Кабинет был большим. Уставленным книгами от пола до потолка, со стенами, обшитыми деревянными панелями, с огромным заваленным бумагами столом и кожаным диваном у стены.
Дверь за моей спиной закрылось, и это прозвучало как выстрел в спину. Берримор, ну как так? Я-то думал, мы успели подружиться.
Я наконец перевел взгляд на сидящего за столом человека. По привычке, открыв рот, принюхался, чтобы считать второй пол и едва не закашлялся.
Альфа. Сильный, явно положивший хрен на блокаторы. У которого вот-вот начнется гон. От его запаха, мускусного, подчиняющего, захотелось одновременно двух вещей: втянуть голову в плечи, чтобы стать как можно меньше, и раздвинуть ноги. Потому что ну… я омега, в конце концов.
Я старался дышать через нос, чтобы поменьше ощущать аромат феромонов расположенными во рту специальными рецепторами, но помогало это мало. На сознание наползал туман, становилось жарко, кровь хлынула в пах, и я неловко переступил с ноги на ногу.
Черт-черт-черт. Держать себя в руках!
Альфа был пугающим, опасным – я считывал это каким-то шестым чувством, инстинктами, которые заставляли наших предков-волков держаться подальше от еще более крупных и опасных хищников. Смуглая кожа, черный свитер крупной вязки, похожий на кольчугу, тяжелый взгляд карих глаз из-под широких бровей. Бабушка называла такой взгляд дурным. Тут я готов был с ней согласиться: дурным, обещающим беду, казался весь альфа.
Он что-то сказал, и я тряхнул головой. Прищурился, тяжело и часто дыша.
– …ди. Подойди, – донеслось до меня как будто из-за стекла.
А… подойди? Ну уж нет. Никакого «подойди». Мне и тут хорошо.
Я зажмурился и прижался спиной к двери. Сейчас-сейчас, я немного приду в себя. Да что ж это такое? Что я, альф в гоне не видел? Да видел, конечно, в секции чего только не случалось. Но чтоб такое… это не альфа, а какой-то ебарь-террорист. Вожак стаи, чтоб его. Желание подчиниться было инстинктивным и таким сильным, что вышибало из-под ног пол.
Когда подбородка коснулись жесткие пальцы, заставив поднять голову, я едва не заскулил. Встретился взглядом с карими глазами и замер. Я не мог называть стоящего передо мной мужчину Дмитрием Олеговичем даже в мыслях. В руках меня держал альфа. Возвышался надо мной почти на целую голову, давил силой, голодным нутряным запахом, тяжелым наполненным властностью и силой взглядом.
Хорошо же, наверное, я сам сейчас выгляжу: взгляд поплывший, губы приоткрыты, все тело напряжено, как у испуганного зайца. Меня так бабушка в детстве называла – Заяц. Из-за больших раскосых глаз и светлых волос, цветом похожих на зимнюю заячью шерсть. Мне казалось, я далеко ушел от того, чтобы быть зайчиком, милым и сладким омежкой, стал уверенным и сильным – спорт закаляет.
И вот, пожалуйста. Стою здесь, готовый хоть ноги раздвинуть, хоть на четвереньки встать перед купившим меня альфой, как будто у меня мозгов и самоуважения вообще нет. Все тело было ватным, член стоял до боли. Я не мог сдвинуться с места – правда, не мог, как будто к полу прирос. От ладони альфы, удерживающей мое лицо, шел жар. Его дыхание пахло мятой.
Альфа покрутил мое лицо из стороны в сторону, а затем резко отпустил, заставив голову качнуться назад. Обхватил меня за плечи, ощупал грудь, провел руками вниз по талии и сжал задницу.
Раздался жалобный всхлип, и мне понадобилось время для того, чтобы сообразить, что жалобно всхлипнуть здесь мог только я. А еще для того, чтобы понять, что ноги меня давно уже не держат, и стою я только за счет того, что прижат к двери телом альфы. Твердым телом. Вкусно пахнущим обещанием секса, защиты и силы.
Я утробно заворчал, а затем зажмурился, пытаясь взять себя в руки и как минимум перестать блаженно улыбаться. Да что происходит?! Ладонь альфы легла на пах, сжала давно вставший колом член. Альфа хмыкнул, как будто… как будто примерялся ко мне, оценивал, как товар на рынке, и находил его весьма недурным.
– Может, тебе еще и зубы показать? – собрав в кулак все упрямство, огрызнулся я.
Карие холодные глаза альфы прищурились, рука сжала шею, не давая дышать.
– Покажешь, если я скажу, – спокойно ответил он, и хватка ослабла. – Спиной повернись. И держи рот на замке. Разговариваю я с теми, кто мне интересен. Ты для другого.
Сжав зубы, я выдохнул и развернулся. Потому что не мог по-другому, ясно? Это было как будто бы инстинктом, чем-то, вбитым в мозги на клеточном уровне, на животном. Альфа приказал – и я подчинился. Без сомнений, без размышлений. Как будто был гребаным лососем, плывущим на нерест, чтобы там сдохнуть. Ни капли мозгов, одна природа.
