Неизвестная
Когда я толкнула дверь, меня окутал теплый воздух. Даже горячий. Сперва я обрадовалась. Согреться бы – после воды я так продрогла, что, думала, окочурюсь, не добравшись до двери.
Но вспомнив, с чем сейчас придется взаимодействовать, я приуныла.
Лучше бы последний этап был земляным, то есть самым легким для меня. Я так утомилась, что с бо́льшим удовольствием походила бы по лабиринту, чем поломала голову над загадками огненных. Зная их, мне не поздоровится. Хотя, если будут и впрямь просто загадки, без упражнений на силу и выносливость, как в предыдущих этапах, я буду им даже рада. Только бы не бежать никуда, не взбираться, и не плыть.
Закрыв дверь, я развернулась и осмотрелась. Никого. Обычно я радовалась одиночеству, но сейчас это пугало. Я уже поняла, как здесь работают двери. Но все же иногда казалось, что по этапам я иду одна. Словно все остальные выбыли. Или, наоборот, давно дошли до финиша.
Помещение походило на первый этап. Только здесь было очень тепло – слишком тепло. От жара воздух казался оранжевым. Или это у стен такой оттенок? Я прикоснулась к ближайшей. Сперва быстро, одним пальцем. А осознав, что она не раскаленная, приложила всю ладонь на несколько секунд. Впрочем, не стоило отогреваться. Уверена, еще десять минут, и я возненавижу это место и его теплоту. Так что лучше бы двинуться вперед, пока я не начала гореть заживо. Чую, к этому все идет.
Я сделала несколько осторожных шагов. Помещение полнилось звуками. В каменных чашах, которые словно бы выросли из стен, потрескивал огонь. Я видела лишь площадку, где стояла, и продолговатый коридор. Он двоился на проходы, и мне стало дурно от мысли, что придется снова проходить лабиринт. Хотя вряд ли на одном соревновании два этапа будут одинаковыми. Это слишком просто. Впрочем, было бы забавно, если б они не отличались. Участники гадали бы, какая загадка у огненных, не давая себе смириться с тем, что она такая же, как у земляных.
Кроме того, я слышала шаги. Чувствую, на этом этапе большинство вылетит из-за того, что посмотрит на соперника. Так что не буду часто отрывать взгляд от пола.
Я подошла к той части комнаты, где начинался коридор. Он отличался – менялась даже напольная плитка. Из обыкновенной, буро-оранжевой, становилась вычурной, словно бы кружевной. Видимо, именно это начало этапа.
Ступать я не решалась. Но что тянуть? Чем дольше жду, тем меньше остается сил. Ведь они тратятся на всякие глупости – тревогу и переживания – даже когда я просто стою.
Вдохнув-выдохнув, я ступила на узорчатую плитку. Ничего не произошло. Я вслушивалась, всматривалась в стены, и пыталась осторожно заглянуть за поворот коридора. Но не увидев и не услышав ничего необычного, я сделала шаг, и еще один. Снова прислушалась. А затем зашагала уверенно.
Страшновато было заворачивать за поворот, но я сделала это, уверенная, что там никого нет. Так и оказалось.
Коридор не двоился. Он вел вперед, сворачивая то направо, то налево, но ведя меня по одному пути. Не заблудиться, не потеряться. И не скрыться.
Я понимала, что не одна здесь. Кто-то был впереди меня, кто-то – позади. Но я не переживала из-за этого. Главное, что рядом никого. Да и грела мысль, что никто не хочет увидеть меня так же, как я этого не хочу. Грела. Все здесь меня грело – я успела вспотеть, так что соскучилась по воздушному этапу. Он был не таким уж страшным. Там хотя бы ясно было, в чем подвох. А здесь все так просто… слишком просто.
