Глава 4. 8 марта. Петр Завадский. 05-00 малазийского времени

Работа членов экипажа в любом авиарейсе по своей сути – очень простая штука. Это набор постоянно повторяющихся ритуалов. брифинг экипажа, проверка оборудования, приветствие пассажиров, демонстрация безопасности, обеденные ритуалы, подготовка к посадке. Все просто до невозможности, но что делать, когда посреди привычной рутины происходит что-то настолько выбивающееся из естественного хода событий? И это даже не очень сильная турбулентность, а просто полный разрыв шаблонов. Большинство людей в таких ситуациях теряются и приходят в состояние истерики или ступора. Именно в такие моменты проявляется истинный профессионализм членов экипажа. Они обучены не только справляться с экстренными ситуациями, но и сохранять спокойствие, что является ключом к контролю над атмосферой на борту, будь то технические неполадки или эмоциональные реакции пассажиров. Главное правило на борту – спокойствие в любой ситуации.

По просьбе стюардессы Кристины, я отполз от кабины пилотов в свое кресло. Что толку долбиться в бронированную дверь? После нескольких захватов самолета их укрепили так, что открыть снаружи практически невозможно; электронный замок с кодами, которые знают только пилоты, и дверь с такой защитой, что нужно взрывать. А взрывать в воздухе, понятно, дело сомнительное. Пустота в голове начала заполняться простыми и логичными вопросами. Сколько у нас осталось горючки? Считаем: отрубился через сорок минут после вылета, проспал четыре часа, плюс пятнадцать минут ада. Итого, летим примерно пять часов, до Пекина по плану лететь шесть тридцать. Судорожно вспоминаю, на сколько больше заливают керосина про запас. Вроде, процентов десять на непредвиденные ситуации. Итого: еще плюс сорок минут жизни. Грубо говоря, жить осталось плюс-минус два часа. Негусто.

В голове всплыл дурацкий вопрос из интервью на канале РБК: «А что бы вы делали, если бы узнали, что вам осталось жить два часа?». В мягком кресле напротив симпатичной журналистки было забавно разглагольствовать на этот счет. «Вот эти деньги переведу на благотворительность, эту фирму отдам своим менеджерам, этот завод – в пользу семьи. Выпью чашечку любимого кофе «Блю Маунтин. Открою бутыль коллекционного бордо 1965 года. И пойду гулять по парку Царицыно, смотреть на уточек, пока старуха с косой до меня не доберется».

В реальности ни доступа к счетам, ни кофе, ни вина, ни парка с утками. Бронированная дверь, закрытая на электронный ключ, зловещая тишина в кабине пилотов и монотонный гул движков Боинга. Слух перестроился только на эти источники звука; крики, и интернациональные истерики превратились в белый шум.

А ведь у меня даже есть лицензия пилота, правда не на лайнер, конечно, а на легкомоторный. Да и что толку? В кабину не попасть, а даже если попасть, кроме руля высоты ничего не понятно.

Твою мать!!!!! Как же помирать-то не хочется, столько сделать еще надо было! Только с америкосами договорились, руки пожали, будем титан гнать для их самолетов, а они мне, благодаря своим связям, место в Думе обеспечат через пару лет.

Ирония, конечно: помереть в самолете, для которого ты титан собрался поставлять. Осталось только формальности соблюсти, подмазать кого надо у нас, чтобы стра-те-ги-чес-кое сырье разрешили вывозить. Так это дело техники, «кушать любят все». Как говорил мой старый институтский препод по экономике Борис Исакович Штейнгольц. А по моему опыту люди с такой фамилией и отчеством крайне редко ошибаются.

В голове всплыло воспоминание недавней встречи в Москве.

– Господин Завадский, мы рады, что у нас получилось договориться.

– Мистер Робинсон, я надеюсь, что все наши договоренности останутся в тайне. Я бы очень не хотел, чтобы мой поход в политику напрямую связывали с вашей страной и вашей компанией. Я безмерно уважаю корпорацию Боинг, но кроме гражданских самолетов, вы в тройке основных подрядчиков Пентагона. А это лишние риски для молодого политика в России, – усмехнулся Завадский

– Не вижу никаких проблем; для нас главное в данный момент – настроить потоки поставок титана на наши заводы. В нашей глобальной концепции развития эти поставки играют очень важную роль.

