Здание районного отдела полиции, к центральному входу которого Георгий сейчас подходил, было самым обычным, пятиэтажным, построенным из серого кирпича. В его небольшом дворе стояли две обширные клумбы, в данное время года представлявшие из себя лишь отгороженные выцветшим бордюром голые участки рыхлой земли.
Раньше Гоше никогда не доводилось бывать на работе у своего друга. И теперь он, обходя пустеющие клумбы по заасфальтированной дороге, невольно удивлялся тому, что все окна были ещё старыми, стеклянными, с облезшими деревянными рамами.
«Там, наверное, сквозняки гуляют, а зимой холодно. К тому же, в целях практичности, не очень хорошо», – подумал он. Впрочем, он подозревал – всем тут было просто не до того, чтобы что-то менять. Лень, нехватка времени, всё и так всех устраивает… Извечная ситуация.
Сегодня днём, после длительного обсуждения с главой маркетингового отдела перспективности продаж книг одного из новых авторов, он нашёл время позвонить Юре, и тот неожиданно пригласил его заехать вечером к нему на работу. «Я тут, аки книжный червь, допоздна буду сидеть, и разбирать ворох служебной документации», – пожаловался он. «Гена тут заявил о срочном, безотлагательном деле на сегодня и на коленях умолял поработать одному. Не за спасибо, конечно. Обещал небольшой презент. Так уж и быть, чего не сделаешь ради старого друга…»
Геной звали сослуживца Юры, тоже оперативника. Насколько Гоша понимал, он не слишком отличался от своего коллеги по возрасту. Его «срочным и неотложным делом», как считал Юра, была очередная симпатичная красотка, а обещанным презентом, как подозревал уже сам Георгий, стала бутылка хорошего коньяка. Он знал, что у приятеля была своя коллекция самых разнообразных алкогольных напитков, которую он регулярно пополнял. А на любой праздник непременно презентовал один из своих «экспонатов», причём его качественность и дороговизна были прямо пропорциональны важности праздника и значимости для Юры того, кому он будет дарить. Например, на корпоративный праздник он мог притащить самую обычную водку, а вот тестю на юбилей – вино многолетней выдержки.
Вот только кого Юра в этом высказывании назвал хорошим другом – Гену или коньяк – был ещё вопрос.
Юрий, одетый в мятую красную толстовку, белую футболку и серые штаны, встретил друга у пропускного пункта и повёл по коридору, который больше напомнил Гоше офисно-административное помещение, нежели обитель служащих правопорядка: чистый кафельный пол, навесной потолок, стены, выкрашенные в нежно-сиреневый цвет. Двери, мимо которых они время от времени проходили, были дубовыми, и в коридоре всё ещё чувствовался запах полированного дерева. Таблички с тиснеными надписями на них сверкали. Здесь явно недавно был сделан ремонт.
Они дошли до конца коридора, и начали подниматься по узкой бетонной лестнице, на которой пахло хлоркой – судя по – всему, её недавно помыли – на второй этаж. Там уже обстановка была проще – коридор был без всяких следов свежей отделки. Голубая краска на стенах успела поблекнуть, а плитки потолка местами почернеть.
«Так, значит, на первом этаже обитает начальство. Туда же в основном приходят по своим делам все посетители. Что ж, логично было в первую очередь отремонтировать именно там».
Правда, окна было бы логично тогда тоже заменить. Может, бюджета не хватило? Или это только планируется сделать? Возможно. Он вспомнил, как два года назад ремонтировали седьмой и восьмой этажи, где располагались отдел прозы и отдел детской литературы, и во сколько тогда это обошлось. Тогда ещё секретарша заведующего отделом прозы, Алина, столкнулась с рабочим, у которого было полное краски ведро… На то, что происходило потом между этими двумя, посмотреть собрались все.
За этими мыслями Гоша вместе с Юрой вошёл в одну из дверей, которая скрипнула, пропуская их.
– Вот, – обвёл тот руками помещение. Тут у нас оперативный штаб, так сказать. Здесь мы работаем.
