– Это она! Это охотница! – задорно воскликнул кто-то из толпы, собравшейся за воротами.
Через прутья немедленно просунулись руки с магическими артефактами, записывающими речь. Мне однажды посчастливилось увидеть одну такую пластину, когда газетчики приходили брать интервью у глеции Бенданд, чтобы широко осветить проблему нехватки финансирования Дома Покинутых и привлечь как можно больше благотворителей из числа аристократов.
После выхода статьи благотворителей у нас естественно не прибавилось, а глеция от растройства слегла почти на сутки. А все потому, что вместо беседы с владелицей Дома Покинутых газетчики напечатали откровенную ложь, очернив и саму глецию, и нас – ее воспитанников, и даже поместье, в котором мы жили.
Конечно, месть с нашей стороны не заставила себя долго ждать. Набрав на ближайшей ферме коровьих лепешек, мы ночью пробрались в святая святых и обмазали ими все, что только попалось нам под руки, включая печатные машинки. Проучить писак получилось на раз-два, но с тех пор у меня остался осадочек на всех представителей пера и бумаги.
Я знала точно: верить им нельзя.
– Скажите, а вам сложно было убить вампира? – с широкой кровожадной улыбкой скалилась женщина в красной шляпке и красном же пальто.
В этом сером море из мужчин в костюмах-тройках и плащах она выделялась, как цветок мака посреди угрюмого осеннего пейзажа.
Резво растолкав своих конкурентов, к воротам вдруг протиснулся низкорослый мужчина с черными пушистыми усами.
– Подскажите, а каким орудием вы пользовались? Это правда, что охотники имеют доступ к священному драконьему дереву, из которого и изготавливают свое оружие?
– Как вам удалось превратить в пепел сразу троих? Поделитесь профессиональным секретом? – выкрикнул коренастый бородач.
При помощи своего тощего помощника он почти забрался на ворота. Но трясущиеся ноги его сопровождающего подогнулись от тяжести, и бедолага тут же повис на прутьях, вцепившись в них как в родные. Даже неудача не заставила его замолчать:
– Издание «Северный ветер» хорошо заплатит вам за подробности!
Многочисленные голоса слились в какофонию звуков, отчего мигом разболелась голова. Каждый газетчик считал своим долгом перебить цену конкурента, и вскоре двое представительных мужчин даже затеяли драку, а дама в красной шляпке воспользовалась еще одним своим артефактом – новинкой, что вышла совсем недавно и стоила, пожалуй, как небольшой замок. Она передавала изображения на бумагу так, как если бы картину очень быстро запечатлел художник.
Яркие ослепительные вспышки одна за другой разразили пространство. Глаза мгновенно заслезились. Я зажмурилась, прикрылась рукой, но оказалась настолько шокирована, обескуражена происходящим, что словно приросла ногами к крыльцу.
Однако дедушка сумел взять ситуацию под контроль. Крепко схватив за руку, он затащил меня обратно в холл особняка и плотно закрыл за нами массивные тяжелые двери. Для верности еще и ключ в замке провернул.
А в холле у окон уже собрались изнываемые от любопытства слуги. Их в имении деды Ивгония было немного: конюх, возничий, две служанки, два парня, что занимались скотиной, и кухарка. Управляющий отсутствовал как таковой, потому что его обязанности исполнял сам галеций Лугстар.
Мужчина предпочитал не тратить деньги понапрасну.
При виде нас прислуга юркнула в стороны, как тараканы под ярким светом. Перенервничав, Жак и Сайса едва не столкнулись лбами, но мисс Абигаль – старая кухарка, что держала в узде весь дом, вовремя схватила обоих за шкирки. Кто-то юркнул в арку, кто-то пропал в дверях, что вели в разные части особняка.
В целом холл они освободили быстро. Сразу видно – опытные по большей части, в отличие от меня. Вместо того, чтобы наблюдать за прислугой, мне определенно следовало нестись в том же направлении, потому что, проводив убегающую братию недобрым взглядом, деда Ивгоний внимательно посмотрел на меня.
