Рошель втайне читала любовный роман, когда на пороге послышались шаги. Она ловко спрятала книгу в мягкой обложке в ящик стола и переместила пальцы на клавиатуру, чтобы у вошедшего создалось впечатление, будто она усердно работает. На порог робко ступили мужчина и женщина, стреляя глазами по сторонам и почти дрожа от страха. Это не удивляло Рошель. Она видела тысячи клиентов, и в первый раз почти все они появлялись с хмурыми, исполненными подозрения лицами. А почему бы и нет? Они не пришли бы сюда, если бы не попали в беду, а для большинства это был первый визит в юридическую контору.
– Добрый день, – приветливо произнесла она.
– Мы ищем юриста, – сказал мужчина.
– Юриста по разводам, – уточнила женщина.
Рошель тут же поняла, что она уточняет все фразы мужа уже довольно долго и ему, вероятно, это надоело. Правда, обоим было за шестьдесят, а это поздновато для развода.
Рошель изобразила улыбку и указала на два ближайших стула:
– Пожалуйста, садитесь. Мне нужно записать ваши данные.
– А можно встретиться с юристом без предварительной записи? – поинтересовался мужчина.
– Думаю, да, – ответила Рошель.
Супруги попятились к стульям и сели, потом отодвинулись на стульях, подальше друг от друга. Развод может получиться неприятным, подумала Рошель. Она достала анкету и нашла ручку.
– Ваши имена, пожалуйста. Полностью.
– Кальвин Эй Фландер, – произнес он.
– Барбара Мэри Скабро Фландер, – сказала она. – Скабро – девичья фамилия, и, возможно, я возьму ее снова, пока не решила. Но со всем остальным мы уже определились и даже подписали соглашение о разделе совместно нажитого имущества, форму я нашла в Интернете, там все в порядке. – Женщина протянула большой запечатанный конверт.
– Она всего лишь попросила представиться, – заметил мистер Фландер.
– Я поняла.
– А она может вернуть свою прежнюю фамилию? То есть, понимаете, уже сорок два года она носит мою, и я не устаю повторять, что никто не поймет, кто она такая, если она опять станет Скабро.
– Это звучит куда лучше, чем Фландер, – парировала Барбара. – Фландер напоминает название какого-то городка в Европе или человека, который спит со всеми подряд, то есть фланирует от одной к другой, – фла-ни-ров-щик! Вам так не кажется?
Супруги уставились на Рошель, и та спокойно спросила:
– Есть несовершеннолетние дети в возрасте до восемнадцати лет?
Оба покачали головами.
– Двое взрослых, – ответила миссис Фландер, – и шесть внуков.
– Она про внуков не спрашивала, – сказал мистер Фландер.
– Ну а я, черт возьми, ей сказала, что из того?
Рошель удалось выудить у них даты рождения, адреса, номера карт социального страхования и сведения о работе, не доводя дело до ссоры.
– Так, по вашим словам, вы женаты уже сорок два года…
Фландеры с вызывающим видом кивнули.
Рошель подмывало спросить, в чем причина разрыва, что пошло не так и нельзя ли спасти брак, но ей хватило ума об этом промолчать. Пусть с этим разбираются юристы.
– Вы упомянули соглашение о разделе имущества. Полагаю, вы договорились о разводе без обвинений ввиду непримиримых противоречий.
– Именно, – подтвердил мистер Фландер. – И чем скорее, тем лучше.
– Мы вполне готовы, обо всем упоминается здесь, – сказала миссис Фландер, вцепившись в конверт.
– Вы говорите о доме, машинах, банковских и пенсионных счетах, кредитных картах, долгах, мебели и бытовых приборах? – уточнила Рошель.
– Да, – сказал он.
– Обо всем мы написали здесь, – кивнула миссис Фландер.
– И вас обоих соглашение устраивает?
– О да, – ответил супруг. – Мы проделали всю работу, и нам нужен только юрист, чтобы составить документы и пойти с нами в суд. Без всякой спешки.
– Только так и бывает, – произнесла Рошель голосом специалиста, умудренного опытом. – Я отведу вас к одному из наших юристов, чтобы обсудить детали. За развод без обвинений наша фирма берет семьсот пятьдесят долларов, причем половина суммы должна быть оплачена на первой консультации. Вторую половину необходимо внести в день суда.
