Впечатленная словами о брате и бойфренде, Галя прониклась к новой приятельнице бесконечным уважением и снова повисла у нее на руке. Наташа милостиво пошла на эту уступку. После стычки со Стасом ее охватило какое-то злое веселье, и она, оглянувшись, призывно махнула рыженькой Анюте. Та радостно примкнула к их небольшой компании, и они вместе зашагали вниз, к столовой.
Как только Наташа увидала светлое кирпичное здание с широкими прозрачными дверями, в памяти всплыла детская считалочка:
«За стеклянными дверями стоит Мишка с пирогами…»
И тут же, вспомнив о своем злосчастном мишке, Наташа перекинула с плеча на плечо длинную лямку тряпичной сумки. Поскорее бы избавиться от него! Может тогда Лешка смилостивится и заберет ее отсюда? И она решила как можно быстрее разыскать Гарика, как велел ей брат.
Возле столовой толпился народ. Даже на первый взгляд было заметно, что многие ребята давно знакомы: они обменивались шутками, смеялись. Вот кто—то гаркнул: «Достоевский!», и раздался дружный хохот. Толпа зашевелилась, выстраиваясь ровными рядами, и Наташу, как самую высокую, протолкнули в последнюю шеренгу. Перед замершими воспитанниками вышел директор лагеря.
Наташа слушала его невнимательно, вполуха и всё вытягивала шею, оглядывая стоящих перед подростками вожатых. Но, к своему разочарованию, никого похожего на Гарика не заметила.
Директор долго и нудно вещал про режим дня. Потом также муторно он говорил про дисциплину, и настоятельно призывал кого—то, не называя фамилий, соблюдать порядок, намекая, что в противоположном случае у нарушителей будут большие неприятности. Подобные заявления Наташу нисколько не волновали. Ее больше беспокоило, что Гарика на линейке не нет.
Наконец, после переклички, отряды по очереди направились в столовую. Следуя за своим отрядом, Наташа вошла в просторное помещение. Там оказалось гулко и шумно, стучали ложки, и звенела посуда. Ровными рядами стояли квадратные столики, покрытые бледно—розовыми клеенками, сервированные на четверых. Маша и Таня, не пожелав разлучаться, упорхнули за соседний стол, а Галя, Наташа, рыженькая Анюта и Светка невольно образовали свою четверку.
Светка ела быстро и сосредоточенно, ни на кого не глядя. Закончив, она собрала пустую посуду, с грохотом отодвинула ногой стул и покинула компанию. Анюта неторопливо возила ложкой по тарелке и выбирала наиболее вкусные для нее кусочки. Галя расправилась с супом и, отодвинув от себя порцию картошки с тушенкой, взялась за компот.
– Чего второе не ешь? – усмехнулась Наташа. – Худеешь?
– Ну да, – Галя печально вздохнула. – Но картошку я, вообще—то, люблю. А ты почему не ешь?
– Я эту мерзость терпеть не могу! – Наташа сморщила нос.
– Что же ты любишь? – Галя все—таки зачерпнула ложкой жёлто—коричневую массу. – Попробуй, тут вкусно готовят!
– В ресторане в тысячу раз вкуснее!
Галя пожала плечами и потянула ложку ко рту. Откинувшись на спинку стула, Наташа с усмешкой следила, как она торопливо поедает второе, и вдруг уловила на себе пристальный изучающий взгляд. Она оглянулась и увидела того самого парня с бетонки, который вступился за поверженного ею Стаса. Саша сидел через стол в компании своего друга и еще двух мальчишек. Наташа презрительно сощурилась ему в ответ, но парень не смутился, а нахально подмигнул. Тогда она демонстративно отвернулась. Через мгновение парни за тем столом захохотали.
– Чего ржут? – Галя тоже оглянулась. – А! Опять Сашка со Стасом! Над нами прикалываются, – грустно подытожила она. – Но они со всеми так. Особенно Стас Ледаев. Ну, ты сама видела. Достал уже! Но симпатичный, зараза!
– Ну да, смазливый. – Еще раз осмотрев парней, Наташа уточнила: – Ты уверена, что они над нами прикалываются?
