Я лечу вниз, прижимая бумажки к себе так, что потом на груди точно останутся синяки от своих же костяшек.
Слышится звук над головой. Кто-то едет по этой трубе следом за мной. А значит, если я неудачно приземлюсь, куда бы ни вела эта дорожка, то вот этот «коллега» сверху раздавит мне голову, словно бегемот своей пастью арбуз.
Благодаря наглядности своего воображения, я распахиваю глаза и уже вижу свет… в конце туннеля.
Венка под правым глазом заметно задёргалась, и я готовлюсь выпрыгивать, стараясь не потерять при этом туфли где-то здесь.
Свет становится всё ближе и ярче, что когда эта труба наконец выплёвывает меня, я жмурюсь и скатываюсь по матрасу, смягчающему моё падение. Кто-то быстро помогает подняться, видимо, по той же причине, по которой я не так давно представляла себя арбузом.
– Вы в порядке? – Парень отводит в сторону от толпы, образующейся возле лихого спуска вниз.
Не сдержав радостной улыбки, когда теперь ясно вижу его лицо, я отвечаю ему:
– Спасибо, сейчас гораздо лучше.
Теперь уже он улыбается своей лучезарной улыбкой, которая готова затмить это палящее дневное солнце, клянусь. Парень, что поймал меня сегодня утром в холле, оглядывается назад и говорит, повернув голову вновь ко мне, установив при этом странный зрительный контакт, который достаточно сбивает с толку:
– Ну вот, план в этом месяце выполнен, можно выдохнуть.
Я наблюдаю за некоторыми хохочущими людьми, которые остались возле запасного выхода из здания. Туда же ведёт сеть из раздвижных труб, по одной из которых я съехала буквально пару минут назад, и с нескрываемым удивлением спрашиваю:
– План?
Усмехаясь и пожимая плечами, тот отвечает:
– Пару раз в месяц учебная пожарная тревога, после которой все свободны.
Его взгляд скользит сначала на мои руки, крепко сжимающие бумаги до сих пор, а потом и на босые ноги. Я заливаюсь краской и наигранно закатываю глаза, отчего сама же смеюсь.
– А вы ответственно подошли, молодец. – Слегка посмеиваясь и протягивая руку, добавляет: – Я подержу.
В одну он берёт мои мятые и влажные бумажки, над которыми я тряслась и оберегала, как зеницу ока, а вторую сгибает и выдвигает чуть вперёд, давая возможность опереться, чтобы смогла надеть туфли.
Раз все свободны, то могу отправиться домой и наконец-то отдохнуть и выспаться. Стоит отнести документы и забрать вещи, о которых даже и не вспомнила, выбегая, как я тогда думала, из горящего помещения, ведь бумаги в таких фирмах гораздо ценнее, нежели обычной сумки и пиджака. Но откуда тогда был этот отчётливый запах жжёного пластика? Или у них есть какое-то проецирование задымления, чтобы люди не думали, что это вновь проверка? Чудеса…
– Как вы на это смотрите?
Парень усмехается, когда я в недоумении смотрю на него.
– Вы не слушали, да?
– Простите, задумалась…
Делая виноватое лицо, всё же переспрашиваю:
– Так о чём вы?
– Я хотел предложить пройтись, но думаю, вам будет лучше…
– Нет, нет. – Тут же перебив его, я быстро добавляю: – Простите, это замечательная идея. Мне хотелось бы узнать побольше о компании и…
Однако, видя его красивые острые черты лица, русые короткие волосы, уложенные назад, и большие небесно-голубые глаза, которые смотрят прямо в мою душу, я невольно выдаю:
– …о вас.
Только после его моментальной реакции в виде скромной улыбки и не отведённых глаз я хочу зарыться в землю прямо здесь и откусить себе болтливый и не особо сообразительный язык, понимая, что тот сейчас ляпнул.
– То есть, я имела в виду, – рот опять оправдывается быстрее, чем сама я успеваю обдумать слова, – что было бы здорово познакомиться хоть с кем-то в этом огромном холдинге.
Я протягиваю руку, чтобы забрать помятые бумажки. Ещё пытаюсь скрыть ноющую боль в лодыжке, уже представляя, как буду выглядеть нелепо, хромая на таких каблуках по улице, на что прохожие, а главное, сам этот парень, будут думать, что я просто не умею на них ходить.
– Мне нужно вернуть документы миссис Фисч, забрать свои вещи, и можем идти…
– Агнесс, верно? Можем ведь на «ты»? – спрашивает парень, хотя мне кажется, что больше утверждает, однако документы не отдаёт.
– Да, конечно, а…
Не успеваю договорить, как он кивает в сторону позади меня, слегка улыбнувшись, и продолжает:
– Если ты подождёшь меня здесь, пока я закину бумаги миссис Фисч, было бы прекрасно.
Обернувшись назад, в метрах пяти замечаю деревянную резную скамейку и хочу сказать ему, что я сама, но когда поворачиваюсь, никого уже рядом нет.
Что это сейчас было?
Я надеюсь, он не выкинет их в мусорку по пути, тем самым подставив меня под удар. То, что он помог сегодня, ещё не означает, что с удовольствием не плюнет мне в спину при удобном для него случае. Будем надеяться, что я не ошиблась в его доброжелательности и красивых глазах.
Идя в сторону, чтобы присесть, думаю, откуда он уже узнал моё имя? Или в их компанию новичков берут настолько редко, что меня уже знает весь офис? Но эту мысль быстро перебивает другая, от которой сильнее колотится сердце, что вызывает лёгкий трепет в груди.