Я мгновенно опустила глаза. Ну что тут скажешь? Стыдно было очень даже. Так стыдно, как будто я наврала с три короба, а не рассказала тщательно выверенную правду.
Тяжелый вздох тоже принадлежал именно мне.
– Так где, ты говоришь, провела предыдущую ночь, внуча?
– Деда, ты только не расстраивайся… – начала я витиевато.
– Я жду ответа, – тон его голоса изменился и стал суровым.
Я опустила голову еще ниже, почти вжав ее в плечи. Врать и так не хотелось, а теперь еще и не имело смысла. Ушлые газетчики о самом главном недопонимании между мной и горожанами уже почти рассказали.
– Прямо на одной из улиц Энтервая, рядом с кондитерской, – призналась я нехотя. – Меня вампир поймал после заката и загипнотизировал. Ужинать собирался, морда клыкастая!
– Аизта! – слегка повысил дедушка голос.
– А как еще его назвать? – возмутилась я, на миг забыв, что вообще-то кругом виноватая.
Потупив взгляд, я продолжила жаловаться, чего вообще-то не любила:
– Меня охотник на вампиров спас. Некромант, не из местных. Он меня до самого утра охранял и еще двоих бледнолицых укокошил. Сам потом скрылся с рассветом, зараза такая, а меня подставил, бросив с колом в руке прямо посреди улицы. Вот горожане меня и обнаружили рядом с кучкой пепла. А я приспала немного, от переживаний.
Дедушка с осуждением покачал головой.
– Аизта, Аизта… Но хорошо, что хоть жива осталась, блоха нерадивая. Уроком тебе будет! – строго произнес он и погрозил пальцем. – Из дома без меня не выходить! А я пока съезжу в город, узнаю что да как да выясню, что люди говорят. А как вернусь, будем думать, как ситуацию исправлять. Некроманта того описать сможешь?
– Смогу, – ответила я, но голос вышел совсем уж жалобным. – Но его красноглазые, наверное, уже съели. Он меня до дома утром провожал. На расстоянии, тайно. А они напали. При свете дня напали, как птицы с неба спустились!
– Плохо, если так. Нам бы в городе умелый охотник не помешал, – заметил дедушка и я кивнула, полностью с ним соглашаясь. – Ладно, сиди дома. Скоро вернусь.
Проследив за тем, как он отпирает замок ключом, я совсем пригорюнилась. Испытывала неловкость от того, что собиралась попросить, но мысль свою все же озвучила:
– Деда, ты про некроманта узнай, пожалуйста. Может, не помер еще? Или не выпили целиком…
Смутившись под удивленным дедушкиным взглядом, я оробела и стушевалась окончательно. Но, затворив за ним дверь, прильнула к окну и слегка отодвинула в сторону тяжелую портьеру.
Встревоженным взглядом провожала темный экипаж. Едва-едва он выбрался за ворота, его тут же облепили неугомонные кричащие газетчики. Один даже на ступеньку залез, пытаясь сунуть морду в окно, но тут же отпрыгнул в сторону и повалился на дорогу, чудом избегая встречи с магическим пульсаром.
Дедушка Ивгоний точно умел воспитывать наглецов.
Переживала просто до ужаса. Ногти впивались в мякоть ладоней, зубы – в нижнюю губу, пожевывая ее. Очнувшись посреди самой оживленной улицы города, я совсем не рассчитывала заполучить славу охотницы на клыкастых. Умом понимала: у меня из-за этого могут появиться проблемы. Большие проблемы! Но все же в душе искренне надеялась, что галеций Лугстар сможет все уладить.
Я ведь ничего такого не делала. Едва сама не погибла! Да и какая из меня охотница? Собственному деду я едва ли доставала до плеча. Смешно же!
