Константин стоял на набережной, неподалеку от пристани, и вглядывался в остров, погружающийся во тьму. Сборы заняли у него немного меньше времени, чем он предполагал. Небольшой походный рюкзак, старый и довольно потрепанный, но все еще вполне годный, снова увидел свет. Он смог вместить в себя все, что сыщик решил взять. Все, что могло бы понадобиться.
Сосредоточив свое внимание на острове, Константин пытался рассмотреть, что же там творится. Поглощенный этим занятием, Фокин не заметил появившегося рядом Романа.
– Мне всегда казалось, что было бы лучше, если бы он все время был окутан туманом, – сказал Роман. – Ты только представь… Остров сумасшедших, затерянный где-то на середине реки, окутанный все время туманом…
– А ты романтик, оказывается, – ухмыльнулся Фокин. – По мне, и так ничего не разобрать. Нет смысла укрывать его еще больше. Так что, ты сказал, что можешь помочь. Как же это?
– Начнем с того, что у меня есть то, чего нет у тебя, – лодка.
– Лодка?
– Да, именно так я и сказал.
– Откуда?
– Это уже мое личное дело, так что не думаю, что обязан отвечать тебе на этот вопрос. Иди за мной.
Роман сел в одну из небольших моторных лодок. Константин последовал его примеру. Фонари на набережной уже зажглись, но взгляд Фокина был прикован к острову. Он видел там слабый огонек света.
Архипов проследил за его взглядом, заводя мотор.
– Ты никогда не видел этого свечения? – поинтересовался Роман.
– Никогда. Но, если быть честным, то я и острова этого особо никогда раньше не замечал. Как-то он не вызывал у меня интереса. Слышал всякие глупости про него, а глупостями я не занимаюсь. Меня всегда интересовали реальные люди и дела. Ты знаешь, что это?
– Знаю, – с серьезным лицом ответил Роман, ловко управляя лодкой и сосредоточив все свое внимание на острове.
– Что?
– Скоро сам увидишь.
Фокин перевел все свое внимание на постепенно приближающийся остров. Чем ближе он становился, тем больше деталей можно было рассмотреть. Огромные ели, уходящие острыми пиками вершин высоко в небо, выглядели в темноте зловещими и пугающими. Поднимающийся ветер раскачивал еловые лапы, высвистывая грозную тихую песнь. Одинокий и тусклый желтоватый огонек на берегу служил единственным маяком и успокоением. Он обещал защиту и кров в этом темном и страшном лесу.
Константин представил себе, каково это – жить тут. Теперь ему было понятно, почему все сходили с ума. Любой человек с богатым воображением и недостаточно крепкой психикой лишился бы здесь рассудка, особенно в мрачные зимние ночи или шторм, когда ели и сосны гнутся и скрипят, а в тенях может привидится всякая нечисть. Если прибавить к этому постоянное нахождение с сумасшедшими, то неудивительно, что не все выдерживали. Константин задумался, смог бы он сохранить рассудок в этих условиях. Пока в его голове автоматически составлялся подробный отчет со всеми плюсами и минусами жизни на острове, лодка причалила к берегу. Теперь обратного пути не было. Скоро Фокину предстояло на своей шкуре узнать, насколько его нервная система готова к таким испытаниям, и проверить, сможет ли он не сойти с ума, укрываясь за сарказмом и неверием.
– Приехали, – выводя сыщика из транса, сказал Роман. – Пойдем.
– Куда?
Роман не ответил, только поправил свою небольшую наплечную сумку и пошел вперед, к маленькому домику на границе берега и леса. Сыщик следовал за ним, все еще не понимая, что происходит, и откуда его старый знакомый знает этот остров. Что может связывать Архипова с этим местом? Неужели… Неужели он застал то время, когда остров еще служил уединенной обителью для психов? Быть может, он даже лечил их или выступал в роли медицинского работника.
Роман подошел к двери и постучал. У Константина этот обветшалый серый домишко вызывал ассоциации с хижинами рыбаков, которые обычно рисуют на картинках в книгах.
– Кого это нелегкая принесла? – прокричал изнутри недовольный старческий голос.
Дверь открылась ровно на сантиметр; оттуда выглянул глаз и, внимательно осмотрел непрошенных гостей с ног до головы; дверь закрылась. Фокин сначала испугался, подумав, что этим все и закончится. Он посмотрел на Романа, спокойно стоящего рядом и не пытающегося остановить дверь или что-нибудь сказать. Фокин представил, как обитатель домика, закрыв дверь на замок, убегает через заднюю дверь или окно, а они остаются на улице. Константину очень не хотелось проводить эту неспокойную ночь в лесу или на берегу. Ветер усиливался, в небе слышались далекие раскаты грома, а молния периодически высвечивала на несколько секунд картину окружающего пространства. В воздухе чувствовался запах озона, предвещающий близкий дождь.
