– Ты выключишь или мне выкинуть его к чёртовой матери?
Недовольный сонный голос раздаётся позади и тянет с меня одеяло, когда будильник на телефоне трещит вне себя от злости.
Всё тело начинает ныть, а сердце щемить, стоит только подумать о смене положения, но мужской голос продолжает:
– У тебя нет ни капли сострадания, ты прямо как всег…
– Да выключаю, выключаю! – Открывая наконец припухшие глаза, я беру с тумбочки телефон и смахиваю экран. – Перестань ныть, умоляю.
Минутку.
Осознание того, что это не моя тумбочка, как и не моя кровать с бельём с незабудками, тормошит и заставляет обернуться на звук за спиной.
Я быстро переворачиваюсь, не обращая внимания на дискомфорт в мышцах и голове, но вижу только руку, закрывающую голову чёрным атласным одеялом.
О. Боже. Мой.
Я же не…
Я тороплюсь заглянуть под одеяло со своей стороны и облегчённо выдыхаю, прикрыв глаза, на что ехидный голос – ну конечно же – реагирует:
– А что, нужно было снять его? Прости, ты была так настойчива, что я позабыл о таких мелочах.
Этот нахальный голосок – теперь уж точно – я узнаю где угодно, а потому сдёргиваю из-под его руки одеяло и спрашиваю:
– Что ты здесь делаешь?!
Кейдан жмурится, но не пытается вернуть свою защиту от ослепляющего утреннего солнца, которое светит ему прямо в лицо.
– А я-то думал, это в моей кровати лежит полуголая девица, – он поворачивает голову ко мне и приоткрывает один сощуренный глаз.
Не дождавшись ответа, парень тут же отворачивается обратно, закрывая глаза положенной сверху рукой, и небрежно продолжает:
– К тому же, ты обещала выключить свой неугомонный будильник. Даже псу не понравится, что его разбудят в семь утра после такой-то ночки.
Снова я не понимаю, о чём он говорит, но спустя несколько секунд раздаётся мелодия ещё одного будильника.
Но я же вроде отключила. Или нет?
Приходится зайти в настройки будильника, как вижу десять поставленных подряд таймеров с чередой в пять минут, и вроде этот был последний. Зачем я столько…
О нет!
Вновь хватаю телефон и пялюсь на время, которое показывает 07:26, и не верю своим глазам.
– Я опаздываю!
Скидывая одеяло и собираясь бежать в ванну умываться, останавливаюсь, сделав пару шагов.
Я не у себя дома, и остался всего час до похорон моей счастливой жизни.
– Куда можно опаздывать в семь утра?
Я поворачиваюсь на сонный голос Кейдана, который уже расположился поверх одеяла и, облокотившись на массивную кожаную спинку кровати, собирается устроить мне допрос в первый же рабочий день, на который я почти опоздала.
– Ты больше не студентка, забыла?
Его взъерошенные вьющиеся волосы заставляют меня невольно улыбнуться, вспоминая, что на вечеринке они были идеально уложенными в вояж. Нужно быть слепой, чтобы не увидеть его весьма неплохого подкаченного тела, которое он специально демонстрирует, находясь лишь в чёрных спортивных штанах, и которое меня уже жутко бесит.
Кейдан начинает опускать голову и ухмыляться, шмыгнув носом, но ничего не говорит, отчего я закатываю глаза и отворачиваюсь, скрывая вспыхнувшие щёки.
– Почему я должна оправдываться перед тобой? – бросаю ему в ответ и параллельно смотрю маршрут отсюда до работы.
О, всего пятнадцать минут!
Я опять смотрю на время и хватаюсь за этот мизерный шанс успеть на работу без задержек.
– Что-то я не заметил поблизости никакой припаркованной женской машинки. – По спине бегут мурашки, когда Кейдан хрипло говорит над самым ухом.
– Не понимаю, о чём ты…
Перебивая, он тычет пальцем в телефон, показывая на выбранный мною маршрут.
Оказывается, я выбрала на личном транспорте, а не на общественном, на котором получается на 35 минут дольше.
Просто смайл рука-лицо.
От напряжённости я даже фыркаю.
– Где можно…?
Показывая большим пальцем на дверь за своей спиной, Кейдан добавляет:
– Так куда ты так торопишься?
– Я опаздываю на стажировку.
Парень еле сдерживает истерический смех, но одна весьма ироничная усмешка всё же вырывается.
– Ты пошла на тусовку, зная, что рано утром тебе нужно на работу? – спрашивает он, поправляя непослушные густые волосы, которые так и падают ему на лицо.
– Я не хотела идти.
– Тогда зачем пришла? – выгибает одну бровь тот.
– Ты всегда такой душка или сегодня я сорвала куш? – Прищурившись на нём, я упираю руки в бока.
Подняв уже руки вверх и тихо посмеиваясь, Кейдан решает уступить этот спор.
– Ванная там. Поторопись, если хочешь успеть.