И все же меня правда интересовало, жив ли еще некромант. Букет последних в этом году полевых цветов хоть и показался мне очень красивым, но карточку с именем дарителя к нему никто не приложил. Увидев подарок, я первым делом подумала на охотника, однако утром разум вернулся, и я поняла, что беспрепятственно залезть в мое окно при наличии дедушкиной защиты по периметру забора мог разве что только наш конюх.
Я видела, что нравилась парню. Приходя проведать лошадей, часто разговаривала с ним, но никаких надежд или намеков никогда не давала. Глеция Бендант едва ли не с пеленок занималась нашим воспитанием в том, что касалось скромности и добродетели, и часто рассказывала о поруганных чести и достоинстве тех, кто вел себя излишне свободно или самоуверенно с представителями сильного пола.
Такие истории редко заканчивались хорошо.
Кстати, ленточку для волос парень запросто мог отыскать в саду. Я теряла их чаще, чем что-либо еще, а цвет у всех был одинаковый: Старшая Сестра нам сама их шила из единого куска ленты. Оптом покупать выходило дешевле.
Но не спрашивать же о таком в лоб? Жак хоть и казался милым и приятным парнем, но больше чем дружбу я ему предложить не могла, так что все его заинтересованные взгляды намеревалась игнорировать и дальше. Да и рассказывать никому о букете не хотелось. Дедушка Ивгоний и так уже расстроился.
Интересно, много ли он вызнает в городе? Судьба некроманта отчего-то волновала меня пуще всего остального, но галеций… Станет ли он искать ответ на мой вопрос?
Решив, что все равно не смогу спокойно отсидеться дома в ожидании новостей, я ринулась к лестнице. В моей спальне в гардеробной до сих пор висел наряд послушницы. Из монастыря я в нем так и уехала, потому как мои вещи уже успели сжечь, тем самым вынуждая проститься с мирской жизнью. Да и боялась, что галеций Лугстар может передумать, но мужчина оказался тверд в своем намерении забрать меня под свое крыло.
Юркнув в светлую спальню, переодевалась так быстро, как только могла, но все время путалась в этих бесформенных тканях и слоях. Через главные ворота идти не собиралась, планировала выйти через калитку, что находилась рядом с конюшней. Там за высокими вечнозелеными хвойными кустами газетчики точно не заметили бы меня. Только весь мой план с самого начала пошел наперекосяк.
Едва я появилась на главной лестнице, как услышала множество голосов будто прямо у нас в холле. Спускалась медленно, тихо, полагая, что это снова слуги стоят у окон, с любопытством рассматривая скопившихся у ворот представителей местной прессы.
Однако рассматривать там, судя по всему, оказалось больше некого. Пока я переодевалась (и делала это крайне быстро!), вся дружная компания слегка подбитых и поругавшихся между собой морателей бумаги каким-то образом очутилась внутри особняка. Причем запустила их, вероятно, глеция Лугстар, что так энергично и радостно сейчас прятала в лиф собственного нарядного платья стопку банковских чеков. Последние применялись исключительно для обналичивания крупных сумм.
И вот, с одной стороны, я, наверное, даже понимала ее желание заработать. Деда Ивгоний по меркам аристократии жил очень скромно. У него в наличии имелся только минимальный штат слуг, дом не пестрел дорогими деталями интерьера, да и питались здесь без особых изысков.
Зато всем своим!
В теплое время года из города нанимались временные работницы. Они следили за огородом и садом, а также трудились в полях, где росла пшеница.
Ежедневно всем обитателям особняка были доступны выпечка, сыры, молоко, яйца, мясо, компоты, варенье, соленья, крупы, овощи и вино. Случись что, и за каменными стенами своей крепости деда Ивгоний без труда смог бы уберечь человек тридцать – сорок, да не на один день, а на целый год.
Я деда очень сильно уважала за серьезный, основательный подход к жизни! Только с женой он почему-то прогадал.
– А что здесь происходит, глеция Лугстар? – поинтересовалась я, заметив, что меня уже увидели.