Помещение было просторным. Стены, как и в коридоре, были выкрашены в голубой цвет, который здесь был ещё более потемневшим. В центре было свободное пространство, а по бокам стояли письменные столы с компьютерами. Рядом находились тумбочки с выдвижными ящиками. Из ближнего к Гоше ящика торчали бумаги и шнур, похожий на зарядное устройство от телефона. Почти на всех тумбочках стояли принтеры; только на той, что была в углу, красовался металлический электрический чайник. Там же стояли банки с кофе, упаковки чая и пакеты, судя по всему, с печеньем, пряниками и прочими закусками. Всё пространство у противоположной стены занимал шкаф, заставленный папками. Другой такой шкаф, но поменьше, стоял по правую руку от Гоши.
На каждом столе вкупе с канцелярскими принадлежностями помещались кипы бумаг. Экраны всех, кроме одного, что стоял у правой стены, компьютеров, были чёрными и неподвижными, а кресла на колесиках задвинуты к столам.
Стол, за которым сидел Юра, был больше всего завален бумагами. Рядом с ними, на краю стола, примостилась кружка, а на экране высвечивались столбцы, как понял Гоша, неких данных.
– На самом деле я почти закончил, – хмыкнул друг, спешно что-то печатая. – Я тут вкалываю как раб, понимаешь ли, пока Ванька опрашивает свидетелей, а этот придурок – он бросил презрительный взгляд на соседний стол, за которым, видимо, работал Геннадий – сейчас развлекается с какой-то, как он сказал, хорошенькой, кучерявой… Он махнул рукой. – Ну да ладно.
– Юра, у тебя кружка упадёт, – предостерёг Гоша, указывая на неё, стоявшую в опасной близости от края стола.
– Ах, это… Он схватил её, поспешно сделал большой глоток, допивая содержимое, после чего понёс пустую кружку в угол, где стоял чайник. – Чай будешь? – предложил он.
– Нет, спасибо, – отказался Гоша, выдвигая ближайшее кресло, аккуратно вешая на его спинку куртку и присаживаясь. Несколько мгновений он молча наблюдал за тем, как тот управляется с мытьем кружки весьма простым и находчивым способом – наливает из чайника воду в неё, полоскает и… выпивает. Потом всё же не удержался:
– Юра! Тот промычал, допивая воду. – Уж не завидуешь ли ты Гене, который побежал к очередной молодой и кучерявой? – Гоша подмигнул ему. – Скучаешь по своей холостяцкой жизни?
– Я? – возмутился Юрий. Да нифига! Просто бесит, что он из-за этого от работы отлынивает, и вообще – жениться ему пора! Всё-таки тридцать лет парню!
– Юра, я вот женился в тридцать один, – сообщил Гоша. Ничего страшного, если Геннадий найдёт себе супругу через год, два или пять, – философски заметил он. – Если он вообще, конечно, намерен вступать в брак.
– Ну да. Нет, пусть я нашёл свою любовь рано, но я об этом нисколько не жалею! – воскликнул он. – Всем своё время, согласен… но вот только Генка реально задрал! – Юра таки высказал своё возмущение и сел за компьютер, начав закрывать одно окно за другим. – Особенно опять в такое время, – негромко добавил он.
– Так. А что за время? – осторожно поинтересовался Гоша.
Юра неопределённо пожал плечами и продолжал разбираться с компьютером. Так они и сидели, в тишине, прерываемой лишь щелчками компьютерной мыши и мерным гудением процессора.
Наконец, когда прошло около минуты, из-за монитора раздался его голос.
– Этот город, видимо, проклят, – вздохнул Юра, выключая компьютер и собирая в стопку бумаги на своём столе. – Постоянно, сколько тут работаю. Раз в два или три года, – как наваждение какое-то! Он поднялся, чтобы удобнее было складывать листы в одну стопку. – Учащаются дела о пропажах людей. Кстати, их так и не находят.