На всякий случай – вдруг кто выпрыгнет из-за поворота – я шла как могла долго с закрытыми глазами, и рядом со стеной. Вела по ней рукой, ощущая, какие горячие узорчатые камни, из которых она сложена. Если бы я ее не касалась, то не вспотела бы так скоро. Но лучше я перестрахуюсь – буду придерживаться, и не стукнусь о стену, пропустив поворот коридора.
Потом я решила ускориться. Ничего не происходило, и это было подозрительно. Может, суть в том, чтобы идти как можно быстрее?
Я побежала – сделалось жарко. Сперва я не удивилась. Бежать в помещении с такой высокой температурой – конечно, мигом станет дурно.
Но когда усилился треск пламени, а с кожи буквально закапал пот, я поняла, что где-то ошиблась. На бегу я обернулась и увидела, как из-за поворота выскользнул язык пламени. Он извивался – оббегал стены, ненадолго задерживался на потолке, и лился по полу. Он вился быстро, так что казалось, что горит весь коридор. А еще пламя приближалось ко мне так стремительно, что я не придумала ничего лучше, чем остановиться.
Сдалась? Наверное. Хотя это было не в моем характере, я вдруг осознала, как ослабла. Мне не победить пламя. Бороться с ним было просто нечем. Земли здесь нет. Я попробовала призвать ее, думая, что глиной или чем-то подобным соединены камни, которыми все тут выложено. Но отозвался лишь песок, который налип на ботинки. Таким количеством земли не потушить такой мощный поток. Нет, он просто сейчас поглотит меня.
Пот заливал глаза. Так что я не сразу сообразила, что произошло. По моим подсчетам язык пламени уже должен был лизнуть меня – волосы вспыхнуть, кожа расплавиться, одежда загореться.
Но вытерев лицо от пота, словно бы умывшись, я поняла, что ничего не происходило. Так и не добравшись до меня, пламя ослабевало до тех пор, пока не разложилось на искры, которые затухли с тихим шипением. Словно их водой облили.
Я огляделась, но никого не увидела. Да, глупо так озираться. Но я забылась – все это было так странно… Меня кто-то спас, да? А судя по тому, что я не чувствовала ветра, не видела воды, и не могла призвать землю, это сделал огненный.
Стало еще страшнее, чем когда ко мне приближалось пламя. Ну же? Где мой спаситель… Интересно, зачем он это сделал? Как бы там ни было, наверняка он спас меня, лишь чтобы самому со мной разделаться.
Прошло полминуты, потом целая, потом еще половина. Ничего не происходило. Я просто стояла и вслушивалась в треск пламени. В коридоре стало почти холодно. По крайней мере так показалось из-за жары, которая была здесь, когда по стенам бежал огонь.
Ладно. Чем дольше стою, тем большей опасности себя подвергаю.
Я развернулась и спокойным шагом двинулась вперед. Кожа стала неприятно липкой. Пахло горелым, и я надеялась, что это не мои брови. Шагая, я снова стала нагреваться. Да, неприятное ощущение. Надо бы поскорее отсюда выбираться.
Я побежала. И чем быстрее, тем жарче становилось. Это было абсолютно логично – наверное, я поэтому не сразу поняла, в чем подвох. Успела услышать, как громче затрещало пламя. Обернувшись, заметила, как оно выскальзывает из каменных чаш и, словно протоки реку, образует огненную змею.
А потом, осознав, что это значит, я резко замерла.
Резко стало холодать. Пламя, еще не собравшееся в общий поток, словно бы растаяло. Чем дольше я стояла, тем холоднее становилось.
Получается, верно и обратное: чем быстрее я бежала, тем сильнее все тут нагревалось.
Раскусив загадку огненного этапа, я заулыбалась. Это легко! Но все же неочевидно. Если я все правильно поняла – чтобы пройти этап, мне нужно просто спокойненько идти. Выходит, если бы я убегала от огненной змеи, то есть ускорялась, я бы лишь помогала ей себя настигнуть. Ведь чем быстрее я, тем жарче в помещении, тем сильнее огонь.