– Угу, – Галя тяжело вздохнула.
Аня, не проронившая за весь обед ни звука, уставилась на Стаса и не сводила с него глаз до тех пор, пока Галя не шикнула на нее. Тогда Аня, словно очнувшись, опустила голову и густо покраснела.
– Говоришь, этого, второго Сашей зовут? – Наташа отломила кусок хлеба и сжала в пальцах мякиш.
– Угу, Сашка Егоров, – Галя вытащила чайной ложечкой сливу из компота. – Такой большой вымахал.
– Большой дурак, – подтвердила Наташа, катая из хлебного мякиша увесистый шарик.
– Галя игриво глянула на собеседницу:
– Что, понравился?
– Очень! – ответила Наташа и, развернувшись, запустила хлебный шарик в мальчишек. – Особенно, когда меня жизни учить пытался!
Она со злорадством проследила, как плотный хлебный комочек перелетел через стол и шмякнулся в тарелку к Стасу, забрызгав борщом всех мальчишек. Они возмущенно загалдели, оглядываясь и выясняя, откуда прилетело, а Наташа, отвернувшись, с невинным видом водила указательным пальцем по верхнему краю стакана с красной окантовкой.
– Ой, – шепотом запереживала Галя, – а ты и вправду не боишься с ними связываться! А твой парень, действительно бандит?!
– Ага! – Наташе польстило неприкрытое восхищение в ее глазах.
– А он какой: бритый, в кожаной куртке и с пистолетом? Да?
– Да.
– Клево! А как его зовут? А он сейчас где? В городе? А он приедет к тебе? – затараторила Галя.
– Много будешь знать, плохо будешь спать! – Наташа собрала стопкой пустые тарелки, водрузила сверху стакан и скомандовала: – Отнеси—ка лучше посуду!
Но Галя вытянула руки с собственными грязными тарелками, показывая, что больше взять не сможет, и ретировалась. За нею торопливо убежала и Анюта. Наташа презрительно хмыкнула, поднялась из—за стола и лениво отправилась относить посуду.
На подходе к стойке она встретила Егорова. Он возвращался, засунув руки в карманы фирменных синих джинсов. Следом за ним шествовал Стас. Он улыбался во весь рот, и на щеках его красовались очаровательные ямочки. Похоже, что Стас точно знал, какое впечатление производит на девчонок, поэтому в упор уставился на Наташу. Но она смотрела не на него.
Егоров и Наташа двигались навстречу, и никто из них не собирался сворачивать. Саша уставился ей в глаза, его губы дрогнули в едва заметной улыбке, и эта улыбка показалась Наташе очень странной: то ли парень сдерживается, чтобы не слишком явно показать свое расположение, то ли прячет за ней презрение и враждебность. Но Наташа не могла оторвать взгляд от его лица и так, словно загипнотизированная, шла, держа в руках стопку тарелок. Но через несколько секунд она опомнилась, состроила непроницаемое лицо и отвела взгляд. Они прошли мимо, едва не задев друг друга. Когда Саша оказался позади, Наташа с облегчением вздохнула и тут же наткнулась на насмешливый взгляд серых глаз. Стас Ледаев! Занятая Егоровым, она совсем забыла о его неизменном спутнике!
Наташа сердито сжала губы, выпятила острый подбородок и … оступилась.
Тарелки предательски вывернулись из рук и с грохотом рухнули на пол. На миг гудение в душном воздухе столовой прекратилось, но тут же возобновилось. Эка невидаль – посуду кто—то уронил! Однако Наташе казалось, что все смотрят только на нее. Видят, как краска заливает лицо, как предательски багровеют уши. А все из—за него – этого парня с нахальной ухмылочкой! Из—за Егорова! Если бы он не уставился так нагло ей в лицо, она бы вовремя заметила Стаса и не споткнулась бы от неожиданности!
Наташа опустилась на корточки и принялась собирать осколки. Только не поднимать голову, не смотреть вокруг! И не показывать, как она зла и расстроена!