– И что… – начал Фокин, но тут же услышал, как звякнула цепочка открывающейся двери.
– Заходите, – недовольно сказал старик, едва отодвинувшись от двери. – Что вам тут нужно в такую погоду?
– Здравствуйте, – начал Константин и посмотрел на друга, но тот, похоже, не собирался ничего отвечать. – Меня зовут Фокин Константин Викторович и я частный детектив. Сыщик. Мы приехали сюда, чтобы расследовать дело о пропавших подростках.
– Можешь оставить свои имена при себе. Тут они тебе не понадобятся. Ищейка, значит… – старик презрительно скривил рот, будто желая сплюнуть на пол, но сдерживая свой позыв.
– Гришенька, ну чего ты так с гостями обращаешься, – неожиданно защебетал женский голос из кухни. – Не пугай гостей. Они у нас и так редко водятся. Лучше пригласи их к столу! Я бы хотела все-все узнать! Какая радость, что у нас наконец-то гости! Ой! А еще лучше, что я сегодня сделала свой фирменный пирог. Как же вовремя!
Старик проворчал что-то, что могло быть расценено только как явное ругательство и выражения недовольства, но спорить не стал, лишь жестом показал, куда идти. Роман прошел первым. Как только он зашел на кухню, оттуда послышалось все то же щебетание, только теперь к нему присоединился спокойный и тихий голос Романа. Сам же сыщик возился с обувью в прихожей. Константин попробовал разобрать слова, но из-за постоянного ворчания старика ничего не получалось. Победив ботинки, Константин зашел в ту же комнату, где пропал Роман и откуда слышался журчащий ручейком женский голос.
– Ой, какой красавец! – услышал Константин.
Напротив него тут же появилась милая маленькая старушка с аккуратно уложенными короткими седыми и пышными волосами. Она была одета в простую повседневную рубашку бирюзового цвета с длинными рукавами и длинную, до самых щиколоток, горчичного цвета юбку, поверх которой был повязан передник.
Эта пара составляла яркий контраст. По сравнению с высоким, почти с Фокина ростом, стариком, женщина казалась совсем миниатюрной. Она скрашивала его мрачность и угрюмость своей добродушной улыбкой и открытым взглядом. Его худоба резко выделялась на фоне ее пухлости. Фокин также заметил ее разговорчивость и его немногословность. Старушка разговаривала все время. Казалось, она никак не могла высказать все, что хотела. Она была похожа на человека, только что вышедшего из пустыни и пытающегося напиться воды, только вместо жажды ее мучило молчание, а воду заменяли слова.
– Садитесь-садитесь, – все щебетала она. – Я так рада гостям. Ночь сегодня не самая подходящая для походов в гости, но мы все равно очень рады, что вы зашли. Кушайте пирог, он должен быть вкусным. Он у меня лучше всего получается. Правда, Гришенька? Так что вам повезло.
– А с чем пирог? – робко спросил Фокин.
– Это мой фирменный пирог. С капустой и грибами. Сама капусту выращиваю. А грибы и в лесу найти можно. Кушайте, не бойтесь. Все натуральное. Откуда ж у нас ненатуральному взяться.
– Большое спасибо, – сказал Роман, отрезая себе кусочек. – Мы просим прощения, что вот так нагрянули, но дело важное. Вот этот мужчина – сыщик. Фокин Константин. Он приехал искать пропавших подростков.
– Ой, приятно познакомиться с вами, Константин! А меня Верой Петровной звать. А муж мой… все равно же сам не представится, но его Григорием Максимовичем величать. А по фамилии мы Кулагины. А что, тут подростки пропали? А как они сюда попали? И зачем? Ой, бедные… Они ж пропадут здесь! Ой, Гришенька… Надо же что-то делать!
– В такую погоду надо сидеть дома и есть пирог, – недовольно ответил ей муж, с аппетитом жуя свой кусок. – А вот шляться в такую погоду – настоящее преступление.
– Преступление? – насторожился Константин.
– Преступление! Или ты, милок, позабыл свой же профессиональный жаргон?