– Господа, прекрасно: контракт совершенно чистый, на поставки титана нет никаких запретов со стороны государства, а когда я попаду в Думу, а потом в комитет по экспортной политике, я смогу проработать вопрос с авиационным алюминием АД35. И тогда мы сможем начать его поставки на ваши заводы. Мы уже поставили новое оборудование под его производство. Выборы через два года; я уверен, что мы успеем хорошо подготовиться.

– Петр, мы очень рассчитываем на вас в роли нового политика, и мы с партнерами готовы вкладывать деньги в развитие новой политической силы в России с вами во главе. Несистемная оппозиция исчерпала себя, и не представляет реальной силы.

– Да всё это несерьезно: сплошные популисты – если бы не ваши деньги, они бы не просуществовали и года, у них нет никакой реальной поддержки, они не понимают реалий и вообще – уходящая фактура. В России майдан невозможен; не знаю, что уж думают ваши коллеги из госдепартамента.

– Мы прекрасно понимаем и оцениваем ситуацию; то, что происходит в Украине, должно помочь вам в развитии карьеры. По нашим планам в России должны быстро развиваться ультрапатриотические настроения, и вы должны их возглавить. Основные тезисы и нарративы мы перешлем вашему спичрайтеру Владимиру. И дополнительно начнем качать повестку на основных государственных каналах.

– Спасибо друзья – надеюсь, я могу вас так называть – давайте в честь договоренность выпьем хорошего коньяку, и скрепим договоренности крепким рукопожатием.

– Чин-чин, Пётр.

– Господа, дела закончены; я думаю теперь можно спокойно отдохнуть – пойдемте в нашу комнату отдыха, пообедаем и, так сказать, приступим к отдыху.

В комнату переговоров юркнула стайка не сильно обременённых одеждой девочек в фартучках официанток. Собственно, фартучки были надеты поверх нижнего белья, и дразнили открытыми участками загорелой кожи.

– Друзья, берите всё что вы здесь видите, – с широкой улыбкой проговорил Завадский, – и всех.

И для более понятного объяснения возможностей, шлепнул ближайшую девочку по загорелой заднице.

– Мне нужно сделать пару звонков, и я к вам присоединюсь

Американские коллеги, увлекаемые полуодетыми дамами, вышли из комнаты.

Ну все, на этот вечер они заняты, и вряд ли вообще вспомнят о его существовании. Девочки проверенные, покажут им небо в алмазах. В голове приятным шлейфом возникли образы нескольких прошедших вечеринок, и появилось мимолетное желание пойти и присоединиться, уж больно вкусные и заводные дамочки. Только благодаря им узнал многие новые для себя вещи и ощущения. Но тут же осекся: не время. Пойла и кокса им хватит на неделю, а мне нужно спокойно обдумать произошедшее.

Договор с дьяволом подписан. По-другому это оценить невозможно. Нужно честно себе признаться: «я продал душу дьяволу во имя Золотого Тельца». Внутри смешивается радость от размера и перспектив, и злость на то, как это происходит. Чёртовы пиндосы: приходится гнуться в реверансах перед этими упырями. Титан в обмен на политическую карьеру. Терпеть их не могу, но без них двигаться дальше не получается. Держат большинство ниточек в Думе и правительстве. Удивительно: пока не начал этот путь, даже и не представлял себе истинного положения вещей – вся власть наполнена их марионетками. Ладно, в девяностые бизнесмены-олигархи, наводнили своими людьми все коридоры, всех ветвей, и, если бы не «Сам», пришедший в двухтысячном, растащили бы страну по углам и каморкам. В тот момент было понятно – у кого деньги, тот и мает власть; типичная олигархическая республика. Феодалы со всеми вытекающими: собственными вассалами, войсками, законами и правом первой ночи. Жаль, конечно, что в то время я был не в том месте – бригадир с Ленинки в столице Сибири не думал о владении заводами и пароходами. Всё было проще: щемили торгашей и цеховиков, держали свою поляну. Хотя, жаловаться, конечно, грех. Интересно, а есть такой грех? Если только зависть к этому притянуть, или уныние?