Замечательный этап! Получается, если не торопиться, то можно пройти его, не напрягаясь. Впрочем, наверняка на этапе, где нельзя бегать, водится кто-то, от кого нужно убегать.
Я даже хохотнула. Уже хотела развернуться, но услышала:
– Я бы на твоем месте не радовался.
Я развернулась так резко, что волосы хлестнули по лицу. Но глаза так и не открыла. Потом сказала:
– А я бы на твоем месте молчала.
Мне не нужно было смотреть на этого человека, чтобы понять, кто он. Достаточно было его голоса. К тому же я вобрала воздух полной грудью и почувствовала запах пепла.
Если бы он не заговорил, я бы не почуяла, что поблизости соперник. Увидела бы его и выбыла. Но когда огненные отличались сдержанностью?
– Неизвестная? – услышала я его голос.
Хотела бы я видеть его лицо, которое наверняка такое же раздосадованное, как и голос. От мысли об этом зрелище, я заулыбалась.
Отвлекалась. Поэтому не сразу заметила, как ладони коснулось пламя. Или… что это, черт возьми?
Опустив голову, чтобы не видеть Лео, я открыла глаза, и посмотрела на свою ладонь. По ней и вправду скользил язычок огня. Я очень этого не хотела, но вскрикнула. Попыталась стряхнуть огонек. Но он, вместо того, чтобы затухнуть, перепрыгнул мне на ногу и побежал вверх по телу. Огонек не жегся, и это было так странно, что я забыла возмущаться.
Затем услышала, как Лео усмехнулся. Одарила бы его нелестным взглядом, пускай даже выбыла из соревнований. Но не стала – все равно он не смотрел на меня, раз я все еще его слышала.
– Он не кусается, – сказал Лео. – Так что не бойся. В смысле его не бойся. Так-то бояться тебе нужно.
Пока я вглядывалась в тьму под веками, от негодования сжимая и разжимая кулаки, огонек полз по мне. Коснулся бедер, обдал жаром живот, потом взобрался на грудь, шею и, наконец, на лицо. На губах задержался, словно ведя по ним пальцем. А затем взвился на макушку и, соскользнув по волосам, с шипением затух.
– Да, это и правда ты, неизвестная.
Так он пламенем… щупал меня? От этой мысли было смешно, досадно и… приятно. Последнее совсем чуть-чуть.
Затем я услышала, как он шагнул. Потом еще и еще. В третий раз к нему добавились мои шаги. Лео приближался, я отступала.
– Это не разумно, – сказал он, но я продолжила пятиться. – Знаешь, зачем нужен этот этап?
Я молчала. Может, если не буду издавать звуков, он потеряет меня, и перестанет досаждать? Впрочем, вряд ли. Потеряет – пошлет своих огоньков искать меня. Я бы посмотрела на это, если бы не боялась открыть глаза.
– Он нужен для того, – продолжил Лео, не ожидая ответ, – чтобы исключить тех смельчаков, которые сумели пройти предыдущие этапы. Последний этап всегда огненный, и на нем всегда выбывает больше всего участников. А еще всегда… слышишь, всегда, в соревнованиях побеждает Огонь. Так что даже не думай о победе, Неизвестная. Ты не выберешься отсюда без ожогов.
По голосу я понимала, что он уже совсем близко, но не думала, что настолько. Я попятилась скорее, но оказалось, что все это время двигалась к стене. С последним шагом я врезалась в нее спиной. Голова по инерции запрокинулась, ударившись о горячий камень, и я зашипела от боли.
Но долго это не продлилось, хотя затылок продолжал пульсировать глухой болью. Просто я прикусила язык, чтобы больше не шуметь. Однако, потеряла миг – и почувствовала руку Лео сначала на плече, потом на шее.
– Ты же обещала не участвовать в соревнованиях, – прошептал он.
Я слышала в его голосе гнев и обиду, и от этого сердце приятно сжалось.
– Ты все еще думаешь, что мне можно верить?
– И правда, – сказал Лео. – Это я сглупил.