Константин вытаращил на него глаза. Такого дерзкого и острого на язык старика он еще в жизни не встречал. Хотелось нагрубить в ответ. Слова уже готовы были вырваться, но тут Фокин посмотрел на Романа, который едва заметно качал головой. Константин понял, что это значит. Старик еще не раз мог бы быть им полезен, портить с ним отношения было чрезвычайно глупо. А тем временем все сидели и молча смотрели на Константина. Сейчас нельзя оплошать.
– Да… Просто понимаете, это автоматическая реакция, – неуклюже оправдывался Константин. – Как только слышу это слово, так сразу включается бывший полицейский. И я тут же напрягаюсь.
– Ой, Гришенька, ну ты, конечно, нашел для своих шуток время и место… – убирая со стола уже пустые тарелки и разливая чай в чашки, сказала Вера Петровна.
Чай пили молча. За окном бушевала буря. Ветер зловеще свистел в щелях окон и завывал в печной трубе. Крупные капли дождя стучали по окнам, грозя выбить хрупкое стекло. Константин случайно бросил взгляд в окно. Сверкнула молния. Фокину на мгновение показалось, что на улице стоит фигура в дождевике. Сыщик хотел уже броситься бежать на улицу, но его вернул в реальность птичий голосок Веры Петровны.
– Как вам чай? Это мой собственный авторский сбор. Я люблю заниматься в саду. Работа с землей очень успокаивает. Но больше всего радует, конечно, осознание полезности и гордость за то, что ты своими руками можешь что-то создать. Я вам очень советую, – Вера Петровна подмигнула сыщику. – Садоводство – вот истинная радость и успокоение. Прекрасно очищает мозги, насыщая их при этом необходимым кислородом. Заходите завтра к нам, я покажу вам свой сад. Можете и помочь мне немного.
Фокин с трудом оторвался от темного проема окна и, чтобы немного успокоиться, начал осматривать комнату. Кухня была наполнена атмосферой уюта, а вот что именно делало ее уютной: множество мягких деталей, в большинстве украшенных цветочками, или само присутствие в этой комнате Веры Петровны – Фокин сказать не мог. Представив себя ползающего на четвереньках по земле между грядками в поисках морковки или огурцов, Константин улыбнулся.
– Спасибо за совет, Вера Петровна. Я подумаю об этом. Хотя, честно признаться, в квартире разводить зелень сложновато.
– Ой, разве это проблема! Приезжайте тогда к нам. У нас тут чисто и спокойно. И растет все…
Вера Петровна мечтательно задумалась, вспомнив свой садик. Константин мысленно представлял себе ситуацию, в которой он бы добровольно бросил свою уютную, хоть и не очень чистую, квартиру и перебрался на остров, одиноко стоящий посреди реки, заросший высокими, гнущимися в бурю елями и соснами, где пропадают подростки и мерещатся странные фигуры в дождевиках.
– Вы поели? – внезапно спросил Григорий Максимович. – Тогда нам идти пора. Или вы собираетесь здесь до утра сидеть?
Роман посмотрел на Фокина.
– Нам, похоже, пора. Ты готов, Костя?
– А… Куда мы?
Григорий Максимович громко и презрительно цокнул языком, после чего покачал головой, так и не ответив.
– Одевайтесь! – рявкнул он и вышел из дома.
– Спасибо за гостеприимство, Вера Петровна, – поднимаясь из-за стола, сказал Константин.
– Ой, да что вы! Это все мелочи… – засмеявшись переливчатым смехом, сказала Вера Петровна. – Заходите еще. Я всегда буду рада вас видеть.
Константин с Романом попрощались с милой старушкой, оделись и вышли в ночь вслед за Григорием Максимовичем.
Буря все еще бушевала, ветер сбивал с ног. Старик шел впереди с фонарем в руке. От фонаря было мало толку, но его тусклый свет показывал направление движения Григория Максимовича, так что Константин молился лишь о том, чтобы свет не погас. Старик все шел вперед. Константин думал о том, как у этого худого высокого человека получается идти так уверенно, будто его ботинки сделаны из металла.
Поднявшись немного по холму, Фокин увидел несколько похожих друг на друга домиков. Григорий Максимович подошел к тому, что был дальше всех от берега и открыл дверь.
– Входите! – прокричал старик.
Мужчины, стесняясь, очень неуверенно, вошли в темный коридор. Григорий Максимович зашел за ними. Он закрыл дверь и включил свет.
Константин закрыл глаза, ослепленные внезапным ярким белым светом. Когда глаза привыкли, сыщик рассмотрел коридор. С каждой стороны коридора была простая деревянная дверь.
