Текст кончился. Я перевел дух. Оказывается, все это время я не дышал. Или просто дышал не так, как всегда? Сердце колотилось, словно это я лежал на холодной клеенке в холодной комнате и боялся проснуться мокрым… Не понял и того, как в руке оказалась трубка: «Лев Вадимович, вам удобно будет, если я сейчас к вам зайду?»
Дети вырастают. Взрослые не мочатся в постель и не корчат рожи за спинами – или же корчат? Как правило, они уничтожают друг друга иными способами. Миром движет не любовь – кто придумал эту глупость? Миром движет ненависть: «Я вырасту и покажу им всем!»
Наверное, я тоже был не таким, как все. Не играл в футбол. Не рисовал похабных картинок на стене в туалете. Не плевался в одноклассниц жеваной бумагой, а потом не лапал их в тесной раздевалке. Я был туп в математике и физике, но тщательно скрывал это, часами зубря так никогда и не пригодившееся «а квадрат плюс бэ квадрат равняется два абэ…» Помню, как радовался, если вся контрольная была решена правильно. Я считал, что эта заслуга куда большая, чем когда мои бойко написанные сочинения зачитывали перед всем классом. Я слушал то, что написал сам, и краснел. Не оттого, что все на меня пялились – просто замечал места, которые могли быть лучше, если бы я не поленился и переписал еще раз.
Я часами корпел над математикой, которая была мне не нужна, и непременно желал, чтобы меня похвалили мама и папа, которые как раз были из физиков, но никак не из лириков! Они-то как раз понимали толк во всех этих бэ квадрат и прочее! Я же уродился неизвестно в кого, но упорно желал быть своим в родной стае. Или же я потому так упорно зубрил, что боялся сплоховать и обмочиться? Нет, об этом я никогда не задумывался. Я был благополучным ребенком из благополучной семьи, а сочинительством пренебрегал лишь потому, что так обычно поступает все человечество.
Мы не ценим того, что дается нам природой нашармака, что просто падает на нас с неба. Сейчас бойкость пера – это мой кусок хлеба. Но какими кружными путями я пришел к сочинительству! Пытался торговать, хотел стать рекламным фотографом, поступал на исторический, потом – на режиссерский… Там и написал свой первый роман. Приключения супергероя Макса. Эклектичную смесь сюжетов: любовь-морковь, поиски сокровищ, пещера ужасов и шампанское на балах! Вот откуда в последнем эпизоде сказки о Золушке взялся брют! Макс всегда пил только брют! И первую его девушку звали Матильдой. Это имя я выбрал очень простым способом – закрыл глаза и ткнул пальцем в перечень. И сегодня оно вдруг всплыло. Нет, совсем не вдруг! – а потому, что было напрямую сопряжено с Максом. Связано с ним одной веревочкой. Просто, незамысловато и всегда в точку…
Когда мы наконец понимаем, что не нужно сопротивляться и проще плыть куда несет, чем упрямо грести к недостижимым берегам, мы начинаем сопрягаться напрямую. Просто и надежно. Ты – мне, я – тебе. Делать, что умеем. Держать в руках свою синицу и крепко ее держать. Потому что эта птичка одна может пробраться сквозь прутья твоей тюремной камеры и принести тебе крошек с воли. Как-то так, братиш, как-то так…
Я сидел, не зная куда деваться. Мне хотелось выйти прямо в вечернюю сентябрьскую прохладу, спуститься к воде и побродить там, в блаженстве одиночества, когда ты ничего никому не должен и тебе ничего ни от кого не нужно, но… Надо было дождаться эту самую Киру Юрьевну, которая, черт бы ее побрал, сказала, что сейчас придет, а сама и не думала торопиться! Я не хотел видеть ни ее, ни кого-то еще.