Потом он ощупью добрался с моей шеи до щеки. Провел пальцем по губе, и я не сдержалась – лизнула его, отчего Лео отшатнулся, словно ошпарился. Хотя кто кого мог обжечь – так это он меня.
Правда, долго я на свободе не была. Не успела даже подумать о том, чтобы убежать, как он вжал мои плечи в стену.
Как же было жарко. Сзади грела стена, спереди – его буквально горячее тело. Еще и пальцы на моей кожи… Хотя они вызывали не жар, а дрожь.
– Открой глаза, – шепнул Лео, и я поняла, что его лицо ужасно близко к моему. – Посмотри на меня.
Я отвернулась, прижавшись ухом к стене. Не то, что я думала, словно так буду хуже его слышать. Просто хотелось отдалиться от Лео. Глупо, учитывая, что здесь я во власти огня. Но попытка не пытка.
Это сработало. В обратную сторону, и тем не менее. Я больше не чувствовала его губ у своего уха. Теперь я ощущала его дыхание на своей шее. Судорожно втянула воздух: боялась я не его действий, а того, что они мне понравятся.
Тем временем Лео коснулся губами моей шеи, но не целуя, а прочерчивая линию до самой мочки. Там он остановился, да так надолго, что я едва не попросила его продолжить. Но тут заговорил он сам:
– Что же, не хочешь со мной побороться?
– А смысл? – сказала я, к неудовольствию отметив, что мой голос слишком тонкий. – Мне не с тобой бороться надо, а выбираться отсюда. Ты же не будешь держать меня вечно? Потерплю тебя, а потом доберусь наконец-то до выхода.
Его неудовольствие этими словами я заметила не по звуку, который больно напоминал рык. А по тому, как его руки, отпустив мои плечи, резко схватили лицо, поворачивая его так, чтобы я смотрела прямо на Лео, если бы открыла глаза.
Я попыталась его оттолкнуть, хоть и не хотела этого. Уперлась руками в его грудь, но, конечно, он и не шелохнулся.
– Терпишь? А по-моему, ты не терпишь. По-моему, тебе очень даже нравится.
«Не обольщайся», – хотела сказать я. Но единственный звук, который из меня вырвался, это едва слышный стон, когда Лео накрыл мои губы своими.
Они были горячими. Все здесь было горячим – но они особенно.
Показалось, что пламя снова выбралось из каменных чаш, и объяло меня, с каждой секундой разгораясь все сильнее. Только сосредотачивалось оно не на коже, а где-то внутри меня.
Когда Лео отстранился, сама того не сознавая, я потянулась за ним. Но так как глаза были закрыты, я лишь врезалась лбом в его лицо. Подалась назад – но, к счастью, не ударилась затылком. Чувствую, не пережила бы очередной схватки головы и стены.
– Что такое? – спросил он, и его голос мне ужасно не понравился. – Хочешь еще немного потерпеть?
Я зажмурилась – нуждалась в дополнительном усилии, чтобы глаза не распахнулись сами по себе. Что-то больно Лео довольный. Хотела бы я как-то его загасить. Может, плюнуть?
– Как ты не поймешь, – продолжал Лео. – В твоем положении улыбаться просто глупо. Чем дольше ты здесь стоишь, тем меньше у тебя шансов пройти этот этап.
От этого я улыбнулась еще шире.
– Тогда, получается, у тебя тоже шансов меньше.
Я знала, что он ухмыльнулся, хоть и не видела его лицо. От этого кожу пробрал… ну, не холодок, но какое-то неприятное чувство.
– Отнюдь. Огненные на этом этапе почти неуязвимы… Не понимаешь? Ну смотри. Помещение потихоньку нагревается, в независимости от того, бежишь ты или стоишь. Просто, если бежать, пламя тебя настигнет сразу. Огненные к нему неуязвимы. А вот ты… Ты проиграешь, едва огонь коснется твоей кожи.
