Солнце уже давно прошло половину небосклона, но жара не спадала. Ветра не было, и горячий воздух растекался по холмам и возвышенностям. Над большими валунами он нависал мягкими шапками дрожащего марева, как будто хотел вдавить в землю ещё глубже. На вершине самого высокого холма высился скромный походный шатёр без боковых стенок и полога – только крыша и опоры. Он защищал от беспощадных лучей солнца, однако его тень не давала ощущение прохлады. Со всех сторон доносились радостные крики всадников. По сравнению с пешими римлянами их было очень мало. Они напоминали пастухов среди огромного стада баранов. Визирь неподвижно сидел на стуле Марка Красса и смотрел на них, думая совсем о другом. Его не радовала эта картина. Быстрая победа оказалась не такой, как он мечтал. Долгое ожидание сменилось пустотой, как будто земля под ногами исчезла, и какая-то неведомая сила подняла его в небо, откуда он безучастно наблюдал теперь за всем происходящим, как будто парил в облаках. Однако вместо облаков рядом находились только глупые слуги
Воины постепенно сгоняли связанных римлян к подножию холма.
– Силлак! – позвал он помощника.
– Я здесь, визирь, – поспешил ответить тот.
– Знаю, что здесь. Поедешь к нашему великому царю Ороду и отвезёшь ему этот подарок, – он небрежно кивнул на лежавшие у его ног голову и правую руку Красса. – Возьми с собой двух братьев. Что смотришь? – круглое, спокойное лицо визиря было раскрашено чёрной и синей красками. Это делало его похожим на маску. Узкие щелочки глаз не позволяли понять, какое у него было настроение, и Силлак не спешил задавать вопросы. – Бери этих двух глупых баранов и сотню всадников. Понял? – он презрительно усмехнулся, и у Силлака отлегло от сердца.
– Да, визирь, – со вздохом облегчения сказал он и поклонился. Его жидкая, клинообразная бородка вздрогнула и упёрлась в грудь, В душе он ожидал наказания для Тарсая и Эксатра, потому что они в очередной раз нарушили приказ Сурены. Но он даже не вспомнил об этом. Силлаку хватило ума, чтобы понять, зачем визирю нужен был письменный договор с Крассом, однако он не мог даже представить себе, какие мысли были в этот момент в голове Сурены, который понимал, что победа над римлянами ничего не изменила. Скорее, наоборот, только усугубило положение Парфии. Но над этим он сейчас не в силах был думать, чувствуя, что в произошедших событиях было что-то новое и страшное, непонятное даже ему. Поэтому нужно было время, чтобы чувства остыли и всё успокоилось, как пыль на дороге, поднятая копытами тысяч всадников.
Впереди показались какие-то фигуры, и к навесу приблизился кочевник с перекинутым поперёк лошади телом римского офицера. За ним ехал вождь его племени – Абгар из Осроены.
– Визирь, я поймал дикого зверя, который стоит много денег! – радостно выкрикнул всадник, ощерив рот в хищной улыбке. Его глаза сияли от счастья и надежды, в них даже была видна гордость. Соскочив с лошади, он поклонился. Стоявшие вокруг придворные и воины переглянулись. Сурена устало кивнул помощнику, чтобы тот поговорил с ним.
– Что ты хочешь? – спросил слуга, подойдя к воину.
– Продать его. Смотри, какой большой! Он дорого стоит. Я видел, как он сражается. Он убил много воинов, – кряхтя от напряжения, произнёс кочевник. Опуская пленного, он не удержался и завалился с ним на землю.
К ним поспешил ещё один слуга, и все вместе они наконец смогли приподнять бесчувственное тело с земли. Затем подхватили под руки и потащили визирю. Сурена посмотрел в перепачканное грязью и кровью лицо и усмехнулся.
– Кажется, я знаю его, – сказал он, повернувшись к Абгару. – Помнишь его? – спросил он араба.
– Это – легат Лаций Корнелий, о, великий победитель Красса, – почтительно ответил Абгар и протянул ему большой шлем. Когда он нашёл его на поле боя, то сразу приказал одному из своих воинов отвезти к визирю, чтобы получить хорошую награду. Пока тот пытался вытащить из-под лошади бесчувственное тело и положить его на лошадь, Абгар заметил необычный длинный меч чёрного цвета, который лежал неподалёку в пыли. Спешившись, он взял его в руки и с удивлением увидел, что на лезвии почти нет царапин и насечек. И это после боя с закованными в железо катафрактариями! Когда его кочевник всё-таки закинул плечи римлянина на лошадь, у того из руки выпал второй меч, больше похожий на длинный нож. Он тоже был чёрного цвета. Абгар подошёл к лошади и осмотрел пояс и плащ Лация. Его соплеменник нахмурил брови, но ничего не сказал. Добыча принадлежала ему.
