– Может, давай обратно? – предложил Варгонт.
– Куда? На тот берег? К ним в столицу? – недовольно буркнул в ответ Лаций.
– А что делать?
– Пошли! – Лаций встал и решительно направился к краю ограды.
– Куда? – старый друг ничего не понял, но поспешил последовать за ним.
– Пролазь! Быстрее!
– Лезу, лезу, – кряхтя, выдавил из себя Варгонт, согнувшись пополам. Они оказались за ограждением. Парфянские стражники остались с другой стороны. Они всегда располагались между основным лагерем и пленными. Вокруг римлян охрану никто не выставлял. Кочевники, как всегда, были слишком небрежны и самоуверенны. Когда они отошли от лагеря на довольно большое расстояние, у него в душе закралось сомнение. – Куда мы идём?
– Назад, – ответил Лаций. – К тому холму, – он махнул рукой куда-то вперёд, но в темноте ничего не было видно. Варгонт скорее догадался, чем увидел:
– Там же мёртвые… – вырвалось у него. – Точно туда?
– Да, – ответил Лаций. Объяснять ничего не хотелось. То, что он собирался сделать, было для римского легионера почти преступлением. Но умирать из-за такой глупости, как отсутствие верёвки, он не собирался.
– Что будем делать? – с ужасом спросил Варгонт, когда они, наконец, добрались до небольшой возвышенности. Вокруг бегали небольшие животные, похожие на шакалов. Лаций обошёл кусты и опустился на рыхлый песок. Потом достал нож и стал быстро копать, помогая себе руками. Варгонт молча стоял рядом и не шевелился. Когда показалась нога в сандалии, он в страхе сделал шаг назад. Прошло довольно много времени, пока Лаций не закончил свою работу.
– Радуйся, – сказал он Варгонту, тяжело дыша. – Две туники почти целые. Вот эта – тебе. Похоже, нормально будет. Смотри, парфяне сандалии оставили. Значит, совсем зажрались. Не снимают даже. Бери, может, подойдут?
– Лаций… – робко пробормотал Варгонт, от которого трудно было ожидать такой нерешительности. – Я не могу. Это же одежда мёртвых. Они… Их добрые души всегда между нами… – Варгонт замолчал, не в силах договорить мысль до конца.
– Да, ты прав. Но я их не обижаю, – ответил он. – Поверь, без туники не замёрзнут. И ноги тоже не сотрут.
– Не говори так, – прошептал старый друг. – Они могут услышать и тогда за нами придут Фурии.
– Фурии? Не думаю. Скорее, парфяне.
– Это – другое… – скривив лицо, ответил Варгонт.
– Что другое? Хватит скулить! Сейчас не до этого! Бери! Потом вернём всё… – добавил он уже тише. – Если выживем. Ну что ждёшь? Утром будешь лежать рядом с ними! – раздражённо произнёс Лаций. – Эх, жалко, резать нельзя, заметят… Лучше помоги развязать верёвку! У меня не получается, – он кивнул Варгонту на скрюченные пальцы трупа, и тот, пересилив себя, опустился рядом.
После восхода солнца парфяне стали убирать шатры и палатки. Вскоре дошло дело до пленных. Когда их стали связывать, Лация оттеснили от Варгонта, и рядом оказался Атилла. Невдалеке виднелась спина Икадиона.
– Ну что, в столицу? – с неизменным весёлым настроением спросил Атилла Кроний. Лаций пожал плечами. – Что-то ты не радуешься, – усмехнулся старый боевой товарищ. – Там – много женщин! В больших городах всегда так. Не пропадём! Нас обязательно купят в какой-нибудь гарем к толстой купчихе. Вот повеселимся!
– У них не бывает мужских гаремов, – ответил Лаций, завидуя его постоянной жизнерадостности.
– Да? А я думал, бывают, – искренне расстроился Атилла. – Ну тогда сами попросимся к богатой куртизанке.
– У них и куртизанок нет, – ещё мрачнее добавил Лаций.
– Врёшь! Без них – нельзя. Что ж у них есть? – с досадой спросил широколицый весельчак, с недоверием посмотрев на него.
– Много песка для таких болтунов, как ты, – послышалось сзади. – Очень быстро в рот забивают. Навсегда.
Атилла обернулся и с недоумением посмотрел на говорившего.
– Тьфу, это – ты, Лабиен! – он махнул рукой, как будто хотел отогнать назойливую муху. – А я думал, тебя уже стервятники склевали. Нет, живой. Жаль. Но ты не расстраивайся, тебя возьмут вино делать. От твоих слов виноград быстро киснет, – заключил Атилла и снова повернулся к Лацию. – Слушай, что-то ты потолстел на парфянской еде, – прищурив глаза, сказал он. – Туника уже маловата.
– Заткнись, – прошипел Лаций, потому что до самого восхода думал об исчезновении верёвок и одежды. Интуиция подсказывала, что всё это вскоре должно было обернуться большими неприятностями. Раз кто-то задумал зло, то он не остановится на этом. Однако самое страшное было в том, что Лаций не знал, с какой стороны ждать следующего удара.
К полудню огромные толпы пленных в сопровождении парфянских всадников двинулись в сторону города. Для тех, кто смог дойти до этого места, начиналась новая жизнь.