Сведения, которые поведала ей кухарка отличались противоречивостью. Из всего рассказанного следовало, что внезапно погибла молодая женщина, то есть Элизабет, и никто точно не знает какова была её смерть и где она случилась.
Зачем и куда ездила Элизабет точно никто не знал. Одни говорили за ингредиентами для своих опытов, так как леди была ученой, другие что ездила навещать своего наставника, что жил уединенно за городом. Ну а третьи… Что говорили третьи, Элизабет даже и повторять не хотелось. Третья версия была настолько неправдоподобной для неё самой, что она её сразу отбросила. Хотя и не помнила событий, Элизабет знала, что не стала бы заводить любовника, так как чувствовала уважение к себе, к мужу и институту брака в принципе.Все сходились на том что это было не дома, а где-то за городом, ну точно не в городе, так как свидетелей среди горожан не нашлось. Это добавляло неожиданной смерти молодой леди, а следовательно и сплетням о ней «пикантности».
Итак, её тело привезли сразу в больницу, вернее в морг. Домой не завозили. Муж отсутствовал – был в плановой поездке по работе. Регулярно где-то раз в полгода Гарри Коллинз ездил в соседний городок, а если быть точным, то какое-то захолустье, где и маг-почта не работала. Именно поэтому мужу сообщить своевременно о смерти никто не смог. Ну или не захотел, как подумала про себя Элизабет.
С работы, а Элизабет работала в местном институте, на опознание прибыли трое. Один мужчина, довольно-таки представительный, «видно начальник», как решили праздные зеваки, и две женщины. С местными они общались мало – жили обособленно. Институт открыли не так давно, и основная масса сотрудников жила коттеджах при этом же институте. А это значит, что ни горничных, ни лакеев, а главное кухарок из местных у них не было.
Так вот эти трое ходили в морг. А может кто-то один из них, или вдвоём… точно неизвестно, и опознали Элизабет. И вот тут непонятно то ли тело было в таком неприглядном виде, что не стали его сохранять в стазисе, то ли какое колдовство замешано… Но только захоронить решили на следующий же день, хотя муж Элизабет должен был вернуться только через 2 дня. Прямо из морга тело и увезли к какому-то плохонькому плотнику. Последнее обстоятельство особенно раздражало Скрю и её мужа. Ибо муж её был известный умелец по дерево, отличный столяр. «Умелец-столяр» мог бы для любимой хозяйки Скрю сделать не гроб, а просто произведение искусства. Сделал бы его резным, как дорогая шкатулка, и дерева, то есть материала,, ну и тканей внутрь само собой, не пожалел бы самого лучшего для такого дела.
Разговор Скрю о том, какой должен быть гроб для её хозяйки немного напрягал Элизабет, у неё даже холодок прошёл по коже от того насколько кухарка спокойно говорит о её смерти. Что было дальше? Элизабет похоронили. А буквально на следующий день приехал её муж. Сходил на кладбище, а потом собрал часть вещей, вещи сына и уехал к своим родным, пообещав вернуться.
И поэтому дал Скрю именно отпуск, а Хелен уволил совсем. Ведь Скрю верой и правдой служила всегда дому Коллинзов, а Хелен взяли по рекомендации, да только вот мальчик ее никогда не любил, а Скрю его всегда горячими пирожками баловала, и компот теплый стоял в условном месте на печи.
Так выходило по словам кухарки, которая явно была на ножах с нянькой Эрика, и получив благодарного слушателя, вовсю хвалила себя и ругала неприятельницу.
Значит мой сын действительно у родственников, и она правильно о нём не беспокоилась. Радовало что и муж вернётся, а значит, раз его не было на момент «смерти» Элизабет в городе, скорее всего он ни при чём. Если только не нанял кого, чтобы избавиться от жены, во что ей с трудом верилось, вернее, совсем не верилось.
Теперь у неё появилось ниточка для расследования собственной смерти. Это нелюдимый наставник, имени которого Скрю не знала, и работники института, в котором она трудилась в последние годы. Явно они торопились, когда хоронили Элизабет, видно знали или подозревали, что она в «воскреснет». И то что крышка гроба была накрепко прибита гвоздями с применением магии означает, что хотели медленный смерти, чтобы она помучилась, либо боялись, что «покойница» очнется и попытается выбраться из могилы. Как собственно и произошло.
И именно из страха, чтобы её кто-то не нашёл ещё живой, спрятали в чужой могиле. Ну а труп женщины, что лежала там, из собственного гроба выкинули, гроб, вероятно, перекинули в могилу Элизабет. А тело зачем-то положили поверх её гроба. Хотя есть у неё догадки. Но их предстоит ещё проверить. Академические знания крепко сидели в памяти, и магесса откуда-то знала, что на кладбище, как правило, используют два заклинания. Первое – один «этаж» или два в могиле, и так определяют один или два гроба там. Гроб один, и заклинание покажет один «этаж». Второе заклюнание направлено на проверку – соответствует ли надпись на могиле покойнику. И да, в данном случае – кто написан на могильной плите, тот, вернее та, и лежит внизу. Если не знать, где искать, что Элизабет был бы невозможно найти.
Без сознания она не воспринималась магией как живой человек, но и трупом не была. Некромант, вызванный к могиле Элизабет, кстати, интересно, где она? Не нашел бы магессу. А если бы она к тому времени умерла и каким-то образом оказалась бы неподалеку, то не смогла бы ничего путного сказать о своей смерти. Хорошо сохраняются воспоминания детства, когда опыт еще не давит на душу, постигающую себя, и последние минуты жизни. А в ее случае это была бы темнота и полное отсутствие информации от рецепторов. Под землей ее ощущения притупились.
Элизабет дожевала вкусный пирог, чтобы поощрить разговорчивую кухарку и расположить к себе, спросила нет ли еще выпечки на продажу. Скрю обрадовалась, засуетилась, попросила подождать пять минут. Элизабет допила остывший чай, чтобы не огорчать кухарку, взяла корзинку с пирожками и дала две серебряных монетки. Это было вдвое больше, чем могли стоить пирожки вместе с корзинкой, поэтому Скрю обрадовалась и предложила заходить еще, а свежая выпечка мол всегда в наличии.
Итак, появилась ниточка и Элизабет обязательно потянет за нее, чтобы распутать весь клубок. Попрощавшись с кухаркой, Элизабет вышла за калитку ярко-желтого домика, и мысленно похвалила себя за то, что не была разговорчива с Скрю ни сейчас, ни ранее.