Махачкала-1, в простонародье «первуха», была одним из самых старых районов столицы страны гор. Своим расположением у самого побережья, тогда ещё посёлок Петровск-Кавказский, обязан жадности русских купцов. На стыке прошлых веков, когда имперские рельсы протянулись от Ростова до Баку, участок через Порт-Петровск проложили аккурат возле моря, чтобы грузы с порта можно было прямо с берега закидывать в вагоны, а не тратиться на их перевал до Тарки-тау, у подножья которой изначально планировалось строительство дороги. Чуть севернее возвели необходимые для эксплуатации ветки депо и мастерские. Возникший вокруг посёлок и по сей день был колыбелью железнодорожников. Район прорезали две магистрали: Казбекова и Орджоникидзе, от которых ветвились сотни второстепенных улочек застроенных частными домами. Новостройки, в шальном порядке вырастающие по району последние пять лет, выглядели так же уместно, как долговязые подростки в детском хороводе. С последнего этажа одной из них, притулившейся у городского канала, Адиль наблюдал за штрихами составов, ползущих вдоль побережья.
Он уже дважды осмотрел все углы курилки и лестничной площадки, но ничего не нашел, кроме остатков строительного мусора. Во время поисков на лестницу вышел покурить один из жильцов. Старик украдкой кидал на Адиля озадаченные взгляды. Затушив половину сигареты о перила, старик кинул её в карман поношенного халата и вернулся в квартиру. После второго осмотра Адиль решил сбить фокус и приглядеться на что-нибудь вдалеке.
Этому упражнению его научила одна врачиха, когда его донимали мигрени после аварии. Ему тогда было около 15. В копейку отца на всех парах вписалась вылетевшая из поворота шестерка. Адиль сидел сзади и был поглощен разглядыванием коллекции наклеек с покемонами, которая пополнилась долгожданным чармандером. Парад карманных монстров в одну секунду сменила панорама разбитого лобового стекла с проглядывающейся через трещины гармошкой багажника. Отец уткнулся головой в руль, будто прикорнул, из уха ползла струйка крови. Брат отделался сеткой рассечений на лбу. Адиль не был пристегнут, от удара о пассажирское сиденье на половине лба расползлась увесистая шишка. Отца выписали через два дня, рана на ухе была от отлетевшего осколка. Шишка Адиля донимала его ещё несколько лет. Блямба рассасывалась не торопясь, окрашивая его лицо всеми синячными оттенками. Порой приходилось с пеной у рта доказывать одноклассникам, что это не мейкап.
Разглядев ломти угля на последнем вагоне, Адиль резко перевел взгляд и сфокусировался на отпечатке указательного пальца. Как сказала врачиха, такое упражнение тренирует глазные мышцы и способствует повышенному кровообращению глазного дна. Третий осмотр снова не дал никаких результатов, кроме испачканных в извести пальцев.
Адиль еще раз оглядел стальную перилу, венчающую частокол из арматур, служащий единственной преградой тому, кто решит последовать за Аминой. Из продольных комков земли отпечатавшихся на сияющем металле складывался рисунок подошв. Следов было несколько, расстояние между крайними составляло чуть не меньше метра. Видимо, девочка какое-то время пыталась балансировать. Адиль пригляделся к потолку и заметил темные следы от пальцев. Между перекладиной и потолком было около полутора метров. Амина была высокая, поэтому могла легко упереться обеими руками в потолок и держаться сколько угодно. Адиль поскреб комья. Ветер подхватил облачка ссохшейся земли и понёс в сторону моря. Он посмотрел им вслед и опустил глаза к двум смазанным отпечаткам, очевидно, последним, которые оставила девочка. Адиль забрался на перекладину и расставил ноги, замыкая крайние следы.
Прикрой глаза и увидишь только небо и море. Посыпанные облаками взъерошенные толщи Каспия. Потом она закрывает глаза. Ничего красивее она уже не увидит.
