Гоше сделали операцию. В результате разрыва височной артерии произошло кровоизлияние в мозг. Операция прошла успешно, но это лишь по словам врачей. Саша смотрела на любимого и понимала, до полного восстановления еще очень далеко. Гоша был почти обездвижен и никого не узнавал.
– Мы проводим специальную терапию для улучшения кровоснабжения мозга. Чтобы полностью восстановилась работа сосудов, необходимо время и терпение, – объяснял Саше и Николаю лечащий врач Зорина.
Верников делал горестное лицо и настаивал:
– Пожалуйста, сделайте все необходимое. Я все оплачу.
Саша благодарно смотрела на него и кивала.
Прошел месяц, улучшения были, но незначительные. Николай сдержал обещание и оплатил лечение Гоши. Он каждый день возил Сашу в больницу, терпеливо ждал, когда она выйдет из палаты, и отвозил обратно. Все это время он жил в их доме и был с ней почти круглые сутки.
Она была ему очень благодарна! Ведь у Гоши не было родных, а у Сашиного отца не хватило бы финансов, чтобы заплатить за лечение, да он и не дал бы. Отец ходил хмурый, постоянно хватался за сердце и просил дочь оставить Гошу.
– Возможно, он поправится, – твердил он. – Коля поставит его на ноги. Но зачем тебе инвалид?
Он не в первый раз заводил этот разговор. Слуцкий считал, что все случившееся – большая удача, и очень подходящий повод, чтобы дочь разорвала отношения с женихом, но та не сдавалась.
– Папа, что ты такое говоришь?! – возмущалась Саша, слезы наворачивались на глаза. – Ты же знаешь, что у него никого нет, кроме меня! И он выздоровеет!
Он махал рукой и уходил, держась за сердце.
– Оставь дочь в покое, – уговаривал Верников, – это лишь дело времени. Рано или поздно она поймет, что у них с Зориным нет будущего.
– Спасибо тебе, Коля, – благодарил старый друг. – Спасибо, что помогаешь, и что с Сашкой нянчишься.
– Да что там, брось. Ты же знаешь, мне только в радость.
***
В кабинете следователя убойного отдела было тесно и неуютно. Николай брезгливо осматривал старую мебель, допотопную технику и старый, помятый пиджак следока.
– Сергей Игоревич, когда же я от вас услышу какие-нибудь новости? – Верников сидел, откинувшись на спинку стула, и с превосходством смотрел на угрюмого следователя Вершинина.
Они быстро нашли общий язык, по старинке, по-русски. Небольшой конверт с несколькими пятитысячными бумажками быстро сделал разговорчивым необщительного следователя.
Тот принял конверт, как должное. А почему бы и не взять? С их скромными зарплатами при адской работе. Да и хотели-то от него всего ничего – получать информацию о ходе следствия.
– Да есть новости, есть, – пробурчал Вершинин. – Знаем мы, кто это сделал.
– И кто же?
– Да шпана местная.
– А поконкретней?
– Есть тут у нас группа товарищей, претендующих на звание «Бандитская группировка».
– Так. И что?
– Да ничего! Поговорил я с Ледянкиным, это главный их. Ну сказал он, кто это был. Но, сами понимаете, слово к делу не пришьешь.
– А мне и не надо дела, только имя скажи.
– Дивногорский Артем. Есть тут такой. По малолетке часто привлекался, однажды даже до суда дошло, но условным отделался. Вот он у них самый смелый, боевой, его на самые ответственные дела и посылают. Правда, в мокрухе они ни разу замечены не были, так, по мелочам, избили кого-то, погром устроили на рынке. А здесь, Ледяной сказал, получили они заказик один, попугать, так сказать, непослушного бизнесмена. Ну, перегнул, говорит, Дивный немного палку, чуть не убил. Кается, сказал, больше не будет.
– Взяли? – прищурился Верников, попутно размышляя.
Неужели из—за адвокатских дел Зорин пострадал? Так вроде и дел—то у него пока шиш да не шиша. Нет, вряд ли.
– Не взяли. Прячется. Да и зачем он нам нужен? Что мы ему предъявим? Свидетелей нет, улик тоже.
– А выбить признание никак?
– Какое признание? Что из воздушки по воронам стрелял и нечаянно попал в приличного гражданина?
