Вопреки ожиданиям Мартина, скромная едальня оказалась вполне себе полноценным трактиром с залой для обедов и несколькими комнатами для жильцов – на первом и втором этажах. Всем заправляла хозяйка лет тридцати пяти, на вид строгая, но сложенная так, что поглядеть на нее со всех сторон было приятно.
– А и хороша хозяйка, – не удержался от замечания Рони, когда они ждали похлебки со свиными шкварками.
– Цыц, маленок. Она для тебя уважаемая дама, – одернул его Бурраш.
– А я что? Я разве плохое что сказал? – смутился Рони.
– Вот и помолчи. Наше дело маленькое – похлебали да пошли.
– А Мартин на нее вон как глазел.
– Мартину можно. Он ей вполне по возрасту.
Между тем Мартин действительно провожал хозяйку более чем внимательным взглядом. Такие женщины ему нравились – основательные, но не распухшие, как подушки. А еще глаза – серые и… умные. Да, у хозяйки заведения были умные глаза.
– Давай, Мартин, у тебя получится, – сказал гном, которому пришлось подкладывать под себя мешок с пожитками, чтобы нормально сидеть за столом.
– С чего ты решил? – спросил Мартин.
– У тебя с хозяйками кабаков всегда складывалось.
– Ну… – Мартин вздохнул. С одной стороны, конечно, бывало, что складывалось, видимо, он нравился женщинам одиноким и независимым, однако потом, случалось, они его пытались убить.
Прошло немного времени, и снова появилась хозяйка в сопровождении более молодой, но проигрывающей ей стряпухе.
Стряпуха держала большущий дубовый поднос, а хозяйка самолично снимала глиняные плошки и расставляла перед гостями, улыбаясь им и в особенности Мартину, склоняясь перед ним так, чтобы тот лучше рассмотрел в вырезе кофты все ее прелести.
И Мартин рассмотрел. И оценил, конечно. Он улыбнулся в ответ и проводил хозяйку взглядом, пока она не скрылась в кухонной двери.
В залу с улицы зашел мужик.
Гости переглянулись – выглядел он подозрительно. Пояс солдатский потертый – стало быть, носил оружие, а морда битая и нос красноватый, привыкший к выпивке. Вполне мог оказаться разбойником.
Однако тут появилась стряпуха и вынесла винный кувшин, от которого разило дрожжами.
Мужик взял кувшин и, разжав кулак, ссыпал на соседний стол несколько медяшек. Потом повернулся и пошел к выходу.
– Эй, а пустой-то куда дел? – крикнула вслед стряпуха.
– К черному крыльцу поставил, как и велели.
Мужик ушел, стряпуха тоже. Гости стали спокойно есть.
– Однако хорошо здесь готовят, – заметил Рони.
– Мясо свежее, – согласился Бурраш, вылавливая из тарелки крупный кусок.
– Посмотрим, сколько насчитают, – обронил гном.
Мартин ел молча, поглядывая на кухонную дверь. Вдруг она отворилась, и в проеме показалась хозяйка.
– Гости благородные, не поможете одинокой женщине сундук передвинуть? Один из вас бы справился.
Рони, Бурраш и Ламтак посмотрели на Мартина. Тот поднялся, вытер льняной салфеткой губы, потом руки и не спеша направился к трактирщице.
– Ну? – спросил он, останавливаясь напротив нее. – Где твой сундук?
Хозяйка сделала паузу, сдерживая игривую улыбку, а затем сказала:
– Пойдем, покажу.
И тут же крикнула:
– Руша, подавай рулет! Гости первое подчистили!..
– Несу уже! – отозвалась стряпуха, и трактирщица с Мартином посторонились, пропуская стряпуху, нагруженную тарелками. Затем хозяйка прошла вглубь кухни, и Мартин последовал за ней.
Сундук, как и следовало ожидать, находился где-то за пределами кухни. Мартину пришлось подниматься за хозяйкой на второй этаж, где оказалось что-то вроде кладовки со стопками полотенец, фартуков, запасами тарелок и новеньких медных сковородок.
Чуть в стороне у окна стоял стол, имелись пузырек с чернилами и бумага для письма.
– А где же сундук? – спросил Мартин, оглядевшись.
– Вот он, – ответила трактирщица и села на широкую кушетку, похлопав рукой рядом с собой. – Садись.
Мартин сел. Его пока все устраивало.
Между тем в зале продолжалась трапеза. Бурраш запросил добавки, а Рони сразу перешел к сладкой каше и печеным яблокам.
Ламтак размышлял о том, во что им выльется этот обед, подозревая, что цену попытаются задрать, ведь хозяйка под это дело сейчас и размягчала Мартина – чтобы серебра насыпал.
«Надо будет намекнуть, чтобы не шибко мотовал», – подумал гном, переходя к каше.
– Так, я сейчас в сортир, а потом продолжу, – сказал Бурраш, поднимаясь из-за стола. – Эй, женщина, где отхожее место?