А вот тут улыбка угасла. Так он просто тянул время? Что же, у него неплохого получалось. Я и правда не хотела уходить. Да и самому Лео, верно, нравилось, что здесь, в этом ужасно жарком коридоре, нас никто не может вместе увидеть. Жаль только, что при этом и мы друг друга не видим.
– Вот так мне больше нравится, – сказал Лео.
Потом я почувствовала его пальцы на своем подбородке, и почти мгновенно его губы, изогнутые в улыбке, на своих, вытянутых в линию.
Может, он провоцирует меня? Что, если на самом деле времени у меня больше?
А все же казалось, что он не врет. По крайней мере его поцелуй был искренним. Я чувствовала это, и отвечала тем же. Мне нравилось то, какими обжигающими казались его губы, язык, да и все тело. Я его не трогала – лишь чувствовала, какой жар от него исходил.
Мне бы хотелось прикоснуться. Понять хоть наощупь, во что он одет – как много непокрытой кожи оставляла его одежда. Но я себе сдерживала. Не стоило лишний раз напоминать Лео, как мне его хотелось. Да и стена уже не просто грела спину. Она обжигала.
Нет, он действительно не врал. Еще немного, может, всего пара минут – и я проиграю. Надо же, как обидно. Столько пробираться, столько терпеть, чтобы сейчас сразиться каким-то поцелуем.
В то время как моя настороженность росла, во многом благодаря жгучей стене, у Лео бдительность остывала. Теперь он касался меня не чтобы удержать, а, кажется, просто потому что желал. Нежно и аккуратно, словно и не хотел никогда мне вредить. Я бы, может, не так явно ощущала эти касания, если бы мои органы чувств не обострились благодаря тому, что отключились глаза.
Мне бы хотелось точно так же коснуться его. Провести пальцами по шее, скользнуть под рубашку, или футболку, или что там на нем? Второй рукой найти подол, и, поднырнув под него рукой, провести по позвонкам – по каждому, до которого дотянусь.
Но время шло, стена пекла, да и я сама уже горела. Дождавшись, когда Лео на миг отпустит меня, наверное, чтобы подхватить под бедра, и еще сильнее прижать к стене, я резко дернулась в сторону.
Успела. Готовая к тому, что ослепну от яркости, я распахнула глаза. Не хотела налететь на стену. Тогда мой побег завершился бы слишком быстро.
Устремившись по коридору, я бешено моргала, старясь привыкнуть к свету, и не расшибиться о камень. Все вокруг стало ярче. Может, я бредила – многовато пережила за последние несколько минут. Но что-то мне подсказывало: зрение не обманывало, и посветлели стены от того, что они и правда раскалены.
Несмотря на жар, липкий пот, и ноги, которые не слушались – я была рада. Бежала и улыбалась. Расслаблюсь сразу, как заверну за поворот, чтобы эта клятая змея из пламени меня не нагнала.
Продлилось это блаженство секунд пять. Я не успела добежать до поворота – что-то обняло мою лодыжку. Что-то склизкое и жгучее. Словно лассо, оно обхватило мою ногу и дернуло. А потом я с криком рухнула на пол.
Я не успела ни руки подставить, ни сгруппироваться. От неожиданности было во стократ больнее и обиднее. Из глаз брызнули слезы, дыхание сперло. Все тело пульсировало тупой болью и, хотя она с каждой секундой ослабевала, до нормального состояния мне было еще не менее суток.
– Чтобы я еще хоть раз тебе поверил, – услышала я.
Я не поднимала голову, чтобы не чувствовать, как слезы стекают по щекам. Если они не выберутся из глаз, можно будет считать, что их не было, ведь так?
Я сжимала кулаки, чувствуя, что огонь, который обхватил мою лодыжку, потихоньку ослабевает. Собрав крошки сил, я, все еще лежа на животе, посмотрела на ногу. От нее уползала тонкая огненная змейка, которая возвращалась к своему хозяину. Кажется, Лео наклонился, чтобы змейке было проще взобраться ему на руки. Не знаю. Я тут же зажмурилась. Да, я все еще надеялась, что, может, и не доберусь до финала, но проиграю хотя бы не по вине Лео.