– Интересно, – протянул Гоша. – Надеюсь, у вас тут не орудует банда криминальных авторитетов, которые втайне похищают людей и продают их, скажем, на чёрный рынок или в рабство? – хмыкнул он. – Или маньяков каких?
– Да, был у нас один такой несколько лет назад. Убил одиннадцать женщин, в том числе и свою жену. Уж может, засекла она его, или что. В общем, взяли его. Но только всё равно у нас и без него постоянно непонятно что происходит. В прошлом году расчленёнку нашли – жена нерадивого мужа разделала, в чемодан запчасти сложила, а чемоданчик этот в канаву выкинула. Думала, с концами. Ан нет, повязали тетеньку. То у внука крыша поехала и он всю семью ночью сжег – бабку, деда, родителей, сестру старшую… Сейчас в психбольнице кантуется. Вот кто виноват, что вовремя не распознал? – Юрий развёл руками, затем сжал спинку своего кресла. – Нет, ты не подумай, что город у нас сильно криминогенный, нет, – он покачал головой. – По большей части преступлений здесь вряд ли больше, чем в любом другом областном городке. И пропажи обычно на таком же уровне. Но вот только, когда выпадают такие времена… Он начал ходить по центру комнаты. – Всё время выдаётся год, когда эти пропажи подскакивают. Причём, насколько помню, статистика пропаж женщин выше таковой у мужчин. Чтобы связать это с маньяками, с бандой, необходимы хоть какие-то зацепки, но… ни-че-го. Даже трупы потом не находят.
Да, иногда находили подозреваемых. Даже слышал, что кого-то судили. Но я читал некоторые из этих дел, и, на мой взгляд, – Юрий понизил голос до шёпота, так, что Гоше пришлось напрячь слух, – они притянуты за уши. Косвенные улики, мотивы, которые чуть ли не вообще отсутствуют… Возможно, тут действительно действует один человек, и он до сих пор не пойман… Когда снова начинается такой период, у меня возникает чувство, что в этом городе давно поселилось чудовище.
– Так лучше бы это чудовище тогда вычисляли и ловили, а не причитали, кто, что, да как, – возмутился Гоша. – Не может такого быть, чтобы отсутствовали вообще любые зацепки. Тем более, если, как ты подозреваешь – это может быть один человек.
– Гошан, понимаешь, – в идеале-то оно так. Но только все эти пропажи так и не удаётся свести в одно дело. Тем более доказать, что это делает один и тот же человек, причём в течение нескольких лет. В таком маленьком городе… Он махнул рукой. – Чертовщина какая-то. Ты знаешь, как сложно найти пропавшего человека, особенно без всяких зацепок?
– Ни в коем случае не хочу обидеть, Юр, но может быть, вам с коллегами просто лучше искать и меньше надумывать себе про мифического коллекционера людей? – предположил Гоша. – К тому же, если бы такой существовал, то за столько лет в маленьком, как ты правильно подметил, городе, он бы не смог за столько лет остаться незамеченным, даже если он не оставлял трупы на месте преступления. О маньяке бы говорили, эту версию бы прорабатывали, его бы искали! Разве бывало так в истории, что серийные убийцы не оставляли никаких следов? Вообще никаких? Они ведь не роботы – рано или поздно даже самый осторожный преступник просчитывается, тогда на него и выходят.
Юра задумчиво остановился.
– А если и не выходят, – помолчав, добавил Гоша, – то тогда всё равно заметен почерк маньяка. Юра, скажи, хоть кто у вас в полиции думал об этом?
Он внимательно посмотрел на друга.
– Ну, – неуверенно начал он. – Я такого не слышал.
– Вот. Юра, прости, но пока твоим ужасам не было никакого разумного подтверждения, они так и остаются всего лишь твоими ужасами, – Георгий развёл руками. – А вам всё-таки стоит поискать зацепки.
– Эх, Гошан! Да пытаемся, да все пытаются. Но это бесполезно, каждый раз. Увы.