Стряпуха вышла в зал, указала через маленькое окошко верное направление.
– Ага, понял, – кивнул орк и вышел во двор.
Добравшись до места, он быстро сделал все дела, но, подойдя потом к рукомойнику, заметил, как с заднего крыльца выскочила хозяйка трактира.
Судя по легкой рубашке на ней, дела у Мартина шли неплохо. Но вот хозяйка поманила кого-то рукой, и через забор перемахнул парнишка лет пятнадцати. Он подбежал к крыльцу и, забрав у трактирщицы нечто, похожее на свернутый листок бумаги, снова прыгнул через забор и понесся по улице прочь.
Что это могло означать? Да что угодно. Счастливая женщина могла послать письмо сестре, чтобы та за нее порадовалась. Могла отправить мальчишку в лавку – купить что-то срочное, а могла дать знак грабителям, чтобы приехали сюда и ограбили путников. Только чего у них четверых брать? Бурраш прекрасно понимал, что они совсем не показались бы разбойникам желанными жертвами.
Однако не так уже важна была причина – задерживаться здесь не стоило.
Бурраш сполоснул руки и, забежав в зал, подошел к столу.
– Баба Мартина послал куда-то пацана с запиской.
– У них уже все сложилось? – заулыбался Рони.
Гном посмотрел на него сердито и соскочил с мешка на пол.
– Нужно уходить, – сказал он. – Иди, тащи своего начальника, пока нам тут не накостыляли.
– Думаете, она… кого-то вызывает? – спросил Рони, отодвигая тарелку.
– Я сам пойду, – сказал Бурраш и решительно прошел на кухню.
– Где хозяйка? – спросил он стряпуху.
– Ой! – сказала та и покосилась на лестницу.
Бурраш быстро по ней поднялся и толкнул дверцу в тайный закуток.
– Мартин, нам нужно уходить, – сказал он, не глядя на кушетку.
– Что случилось? – сразу спросил тот, а его подружка накинула на себя покрывало и поднялась.
– Куда ты его тащишь? Мы уже сговорились, что вы до завтра заночуете! Или тебя кормят невкусно, солдатик?
– Мартин, нужно срочно уходить, – повторил Бурраш.
– Да понял я, понял, – ответил тот, торопливо одеваясь. Мартин знал, что просто так Бурраш сюда бы не ворвался.
– Ну куда же ты, милый? Да что я не так сделала, что ты меня покинуть хочешь? – начал она причитать, выхватывая у Мартина его вещи и заливаясь слезами.
– Да пусти ты меня! – оттолкнул он ее, почувствовав неладное. Тогда женщина схватила стоявший в углу черенок от лопаты и бросилась на Мартина. Буррашу пришлось принять удар на себя и ответным ударом отправить трактирщицу на пол.
– Ты ее не зашиб? – спросил Мартин, натягивая штаны.
– Не зашиб, не бойся. Она какую-то записку передала мальчишке, который через забор сиганул и убежал.
– Когда?
– Наверное, в перерыве между вашими лобзаниями.
– Она сказала воды попить… Сказала, что я очень жаркий…
Наконец, Мартин оделся, и они вдвоем спустились в зал, а оттуда во двор, где Рони с Ламтаком уже держали наготове навьюченных мулов.
– Давай, догоняйте! – крикнул Рони, и они с Ламтаком поспешили к воротам.
На улице было пусто, где-то лаяла собака, хрюкали свиньи. А на другом конце деревни кто-то чинил железо, стуча молотком.
– На дорогу нельзя, – сказал Ламтак.
– Ясное дело, – согласился Мартин. – Давайте через поле, там вдали лесок.
– Эх, были бы мы верхами! – сказал Рони.
– Мы бы тогда ничего не заработали, – возразил Ламтак. – Ты знаешь, сколько лошади нынче стоят? И потом – мне-то как на нее влезать?
– Мы бы с тобой одного на двоих взяли – батерлея. Они здоровенные, в кавалерии служат, – сказал Рони.
– Нет уж, повидал я этой кавалерии на здоровенных лошадях, как вспомню, страшно делается, – покачал головой Ламтак и оглянулся. Но их пока никто не преследовал.
– Ты про нейманских лучников? – спросил Бурраш.
– Про них самых. Они тоже по двое сидели, да еще с луков шарашили, причем оба!
– Как это оба, а кто же правил? – удивился Мартин.
– А кто их разберет? Похоже, их кони сами себе правили. Здоровенные были, одно копыто, как башка нашего мула.
Из ворот навстречу вышел мужик, но, заметив чужаков, тотчас убрался.
Когда они прошли, Бурраш оглянулся – мужик выглядывал из-за забора.
– Не деревня, а вражеская крепость какая-то, – сказал орк.
– Одно меня в этом деле радует, – сказал Ламтак.
– И что же?
– Что мы при таком раскладе не остались им ничего должны.
Орк с Рони засмеялись, а Мартин покачал головой. Ему оказалось нелегко принять эту женщину врагом, она была с ним так ласкова.