Фландеры отреагировали по-разному. Миссис Фландер, не веря своим ушам, открыла рот, как будто Рошель потребовала 10 000 долларов наличными. Глаза мистера Фландера сузились, а лоб наморщился, как будто именно этого он и ждал: первоклассное вымогательство денег скользкими юристами. Никто не проронил ни слова, пока Рошель не поинтересовалась:
– Что-то не так?
Мистер Фландер прорычал:
– Что это, старая уловка заманить клиентов низкой ценой, которая тут же меняется? Эта фирма рекламирует услуги по сопровождению развода без обвинений за триста девяносто девять долларов, но, как только клиенты приходят к вам, вы удваиваете цену.
Рошель немедленно задалась вопросом, что Уолли натворил на этот раз. Он так активно рекламирует услуги фирмы всеми возможными способами и во всех возможных местах, что за ним невозможно уследить.
Мистер Фландер резко встал, рывком вытащил что-то из кармана и бросил это Рошель на стол.
– Взгляните, – сказал он.
Это была карточка для игры в бинго из Дома ветеранов иностранных войн номер 178 в парке Маккинли. Внизу красовалось ярко-желтое объявление с текстом: «“Финли энд Фигг», адвокаты. Развод без обвинений проще простого. 399$. Звоните 773–718-ПРАВО».
Рошель удивлялась так много раз, что у нее уже должен был выработаться иммунитет. Но карточки для игры в бинго? Она видела, как потенциальные клиенты шарили в кошельках, и сумках, и карманах, чтобы достать церковный вестник, футбольную программку, лотерейный билет «Ротари-клуба», купон, – сотни всяких других маленьких образчиков пропагандистского материала, которыми адвокат Фигг засорял Большой Чикаго в глупом порыве расширить бизнес. И теперь он сделал это снова. Ей пришлось признать, что она действительно удивилась.
Прейскурант на услуги фирмы напоминал движущуюся мишень, и стоимость представления клиента менялась на лету в зависимости от клиента и ситуации. Хорошо одетая пара, приехавшая на машине последней модели, могла получить счет на 1000 долларов за развод без обвинений от одного юриста, а через час упрямый работяга со своей изможденной женой могли выторговать половину этой суммы у другого юриста. В ежедневные обязанности Рошель входило улаживание споров и трений по поводу гонораров.
Карточки для игры в бинго? Проще простого за 399 долларов? Оскар будет рвать и метать.
– Ладно, – спокойно произнесла она, как будто реклама на карточках для игр в бинго давно стала традиционной для их фирмы. – Мне нужно взглянуть на ваше соглашение о разделе имущества.
Миссис Фландер передала его. Рошель быстро просмотрела его и вернула.
– Позвольте я проверю, у себя ли мистер Финли, – попросила она. Карточку взяла с собой.
Дверь Оскара была закрыта, как всегда. В фирме неотступно следовали правилу закрытых дверей, которое позволяло юристам отгородиться друг от друга, уличного шума и всякого сброда, который отваживался к ним заходить. Со своего места у входа Рошель видела каждую дверь: Оскара, Уолли, кухни, туалета на нижнем этаже, комнаты для ксерокса и маленького захламленного помещения, где хранились разные вещи и документы. Она также знала, что юристы имели склонность тихо прислушиваться к ее речам сквозь закрытую дверь, когда она обхаживала потенциальных клиентов. У Уолли была боковая дверь, которую он использовал, чтобы ускользнуть от клиента, обещавшего большие проблемы, у Оскара – нет. Рошель знала, что он у себя за столом, а поскольку Уолли объезжал похоронные бюро, выбора у нее не было.
Она закрыла за собой дверь и положила карточку для игры в бинго на стол перед мистером Финли.
– Вы не поверите… – начала она.
– Что он устроил на этот раз? – поинтересовался Оскар, пробежав взглядом карту. – Триста девяносто девять долларов?
– Ага.
– Я думал, мы договорились, что пятьсот долларов – минимальный гонорар для развода без обвинений?
– Нет, сначала мы сошлись на цифре семьсот пятьдесят, потом – шестьсот, потом – тысяча, потом – пятьсот. Уверена, на следующей неделе мы договоримся о чем-нибудь еще.
– Я не буду вести развод за четыреста долларов. Я работаю юристом уже тридцать лет и не собираюсь опускаться до столь жалкого гонорара. Слышите меня, миз Гибсон?
– Я слышала это и раньше.
– Пусть Фигг этим занимается. Это его дело. Его карточка. А я слишком занят.
– Точно. Но Фигга здесь нет, а вы на самом деле не так уж заняты.
– Где он?
– Навещает покойников, совершает один из своих похоронных туров по городу.