В ушах загудел ветер. Адиля шатнуло и прутья ограды скрипнули о бетон. Он приземлился на кучу пустых мешков от шпатлевки. В подъезде распахнулась дверь, и Адиль подскочил на ноги. Отряхнув джинсы он поднял голову и увидел того же старика. Тот сменил халат на мешковатые треники и рубашку.
– Я извиняюсь, молодой человек, вы кого-то ищите?
– Нет, дедушка.
– Я вас узнал. Вы были здесь с милицией на прошлой неделе.
– В ваши годы у вас отличная память, – Адиль осекся, – Извините.
– Ну что вы. Я же не моя бабка, чтобы обижаться на такое. Жизнь я прожил долгую и видел достаточно, чтобы каждый год воспринимать, как подарок. Вы курите?
– Только покурил, дедушка, – соврал Адиль. – Вы были дома, когда это произошло?
– Да. Лифт пока не запустили, поэтому я редко когда выхожу. Старый дурак. Как увидел море в окне, так и согласился на эту квартиру. Раньше я жил в Нефтегородке. Сюда по расселению. Поэтому все новые лица запоминаю. А ваше лицо тем более, и в пол глаза запомнится. Это вы сами что ли так волосы покрасили?
– Вы что-нибудь запомнили из того дня?
– Смех. Но такой… нездоровый, знаете. Девочка будто с кем-то разговаривала. Но другого голоса я не слышал. Подумал, может, говорила сама с собой.
Адиль не стал говорить про состояние Амины в тот момент. Но дед оказался не только с хорошей памятью, но и чутким обонянием.
– Когда все затихло, я вышел и сразу почувствовал запах дыма. Ну, знаете, не сигарет. Точнее не столько сигарет, вы меня понимаете?
– Больше ничего не видели?
– Слышал, – поправил старик, – Но слух, это, пожалуй, одна из тех вещей, что уходит у меня вместе с годами. Звук был похож на свист, или даже визг что ли… когда молнию застегиваешь резко, вот, что мне напомнил этот звук. Я не понимал, откуда он исходил, ясно было только, что он периодически появлялся и затихал, становясь всё тише. Я посмотрел вниз на лестничные пролеты, но не увидел, чтобы кто-то спускался. Но в конце я все-таки расслышал шаги. Подумал, что послышалось, но когда увидел фигуру, мелькнувшую в подъезде, понял, что все-таки без слухового аппарата обойтись ещё могу.
– Может быть сосед?
– Я тоже так подумал, но…
Старик достал очки и протолкнул голову между дужек.
– Идемте сюда. Возможно, вам захочется ещё покурить, хотя запах ваших сигарет я не почувствовал. Или вы тоже курите Марку?
Адилю начинал нравиться этот Шерлок на пенсии. Он прошел за дедом в курилку. Ободок жидких волос окаймлял широкоформатную лысину. Пенсионер чихнул. Линия волос на запрокинутой голове напомнила Адилю форму подковы. Старик остановился возле перекладины и взглянул на следователя. Оттопырив крючковатый палец, он поклевал им по следам Амины.
– Взгляните. Рисунок подошвы видите? У моей внучки такая же обувь. Она всегда оставляет целую россыпь таких следов в прихожке, когда заходит.
– Я их тоже заметил.
– Только их? – старик запрокинул подрагивающую голову и уставился на Адиля через нижний отсек линз.
Следователь подошел вплотную к ограде и провел взглядом вдоль всей перекладины.
– Есть, сука! Следопыты хреновы, – Адиль выдохнул и, не отрываясь от увиденного, добавил – Не знаю как со слухом, но со зрением, дедушка, у вас полный порядок.
Старик поправил очки, не спеша пожевывая проступающую на сморщенных губах улыбку. В метре от волнообразных отпечатков кроссовок Амины на стальном брусе едва проглядывались зигзаги ещё одних ботинок.