Мать целовала повзрослевшего и возмужавшего Витю солёными от слёз губами. В который раз она мусолила щёки сына, назойливо хватая того пальцами за уши. От нее несло перегаром. Виктор попытался отстраниться.
– Мама, ты пьёшь? – Он брезгливо поёжился.
– Почему пью? Не пью. Просто радость! Радость-то какая, Витенька, Настенька! – Мать заботливо обняла белобрысую Настасью, которая отвечала на поцелуи заметно охотнее брата. – Вы снова дома. Нашлись! Я уж, было, думала…
За время их отсутствия уютный дом превратился в неопрятный сарай: кругом валялись картонные коробки и грязные тряпки, а мебели заметно поубавилось. Под столом стояла пустая бутылка —вряд ли из-под лимонада.
– Ой, вы же голодные! – вплеснула руками мать. – Пойдёмте суп есть.
– Нас покормили, мам, – нахмурился Витя.
– А я буду, – заявила Настя.
– Да, Настенька, пойдём, моя хорошая, – обрадовалась женщина, суетливо разглаживая свою юбку.
– Я к себе пойду, – сообщил ей сын, стыдливо отворачиваясь. К счастью, мать не возразила.
Виктор молча прошёл к себе в комнату, ужасаясь тому, насколько всё стало ветхим и пыльным. Если мать пьёт, она вполне могла продать и часть его личных вещей. Только бы компьютер не трогала, там же вся его жизнь! Один из школьных друзей Вити признался как-то, что отец-алкоголик отдал его крутые беспроводные наушники продавцу палёной водки только ради того, чтобы опохмелиться. Неужели та же участь постигнет и Витю? Не хотелось думать о матери плохо.