Но ведь прошло уже целых четырнадцать лет, я искренне думал, что все ветви власти в основном перекрасились и стали верными бойцами за устойчивое развитие страны, и куда не глянь – агент ФСБ или ГРУ. А оказалось, что куда не плюнь, кругом люди, зависимые от англичан и америкосов, у всех деньги и активы там, за бугром. Лондонград кто побогаче, Дубайск кто попроще. И в страхе все потерять, все до единого становятся управляемыми. Даже те самые, как они их называют «комми», которых так отменяли и ненавидели сами штатовцы – теперь и они наполовину партнёры, прислужники, друзья бывших идеологических врагов. Походу, один дядя Зю чист, как слеза младенца.

Реальная власть, но без власти улицы. Чтобы поднять Майдан как в Киеве, мощи не хватит никогда, да и повязаны все партии, как макраме у сорокалетней девственницы. С другой стороны, Навальный и его несистемная гоп-компания, эта свора разнообразных лающих собак, действительно могут поднять улицу. Криками с трибуны, как во время девяносто третьего, поднимут народ, и сметут тех, кто у власти. Точнее, могли – Болотные революционеры; в двенадцатом году стало немного страшно. Но соевые-латте-низвергатели оказались неспособны на реальные действия: это вам не баркашовцы из РНЕ. Здесь нужна жёсткость, я бы даже сказал жестокость и безжалостность. Нужно не бояться крови и смерти. А эти… Фоточки в инстаграмы только постить могут из автозака. Существующая власть – молодцы: погасили, и без крови: распихали по автозакам самых буйных и на этом всё успокоилось. Всё верно сделали, я сам бы первый их по хатам расселил, на Очень Дальних Северах. Такой бунт нам не нужен, нельзя допустить повтор девяностых с такими же сумасшедшими безумцами, погрузившими страну в хаос. Развалили все к чертям собачьим, как будто кто-то домашним тапком по лужице ртути со всей силы хлопнул. Вся страна, шариками металла разной величины, разлетелась по полу. А сейчас как будто специальный магнит для ртути в центр положили. Но очень слабый. Ближние капли притянулись, а вот те, которые далеко отлетели, нужно веником к центру сметать.

Но веника нет, есть куча прутков разной толщины, те самые «башни Кремля». Собраться прутикам в сильную метлу не дают наши «западные партнеры», грамотно пользуясь конфликтами интересов кучи игроков. Я вообще в душе не могу представить себе как Сам с этим всем разбирается. Регионы, отрасли, банкиры, производственники, Дума, военные, ФСБ-шники – и это неполный список тех, кто имеет свои интересы, и тянет одеяло на себя. Я еще не коснулся внешнего контура, где все те же самые, но условно кто-то друзья, кто-то враги, а кто-то хрен поймешь. Как этим управлять вообще непонятно. Президент – это не человек, президент – это функция; никогда не хотел бы туда на такой уровень. Мне достаточно своей небольшой комнатки в одной из башен. Моя карьера будущего политика, и даже сама идея похода туда, тоже пришла со стороны и, что характерно, с заокеанской стороны. Вся команда моих политтехнологов – от «партнеров», хоть и с русскими фамилиями. Ну как русскими; Вадик Штейбель и Сеня Либерман, вообще ни разу не Ивановы. Но и не Андерсон и не Харрис. Вся эта затея выглядит как долгосрочный ввод новой фигуры на шахматную доску; хотелось бы думать, что не пешки, а хотя бы коня. И я совершенно не против побыть конем.

Сложная гамма ощущений: я вроде и предатель получаюсь, продаю Родину, меня тащат наверх наши «партнеры», а попросту говоря – враги. С другой стороны, внутренне я патриот: я не хочу, чтобы Россия развалилась. Да, есть проблемы, но есть и будущее. Делать деньги тут сейчас проще всего, кто бы что ни говорил. Плавали, знаем. В Черногории пробовал строить – кинули братья-славяне, у немцев пытался завод купить, так задрали бумагами, и всю душу вынули, в Австралию сунулся: там вроде проблем особо нет, но живешь как на другой планете. В Штаты просто страшно соваться: без лобби на высоком уровне вообще ловить нечего. Да и отметут легко весь бизнес и бабки. Попробуй начать делать не то, что им надо. Стоит посмотреть на Иран, и все станет понятно. Владимир Владимирович десять лет назад сказал: «Не скажу, что уже завтра заморозят ваши капиталы, но захлебнетесь пыль глотать, бегая по судам, чтобы их разблокировать». И смотря на всё, что происходит вокруг, я решил прислушаться, вытащил из офшоров все заводы и перетащил в Россию. Практически герой, патриот страны, вернувший бизнес в Россию.

