыбка, когда лифт открылся, и я вошла внутрь. – Хотя я бы с удовольствием понаблюдала, как кто-нибудь попробует, – добавила я, когда Ашер появился в дверях.
– Куда ты направляешься?
– Домой. – Когда он вскинул брови, я осознала свою ошибку: он не знал о квартире в кампусе. Я нажала на кнопку и постучала носком ботинка, когда двери стали закрываться. Могут ли они двигаться еще медленнее?
Но рука распахнула их обратно, и вот уже Ашер снова стоял передо мной, его громадная фигура заняла все пространство дверного проема лифта.
– Домой?
Я выпятила грудь, пытаясь казаться больше и круче.
– В гильдию. Ой. – Ишим вырвал еще одно перо из моих невидимых крыльев.
Ашер наблюдал за его падением.
– Полагаю, твое место назначения не гильдия.
Я плотно сжала губы, предпочитая молчание дополнительной пытке. Лифт начал издавать низкий, крайне неприятный визг.
– Можешь, пожалуйста, отпустить дверь?
– Могу.
И он отпустил.
После того как вошел.
Я хмурилась всю дорогу вниз.
А потом сказала ему потеряться, за что получила такой взгляд, от которого зачесались кулаки. Ишимы, должно быть, не поняли моих намерений, потому что не украли ни одного пера из крыльев.
После того как мы вышли из «Плазы» и пересекли парк, я сказала:
– Преследование стоит людям очков.
Один из его сине-зелено-бронзовых глаз крепко зажмурился.
– Хорошо, что я не человек.
Я остановилась и повернулась к Ашеру.
– Сераф, я безнадежный случай. Заявляю это добровольно и осознанно. Уверена, твоя совесть сейчас сильно давит на тебя, но я не заинтересована в спасении, так что, пожалуйста…
– Я слышал, что ты поступила в Колумбийский университет. Полагаю, живешь ты в кампусе.
Я прорычала:
– Разве я не очевидно дала понять…
– Мюриэль очень гордится твоей амбициозностью и ужасно переживает, что ты не окончишь учебу.
– С чего бы мне ее оканчивать?
Он склонил голову набок, и темно-золотой локон выпал из его кожаной резинки для волос.
– Потому что Мими…
– Ты не имеешь права так ее называть!
Каждый прохожий, будь то мужчина или женщина, уже таращился на Ашера, но мой повышенный голос привлек к нам еще больше внимания. Даже собаки на поводках склоняли головы перед серафимом и его чувством собственного ангельского превосходства.
ЧСВ в случае с Ашером превратилось в ЧСА.
– Мюриэль попросила направить тебя на истинный путь.
Я одарила его едкой улыбкой, продемонстрировав все свои прекрасные белые зубы.
– Элизиум больше не является для меня истинным путем.
Каждое перышко на крыльях, которые он не потрудился сдержать магией, дернулось.
– Селеста…
– Скажи мне, Сераф, она уже влепила тебе пощечину за то, что ты сотворил с Джаредом и Лей?
Бронзовые кончики его перьев поглощали полуденное солнце и слепили меня своим светом.
– Джаред выбрал судьбу Лей, Селеста.
Если бы я обладала суперспособностями, трепещущий в моей груди гнев сравнял бы с землей все небоскребы в радиусе десяти миль.
– Обвинять других в своих ошибках – ребячество и неподобающее поведение для одного из Семи.
Сквозь крепко сжатую линию губ Ашера просочился рокот.
– Я скучаю по Мими. Она была всем для меня после того, как я потеряла Лей. Всем. Не представляю, где бы я оказалась сегодня, не приюти она меня. Но я знаю, что не могу и не стану жертвовать своими новыми мечтами ради прежних. Смерть Лей изменила меня. Изменила то, чего я хотела от жизни. Изменила мой взгляд на мир. – Я сглотнула, смачивая пересохшее горло. – Мими, вероятно, удостоила тебя разговором, потому что она зрелая и всепрощающая. Два качества, которыми я не обладаю.
– Очевидно.
Я не отреагировала на насмешку, поскольку сама навлекла ее на себя.
– Если у тебя есть хоть капля уважения ко мне, ты оставишь меня в покое. Однажды ты уже так поступил, поэтому я не сомневаюсь, что ты способен сделать это снова.
Я вздернула подбородок, побуждая Ашера принять мой вызов. Когда он этого не сделал, очевидно слишком сосредоточившись на скрежете зубов, я круто развернулась на каблуках и зашагала по тенистой вязовой аллее. Только добравшись до террасы Бетесда, я оглянулась через плечо.
Золотой мальчик Элизиума наконец-то исчез.