Он замолк, и, пряча от друга взгляд, подошёл к другому столу и начал с напряжённым видом перекладывать бумаги и на нем. Но даже так Гоша заметил, что глаза Юра нервно блуждают по поверхности стола, не останавливаясь надолго ни на одной вещи, а его пальцы бессмысленно барабанят по папке.
– Что случилось? – подойдя к нему, осторожно спросил Гоша.
– А? Ты о чём? – Юра словно только что очнулся от транса. Обернувшись, он пробормотал: – Дел много нынче… Ты что-то сказал?
– Ты много работаешь в последнее время. Что у тебя случилось? Юра, с тех пор, как мы две недели назад переехали сюда с женой, мы увиделись всего один раз, на наш приезд, и больше ты не пытался связаться с нами и ничего мне не говорил. Уж не хочешь ли ты сказать мне, что… этот период… Он начался опять?
Гоша старался сказать это спокойным тоном, но тут же неожиданно для себя почувствовал, что в его голосе по необъяснимым причинам прозвучали нотки странной тревоги.
Юрий вздохнул, свёл вместе кончики пальцев рук и прижал ладони ко лбу. Положил листы на крышку принтера, оставшись стоять рядом с ним. Георгий с беспокойством посмотрел на него.
– Да, – наконец сказал он. Точнее… да как тебе сказать – и да, и нет. Пока что рано делать какие-то прогнозы, и, как я говорил, данных слишком мало, и всего два случая за последнее время, но пропали две девушки. Одна месяц назад, вторая всего лишь почти две недели. Обеих не нашли, да.
Юра повернулся к нему, но взгляд его беспокойно блуждал с одного угла помещения в другой.
– Впрочем, ещё раз говорю, не стоит сразу что-то утверждать, – он старался говорить нарочито беспечным голосом. – Первая девушка, Анна Евстафьева, пропала в середине марта. Она была одинока, проживала в собственной квартире, работала кассиршей в супермаркете. Анну хватились, когда она перестала появляться на работе. В итоге дошло до того, что вскрыли квартиру, но ничего в ней не обнаружили. Ни саму хозяйку – живую или мёртвую, ни чего-либо подозрительного. Вся её одежда была на месте – то есть версия с отъездом отпадает. Вряд ли женщина способна уехать куда-то без багажа, ты понимаешь, – хмыкнул он.
Гоша улыбнулся, но тут же посерьёзнел, когда Юра снова начал говорить:
– Да, вся, кроме той, в которой Евстафьеву видели в последний раз её коллеги. Опросили всех родственников, знакомых и друзей Анны – никто ничего не знал, и она им ничего не говорила. По мобильнику её отследить не удалось. Следствие продолжается, конечно, но пока девушку не нашли.
– А вторая? – спросил Гоша.
Юрий ещё раз вздохнул и посмотрел себе под ноги.
– Оля, – наконец произнёс он. Ольга Лалетина, двадцать пять лет. Ассистентка ветеринара. Жила с отцом. Пропала, когда вечером, около одиннадцати, возвращалась с работы. Это было третьего апреля, сразу после тех выходных, когда мы у вас были, кстати, – встрепенулся Юра. – В тот вечер она задержалась в клинике, так как была сложная операция собаки. С работы до дома она обычно добиралась пешком – жила в десяти минутах ходьбы. Но в тот вечер Ольга так и не пришла.
Юра помедлил немного, и, по-прежнему глядя то в пол, то в стороны, то в потолок – куда угодно, только не на друга – продолжил:
– Её искали. Тот путь прочесали от и до, но никаких признаков борьбы, её следов, следов нападающего – не обнаружили. Ничего. Собственно говоря, её розыском мы сейчас и занимаемся – вот потому я был так занят. Вчера пришёл домой в полночь и сразу спать упал, – он махнул рукой. – Кстати, вот в этом деле есть одна зацепка – у Ольги был ревнивый молодой человек, с которым она недавно рассталась, так что пока прорабатываем версию о его причастности. Но тот тип сейчас живёт в Калининграде, и алиби может у него быть. Вот такие дела.
Он подошёл к своему креслу и снова сел в него.