– Какую схему он разработал на этот раз?
– Пока не знаю.
– Сегодня с утра на повестке дня были тазеры.
Оскар положил карточку бинго на стол и уставился на нее. Он покачал головой, пробормотал что-то себе под нос и спросил:
– Насколько извращенный ум должен иметь человек, чтобы у него зародилась мысль о рекламе на карточках бинго в фонде ветеранов?
– Настолько, насколько и у Фигга, – без колебаний ответила она.
– Возможно, мне придется его удушить.
– Готова помочь вам.
– Отправьте этот сброд к нему. Запишите их. Придут и позже. Возмутительно, когда люди думают, что могут просто прийти с улицы на встречу с юристом, пусть даже с Фиггом, без записи. Позвольте мне сохранить хоть какое-то достоинство, ладно?
– Ладно, у вас и так есть достоинство. Послушайте, у них есть кое-какое имущество и почти нет долгов. Им за шестьдесят, и дети давно выросли. Я бы предложила вам разделить их, переманить ее к себе и включить счетчик.
К 15.00 у Абнера снова стало тихо. Эдди каким-то образом испарился вместе с обеденной толпой, и Дэвид Зинк остался в баре один. Четверо мужчин средних лет напивались за отдельным столом, строя большие планы на рыбалку на альбулу[10] в Мексике.
Абнер мыл стаканы в маленькой раковине у пивных краников. Он рассказывал о мисс Спенс.
– Ее последним супругом был Ангус Спенс. Ни о чем вам не говорит?
Дэвид покачал головой. В тот момент это ни о чем ему не говорило, таково было его состояние: свет горел, но дома никого не было.
– Ангус был никому не известным миллиардером. Ему принадлежал ряд месторождений поташа в Канаде и Австралии. Умер десять лет назад и оставил ей кучу денег. Она могла бы попасть в список «Форбс», но им не удается отследить все активы. Старик был слишком умен. Она живет в пентхаусе на озере, приходит сюда каждый день в одиннадцать, выпивает три «Перл-Харбора» на обед, уходит в пятнадцать минут первого, когда здесь становится многолюдно, и, наверное, отправляется домой отсыпаться.
– По-моему, она милая.
– Ей девяносто четыре.
– Она не оплатила счет.
– Мы не выписываем ей счета. Она отправляет мне по тысяче баксов каждый месяц. Ей нужен этот табурет, три коктейля и уединение. Я никогда раньше не видел, чтобы она с кем-то разговаривала. Считайте, вам повезло.
– Ей нужно мое тело.
– Что ж, вы знаете, где ее искать.
Дэвид сделал маленький глоток стаута[11] «Гиннесс». «Роган Ротберг» казался далеким воспоминанием. Насчет Хелен он не был так уверен, но на самом деле не особенно из-за этого переживал. Он решил чудесным образом напиться и насладиться моментом. Завтрашний день будет тяжелым, но он разберется с этим завтра. Ничто, абсолютно ничто, не могло помешать этому восхитительному погружению в забвение.
Абнер толкнул к нему через стол чашку кофе.
– Только что сварил.
Дэвид словно не услышал его. Он сказал:
– Так вы работаете по авансовому договору, да? Прямо как юридическая фирма. На что бы мог рассчитывать я за тысячу баксов в месяц?
– Судя по вашим темпам, тысячи не хватит. Вы звонили жене, Дэвид?
– Послушайте, Абнер, вы бармен, а не консультант по брачно-семейным отношениям. Для меня это большой день, день, который изменит мою жизнь навсегда. Я переживаю грандиозный провал, или катастрофу, или что-то подобное. Моя жизнь никогда больше не будет такой, как прежде, так что позвольте мне насладиться моментом.
– Я вызову вам такси, как только прикажете.
– Я никуда не собираюсь.
Для первых встреч с клиентами Оскар всегда надевал темный пиджак и поправлял галстук. Создание атмосферы имело большое значение, а юрист в темном костюме символизировал власть, знания и авторитет. Оскар твердо верил: в таком виде легче донести до клиента, что его работа стоит не дешево, хотя зачастую трудился как раз за жалкий гонорар.
Он изучал проект соглашения о разделе имущества, нахмурившись, как будто его составила пара идиотов. Фландеры сидели по другую сторону стола. Периодически они крутили головами, разглядывая «Эго-стену» – коллаж из фотографий в рамках с изображением мистера Финли, который улыбался и пожимал руки неизвестным знаменитостям. Там красовались и сертификаты, призванные показать, что мистер Финли надлежащим образом подготовлен и квалифицирован, и несколько памятных дощечек, которые ясно свидетельствовали о том, что он получил признание за долгие годы работы. Вдоль других стен высились полки, набитые серьезными толстыми юридическими книгами и трактатами; они еще больше убеждали, что мистер Финли знал свое дело.