– В шахматы играть будем? – чтобы оставить за собой последнее слово, выдавил я и уткнулся лбом в прохладную гладкую поверхность двери. Только бы задницу не отклячить. Только бы не отклячить. Крохи достоинства – разве я о многом прошу?
Крупные руки легли на плечи, с силой сдавили и проскользили вниз по телу, отчего меня перетряхнуло, как при лихорадке. Я всего один раз болел так сильно, что от температуры трясло. Сейчас, выходит, второй такой опыт.
– В футбол, – отрезал альфа, и его руки замерли на моем поясе. Обхватили с двух боков, сжали, и я не мог даже напрячься – из горла вырвался только тихий жалобный скулеж. Ругать себя за него сил уже не было: все они уходили на то, чтобы не терять нить происходящего, и ну… не выгибаться хотя бы.
Пальцы коснулись затылка, зарылись в волосы, заставляя ниже наклонить голову, а затем альфа ткнулся носом мне в шею, как раз за ухо, туда, где расположены ароматические железы.
Я замер, даже, кажется, перестал дышать. Ждал чего-то непонятного. Сердце в груди колотилось, как будто судья вот-вот должен был принять решение: засчитать или не засчитать мне решающий гол.
Альфа сильнее сжал в горсти мои волосы, втянул носом воздух, как будто пытался впитать меня всего, а затем отпустил.
– От тебя пахнет, – выдохнул он. – Другими альфами.
Нет, ну каков нахал!
Уж простите-извините, что не хранил себя для одного единственного любимого покупателя. И это я не говорю о том, что происходило на том аукционе – даже вспоминать не хочу.
Я собирался съязвить в ответ, когда альфа обе ладони положил мне на пах и погладил бедра, не переставая при этом вдыхать мой запах. Боже, да это издевательство какое-то!
Я слышал, что много сотен лет назад по источаемым омегами и альфами феромонам можно было понять их настроение и даже узнать о том, есть ли у них постоянный партнер и семья, каждого человека можно было узнать по своему особому запаху, индивидуальному, как отпечатки пальцев. Сейчас это ушло – ну так какой драной бутсы этот альфа обнюхивает меня, как кобель суку перед случкой?
Чтобы не упасть, пришлось расставить ноги пошире. Это когда-нибудь закончится? Давай уже к делу перейдем, а, Дмитрий-как-тебя-там? Сил держаться уже не было никаких, внутри тугими узлами стягивалось напряжение, хотелось просто что-то с этим сделать, чтобы получить возможность снова соображать ясно.
– Сойдешь, – бросил альфа и отпихнул меня от себя, больно впечатав в дверь. Отошел назад. – Помойся только. Ну, что встал? Давай, руки в ноги и вперед.
Ах ты ж… Нет, ну каков? Сейчас я тебе покажу, какой у футболистов удар ногой хороший. Сейчас-сейчас. Вот дрожать перестану – и покажу. Я тяжело втянул носом воздух, и тут тишину разорвало телефонное пиликанье.
– Да. Да. Да. – Пауза. – Оставайся тут.
Альфа отшвырнул меня от двери, как котенка, и вылетел из кабинета, напоследок громко хлопнув створкой. Не удержавшись на ногах, я грохнулся на задницу и закрыл руками лицо.
Спокойствие, только спокойствие. Дело житейское, Леха. Офигевать будем потом.
Сейчас важно что? Что я в кабинете один. Что этот альфа убрался и мозги потихоньку начинают работать – не верьте тем, кто говорит, что у футболистов их нет.
Я огляделся и с трудом встал – получилось не с первой попытки. Во-первых, дрожали ноги. Во-вторых, член стоял так, что даже прикосновение ткани было неприятным: хотелось раздеться и как-то решить проблему. Желательно, не в одиночку.
Вот же повезло на покупателя: мало того, что ебарь-террорист, так еще и халтурщик.
Подойдя к столу, я оперся о него руками и огляделся. Досадливо закусил губу. Телефона не было. Был ноутбук, наверняка запароленный, и гора бумаг. Была деревянная фигурка волка, задравшего морду вверх – грубовато вырезанная, покрытая лаком. Она казалось странной, хоть я и не мог понять, в чем дело. Просто на фигурку хотелось смотреть, держать ее рядом. От нее фонило чем-то, похожим на запах: неуловимым, но ярким. До волка хотелось дотронуться, он гипнотизировал, и в ушах при взгляде на него, казалось, звучал вой, смешанный с шумом ветра.
Дверь открылась, и я испуганно подпрыгнул.
– Алексей, я покажу ваши комнаты, – объявил Берримор, демонстративно не заметив того, что я завис над рабочим столом его шефа.
– Что?
– Ваши комнаты, Алексей. Следуйте за мной.
А телефон там есть?
– Я… – От одной мысли о том, чтобы выйти из кабинета, внутри все ощетинивалось. К горлу подступила тошнота, когда я попытался сдвинуться с места – Я не могу, – униженно признался я. – Альфа, тьфу ты, ваш Дмитрий Олегович сказал ждать его здесь. Я не могу уйти.