– Ну, кто заказчик, например, узнать.
– А оно нам надо? Наверняка шишка какая-нибудь. – Вершинин покосился на дорогие часы Николая. – Да и вам на что оно надо? Насколько я понял, вам этот Зорин никто.
– А вот это не твое дело, – сердито рыкнул Верников.
– Правы, не мое… Ну, а как предлагаете выбивать признание? Пытать, что ли?
– Допросить. С пристрастием.
– Господи, сериалов, что ли детективных насмотрелись? Это там менты всем морды бьют, да пальцы ломают. А в жизни все наоборот. Мне, к примеру, преступник приставит нож к горлу, а я его даже укусить не имею права. В лучшем случае разжалуют, а в худшем под статью отдадут. В любом случае, превышение полномочий припаяют. Вот как в таких условиях работать? – вздохнул Сергей Игоревич.
– Ой, вот только не надо мне на жалость давить, укусить он не может, – скривился Верников. – Плевать мне на все это. Ты мне скажи, кто заказчик, и все, я отстану. А дальше, как хотите, дело закрывайте. Мне правда важна.
– Правда… Правда нынче дорого обходится, – глядя в окно и задумчиво постукивая карандашом по столу, пробормотал следователь.
– Да не вопрос, – перегнулся через стол Николай и тихо добавил, – скажешь, кто заказчик, получишь свое.
– Ну лады, по рукам, – следователь ожил немного и протянул руку.
Но Верников уже встал и пошел на выход, будто не заметив протянутой руки.
– До встречи, – процедил, не оборачиваясь, и вышел.
***
Саша маялась, моталась из Солнечного в Питер, затем обратно, и каждый день молила Бога, чтобы Гоша поправился. Хоть бы какой-нибудь положительный сдвиг! А вдруг все напрасно, и Гоша больше никогда не станет прежним? Она потеряла сон и аппетит, нервы были на пределе, ее тошнило от стресса и тревоги. Спасибо Николаю, если бы не он, она бы не выдержала.
И вот наступил радостный день. Саша, как обычно, ближе к вечеру приехала к Гоше, села рядом и взяла за руку.
Он вдруг открыл глаза, посмотрел на нее осмысленно и тихо прошептал:
– Сашенька…
Она со слезами кинулась ему на грудь и закричала:
– Гоша, ты узнал меня?
На крик прибежал, ожидавший за дверью Верников.
– Саша, что ты кричишь? Что случилось?
– Он узнал меня, Коля, представляешь? – Она вытирала слезы радости и смотрела то на Николая, то на Гошу.
Тот улыбнулся и повторил, пытаясь сжать ее руку:
– Сашенька, любимая.
Верников сменился в лице. Оказывается, все не так плохо. Выкарабкивается парень, сильный видать, и медицина наша на высшем уровне. Что же делать?
Тут в палату пришли врачи и попросили всех выйти.
– Он узнал меня! – радостно повторяла Саша. – Узнал!
– Это замечательно! – поддержал восторг Александры Верников. – Значит, идет на поправку. Пойдем, завтра вернемся.
– Нет! Я останусь, – уперлась она. – Я хочу поговорить с ним.
– Врачи вряд ли разрешат. Давай, завтра.
Он, как всегда, уговорил ее и, обняв, повел к выходу, сохраняя невозмутимость. Но на самом деле Верников занервничал, забеспокоился. А что, если Зорин и вправду полностью восстановится? Тогда не видать ему Александры.
И следователь, как нарочно, не звонил. А Николаю уж очень хотелось знать, кто заказал Гошу. Он подозревал одного человечка, друга старого. И если бы все подтвердилось, ему ой как пригодилась бы эта информация. Верников любил держать ниточки в своих руках. А при случае дернул и, пожалуйста, все тебе на блюдечке с голубой каемочкой.
Не отпускала его страстная мечта жениться на Александре. И если вдруг старый друг пойдет на попятную, он ему эти фактики и предъявит. Хотя, скорее всего, этого не понадобится. У старика дела совсем плохи, и он с удовольствием их благословит. А вот Гоша Зорин вполне может помешать, и эту проблему надо устранить.
А пока он решил потянуть время и, сославшись на неотложные дела, уехал на пару дней в Питер, взяв с Саши обещание, что она его дождется, и они вместе поедут навестить Георгия.