– Какова стоимость дома? – спросил Оскар, не отрываясь от соглашения.
– Около двухсот пятидесяти, – ответил мистер Фландер.
– Думаю, даже больше, – добавила миссис Фландер.
– Сейчас не лучшее время продавать дом, – благоразумно заметил Оскар, хотя каждый домовладелец в Америке и так знал, что на рынке наблюдается спад. И вновь воцарилась тишина, пока мудрец изучал их труд.
Наконец он опустил бумаги и поверх очков для чтения из аптеки вперил взгляд в томящиеся от ожидания глаза миссис Фландер.
– Вы получаете стиральную и сушильную машины, микроволновую печь, беговую дорожку и «плоский» телевизор?
– Ну да.
– На самом деле еще вы, вероятно, получите восемьдесят процентов всей мебели, верно?
– Наверное. А что не так?
– Ничего, кроме того, что он получит гораздо больше денег.
– Думаю, это справедливо, – сказал мистер Фландер.
– Еще бы.
– А вы полагаете, это справедливо? – спросила она.
Оскар пожал плечами, как будто это было не его дело.
– Это весьма типичная ситуация, я бы сказал. Но наличные деньги куда важнее, чем тонна старой мебели. Вы, вероятно, переедете в квартиру значительно меньшего размера, и вам будет негде разместить свои старые вещи. А у него, напротив, будут лежать деньги в банке.
Она метнула злобный взгляд на своего почти-уже-бывшего супруга. Оскар напирал:
– И ваша машина на три года старше, чем у него, так что вы получаете старую машину и старую мебель.
– Это была его идея, – призналась она.
– Неправда. Мы об этом договорились.
– Ты потребовал для себя индивидуальный пенсионный счет и более новую машину.
– Потому что это всегда была моя машина.
– И потому, что из нас двоих у тебя всегда была лучшая машина.
– Это неправда, Барбара. Не преувеличивай, как ты всегда делаешь, ладно?
Барбара ответила еще громче:
– А ты не ври, находясь перед юристом, Кел. Мы договорились прийти сюда и говорить правду, а не ругаться. Разве не так?
– О, конечно, но как ты можешь сидеть здесь и утверждать, что у меня всегда была лучшая машина? Ты забыла о «тойоте-камри»?
– Боже правый, Кел, это было двадцать лет назад!
– Но это все равно считается.
– О да, я помню. И помню тот день, когда ты разбил ее.
Рошель, слыша их голоса, улыбалась. Она перевернула страницу любовного романа. Эй-Си, спавший подле нее, вдруг вскочил и тихо зарычал. Рошель посмотрела на него, потом медленно поднялась и подошла к окну. Она поправила занавески, чтобы улучшить обзор, а потом до нее донесся звук – завывание сирены вдали. По мере ее приближения Эй-Си рычал все громче.
Оскар тоже подошел к окну и бросил небрежный взгляд на перекресток, надеясь, что там вот-вот промелькнет карета «скорой помощи». От этой привычки было слишком трудно избавиться, да он и не особенно хотел. Он и Уолли, а теперь еще и Рошель, как и, наверное, все юристы в городе, не могли подавить всплеск адреналина у себя в крови, слыша вой приближающейся «скорой помощи». А вид машины «скорой помощи», несущейся по улице, всегда вызывал у него улыбку.
Но Фландеры не улыбались. Они оба умолкли и теперь буравили его взглядами, пылая от ненависти друг к другу. Когда сирена стихла, Оскар вернулся на свое место и произнес:
– Послушайте, ребята, если вы собираетесь судиться, я могу представлять вас обоих.
Обоих подмывало взбрыкнуть. Выйдя на улицу, каждый из них мог отправиться своей дорогой и найти более серьезных юристов, но секунду-другую они колебались, не понимая, что делать дальше. Потом мистер Фландер моргнул. Он вскочил и направился к двери.
– Не беспокойтесь, Финли. Я найду себе настоящего юриста.
Он открыл дверь, захлопнул ее и протопал мимо Рошель и собаки, пока те устраивались на своих местах поудобнее. Распахнув парадную дверь, он с силой захлопнул ее и с радостью покинул «Финли энд Фигг» навсегда.