Теперь все мои активы здесь, отжать за бугром ничего не получится, но заставляют работать с «партнерами», грубо говоря, шантажом, хотя по деньгам всё это очень выгодно. И ведь ухватили не за бабки, не за жадность, а за прошлые грехи. Раскопали, собрали и привезли в аккуратной папочке. Насадили на крючок так, что не дернуться – либо делаешь что им нужно, либо похоронят карьеру через прессу. Грехи периода накопления первоначального капитала маячат за спиной. Прямо и правда никого не валил наглухо, но один эпизод с коммерсом и его женой тогда, в Сибири, конечно был запредельный. Она крышей потекла от наших методов, а он на себя руки наложил, потому что защитить не сумел. Воспоминания той жести неприятно царапнули нервы, в носу многолетним шлейфом застыл запах паленой плоти.

Ничего, справимся: на любую хитрую жопу свой болт с резьбой найдется. «Нет у вас методов против Кости Сапрыкина»! Помощники мои политтехнологические схему красивую нарисовали с выходом из этой ловушки. Запустим сами информацию о моем прошлом. Но подправим, подкрасим, смягчим, позитивчика накинем современного; в конце концов, не обязательно ультраправому патриоту быть кристально чистому в прошлом. Да, были вопросы у закона, но в девяностых у кого их не было? Душегубом не стал. А тот эпизод, за который меня притягивают? Так за рулем сидел, ничего не знал, ничего не видел, никого не бил, никого не насиловал. Что было в Сибири, должно остаться в Сибири.

Съемку сегодняшней вечеринки приберу до лучших времен: девочки зажигательные много на что смогут гостей вытащить, задание ими получено, будут стараться. Потом это видео можно использовать в свою пользу. Договор уж больно серьезный сегодня подписан – поставки титана это вам не газ по трубам гнать. Стратегическое сырье, наравне с ураном. Ну, что поделать, что у нас нет потребности? Всю свою авиапромышленность просрали в девяностые. Мне самолеты начать строить? Пупок сорву, хотя идея, конечно, привлекательная. Продаю ли я Родину за бабки? А кто сейчас не продает? Газ, нефть, медь, золото, дерево – что мы не продаем? Сами виноваты, нет у нас промышленности, а мне людей на заводах кормить: у них семьи, дети. Ну встал бы я в позу по поставкам – кому от этого стало бы легче? Никому. Поэтому не предатель я, а патриот: помогаю русским людям выживать. Мы с пиндосами вроде не воюем, пусть строят себе боинги свои, летают по миру и распространяют демократию. Кто я такой, чтобы сопротивляться этому? Я готов сотрудничать и работать, но раком меня ставить не надо, я не папуас и не индеец, я русский, могу и дубиной ответить.

Мысли сплетаются и переливаются, как стеклышки в детском калейдоскопе, очень сложно удерживать долго хотя бы одну идею или стройную мысль, всё время думается сразу про пять-шесть вещей, переплетается и рождает самые сумасшедшие идеи, выводы и парадоксальные сочетания.

Из размышлений вырвало изменение звука из кабины пилотов: монотонное попискивание прервалось тревожным звуковым предупреждением, и металлическим голосом LOW FUEL, LOW FUEL, LOW FUEL!!!

Ну вот и все: несколько минут, и все былое станет неважным. Надо помолиться.

Господи, Боже мой, Ты знаешь, что для меня спасительно…

LOW FUEL, LOW FUEL, LOW FUEL!!!

…помоги мне; и не попусти мне грешить пред Тобою и погибнуть во грехах моих…

Слух сконцентрировался на звуке работающих двигателей.

…ибо я грешен и немощен; не предай меня врагам моим…

LOW FUEL, LOW FUEL, LOW FUEL!!!

…яко к Тебе прибегох, избави меня, Господи…

Мыслей не осталось, только лицо матери перед глазами.

…ибо Ты моя крепость и упование мое и Тебе слава и благодарение вовеки.

LOW FUEL, LOW FUEL, LOW FUEL!!!

Аминь.

В микрофоне, из кабины пилота раздался кашель.

Загрузка...