– Юра! – окликнул его Гоша. Тот недоуменно поднял на него взгляд. И только сейчас Георгий разглядел, как следует, его глаза и заметил, какую усталость они выражали.
– Пусть твои коллеги думают по-своему. Но… ты же всё равно подозреваешь то, о чём что недавно сказал? – Гоша постарался спросить это мягко и ненавязчиво, но в то же время пристально смотря на него, давая понять, что не считает вопрос незначительным.
Юрий встал из-за стола, затем пошёл к шкафу, взял свою куртку и посмотрел на приятеля.
– В городе всякое бывало за эти годы. Иногда случаются убийства и с обнаружением трупа где-нибудь в темном парке или закоулке. Тоже обычная статистика. Каких-то преступников в итоге нашли, какие-то дела подобного характера так и остались нераскрытыми. Вот, например, пару лет назад в парке псих изрезал девушку вместе с её парнем. Оба скончались на месте от полученных ножевых ранений. Девушку нашли в метрах ста от её молодого человека. Скорей всего, он пытался защитить её, но не смог… Психа так и не нашли, к слову. Он сглотнул. – К чему это я? А то, что в тот год исчезновения снова подскочили выше обычного.
На этой мрачной ноте мужчины оделись и вышли из отдела в прохладные лиловые вечерние сумерки. Вдалеке, словно наложенные акварельными красками, виднелись розовые и оранжевые мазки затихающего заката.
Вдыхая холодный воздух апрельского вечера, Георгий шёл, не слыша звуков ни своего дыхания, ни собственных шагов – они терялись в этой наползающей на город молочной туманной дымке. Его одолевали мрачные и грустные мысли. Он думал о том парне, который не смог защитить девушку, и думал, что на его месте так бы поступил каждый. Он думал о тяжёлых моральных аспектах работы своей друга и предполагал, что сам он не смог бы сталкиваться каждый день с чужим горем и смертью. Он думал о преступлениях, которые совершаются вот сейчас, в этом городе, да и не только – везде в мире, и даже сейчас, в эту секунду и минуту, когда они с Юрой идут среди звенящего от прохладного тумана воздуха на едва различимую впереди парковку.
Пожалуй, Юра навёл его на тягостные мысли.
– Гошан! – раздался сбоку его голос. Приходите завтра с Ксюшей ко мне. Действительно уже давно не виделись! Жена будет дома, дети. Посидим, поболтаем в домашней обстановке, проведём вечер семьями, так сказать. Кстати, как она здесь поживает? Ещё не сбежала от тебя, что ты заставил её тащиться с собой в эту дыру? – он рассмеялся собственной шутке.
– Нет, Юра. А вот я сейчас уже готов сбежать вместе с ней, перед этим обязательно придушив тебя за то, что ты тут мне наговорил, и ни словом не предупредив заранее! – он сделал угрожающий вид и повернулся к нему.
– Эээ, Гошан, ты чего? – он отскочил от него в сторону. – Это же просто мои подозрения, ты и сам согласился. Не факт, что я прав! Вот меня вообще из наших никто правым не считает, и вообще, я…
– Ладно, Юра, расслабься, – примирительно улыбнулся Гоша. – Если бы я не знал твою особенность, как ты любишь нагнетать обстановку и накручивать себе, а ещё не принимал бы во внимание тот факт, что ты уже много лет тут с семьёй сидишь на месте… ровно и спокойно, то я бы действительно сегодня же уехал.
– И если бы ты был мнительным, – добавил Юра, с шутливым облегчением подходя обратно.
– Видеть во всем ужасы – плохое качество для оперативника, Юр. Всегда тебе говорил. Это Ксюше оно для сюжетов книг хорошо подходит. Кстати, отвечая на твой вопрос – скажу тебе, что на самом деле она молодец. Поехала сюда и даже слова упрёка мне не сказала. Надо – так надо. Мне, конечно, было ужасно неудобно, что нам пришлось сюда перебраться, но… это же не навсегда. А так и тут жить можно. Вот тебе разве плохо тут? Вон, переселился окончательно и про Питер даже думать забыл, а ведь ты там вырос.