– Все в этом мире возвращается! – довольно воскликнул Стас, на секунду зависнув возле Наташи. – Называется карма!
– Да ты, блин, философ! – она подняла голову. На белой футболке насмешника темнели пятна от борща.
Стас, посмеиваясь, прошел мимо. Но когда к ней вдруг вернулся Егоров, Ледаев притормозил. Саша присел, подхватил осколок тарелки с зеленой надписью «общепит» и спросил:
– Ну что, Чума, помочь тебе?
Кончики его пальцев были испачканы чем—то темным, въевшимся, похожим на мазут. Наташа исподлобья глянула в лицо незваному помощнику. Его зеленые глаза смеялись.
– Саня, – хохотнул Стас, – с каких пор ты занимаешься благотворительностью?
Наташа привычным движением убрала за ухо непослушную прядь.
– Отвали, – прямо глядя в зеленые глаза, процедила она сквозь зубы.
– Других слов не знаешь? – Саша перестал улыбаться, и бросил осколок с надписью «общепит» в уцелевшую тарелку.
Он поднялся и снова засунул руки в карманы.
– Она не нуждается в моей благотворительности! – пояснил он Стасу, и парни направились к выходу.
Подхватив с пола стеклянные останки, Наташа подошла к стойке, и выскочившая на звон разбитой посуды повариха начала визгливо отчитывать ее. Наташа кусала губы, чтобы не нагрубить в ответ, и не заметила, как Егоров, пропустив приятеля, чуть задержался в дверях столовой. Он проследил, как Галя подбежала к Наташе, извинилась перед поварихой, и потащила приятельницу прочь. И только когда девушки двинулись к выходу, Егоров поспешно шагнул за порог, перемахнул одним прыжком через перила и быстро направился вверх по бетонке.
Покинув столовую, Наташа остановилась на крыльце и резко толкнула Галю в плечо.
– Отстань от меня, – зло прошипела она.
Галя испуганно отшатнулась, но тут же преданно заглянула новой подруге в лицо. Она не ожидала, что ее помощь вызовет такой гнев, и изумленно хлопала длинными изогнутыми ресницами.
– Что ты везде за мной таскаешься? —грозно нависла над нею Наташа. —Ты думаешь, что мне нужна твоя опека?
– Нет, – Галя заморгала, и глаза ее наполнились слезами. – Я решила, что ты хочешь поскорее избавиться от этой тетки. Кому охота слушать, когда распекают на все лады из—за какого—то разбитого стакана? Просто я хотела тебе помочь.
– Ладно, – смягчилась Наташа, – иди уже. Тихий час объявили, пионэрам пора в койки.
И, не дослушав уверения, что она «вовсе не пионерка», оставила ее. Еще утром Наташа успела узнать из непрерывной Галиной трескотни, что отрядов в лагере всего—навсего три. Поэтому решила обойти территорию целиком, заглянуть в каждый домик, и отыскать, наконец, этого Гарика! Вожатого не было на построении, но это не значит, что его вовсе нет в лагере! И Наташа бодрыми шагами отправилась по бетонке. Чуть помедлив, Галя бросилась за ней.
– Наташка! Подожди!
Галя торопилась, бежала и задыхалась. От усердия лицо ее разгорелось, румяная и щекастая, она стала похожа на девчушку с обертки шоколада «Аленка».
– Я с тобой! – пропыхтела Галя, поравнявшись с Наташей.
– Ну уж нет! – отрезала Наташа. – У меня дела!
– Какие дела?! Сейчас тихий час, ходить никуда нельзя! Можно только в отряде. Книжку почитать или поиграть во что—нибудь. Если спать не хочется!
– Ну, так иди и почитай. Или поиграй. Вздремни в конце концов! Отстань от меня!
– Почему ты меня прогоняешь? – насупилась Галя, но не отстала. – Я вообще—то тут каждый куст знаю, и могу все показать!
Мысль о том, что Галя окажется полезна, убедила Наташу взять надоедливую девчонку с собой. И та радостно приняла на себя роль гида. Весело болтая о ненавистной ей утренней пробежке и о чернике, которая еще не поспела, Галя поспешила за Наташей на гору.