Он подошел к моему лицу – я слышала по шагам. Наверное, если открою глаза, увижу его ботинки.
– Ты правда думала, что сможешь убежать?
Лео говорил не со злорадством и, надо же, не ухмыляясь. Я слышала лишь жалость, но от нее было во стократ обиднее, чем от любого другого тона, пускай даже насмешки.
Потом я услышала его вздох, и еще через мгновение почувствовала, как он касается моей ладони. Не ботинком, к счастью, но и его руке я не была рада.
Я отдернула ладонь, да так резко, что боль, которая уже начала затухать, всколыхнулась новым приступом.
– Да ладно тебе, – сказал он. – Я просто хочу помочь тебе подняться.
Фыркнув, или простонав от боли, или, может, даже как-то не по-хорошему обозвав Лео, я стала подниматься. Сама. Не знаю, что я там бубнила – сознание плыло. Сложно было подниматься с закрытыми глазами, особенно после такого дурацкого падения.
К тому же я чувствовала, как по мне скользит язычок пламени.
– Тебе так интересно знать, как я? – спросила я сквозь зубы.
Пробуя поймать огонек, я чувствовала себя неуклюжей. Однако, почти сразу мне удалось его коснуться. Правда, я тут же отдернула руку, ошпарившись, хотя телом я не чувствовала жара огонька.
– Не обижайся, – сказал Лео. – К тому же ты сама в этом виновата. Я же сказал: без ожогов тебе отсюда не уйти.
Я бы закатила глаза. Но, да, не могла, ведь они все еще были закрыты.
Лео недолго молчал. Потом сказал:
– Еще минута. Потом ты сгоришь. Как насчет провести ее как-нибудь… увлекательнее?
Захотелось закричать, но сил не хватило. Поэтому я лишь думала гневно: «Ну что за человек? Откуда такая самоуверенность?»
Я попробовала пятиться. Ступала неслышно, надеясь, что вот сейчас… ну вот сейчас Лео точно ослабит бдительность, и не заметит, как я сбегу. Черт возьми, у него закрыты глаза, а я никак не могу от него отделаться!
Конечно, у меня и в этот раз не получилось. Я снова почувствовала этот дурацкий огонек. Он взобрался по моей ноге, перепрыгнул на руку и обвил ее браслетом. Потом заставил меня поднять запястье – секунда – и моя ладонь была в руке Лео.
– Поймалась.
– Да я и не пыталась…
Он не дал мне соврать – снова поцеловал. Только теперь держал крепко. За предплечья – притягивая к себе. За бедра – в ответ прижимаясь своими. За талию – сдавливая, хотя мне и без того не было чем дышать.
А потом я услышала треск пламени, и поняла, что коридор затапливает – только не водой, а огнем. Попробовала отстраниться от Лео, и – что неожиданно – мне это удалось.
Только вот толка в этом не было. Едва он перестал меня касаться, я почувствовала, как, еще мгновение, и меня поглотит пламя. На размышления была всего секунда. Этого хватило. «Ты проиграешь, едва огонь коснется твоей кожи» – сказал Лео.
А что, если кожи у меня не будет?
Показалось, что воздух заискрился. Запахло горелым. Не сладким пеплом, как кожа Лео, а неприятным, горьким запахом сожженного.
А потом нас накрыл огонь.
Лео больше не держал меня. Отпустил за мгновение до того, как нас накрыл огонь. Наверное, подумал, что тоже исчезнет, если будет держаться за меня, когда я выйду из игры.
Поэтому он не понял, что я рассыпалась.