– Да какая же я тебе глеция, милая? Бабушка, просто бабушка, – с энтузиазмом дракона ринулась она ко мне, едва я достигла последней ступеньки. – Не привыкла еще сиротинушка наша, что у нее теперь любящая семья есть.
Последняя фраза предназначалась не мне, и слава Всевышнему! Сказать, что я опешила, – это ничего не сказать. Как открыла рот, так и не смогла закрыть, абсолютно не понимая, как реагировать на подобное. Из любящей семьи у меня имелся только дедушка, но никак не эта жадная грымза!
А глеция все не унималась. Основательно взяв под руки, она дотащила меня до кресла, куда насильно и усадила. Газетчики вольготно расселись на все свободные места в ожидании информации для статей, а единственной даме в рядах сплетнелюбов достался подлокотник дивана.
В доме творилось удивительное! Личная служанка глеции уже бежала из кухни с подносом, на котором разместились чашки с горячим отваром. Следом за ней чеканя шаг шла кухарка. На ее подносе разместились блюда с закусками.
Прямо не допрос с пристрастием, а званая встреча!
– Расскажи же скорее этим милым людям, внученька. Что с тобой приключилось позапрошлой ночью? – ласково улыбалась мне глеция, хотя ее улыбка, пожалуй, больше походила на оскал.
Они с дамой в красном словно являлись давно потерянными сестрами по третьей тетке пятого мужа. Меня от их вида оторопь брала.
Но тем не менее я настойчиво молчала. Тихо поражалась и молчала.
– Ну же?! – нетерпеливо поторопила меня змеюка, едва заметно сжав мое плечо.
К слову, силы глеции было не занимать, так что к вечеру я уже рассчитывала увидеть на том самом месте внушительный синяк в виде отпечатков ее пальцев.
Никак деньги остатка разума лишили.
Прекрасно понимала, почему она так торопилась. Дедушка представителей местной прессы в доме однозначно не одобрил бы, а он обещал вернуться очень быстро. Если эта дама слышала наш разговор, то уже знала, что времени у нее осталось предельно мало.
Впрочем, терпеть этот балаган я тоже не собиралась.
Насильно сбросив с себя руку дедушкиной жены, что по случаю нежданных гостей нарядилась в явно новое темно-фиолетовое платье, я решительно поднялась.
– Я без дедушкиного присутствия и разрешения ничего и никому говорить не буду. Вы деньги с этих «милых людей» взяли, вы им все и рассказывайте, бабушка. – скопировала я ее любезный тон.
– Да как ты смеешь дерзить мне, мерзавка!
Пощечина обожгла мое лицо настолько внезапно, что я на миг потерялась в пространстве и кулем упала обратно в кресло, отчего оно слегка проехало по каменному полу. Пожалуй, прилюдного рукоприкладства от глеции Лугстар я ожидала в последнюю очередь.
Холодная ладонь прижалась к щеке непроизвольно. Лицо горело, а во мне просыпалась ярость. Я смолчала, когда она прикарманила себе деньги, выданные дедушкой на новые платья и плащ для меня. Но сейчас я молчать не собиралась.
Кажется, глеция сама испугалась того, что сделала, едва увидела выражение моего лица.
– Никогда, – прошипела, прорычала я, вновь поднимаясь на ноги. – Никогда не смейте даже пробовать провернуть такое еще раз, а иначе я сломаю вам обе руки, глеция. Я не дедушка и не стану жалеть вас лишь потому, что вы глупа, как чайник.
Закончив свою речь, я с презрением взглянула на довольных газетчиков, что шустро делали записи и снимки на свои артефакты. Кажется, их все устраивало. Они в тепле готовились подождать сенсацию и прямо на месте родить еще пару-тройку, искривив происходящее до безобразия, но я находиться в их обществе намерений не имела. Именно поэтому решительно покинула присутствующих, пересекла холл и беспрепятственно вышла на улицу.
