– Господин Рейва! Господин Рейва!
Голос, звучавший как сквозь вату, был настойчивым и нетерпеливым. Отто не хотел просыпаться – ему и так было хорошо. Но когда он ощутил неприятное похлопывание по собственной щеке, его возмутила подобная фамильярность, и он открыл глаза. Над ним маячило лицо конопатой девушки в белой шапочке.
– Вы кто? – неприязненно спросил Отто.
– Дежурная медсестра Кристин Сен-Лар.
– А где моя жена?
– Жена? – удивленно переспросила девушка.
– Уна Рейва. Разве сейчас не ее дежурство?
– Вы имеете в виду Уну Льярве?
Льярве была девичья фамилия Уны.
– Да, да. Так где она?
– Закончила смену и уехала домой. Вы спали почти сутки после того, как очнулись, и доктор Порвис велел мне вас разбудить.
– А он разве не закончил смену?
– Доктор Порвис заведует отделением и редко покидает больницу. Я должна отвезти вас на томограмму. Вы сможете самостоятельно перебраться в это кресло?
Отто сел. У него закружилась голова, перед глазами поплыли черные точки. Он переждал, пока точки исчезнут, и заглянул под простыню. К счастью, на нем были пижамные брюки – кто-то успел его одеть, пока он спал. Отто надеялся, что это была Уна.
– Не делайте резких движений. Обопритесь на меня. – Кристин Сен-Лар подставила ему плечо. – Медленно спустите одну ногу с кровати, затем вторую… вот так, хорошо. Теперь в кресло… Поехали.
Больничный коридор был пуст, прохладен и стерильно чист. Устроив голову на мягком подголовнике, Отто с любопытством смотрел по сторонам. Его еще ни разу не возили в инвалидном кресле. Он испытывал неловкость, даже стыд – его, словно старую развалину, везла молодая привлекательная девушка, – но одновременно и странное удовлетворение, возможно, потому, что он снова мог испытывать целую гамму чувств и как никогда ощущал себя живым.
Томограмму выполнял смуглолицый доктор с черными прилизанными волосами, похожий на индейца из книжки про команчей. Все то время, пока длилась процедура, поглядывал на Отто со странным любопытством, к которому примешивалось что-то еще, раздражающе-неопределенное. Не выдержав, Отто спросил:
– Что-то не так, доктор?
– Нет-нет, все в порядке, – поспешно ответил тот. – Вам повезло – такая серьезная травма, а обошлось без последствий.
– Однако ваш интерес к моей персоне явно выходит за рамки этого исследования.
В глазах доктора мелькнула растерянность. Он поспешно отвел взгляд и пробормотал:
– Вы долго были в коме и неожиданно очнулись. Это интересный случай, и, конечно, я…
– На самом деле меня не машина сбила, да? Со мной что-то другое произошло?
– Я понятия не имею, что с вами случилось. Я перевелся в эту больницу полгода назад.
– Тогда в чем дело? У всех, с кем я успел пообщаться, одинаковое выражение лиц: у моей жены, у доктора Порвиса, у медсестры и у вас. Как будто вы знаете обо мне нечто такое, о чем не принято говорить в приличном обществе. Это раздражает. И заставляет предполагать худшее.
– Медсестра отвезет вас обратно в палату.
– Слушайте! – Отто схватил доктора за рукав халата. – Что, в конце концов, происходит?
Диагност освободил рукав и отошел от кушетки, на которой лежал Отто. Минутная растерянность на его лице сменилась беспристрастным выражением, и теперь оно напоминало застывшую маску.
– Вам лучше поговорить с доктором Порвисом, – сухо сказал он. – Прошу меня простить.
После диетического обеда – бульон и паровые тефтельки – Отто встал с кровати и подошел к окну, выходившему на больничный парк. Он чувствовал себя гораздо лучше, чем накануне. Головокружение, слабость и чувство нереальности прошли. Осталась лишь ноющая боль в затылке, но Отто постепенно к ней приспособился.
С деревьев облетали листья, низкие свинцовые тучи готовились пролиться дождем. Отто не любил осень, но сейчас с удовольствием прошелся бы по парковой аллее, вдыхая пряный запах палой листвы. Всё лучше, чем сидеть в четырех стенах, ожидая неизвестно чего, мучительно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, что пролило бы свет на странные события, участником которых он, судя по всему, являлся против своей воли.
Обернувшись на звук открывшейся двери, Отто увидел доктора Порвиса.
– Напрасно вы встали, господин Рейва, – мягко пожурил тот. – А если внезапно закружится голова? Новая травма вам совсем ни к чему.
– Я прекрасно себя чувствую, несмотря на бурду, которой меня накормили.
– Вам не понравился обед? – сокрушенно воскликнул доктор.