Раньше я не пыталась закрыть глаза, когда становилась стихией. Может, у меня бы получилось с подготовкой. Но в первый раз… Нет, я все-таки увидела Лео. Как он стоит среди пламени, не глядя под ноги, где бархан песка раздувает по коридору. Я хотела тонким слоем разложиться по полу. Когда огонь остынет, Лео решит, что я выбыла.
Только я увидела его. И проиграла, ведь так? Мне нельзя было смотреть на него. А все же я видела, как он тронулся по коридору, не дожидаясь, пока пламя ослабнет. Огонь расступался перед ним, но вряд ли Лео обжигался, касаясь его.
Продолжалась это слишком долго. Я хорошо успела рассмотреть Лео. И медь волос, из-за которой они сливались с бушующим пламенем, и черную одежду, которая, наоборот, выделялась контрастом. Я видела, как Лео озирается в поисках меня, и как самодовольно улыбается, решив, что я пропала.
А потом я перестала его видеть. Но лишь потому, что он завернул за угол коридора.
Пламя стихало. Понемногу укладывалось на каменный пол, растекаясь по нему, обжигая рассыпанный там песок. Я чувствовала его жар, но горячо не было. Силы уходили быстро, но я все думала, что вот-вот исчезну, поэтому не обращала на это внимания.
Еще немного. Миг. Два мига… Игроки выбывали сразу, как нарушали особое условие. Но я все еще оставалась в коридоре.
Кажется, все-таки сработала моя хитрость.
Дождавшись, когда потухнет последний островок огня, я стала собираться. Еще несколько секунд и я стояла в середине коридора в своем истинном обличье. Голова шла кругом, в глазах темнело от нехватки сил. Я пошатнулась, оступилась, но все же поймала равновесие. Поднесла руки к голове, чтобы пощупать волосы. Почему-то очень хотелось пощупать волосы – наверное, понять, что они не сгорели.
Первый пункт, не касаться кожей огня, я выполнила, потому что вместо кожи в миг бушующего пламени, у меня был песок. А не смотреть на противника… Наверное, тут дело было в глазах. Их у меня тоже как бы не было, когда я была стихией. А заклятие, которое накладывали преподаватели, касалось именно что глаз.
Как же это было легко.
Оборачиваться в стихию – слишком крутое умение для соревнований. Наверное, именно поэтому они проводятся в первом семестре, когда студенты даже четвертого курса не владеют им. А я владею. Это не мои проблемы, что остальные не могут. И что этим можно обойти большинство препятствий.
Довольная собой, я уверенно зашагала по коридору. Никто меня сейчас не нагонит, никто не поймает. Все думают, что я выбыла. Как бы не так.
Хотелось броситься вприпрыжку. Но я не смела. Рано радоваться – соревнование еще не кончилось.
Я еле заставляла ноги не бежать. Но все же добралась до двери быстро. Кажется, за несколько минут. Надо же – моя цель была так близко. Если бы не Лео, я бы пришла, наверное, одна из первых… Или меня бы караулил другой огненный за другим поворотом. Сказал же Лео, что они тут этим занимаются: отлавливают тех, кто сумел пройти предыдущие этапы.
Толкнув дверь, я снова по привычке зажмурилась. Услышала голоса, топот, и другие признаки посторонних. Но тут же вспомнила: это последний этап. Я прошла все четыре. Я победила.
То есть, конечно, это было не совсем так. Соревнование – командная работа. Победа считается по количеству тех, кто прошел все этапы. Но все же для меня главным было то, что их прошла я.
Хотя, конечно, мне бы хотелось увидеть разочарование на лицах огненных, когда они поймут, что продули. Особенно – если Лео не врал – после многолетней череды выигрышей.
За дверью оказалась та же площадь, с которой мы стартовали. Только теперь она была людной, и как будто более светлой. Я щурилась. Солнце слепило так, что я не могла посмотреть на небо, и определить хотя бы примерно который час. На этапах соревнований все естественные нужды мне не досаждали. А тут мне разом захотелось есть, пить, и, конечно, спать.