В чём-чём, а в этом он точно прав, поэтому вместо «любезничаний» с ним я тороплюсь привести себя в более-менее нормальное состояние. Насколько это сейчас, конечно, возможно. Зайдя в ванную, которая больше похожа на ещё одну комнату по размерам, манит только одно.
Душ.
И меня раздирает от желания смыть с себя всю эту усталость и весь вчерашний вечер в целом.
Видя на мраморной чёрно-белой столешнице, плавно перетекающей в раковину, несколько пар тёмных махровых полотенец и проверив, что дверь точно закрыта на замок, я снимаю эту мятую сорочку, которую Молли считает платьём, и настраиваю воду погорячее.
Такого быстрого принятия душа было катастрофически мало, но это лучше, чем совсем ничего. Замотав тело огромным полотенцем, которое мне почти до колен даже с моим ростом, выхожу из ванной в спальню, но никого, кроме меня, в ней уже нет, и облегчённо выдыхаю.
Только подойдя к кровати, замечаю записку, написанную от руки чёрной гелевой ручкой:
«Как закончишь – спускайся.
И не забудь одеться, потому что вчера ты, видимо, это сделать забыла».
После этих слов с записки мне хочется придушить Молли за её проделки, но времени остаётся неумолимо мало, и я обещаю себе разобраться с ней потом.
На кровати также лежит большая чёрная коробка, которую не сразу заприметила из-за записки и такого же цвета пастельного белья. Открывая её, уже тихо молюсь всем богам на этого парня, который сейчас спасает мою задницу.
Интересно, как он так угадал с размером одежды?
Или это так же очевидно, как и цвет волос?
Надев на себя вещи, оставленные Кейданом, – чёрные капроновые колготки и такую же тёмную юбку почти до колен с завышенной талией и высоким разрезом сбоку, который удивительно хорошо подчёркивает длинные ноги, я застёгиваю пуговицы на пудровой блузке. Схватив короткий пиджак из коробки и свою небольшую сумку, в которую запихнула вчерашний день и платье с уже почти разряженным телефоном, бросаюсь из комнаты к лестнице. Возле выхода на первом этаже меня ждёт он, подбрасывающий в воздух брелок с ключами, уже полностью одевшись в уличную одежду.
– Тебе идёт, – слегка улыбнувшись, говорит парень, когда едва оглядывает меня с головы до ног и, хмыкнув носом, продолжает: – Пошли.
Разворачиваясь, тот распахивает массивную дверь на улицу, когда я бегу за ним, натягивая чёрные лаковые каблуки, так же приготовленные им.
– Постой, я хотела тебя…
Он останавливается и через плечо смотрит на меня с нескрываемым удивлением, приподняв в недоверии одну бровь.
– Я хотела тебя поблагодарить, – стараюсь добавить последнее слово как можно быстрее, чтобы не создавать неловкую ситуацию, но, кажется, это не так-то просто сделать в его присутствии.
– А, – Кейдан вновь отворачивается и идёт на улицу, – пустяки.
Он расстроился?
Что с самооценкой этого парня не так?
Он что, правда думает, что каждый человек противоположного пола хочет от него только одного?
Хоть он и симпатичен… Ну ладно, это слово не про него. Признаюсь, он чересчур классно смотрится со спины в чёрных джинсах и цвета красного вина рубашке, но это ведь не делает его Богом.
Тогда он либо глуп, либо самовлюблённый нарцисс. Хотя, это ли не одно и тоже в данном случае?
Мне кажется или я правда слышу, как он вновь ухмыляется?
Я же не сказала всего этого вслух? Верно?
Щёки распаляются, и я прикрываю их уже похолодевшими руками.
– Постой здесь.
Оставляя меня одну возле каменных светлых ворот со стороны улицы, Кейдан уходит, а через пару минут на дорогу выплывает отполированный, чёрный, как смоль, автомобиль.
Если чёрный не фаворит в его цветовой палитре, то я ничего не понимаю в этой жизни.
Не дав рассмотреть машину получше, водитель открывает дверь, нажав на кнопку изнутри, и она взмывает ввысь.
– Ч-что? Ты не обязан этого де…
– Агнесс? – слегка высовывается он на соседнее сиденье и смотрит поверх солнцезащитных очков прямо мне в глаза.
– Да?..
– Заткнись и садись.
С безразличием Кейдан усаживается обратно на водительское место и нажимает на педаль газа, что под капотом начинает реветь, и я вздрагиваю. Боясь остаться не с ногами, а с ластами, быстрее сажусь, и спорткар срывается с места, оставляя позади себя клубы дыма.
В машине переплетаются несколько ароматов, один из них – это определённо дорогая кожаная обшивка, а второй очень похож на мужской одеколон. Нотки ванили и крепкого кофе так подходят хозяину этого автомобиля, что подобрать более идеальный вариант просто невозможно. Вся приборная панель и двери подсвечиваются тёмно-синим неоновым цветом, что производит неизгладимое впечатление.