– Да что ты. Мы привыкшие, непритязательные, нам и тут нормально. К тому же мне и некуда стремиться. Сижу себе, работаю. Преступников гоняю, зарплату получаю, – он развёл руками. – А у тебя всё нормально будет – денег накопишь, и съедешь обратно. Если дела совсем уж хорошо пойдут, то тебе так и четырёхкомнатная хата тесной и не престижной покажется – придётся особняк возводить. Ну а если плохо, то Ксюша тебя точно прокормит. У неё большой потенциал. В другое издательство перейдет – и все дела.
– Юра! – притворно возмущенно воскликнул Гоша. «Да, главное, не к «ЛК», которые сейчас её донимают», – фыркнул он про себя.
– Да шучу я, шучу про последний вариант. Всё окей будет. Первые два варианта в силе! А вот про её возможности как раз серьёзно. Последние две её книги я сам читал – и, чёрт возьми, на некоторых местах даже меня зацепило! А я, ты знаешь, тот ещё поверхностный тип.
– Юра, в жизни ты не такой уж поверхностный тип. Просто придуманные истории тебя не цепляли. Но я рад, что Ксюхе в этом плане удалось до тебя достучаться! – польщённо проговорил он. Он надеялся, что Юра сейчас действительно говорил всерьёз. – Хорошо, завтра жди. Она тебе и ещё что-нибудь расскажет из нового сюжета. Сидит уже, пишет очередной психологический тяжёлый роман о несчастной главной героине. Даже с телефона! Гуляешь, бывает, с ней, а ей вдруг что-то в голову приходит – и вот она уже «ой, Гоша, надо записать, пока помню эту невероятную идею», достаёт свой телефон и давай тут же, на месте, записывать. Иногда даже на обычных листах. Ох… Гоша демонстративно покачал головой.
– Зато такой работоспособный автор! Тебе повезло. Во всех смыслах! – хихикнул приятель.
Гоша подошёл к своему чёрному «BMW», и напоследок повернулся к Юре.
– Вот и замечательно.
– Рад был, что ты ко мне пришёл. До завтра, Гошан!
– До завтра, – попрощался Георгий и сел на водительское сиденье.
Почти уже выехав с парковки, он увидел через стекло, как Юра помахал ему. Повергнув голову влево, он увидел, что тот стоит перед открытой дверцей своего автомобиля и смотрит на него.
– Юра, ты чего? – Гоша приоткрыл окно и посмотрел на него.
У того был такой вид, словно он собрался наконец с мыслями что-то наконец сказать. То, что, как подозревал Георгий, ему хотелось сказать весь вечер.
– Ты знаешь, – медленно протянул он. – Её отец постоянно приходит к нам. Ольги. Он каждый день спрашивает, не нашли ли его дочь. Каждый раз, все две недели. Сколько я его наблюдаю – он словно постарел на двадцать лет. Иногда он приходит с собакой – это была её собака, – он шумно вздохнул. – Обычно к такому на работе привыкаешь, но почему-то при его виде я задумываюсь о том, что он испытывает каждый день… Его дочери нет. Возможно, больше нет. А собака? её хозяйка никогда уже к ней не вернётся. А для этого старика дочь могла быть всем. И теперь он одинок.
– Да, согласен, это должно быть ужасно, – Гоша опустил голову. – Но… Ему придётся как-то жить с этим дальше. Смириться.
А про себя он подумал: можно ли с таким смириться вообще?
Никогда бы он не хотел испытать подобное на себе.
По дороге домой Гоша думал, что всё это не слишком похоже на Юру. Какой же вид был, наверное, у этого несчастного старика, что так впечатлил его стойкого друга, который ещё в школе был не сильно-то впечатлительным, а потом и вовсе, после стольких лет работы, должен был привыкнуть к подобному?
С такими мыслями он ехал сквозь темную и туманную пелену вечера. На лобовое стекло начали падать крупные капли дождя. Боковым зрением он видел размытые огни встречных машин…