– Бери золото себе! – успокоил его Абгар. – Мне ничего не надо. Он стащил с Лация плащ, потом срезал ремни нагрудника и шлема, дойдя до пояса. Ножны от меча он тоже отбросил в сторону, но три чёрных ножа без рукоятки оставил себе. Абгар долго смотрел, не понимая, зачем они нужны, и, в конце концов, решил, что легат использовал их для жертвоприношений. Засунув ножи за пазуху, он спрятал два меча под накидку лошади и подождал, пока воин не привязал пленного к своему коню.
Теперь, стоя перед визирем, он не знал, вспомнит ли его соплеменник об этих мечах или нет. Сурена тем временем прекратил крутить шлем в руках, покачал головой и сказал:
– Да, хороший шлем, но большой. Надо его оставить. Отнеси под навес! – он кивнул слуге и только теперь обратил внимание на ждущего вознаграждения араба. Взяв один из кинжалов с камнями, он бросил его кочевнику. – Иди! И радуйся.
– Но этого мало, – с обидой протянул тот, оценив быстрым взглядом камни. Абгар не успел вмешаться, чтобы остановить жадного воина. Сурена удивлённо поднял брови и что-то сказал начальнику стражи.
– Тебе мало кинжала из рук самого визиря? – спросил тот с натянутой улыбкой, медленно приближаясь к обиженному кочевнику.
– Нет, не мало, но этот римлянин стоит дороже. Эти камни не стоят… – ответил тот и хотел ещё что-то добавить, но не успел. Начальник охраны резким движением вытащил меч и ударил бедолагу в живот. Тот охнул, согнулся пополам и с дикой тоской в глазах завалился на бок, держась за рану.
– Ты ещё тут? – спросил Сурена, заметив, что начальник лучников с сочувствием смотрит на убитого воина. Силлак вздрогнул, сделал шаг в сторону, но потом всё-таки спросил:
– Прости за настойчивость, но, может, мне надо передать нашему царю от тебя какие-то слова?
– Хитрый лис. Учишься у Абгара? – усмехнулся Сурена. – Да… Будешь хорошим придворным! Ладно, передай, что все наши победы мы совершаем во славу его имени и склоняем головы перед его величием! – Сурена поднял руки ладонями вверх и на мгновение замер. Силлак низко поклонился и стал пятиться назад. В это время прискакали железные всадники Афрата. Они тащили на длинной верёвке тело ещё одного пленного.
– Визирь, – почтительно обратился один из них, судя по шлему и ремню, начальник сотни. – Мы схватили того римлянина, которого ты отпустил в Карры. Он убил тогда много наших воинов у реки. С ним было двадцать человек.
– А-а, – протянул Сурена и покачал головой. – Помню. Как его звали? – он снова повернул голову к Абгару. Тот нахмурился и поджал губы.
– Позволь мне взглянуть на него, повелитель, – попросил араб. Сурена кивнул. Абгар подошёл к телу и сразу вернулся. – Это – легат Варгонт. Невероятно сильный воин.
– Да, да, помню, Красс наказал его, – лицо визиря расплылось в довольной улыбке. – Римляне уважают дисциплину. Поэтому они так часто побеждают. Но не сегодня.
– Как всесильно твоё знание. Воистину так! – согласился Абгар.
– Пусть оставят здесь, – приказал Сурена слуге. Тот быстро засеменил к воинам Афрата и стал что-то им объяснять, кивая то на Варгонта, то на тело предыдущего незадачливого просителя, чья кровь широкой лужей растекалась вокруг тела, приближаясь к коленям. Сотник тупо посмотрел на чёрное пятно, которое уже стало покрываться тонким слоем мелкой пыли, и нахмурил брови. Когда слуга визиря замолчал, всадник вздохнул и опустил голову на грудь. Ему вручили всё тот же кинжал, и он предпочёл остаться в живых, хотя его лицо выражало явное недовольство.
– Да будет славен Сурена, победитель римлян, – с трудом выдавил из себя катафрактарий и наклонил плечи вперёд. Это должно было означать поклон. Остальные всадники поклонились гораздо ниже и поспешили ускакать.
– Абгар, сегодня вечером жду тебя здесь. Гарема нет, поэтому веселиться не с кем. Кое-что надо обсудить. Завтра утром собирай своих людей. Времени на ловлю римских скорпионов нет. Сами придут, когда захотят пить. Нам ещё надо взять Карры, – Сурена, кажется, начал постепенно смиряться с потерей Красса, а вместе с ним и мирного договора с Римом. На его лице впервые появилась улыбка. – Сафар! – позвал он слугу. – Скачи к Афрату, Табибу и Хазрату. Пусть придут после заката!
– Да, господин, – низко поклонился маленький худенький всадник и сразу побежал к лошади.
– Сохр! – окликнул визирь другого слугу. – Скачи к Кхабжу. Пусть везёт гарем в Карры. Там и повеселимся от души.
Раздав приказания, он откинулся спиной на шкуру и попытался закрыть глаза. Однако мысли о будущем не отпускали его. Сурене хотелось немного отвлечься от мыслей о прошлом и будущем, но глаза упрямо не закрывались. Перед ним снова и снова проплывали события последних дней, так и не дав расслабиться до самого вечера.