В воздухе пахло свежестью и почему-то морозом. Тяжелые серые тучи, что протянулись до самого горизонта, намекали на то, что вскоре на землю прольется дождь или, что более вероятно, посыплется снег. Зря я не захватила плащ. Платье послушницы не подходило для прогулки в город в такую погоду, но и возвращаться обратно, чтобы переодеться, смысла не видела.
Я только и успела доковылять в своем неудобном наряде до высоких кованых ворот, как они распахнулись, дружелюбно принимая на территорию особняка знакомую карету из темного дерева. На дверце красовался герб Лугстаров – зеленая змея, обвивающая желтого льва.
Экипаж остановился рядом со мной, а ворота закрылись. Снова сами. Я восхищалась дедушкиным умением так виртуозно управляться с магией.
Выбравшись из экипажа на выбеленную дорожку, деда Ивгоний удивленно поинтересовался:
– Аи, почему ты в таком виде?
– Долго рассказывать, – отмахнулась я и требовательно спросила: – Ну что там? Тело некроманта нашли?
Ответ на этот вопрос был гораздо важнее моего внешнего вида и всего того, что случилось в доме за время отсутствия его хозяина.
Неловко, крайне смущаясь, галеций Лугстар вдруг приобнял меня за плечо.
– Не нашли. Но это еще не означает, что он мертв. Только… – тяжко вздохнув, он сделал паузу. – Новости у меня плохие.
Неспешно двинувшись вдоль дорожки, мы направились к деревянной беседке, что располагалась в углу малого сада. Наверное, летом здесь царила невероятная красота.
По рассказам дедушки, в маленьком пруду жили мелкие разноцветные рыбки, которых требовалось кормить ежедневно, но понемногу. Фонтан журчал даже ночью, привлекая к себе на водопой крылатых со всей округи, отчего каждое утро в саду начиналось с задорной птичьей трели.
Беседку обвивало ползучее растение, чьи объемные большие бутоны имели насыщенный розовый цвет и одуряющий аромат. Лавочка, клумбы, подвесные качели, что крепились к мощной ветке дерева. Мне почему-то показалось, что деда Ивгоний всегда ждал внука в гости, но сам так и не решился ни разу его к себе пригласить.
Усадив меня на скамью в беседке, дедушка сел рядом и заговорил, глядя невидящим взором куда-то вперед:
– Прошлой ночью прямо на главной площади Энтервая кто-то распял вампира, проведя над ним странный ритуал. Во время этого ритуала упырь умер, упокоился навсегда, как если бы являлся человеком, но при этом не сгорел, как те трое, что нарвались на охотника. В прошлое полнолуние кто-то провел сразу два таких ритуала. Тела вампиров попали в морг, где затем хранились, потому что никто откровенно не знал, что теперь с ними делать. Несколько дней назад упокоенные упыри оттуда вдруг бесследно пропали. Как думаешь, Аизта, кого считают ответственной за все эти события, включая трех сгоревших вампиров?
– Меня?! – изумилась я и тут же возмущенно напомнила: – Но в прошлое полнолуние я еще даже не знала, что у меня есть дедушка! Да и как бы я пробралась в городской морг?
– А вот это, внуча, уже никого не интересует. Горожане уверены, что именно ты защитница города, а вампирский клан Бердиро, он же клан Ночи, назначил за твою поимку тысячу золотых, о чем гласят объявления, расклеенные этим утром на каждом столбе. Я пока не знаю, что со всем этим делать, но за пределы особняка больше ни ногой ни днем, ни ночью.
– Но я же не убивала вампиров! Это сделал некромант! – воскликнула я с обидой. – Может, и бледнолицых из морга украл тоже он? Деда Ивгоний, ну какая из меня охотница?
– А это нам еще предстоит доказать, – хмуро отметил дедушка, на миг ободряюще сжав мои пальцы. – Ты помнишь, как выглядел тот парень? Чтобы я начал поиски, тебе придется его нарисовать.