Крик Саши услышали в доме, и уже через минуту отец с Верниковым были на поляне.
– Сашенька, что случилось? Сердце, что ли? – Евгений Степанович наклонился к Гоше, но заметив рану на голове, тут же достал телефон и набрал номер скорой помощи, затем полиции.
А Николай подскочил к девушке и обнял, утешая. Быстро сообразил, что это очень удачный случай стать ближе, показать свое расположение и сочувствие.
– Ну-ну, Сашенька. Успокойся. – Он прижимал ее к себе и гладил по волосам. – Все будет хорошо.
– Александра, иди в дом, мы сами тут разберемся, – приказал Евгений Степанович. – Уведи ее, – махнул он Верникову.
Но она упиралась и мотала головой, утирая слезы, которые сами собой лились по щекам. Саша ничего не понимала. Как такое могло произойти?
Ведь она врач, без опыта, конечно, и всего лишь педиатр, но все же. Она училась семь лет! А сейчас растерялась и, главное, не могла понять, что произошло.
Скорая приехала лишь через полчаса, а следом за ней полиция.
В стороне на скамье, под цветущими кустами рододендронов, сидела рыдающая Саша, а рядом Николай. Он обнимал ее за плечи и что—то нашептывал, а Евгений Степанович общался сначала с врачами скорой, затем с полицией.
– Он умер? – спросила Саша, когда к ней подошел фельдшер, чтобы сделать успокоительный укол.
Она плакала навзрыд, пытаясь осознать, что произошло. И как такое возможно. Ведь он только что целовал ее, а теперь лежит там, на траве и, наверное, уже никогда не встанет.
– Нет, успокойтесь, он жив, правда не реагирует ни на что, возможно задет нерв или какой-то важный сосуд. Но, вы не переживайте, его жизни ничто не угрожает.
– То есть, его вылечат? Он не умрет? – Саша с надеждой заглянула в глаза врачу.
– Я же сказал, не умрет, успокойтесь. Все будет хорошо.
Когда лекарство подействовало, и Саша немного успокоилась, к ней подошел полицейский.
– Здравствуйте, я следователь Вершинин. Как вас зовут? – спросил угрюмый мужчина с уставшими, безразличными глазами.
– Александра Евгеньевна Слуцкая. – Она все время отвлекалась и смотрела на врачей скорой, которые осматривали Гошу, делали инъекции, прикрепляли к нему какие—то проводки.
– Расскажите, что случилось.
Саша изо всех сил старалась держать себя в руках, вспоминая о том, как все случилось.
– Мы играли в теннис, я ударила по мячу. Мяч угодил Гоше в голову, и он вдруг упал. – Она всхлипнула и посмотрела на следователя. – Я не знаю, что произошло, может, в мяче был гвоздь?
В разговор тут же встрял Верников, который не отходил от Саши ни на шаг и внимательно слушал.
– Девушка не в себе, не понимает, что говорит, не обращайте внимания, делайте свою работу.
Следователь нахмурился:
– А вы кем приходитесь гражданке Слуцкой?
– Я… друг. Лучший.
– Вы были свидетелем происшествия?
– Нет, но…
– Тогда, друг, пожалуйста, не мешайте следствию, – грубо перебил следователь. – Без вас разберемся.
Он грозно посмотрел на Верникова, тот приумолк, но не ушел, остался сидеть.
– Вы кого-нибудь видели в саду или за забором? – полицейский обратился к Саше.
– Нет, – она удивленно посмотрела на него. – А что?
Следователь вдруг отмахнулся и пошел к своим.
Саша побежала следом, и дергая его за рукав, спросила:
– Вы мне можете сказать, что случилось? Потому что я ничего не понимаю!
Он раздраженно смахнул ее руку, но все-таки ответил:
– В Георгия Зорина стреляли из спортивного оружия.
– Спортивного? – растерянно переспросила Саша.
– Да, и стреляли с близкого расстояния. – Он остановился и озираясь бормотал: – Вот только не могу понять, откуда стреляли. Из дома или из—за забора?
– Стреляли? – снова удивилась она. – Но я не слышала выстрела.
– Не удивительно. Стреляли из пневматического пистолета или, скорее всего, из винтовки, знаете, биатлонисты из таких стреляют, и в тире тоже. Пульками такими маленькими, металлическими. – Он показал кончик мизинца. – Но если такой пулькой попали бы в глаз, например, или точечно в ухо, то могли бы и убить. А так… Выходит убивать не собирались, или просто промахнулись, не попали, куда метили. Он ведь, вы говорите, играл, двигался…
– Но крови совсем мало, – Саша глянула на свою руку, следов крови совсем не осталось: Николай вытер своим платком.
– М-да… но это вопрос к врачам. Скорее всего, внутреннее кровоизлияние, – увидев, что Саша сейчас снова заревет, он отвлек ее вопросом: – Так вы не видели посторонних? Или, может, заметили что-то подозрительное? Постарайтесь вспомнить, это важно. – Он остановился и пристально посмотрел на нее.
– Нет. – Саша действительно отвлеклась и напрягла память. – Ничего такого. Хотя, мне показалось, сосна за забором качалась, я еще подумала, ветер поднялся, что ли?
– Я так и думал, – пробормотал следователь. – Вы можете показать это дерево?
– Ну так, приблизительно.
Саша подошла к кирпичному ограждению и задрала голову вверх.
– Где-то здесь, кажется.
– Обследуйте деревья! – крикнул следователь своим, показав рукой направление.
– И что теперь? – Саша с тоской посмотрела на мужчину.
– Ничего, – раздраженно пожал он плечами. – Будем искать.
Гошу уложили на носилки и понесли к машине.
– Я поеду с ним!
– Саша, с ума сошла? Иди в дом! – сердито крикнул Евгений Степанович, который сидел на садовой скамье и держался за сердце.
Верников тут же подскочил и схватил ее за руку.
Но она вырывалась:
– Пусти, я с ним поеду!
Но Верников крепко обнял ее за плечи и повел в сторону дома, по пути уговаривая, как ребенка:
– Саша, я обязательно отвезу тебя к нему. Завтра. Прямо с утра. А сегодня надо отдохнуть, успокоиться. Пойдем, я заварю тебе чай с ромашкой.
Она неожиданно послушалась и пошла с ним, продолжая всхлипывать и оглядываться. Машина выехала за ворота и, включив сирену, умчалась. Следователь с командой экспертов еще ползали по поляне и лазали по деревьям.
Но Саша поняла, никого они не найдут, да и будут ли искать?
Николай весь вечер не отходил от девушки. Сначала напоил чаем, как обещал, затем отвел в комнату и все время что—то говорил. Тихо, успокаивающе.
Саша действительно успокоилась от его слов. Он, и правда, говорил разумные вещи.
– Гоша поправится. Наверняка придется сделать операцию, но это не страшно, это необходимо. Мы завтра съездим к нему в больницу, ты посидишь с ним сколько захочешь. А я поговорю с врачами, если надо оплачу операцию и лечение, я все сделаю, лишь бы ты не страдала.
Он искренне переживал за девушку, она выглядела такой несчастной, что сердце заходилось от жалости.
Степаныч периодически заглядывал в комнату, но Николай махал ему рукой, чтобы скрылся. А сам сидел на краешке кровати, на которой лежала Саша, и поглаживал ее руку, продолжая говорить что-то тихое и доброе. Саша не заметила, как уснула.