– Этот лучше всего сохранился. Устраивайтесь. Дверь никому не открывайте. А мне пора.
Григорий Максимович махнул рукой и вышел из домика. Фокин не успел даже попрощаться.
Осмотревшись, Константин подошел к правой двери и открыл ее. За дверью оказалась небольшая комната, обставленная довольно минималистично: односпальная кровать, деревянный стол, стул и длинный высокий шкаф, на верхних полках которого стояло несколько десятков книг по медицине; внизу были свободные полки для одежды. С другой стороны коридора была точно такая же комната.
– Ну что, кто где спит? – спросил Фокин.
Роман заглянул в одну комнату, а потом – в другую.
– Мне кажется, это не имеет особого значения, – улыбнулся он. – Единственное отличие заключается в том, куда выходят окна. Ты бы больше хотел наблюдать ночью за вековым хвойным лесом или за пустым старым зданием психиатрической больницы?
Константин представил себе обе картины. Всю ночь наблюдать за темными и пугающими сыщика деревьями… По холке пробежал холодок, поднявший волоски на теле.
– Я, пожалуй, предпочту смотреть на психушку. Спокойнее как-то.
Роман удивленно поднял брови и криво усмехнулся. Константин не сразу понял, что вызвало такую реакцию его приятеля. Только потом, когда он закрыл дверь комнаты на щеколду, он осознал, что сказанное было слегка странным. Вряд ли нормальный человек выбрал бы страшную заброшенную психушку вместо обычного ночного леса.
Раздеваться не хотелось. Константин лег на кровать как был, сняв только верхнюю одежду и ботинки. Попробовал закрыть глаза и уснуть, но мысли все носились в голове, будто лесной мусор, подхваченный штормовым ветром, завывавшем сейчас за стеной.
Фокин встал с кровати и подошел к окну. Вдалеке было видно длинное здание, из которого торчала башня. Фокин начал размышлять о том, что видели находящиеся здесь постоянно врачи и медицинский персонал. Он попытался представить себе картину жизни здесь: из одинаковых окон льется электрический свет, освещая лужайку перед зданием. Лес выглядел бы менее мрачным и пугающим. Казалось, именно отсутствие здесь жизни делало этот остров зловещим. Константин так увлекся картинами прошлого, которые рисовало ему воображение, что не сразу заметил изменения, произошедшие в настоящем.
В окне длинного здания, высящегося на пригорке, горел огонек свечи. Фокин напрягал зрение, чтобы рассмотреть источник огонька, но даже несмотря на некрупные капли дождя, разглядеть что-то в темноте было очень сложно. Он вглядывался все пристальнее, пока в окне не появилась загадочная фигура. Сказать с уверенностью кому она принадлежит не получалось, но с каждой секундой, пока Константин смотрел на далекое окошко на втором этаже заброшенного здания, ему все больше казалось, что фигура женская.
Неожиданно в дверь постучали. Фокин подпрыгнул от внезапного резкого звука, разорвавшего в клочья течение его мыслей. Константин прислушался; ветер за окном немного утих. Константин стоял на месте и никак не мог решить, что же ему делать. С одной стороны, стучать мог Роман. Мало ли что у него могло произойти… Но, с другой стороны, он помнил предупреждение старика и по известным причинам это предупреждение звучало вполне логично. Стук повторился, сыщик насторожился еще больше. Звук будто шел со стороны входной двери. Вряд ли это Роман. Если это он, то зачем стучит? Он уже давно должен был спать.
Фокин никак не мог признаться себе, что ему просто страшно открывать дверь. Он не мог заставить себя пошевелиться, подойти к двери, открыть ее или хотя бы спросить, кто там. Ноги не слушались. Они будто вросли в деревянный пол. Фокин хотел бы поругать себя за трусость, но не мог. Полное и безоговорочное доверие своей интуиции являлось необходимым условием его успешной работы и выживания. Фокин все еще не двигался с места. Если это Роман, то почему он молчит? Ведь вполне естественно было бы позвать соседа, после первой неудачной попытки. Нет, открывать дверь все же не стоит. К тому же стук прекратился.
Константин попытался как можно тише пробраться к своей кровати, но половицы предательски скрипели при каждом его шаге. Добравшись до кровати, сыщик лег и прислушался, вокруг все было тихо. Буря успокоилась; никаких стуков или скрипов не повторялось. Константин глубоко втянул ноздрями воздух и закрыл глаза. Он прислушивался еще около получаса, пока не провалился в глубокий сон.