Было шумно. Чуть свыкнувшись с голосами и светом, я огляделась. Толпа была раза в три больше той, которая провожала нас на соревнования. Все что-то горланили. Откуда столько эмоций? Разве не у нас, участников, их должно быть во стократ больше? Но мы молчали – утомились.
Отыскав своих, я медленно к ним поплелась. Села рядом, стараясь держать спину ровно, и стала осматривать других.
Из водных пришло два человека, из воздушных, кажется, один. Наших, включая меня, осталось трое. Обрадовавшись, я посмотрела на огненных. Их было двое.
– Мы выиграли? – шепнула я соседу.
Я старалась не ликовать, понимая, что чего-то не улавливаю. Но губы все же растянулись в улыбке, которая ту же сошла, когда парень сказал:
– Еще не конец. Дожидаемся двух последних участников.
Я нахмурилась. Неужели я почти последняя? Получается, так медленно проходила испытания? Нет, нормально я проходила. Просто, если бы не Лео на последнем этапе…
Вглядевшись в толпу огненных, я поняла, что именно его и не хватает. Неужели мы все его ждем? Получается, он один из последних, самых медленных участников? Я снова заулыбалась. Даже если не выиграет Земля, меня будет тешить уже то, что я обогнала Лео.
Он мог выйти из двери, а мог возникнуть прямо по середине площадки, как проигравший. Только что так появилась воздушная, у которой в миг перемещения лицо застыло в удивлении. Потом она ослепилась ярким светом. А уже через несколько секунд шагала к своим, особо не расстроенная.
Оказалось, что я нервничала. Топала ступней по полу, так что даже пыль поднималась. Сосед попросил прекратить. Сперва я хотела огрызнуться. Но оказалась, что и правда сильно дергалась. Напряглась, перенервничала – конечно, мне было сложно усидеть на месте.
Лео появился через пару минут после воздушной. Вышел из двери. Его лицо, как и когда он подумал, что победил меня, было довольным. Я не сомневалась: он подставил эту воздушную, как некогда попытался сделать со мной. Надеюсь только, ее он задерживал иным способом…
При этой мысли неприятно заскребло в груди. Да, наверняка, она просто увидела его – и потому выбыла из соревнований. Не хочу верить, что они… Лео мог, конечно. Но нет, нет, конечно, нет.
Впрочем, все неудовольствие растворилось, когда Лео перехватил мой взгляд.
Он даже остановился. Вгляделся в меня, хотя нас разделяла пара десятков метров. С надменного его лицо сделалось недоумевающим. Совсем ненадолго – все-таки он понимал, что все сейчас на него смотрят. Но мне хватило и этой пары секунд.
Лео снова двинулся, больше на меня не глядя. Но я-то знала, как он этого желает. Хотелось помахать ему. Но это было бы глупо, и я удержалась – да и он больше не смотрел на меня.
– Все в сборе? – услышала я голос ректора.
Кто-то усиливал его – казалось, что он говорил прямо мне на ухо. Я даже обернулась, но за спиной было лишь строение лабиринта.
– Я прошу всех, кто сумел пройти четыре этапа, подойти ко мне и выстроиться в соответствии со своей стихией.
Ректор как раз подошел к середине площади. Я нехотя поднялась и поплелась к нему. Пока мы выстраивались, ректор говорил:
– В этом году особым условием стала невозможность видеть своих соперников. Как обычно, из-за него было исключено наибольшее количество участников – половина.
Далее ректор перечислял выбывших по этапам. В первом проиграло больше всего воздушных. Не удивительно: ветер, которым лабиринт реагировал на них, был заметнее теплоты или сырости стен. На втором этапе выбыло больше водных. Я сперва не понимала почему. Логично, если бы продуло больше земляных – все-таки мы боимся высоты. Но потом осознала: на такой высоте влажность воздуха совсем небольшая, так что водным просто нечем было себе помогать. На этапе Воды, как я и думала, посыпался Огонь. Но все же самый убыточный этап оказался последний.