В его манере говорить и двигаться была раздражающая театральность, диссонирующая с респектабельным обликом многоопытного врача. Складывалось впечатление, что в действительности доктор Порвис являлся вовсе не тем, за кого себя выдавал.
– Меня больше устроила бы свиная отбивная с жареной картошкой, – буркнул Отто.
– Всему свое время. Вернитесь, пожалуйста, в постель.
Отто встретил лучащийся добродушием взгляд и после секундного колебания повиновался. Доктор Порвис находился в своей вотчине. Он командовал, а его пациенты должны были подчиняться.
Отто надеялся, что в ближайшее время его выпишут. Если нет – он сумеет найти выход и самостоятельно добраться до дома.
Он лег поверх одеяла, а доктор Порвис примостился на стуле.
– Доктор Родриго, специалист по функциональной диагностике, сказал, что вы… гм… задавали ему вопросы, на которые он не смог ответить.
– Не смог или не захотел?
– То, что вас интересует – не в компетенции доктора Родриго.
– А в чьей тогда? В вашей?
– И не в моей, – ответил доктор после секундной заминки. – Тем не менее, именно мне придется посвятить вас в подробности истинного положения вещей. Хотя вряд ли вы мне поверите.
– Перестаньте говорить загадками!
– Ваш случай уникален в своем роде. И инструкций на этот счет не предусмотрено, во всяком случае, я этих инструкций не читал, хотя они и были мною запрошены в соответствующем ведомстве, когда вы пришли в себя. В вашем лице, господин Рейва, мы имеем некий прецедент… Впрочем, весьма возможно, подобные случаи происходили и в других больницах, однако мне о них неизвестно…
– Или переходите к сути, или катитесь к черту!
Вместо того, чтобы обидеться, доктор Порвис рассмеялся:
– Судя по ярко выраженным эмоциям, вы стремительно идете на поправку.
Он неожиданно посерьезнел и оборвал смех.
– Возможно, вы решите, будто я вас разыгрываю. Давайте сразу договоримся: всё, что вы сейчас услышите, является объективной реальностью. Я не буду строить предположений, почему так случилось, или давать оценки происходящему. Я просто изложу факты. Вам потребуется некоторое время, чтобы осознать услышанное, поэтому до ужина вас никто не побеспокоит.
– Интригующее начало, – пробормотал Отто.
Ему стало не по себе. Холодок страха пробежал по спине. Он понял, что сейчас услышит нечто такое, что разом изменит его жизнь, и почувствовал, что доктор Порвис готовится сказать ему правду, каким-то образом связанную с Уной, с их разводом. Отто подумал про Агнес (где она сейчас, что с ней?..), но не успел додумать мысль до конца.
– Полтора года назад в мире произошли кардинальные изменения. Именно в мире – не только в нашей стране. Они были введены одномоментно и коснулись всех граждан без исключения. Никто не объяснял причин: нам просто сказали, что отныне будет так. Одним субботним утром, в начале мая прошлого года, средства массовой информации обнародовали «Правила Зодиаков», а на следующий день каждый житель города старше двенадцати лет получил распечатку «Правил» с подробными разъяснениями. С этого момента каждого затронули необратимые перемены. Если коротко, «Правила» накладывают на индивидуума определенные ограничения, связанные с датой его рождения, точнее – с его знаком Зодиака. Рожденный под определенным знаком может делать одно и не может другое. Это касается как частной, так и общественной жизни.
– Ничего не понимаю.
– Поясню на примере. Вы родились двенадцатого марта, то есть вы – Рыбы. Посмотрим…
Доктор Порвис вынул из кармана сложенный пополам лист машинописного текста, аккуратно расправил его на колене и зачитал вслух:
– Мужчинам, рожденным под знаком Рыб, надлежит жениться на представительницах водной стихии, то есть на Рыбах, Скорпионах или Раках. Допустимы браки с Козерогами и Девами. Союзы с представительницами прочих Знаков запрещены и преследуются. – он поднял глаза от листка. – На момент несчастного случая вы, господин Рейва, состояли в браке. Какого Знака была ваша жена?
– Я не разбираюсь в астрологии. День рождения Уны – девятое июня.
– Знак Близнецов. Получается, вас развели сразу по двум причинам.
– Развели? – выдохнул Отто.
Значит, Уна не солгала. Они действительно больше не муж и жена.
– Процедура развода состоялась через две недели после вступления в силу «Правил Зодиаков». Это была скорее формальность, нежели необходимость: врачи, составлявшие медицинский консилиум, не могли дать гарантий, что вы вообще когда-нибудь очнетесь. Простите за прямоту, но процент благоприятного исхода был крайне низок. Если бы не страховка, которую вы заблаговременно оформили, вас бы давно отключили от систем жизнеобеспечения.
– Вы упомянули две причины.