За всю мою жизнь ещё ни один парень не сделал хоть одного правда мужского поступка, кроме Лефу. Может, Молли была права, говоря о моём гардеробе? Стоило надеть более женственную одежду, хоть и деловую, как люди стали обращать внимание абсолютно иначе. Но, если смотреть правде в глаза, то это благодаря вкусу Кейдана, а не моему. Мой костюм из серой юбки и пиджака с белой рубашкой смотрелся бы настолько уныло, что взгрустнулось бы даже птицам. И они в этот день бы не пели, устроив не просто минуту молчания в знак ухода моей молодости и красоты, а целый день.
Или он просто решил так сбежать от меня? С одной стороны, это умно. А с другой…
В голове получается какая-то каша от разных мыслей насчёт этого парня.
Уф. Где твоя утренняя уверенность, Агнесс?
Ещё и этот негодник, который скупится на словах, Кейдан. Готова почти что душу продать, лишь бы заиметь возможность побольше расспросить его.
– Скучаешь?
Я резко поворачиваю голову назад и вижу, как коллега стоит с моим пиджаком и сумкой с вечеринки. Заметив моё смущение, и как я пытаюсь вспомнить его имя и говорил ли он его вообще, тот вновь радует своей милой улыбкой, от которой трепет в груди внезапно распаляется ещё сильнее.
– Кристофер. И нет, я не называл его ранее, поэтому не переживай. Как твоя нога?
Парень посматривает на мою лодыжку, которую я потирала буквально минуту назад.
Как долго он здесь уже стоит? Не мог же он так быстро подняться и сделать все дела?
Видимо, прочитав мои мысли, он усмехается, когда говорит:
– Миссис Фисч встретила меня в холле первого этажа у охраны, уже держа твои вещи.
– Спасибо тебе, – искренне благодарю Кристофера за помощь, облегчённо выдыхая. Только уже виню себя, ведь зря оговорила парня. Я встаю, чтобы забрать своё приданое, виновато добавляя: – Уже гораздо лучше, можем идти…
Погода стоит потрясающая: полуденное солнце поблёскивает в окнах ближайших небоскрёбов, играя солнечными зайчиками, но при этом не жарит, как в сауне, благодаря уже более осеннему ветерку, хоть до неё ещё и две с половиной недели. Щебечут птицы, паря достаточно высоко над землёй, чьё пение сплетается с лёгким шелестом высоких и стройных деревьев.
Неспешно проходя в почти обеденной тишине по аллее в небольшом сквере, я замечаю, что Кристофер также наслаждается прогулкой, хоть мы и не разговариваем друг с другом. Он тоже, как и я, просто ловит момент и живёт им, не думая ни о чём другом, будто это первая его вылазка за долгое время.
Боковым зрением я пытаюсь уловить его эмоции, мысли и не замечаю, как спотыкаюсь на мелком камне. Кристофер моментально подхватывает под руку, будто для него это становится обычным и даже уже привычным делом.
– Сегодня не твой день, да? – он тихонько усмехается, когда я пыхчу от злости на свои туфли.
– Это так очевидно?
Благодаря своему состроенному страдальческому выражению лица, он начинает смеяться.
И, о боже. Это самый искренний смех, который я когда-либо слышала. Его мягкий и приятный мужской голос заполняет пространство вокруг нас, отчего уже моя улыбка сама ползёт вверх.
Этот парень явно добрая душа, готовый всегда всем прийти на помощь и поддержать в трудную минуту. Ощущение, будто встретила своё второе «Я», только в мужской версии. Единственное различие в росте… Его макушки мне точно не увидеть, в отличие от того, когда мою он наверняка наблюдает не напрягаясь. И где же берутся такие парни, когда за всё время учёбы Лефу был самым высоким, а остальные просто дышали в затылок?
Смотря на искренность Кристофера, сейчас я благодарю бога, что он работает вместе со мной. Потому что именно из-за таких людей по утрам и хочется вставать на нудную рутинную работу.
– Агнесс? Земля вызывает Агнесс, приём?
Я быстрее начинаю моргать и убирать эти дурацкие мысли из своей головы, чтобы они не запустили меня вновь в облака.
– Прости, – опять виновато смотря на него, вздыхаю, – без кофе я сегодня как выжатый лимон.
И это чистая правда.
После вчерашней бурной ночки мне нужно проспать дня два, чтобы снова чувствовать себя человеком. И желательно одной и в своей кровати.
– Тут за углом есть неплохое место, можем отдохнуть, если ты не против.
Кристофер смотрит на свои чёрные наручные часы, а потом на меня. Видимо, этот парень очень любит контактировать с другими, особенно взглядом, от которого мне не по себе, и я постоянно отвожу уже свой взгляд в сторону.
– Было бы здорово, – отвечаю я.
Почему это приглашение на обычный кофе вызывает у меня такую волну радости?
«Да что же с тобой не так, Хьюз?» – проносится в голове, когда замечаю уже учащённый пульс и некое предвкушение глубоко внутри.
Но предвкушение чего?
С каждой минутой, проведённой рядом с ним, мне кажется, что пары алкоголя не до конца выветрились, и я туго соображаю из-за этого. А вернее, слишком эмоционально там, где должно быть лишь рабочее любопытство.
«Соберись же», – твержу я сама себе, напоминая, что необходимо узнать побольше о коллективе, а главное, о начальстве, которое он сам же недолюбливает, судя по всему. И это будет первый вопрос, который я задам ему в кафе.