Искали пять дней и ночей. И только на утро шестого дня Голоса сказали о двух телах у рыжей земли, пятнами лежащими во тьме и на свету…
Первый лежал у подножия могилы, насаженный виском на нижнюю косую перекладину большого кованного креста.
Окровавленная голова, перекошенное лицо, грязные русые слипшиеся волосы.
Строгие завитки металла, как цветок, обрамляли острую воздетую кверху пику, вошедшую в самый мозг человека. Пустыми раскрытыми глазами тело его, неестественно повёрнутое, смотрело удивлением и болью, искажая рот в оскале передних зубов.
Одной рукой он судорожно сжимал воздух, другая застыла на черенке лопаты.
Раскинутые ноги в месиве мокрой земли были у самого края зияющей под ними ямы, неизбежно уходящей в другую могилу с таким же крестом.
Увидев фото, присланное Артуром, всё внутри меня сжалось, но от второго – едва не стошнило.
Во вспышке фотокамеры в темноте лежал человек. Большая массивная балка накрывала его тело, прижимала, пересекая, наискось, к земляному полу. Рядом валялись металлоискатель, погасший фонарь и пивная банка.
Выхваченное светом из мрака, на меня смотрело обезображенное лицо без носа, с полоской обнажённых зубов вместо губ, в кайме почерневшей от крови плоти. Разорванные щёки, лохмотья от ушей, торчащие остатки пальцев. Все открытые участки тела были в многочисленных ранах, словно мясо выдирали с силой и жадностью.
Ступор от ужасной картины прервал телефонный звонок.
– Что это, Артур?.. – подавленный голос был словно не моим.
– Получила? Мы нашли, – сухо ответил Артур. – Всё как по писаному…
На другом конце телефона возникла пауза.
– Где? – спросила я. – Как вышли?
– Сейчас.
Он замолчал, раздался лёгкий щелчок, громкий выдох.
– Курю, – произнёс Артур.
– После того, как ты прислала информацию о рыжей земле и ямах в воде, ребята вышли на машину. Это оказалось в пятидесяти километрах от проводимых поисков. Здесь глиняный карьер, а в реке затопленные шахты.
Артур снова замолчал, затягиваясь дымом.
– Игорёк у нас мастак ребусы разгадывать, вот и додумался. У него бабка неподалёку в селе живёт.
Одну деревню в холостую просмотрели. Она ещё относительно людная. Там парни не засветились. А в этой – несколько дворов всего живых. Всё остальное брошено. Съехал народ в поисках лучшей жизни. Старики доживают. Вот проблема была с птицей твоей.
– Как же вы нашли дом? – озадачилась я, пытаясь переключиться с увиденного.
– Я же говорю, как по писаному! – взбодрился Артур. – «Они» же сказали: «Птица покажет». Вот и показала.
Мы обошли почти все дворы! Уже по деревьям заглядывались, на бегающих куриц смотрели. Благо их тут немного осталось. Пока Стас вдруг не ткнул пальцем на одну крышу и не заорал:
– Вот птица!
– А там флюгерок деревянный на палке скрипит, петух! Того и гляди свалится. Так и нашли.
– Стас молодец, – улыбнулась я, представив, как рыжий толстенький Стас с круглыми глазами орёт, показывая пальцем на крышу.
– Да, слух, как у собаки, глаз как у орла, – пошутил Артур без тени улыбки.
– Дом старый, пустой. Внутри всё перерыто, разбросано. Свежие окурки, банки из-под пива. Они здесь обосновались, а поиски в разных местах вели. Накопано по дворам. Осмотрели всё, нет «кладоискателей». Эту фразу: «В зеркале увидишь», – как уже только не крутили.
В телефоне раздался звук закрывающейся двери машины.
Стало тише. Артур продолжал.
– Было на стенке зеркало битое. Мы со Стасом, как два идиота начали смотреть в него. Потом подошли остальные ребята. Подняли на смех, придурки. Но смех смехом, а смотрели все. Кроме отражения комнаты напротив – никто ничего не увидел. Никто, кроме Стаса!
В голосе Артура послышались гордость и уважение.
– Он сфотографировал отражение и пошёл с ним в эту комнату. Через десять минут уже ковырял пол, открывая крышку. Так мы нашли подвал.
Артур замолчал. Даже у него, бывалого воина, нервы были натянуты от увиденного.
– Балка сорвалась, привалило. Там эти твари его и сожрали потихоньку. Весь подвал на крысиных норах.
Снова хлопнула дверь. Послышались голоса ребят.
– Через полчаса, – ответил Артур и вернулся к разговору.
– Мы никак не могли найти второго, пока ты не сказала про братские кресты. У наших сразу ассоциация возникла с братскими могилами, и пошли мы прямиком на кладбище. Оно сразу за деревней, в пролеске. Заросшее. Земля сырая после дождя. То, что там нашли – ты видела.
Артур замолчал. Молчала и я.
– Он хотел раскопать могилу. Поскользнулся видимо. Даже не хочу комментировать, – отозвался Артур.
По кладбищу вопросы задавать не хотелось и мне. Комментарии действительно были излишни. Только чувства и довольно отвратительные.
– Дед приходил сейчас, – продолжал Артур.
– Сторожила местный. Сказал, что никому не дозволено могилы сквернить. А эти, так защищённые. Два брата утопленника. Дядька похоронил их, да, говорят, колдуном был. Перекрестился и ушёл. Вот и думай, что хочешь. А про братские кресты – в точку оказалось…
Артур задумался.
– Долго вы там ещё пробудете? – спросила я.
– Пока не знаю, ждём полицию.
Слушай, одного не могу понять. Ты говорила: «Лик поднять, да к свету отнести». Что это?
– Не знаю, Артур. Мне нужно время. Попробую сейчас. Вы молодцы. Наберу позже.
Простившись, я отключила телефон.
За окном сереющее небо прикрывали наползающие дождевые тучи. Приближалась осень. Стало зябко и тоскливо.
Передо мной буквенная диаграмма. Пальцы правой руки тонко чувствуют нить с подвешенным на ней маятником. Он – моё продолжение. Минута, и из реальности остаётся только диаграмма и вопрос:
– Чей лик необходимо поднять и отнести к свету?
Перед глазами – изувеченные тела искателей.
Маятник двинулся и начал читать буквы.
СВЕТЕЛ ОБРАЗ У ДРЕВА ЗА ПОРОГОМ У ХАТЫ
ОТНЕСИ НА МОЛЕЛЬНЮ У ДЕРЕВНИ СОХАТОЙ
Уже к ночи Артур с ребятами у порога в дом нашли старый медный крестик с распятием.
Утром они отвезли его в церковь, в соседнюю деревню. Деревня называлась Лосёвка…