И чем он занимается, что может позволить себе такую роскошь в наши-то дни?
Признаюсь, я бы открыла рот от дороговизны и шика этого автомобиля, если водителем был кто-то другой. Но так как у этого парня мы уже выявили комплекс Бога, то обойдётся.
Я пытаюсь вспомнить вчерашний вечер, но всё всплывает лишь обрывками. Пытаюсь вспомнить, как я оказалась в постели с этим парнем, но в голове зияет пустота.
После пары минут копания в себе и своих воспоминаниях, ухватываясь за крошечный проблеск в этой пустоте, кое-что начинает мелькать.
– Что вчера произошло?
Кейдан едва ли заметно теряет контроль за дорогой и сразу же возвращает его, что, как кажется, мне это просто причудилось.
– Что именно тебя интересует?
Он сильнее обхватывает руль, и кожаная оплётка поскрипывает.
– Последнее, что я помню, как хотела утереть тебе нос, выпив тот бокал, – произнося это, мне становится неловко и стыдно одновременно. – Но что-то пошло не так. И не знаю, правда ли я слышала крик и всю эту панику у выхода из дома или мне это привиделось, как и моя чернеющая… – Я невольно смотрю на свои руки, чтобы убедиться, что они правда нормальные. – Но после того, как в глазах потемнело, не помню больше ничего, и раз я проснулась с тобой в одной кровати, то должен знать всё остальное.
Выдавливаю это из себя я чуть ли не с силой, но другого шанса узнать недостающие элементы памяти у меня может не быть. Поэтому к чёрту гордость, если она может помешать мне в этом.
Кейдан не торопится отвечать, будто вспоминает сам, что же было правдой, а что – галлюцинациями.
– Скорее всего, у тебя идиосинкразия на этиловый спирт. Никакой толпы и чернеющих рук я не заметил. По крайней мере, вчера.
Руль резко дёргается вправо, и мы выворачиваем на главную улицу, когда начинают виднеться шпили нужного мне здания.
– Что касается твоей отключки, ты ничего не помнишь, потому что ничего и не было. Я отнёс тебя в комнату и ушёл обратно. С тобой всё это время была твоя подруга.
Я перевариваю его слова, словно это что-то несъедобное.
Идио… Чего?
– Идиосинкразия – это непереносимость. В твоём случае это непереносимость алкоголя, проще говоря, – фыркает он, словно этот термин – первое, чему учат ребёнка в год.
Но если подумать, его слова кажутся не такими уж и нереальными, в отличие от моих. К тому же, если вспомнить, сколько я выпила вчера, то несложно и аллергию заработать на одно только слово «вечеринка».
– Прости, я совершенно не умею пить…
– Бывает, – сухо отвечает тот.
Кейдан ловко перестраивается из третьего ряда в первый и плавно паркуется возле парадного входа в холдинг.
Я умру, если не спрошу его об этом.
– Кейдан?..
Парень с лёгким недоверием поворачивается ко мне, уже нахмурившись.
– А мы… То есть… Ну… – я смотрю на свои коленки, теребя подол юбки, как на самое интересное место на планете, и тихо прочищаю горло перед тем, как проложить, но он уже отвечает.
– Нет. У меня нет привычки пользоваться девушками без их согласия. – Кейдан выглядит оскорблённым и говорит эти слова, будто оправдывается передо мной за свою чистую совесть.
– Тогда как мы оказались в одной постели?
– Это моя комната. И, видимо, после выпитого забыл, что сам принёс тебя туда. Я уснул раньше, чем ушла твоя подруга.
Зараза. У него что, на всё есть ответ?
Ну, зато теперь я могу вздохнуть спокойно и говорю ему спасибо, собираясь открыть дверь, как тот усмехается.
– Это сюда тебя взяли на стажировку?
– Да, а что?
Я смотрю то на многоэтажное зеркальное здание, то на моего собеседника.
Он вновь ухмыляется.
– Говорят, что начальство там всю кровь из работников высасывает. Не боишься?
Теперь усмехаюсь уже я.
– Это единственная компания, которая откликнулась на моё резюме. Поэтому будь там хоть сам дьявол, без боя не сдамся.
Я вижу в его взгляде проблеск сомнения и немного уважения, хотя с последним не уверена.
Времени осталось пять минут до начала рабочего дня, и я уже открываю дверь, выходя и попутно благодаря Кейдана за всё, что он для меня сделал, когда последняя фраза, сказанная мне, вонзает нож прямо в сердце.
– Кстати, красивая татуировка. Что это, б… бесконечность? – спрашивая, он наигранно запинается на последнем слове.
– Что?? – испуганно чуть ли не взвизгиваю я.
Стоит мне обернуться, как машина с пробуксовкой улетает вперёд и уже сливается среди прочих автомобилей на дороге.
Да он блефует! Не может быть!