Пролог
– По чему ты скучаешь? Из того, что было Прежде.
– По тостам.
– Да-а, хлеб. Свежий хрустящий хлеб.
Они оба затихают, лежат, не шевелясь.
Вспоминают.
Она чувствует, как тело ее обсыхает, влага, скопившаяся в ямочке пупка, улетучивается.
Сегодня на ней не осталось белого соляного налета, но она все равно чувствует, как кожа стягивается, морщится на солнце.
Дыхание ее выравнивается, пульс возвращается в привычный ритм. Отрывистый стук сердца и судорожные вздохи растворяются в звуках окружающего леса, подобно тому как с гладких камней испаряется озерная вода, накапавшая с их тел.
– По блесткам.
– По блесткам? – фыркает он.
Она пихает его локтем. Обнаженные тела соприкасаются. Он поворачивает голову и целует ее в плечо, извиняется за насмешку.
– А ты вернулась бы? Если б могла? Ради блесток, – с нарочитой беззаботностью задает он трудный вопрос.
Об этом она спрашивает себя каждый божий день, но ответа пока так и не знает.
– Наверное. Если бы ты поехал со мной.
Ее рука скользит по камню, нащупывает его руку. Их пальцы переплетаются, ладони смыкаются. Она чувствует жар, согревающий ее изнутри, как солнце – греет снаружи.
Открыв глаза, она закидывает вверх подбородок, чтобы видеть деревья позади нее. Разлапистые, с раскидистыми кронами, они протягивают во все стороны кривые ветки, которые образуют узор, напоминающий грудную клетку. Легкие земли, думает она, снова закрывая глаза.
Лучи солнца проникают сквозь тонкую кожу век, и мир вокруг кажется розово-сиренево-пурпурным.
Она сжимает его руку в своей, напоминая им обоим, что они вместе, в безопасности.
Разморенная на солнце после утренних занятий, она чувствует, как к ней подкрадывается сон, сознание туманится.
Вспоминает, как они провели день. Прогулка по лесу. Щебет птиц высоко в деревьях. Временами их голоса напоминали крики людей, глумившихся над ними. Ощущение полнейшей свободы при погружении в глубокий прозрачный водоем.
Его ладонь обхватывает ее запястье.
Ее губы прижимаются к его голове, к впадинке за ухом.
Мысли плывут, теряют ясность. В сознание вторгаются грезы – волны, облизывающие песок.
Хвост: широкий, изогнутый, черный.
Нет, не черный – сине-зеленый. Сине-зеленый раздвоенный хвост разрубает воду?
Нет, сушу. Ударяет по земле.
Сине-зеленый раздвоенный хвост бьется о мокрый песок.
День клонится к вечеру, солнце опускается, скатывается с небосвода, отбрасывая тени ветвей на ее лицо.
Она плавает в озере, снова отдаваясь на волю грез.
Лежа на одеяле под яблоней, она читает книгу. Сквозь листву на нее падает пятнистый свет. Ей хочется побывать в неизведанных мирах. Раньше этот роман она не читала. Слова на странице расплываются, но она чувствует, что история будет интересной.
Шерстяное одеяло колется. Она сучит по нему ногами.
Переплетает свои пальцы с пальцами другой руки, лежащей на колючей шерсти. Рука, которую она держит, дарит ощущение надежности.
Ярко-розовое небо. Сиреневое, пурпурное, оранжевое.
На руках у нее младенец, влажный комочек новой жизни.
Слышно радио. Женский голос, стук ножа матери, что-то нарезающей на пластиковой разделочной доске.
Кто-то зовет ее.
Дочь?
Мама?
Мелодичный голос несется к ней с берега.
Маленькая головка запрокидывается вверх, смотрит на гигантский скелет, который висит над ними.
Крохотная ручка показывает на извивающийся силуэт в море.
Снова этот раздвоенный хвост необычного цвета. Хвост цвета морской глуби.
Пение.
Смех.
Вино льется в бокал. Неодобрительный взгляд кошки.
Свет, падающий сквозь листву, играет на страницах бесценной книги.
Она закрывает глаза. Возможно ли видеть сон о сне?
Ее снова зовут. Его голос.
Вечереет. Пора идти. Чья-то рука гладит ее по влажным волосам.
Она переворачивает страницу. Пусть зовут. Вот только дочитает эту главу.
Стремительный поток воздуха. Стон, до того отчаянный, что у нее щемит сердце.
Шум, который нельзя не услышать.
Над ней – белый остов. Хребет; широко распахнутые реберные дуги; челюсти, похожие на клещи; роговые пластины.
Кости кита немного светятся в темноте.
Она смежает веки. Думает: мой старый друг, мой дом, мое убежище.
– Спасибо.