– Ах, да. Во-первых, Рыбы не могут жениться на Близнецах. А во-вторых, женщинам-Близнецам в принципе запрещено состоять в браке. Так что ваша бывшая жена в любом случае…
– Что за чушь вы несете?! – не выдержал Отто. Доктор Порвис принял обиженный вид.
– Мы договорились, господин Рейва, что я излагаю истинное и беспристрастное положение дел. Кроме того, настоятельно рекомендую вам воздержаться от негативной оценки «Правил». За это предусмотрено серьезное наказание, и мне бы не хотелось…
– Я понял. Дальше.
Доктор Порвис пристально взглянул на Отто, выдержал весомую паузу и продолжил:
– Что касается профессий… Сожалею, но вы больше не писатель.
– То есть как – не писатель?
– Согласно Правилам, рожденные под знаком Рыб не имеют права создавать произведения любой из нижеперечисленных форм: малая проза, крупная проза, поэзия, мемуары, эссе…
– Абсурд! Меня не заставят отказаться от своего ремесла на том основании, что какой то идиот…
Отто перехватил строгий взгляд доктора и осекся. Порвис строго сказал:
– Вы ведете себя неразумно и не осознаете последствий столь неосторожного поведения. Я не успел информировать вас об ответственности, предусмотренной за вольнодумство и несогласие, поэтому, учитывая вашу неадекватную реакцию, сделаю это незамедлительно.
Отто соображал с трудом. Мысли, тягучие, как замазка, приходилось ворочать едва ли не насильно. Очевидно, его разыгрывают. Такое нельзя воспринимать всерьез. У режиссера этой фантасмагории серьезные проблемы с головой. Не психиатрическая ли это клиника часом? Доктор Порвис смахивал на главного сумасшедшего – несмотря на медицинский халат, а может быть, как раз благодаря ему.
– Так вот, относительно последствий несогласия с «Правилами»…
– Пытки и расстрел?
– Вам бы все шутить, голубчик! – Порвис печально посмотрел на Отто из-под очков. – Пока вы в безопасности палаты, можете себе позволить… Но за пределами больницы с такой смелостью суждений вам недолго оставаться на свободе. Там, куда вы попадете, не станут считаться с вашей травмой. Вряд ли вам предоставят щадящие условия труда и быта. Лично мне было бы обидно чудесным образом возвратиться к жизни – шанс составлял меньше десяти процентов, – а потом по собственной глупости этой жизни лишиться.
– Неужели все так серьезно?
– Несогласных забирают и увозят, – шепнул доктор Порвис, наклонившись к самому изголовью. – Никто не знает – куда. Говорят, на какой-то остров, откуда нет возврата. Может, вольнодумцев казнят. Может, и нет. Я бы не хотел проверить. А вы?
Он посмотрел Отто в глаза. За те несколько секунд, что длился этот взгляд, Отто с неожиданной ясностью осознал, что его не разыгрывают.
Доктор Порвис верно истолковал его потрясенное молчание и удовлетворенно кивнул.
– На этом я умолкаю. Я и так сказал больше, чем следовало. Остальное вам расскажет Наставник.
– Наставник?
– За каждым жителем города закреплен куратор. Они называют себя Наставниками. Их задача – следить, чтобы Правила не нарушались, и наказывать нарушителей. Еще они организовывают разъяснительные занятия для детей с семилетнего возраста. Вы в некотором роде уподобитесь ребенку, поэтому первое время за вами, вероятно, будет установлено повышенное наблюдение. После выписки вам надлежит незамедлительно явиться к Наставнику по месту жительства. Он снабдит вас Правилами и даст время на их усвоение. После этого ваши привилегии новичка (если они, конечно, существуют) закончатся, и за свое непослушание вы будете отвечать по всей строгости новых законов.
Отто потер виски. Утихшая на время ноющая боль вернулась, перекинувшись с затылка на переднюю часть головы.
– Позвольте вопрос.
– Мне пора на обход, – доктор нетерпеливо взглянул на часы. – Говорите, только быстро.
– Это насчет моей…гм… бывшей жены.
– Вы имеете Уну Льярве?
– Я могу с ней видеться?
– Полагаю, вам не запрещено по-дружески общаться с госпожой Льярве. По-дружески. Вы понимаете, что это значит?
– Да. Но она ведь сможет приходить сюда, в мою палату?
– Во время дежурств – разумеется. Это вообще-то ее обязанность.
– Когда у нее следующее дежурство?
– Завтра в ночь. Больше никаких вопросов. Отдыхайте, господин Рейва.
Отто, вконец обессилев, вытянулся на кровати. Его знобило, но он не мог заставить себя забраться под одеяло – это потребовало бы усилий, которых у него не было.
«Добро пожаловать в новый мир!» – всплыла в мозгу забытая фраза из какого-то фильма.
И тогда Отто впервые пожалел, что очнулся.