Но Гарика не оказалось ни в сушилке, где на сетке болталось несколько тонких одеял, и царил запах пыли, ни возле кочегарки с тяжелым амбарным замком на двери, ни даже в гараже, перед которым возились с ржавыми железками трое парней в перепачканных мазутом футболках.
Возле отрядных домиков было пусто, но, когда Наташа вознамерилась заглядывать в каждую комнату, Галя запротестовала.
– Ты кого—нибудь конкретного ищешь? Спроси меня, я тут почти всех знаю, – предложила она.
– Никого я не ищу, – пожала плечами Наташа и плотнее зажала под мышкой черную сумку.
Внезапно Галя, проявив немыслимую для ее комплекции прыть, оттолкнула Наташу за угол домика и сиганула следом.
– Совсем спятила?! – возмутилась Наташа.
Она пребольно ударилась рукой о шершавую стену и теперь злилась, потирая локоть.
Но Галя лишь приложила палец к губам и страшно вытаращила глаза.
– Да что случилось—то? – прошипела Наташа.
– Там! Достоевский! – Как персонаж из фильма ужасов, Галя трясущейся рукой указала за спину Наташе.
– Федор Михайлович? – съязвила та.
– Александр Сергеевич, – пролепетала Галя.
– У тебя пара по литературе?! Александр Сергеевич – это Пушкин!
Наташа развернулась и едва не уткнулась носом в грудь директора лагеря. Тот стоял, уперев руки в бока, и грозно взирал на девчонок.
– Нестеренко! – прорычал он, и Галя едва не грохнулась в обморок. —Сейчас проходит инструктаж у каждого отряда, а вы шляетесь! И ты, новенькая, а ну марш обратно! На первый раз прощаю!
Влекомая обезумевшей от страха Галей, Наташа неслась, не разбирая дороги. И только возле третьего домика она остановилась, перевела дух и освободилась от Галкиной хватки:
– Ой, доведешь ты меня своими пионерскими замашками, ссыкуха!
Все еще ворча, Наташа вошла в комнату следом за оправдывающейся Галей и удивленно вскинула брови. Рыженькая Анюта сидела на кровати, глотала слезы и шумно всхлипывала, прижимая к груди куклу Барби. Маня и Таня хихикали, а Светка в огромных наушниках, покачивая ногой в такт неслышной для остальных музыке, с невозмутимым видом лежала на кровати.
– Что случилось? – живо включилась повеселевшая Галка.
Но хихиканье и всхлипы лишь усилились. Наташа присела рядом с Анютой.
– Рассказывай, детка!
Она покровительственно похлопала рыдающую девчонку по плечу и потянула на себя куклу. Она сделала это для того, чтобы Анюта подняла голову. Та вцепилась в игрушку еще крепче и ничего не сказала. Но на Наташу все—таки поглядела. В темной зелени глаз плескалась горькая обида.
– Детский сад! – рассердилась Наташа. – Маня—Таня! Что тут у вас произошло? Рассказывайте, хватит ржать!
Подружки—близняшки переглянулись:
– Анюта стала вещи доставать из чемодана, и кукла на пол вывалилась!
Кто из них говорил – Маня или Таня – Наташа не разобрала, слишком уж похожими они были. Но это было неважно, потому что тут же в разговор вступила вторая:
– А Светик куклу схватила!
Тут подружки опять жеманно переглянулись и снова захихикали.
– Да говорите толком! – прикрикнула на них Галя. – Вам же сказано!
Светка тем временем растворилась в музыке и беззаботно раскачивала ногой. Казалось, ее вовсе не интересует происходящее.
Маня— Таня продолжили:
– Светик повертела куклу в руках. Ну, просто посмотрела. Аня и говорит: «Отдай», а Светик ей: «Глупая Барби. Где ее Кен?». А никакого Кена нет!
Они снова засмеялись. Наташа поджала губы.
– Тогда Светик раздела Барби догола и сказала, что когда они встретятся, им будет, чем заняться, потому что все блондинки – дуры, и разговаривать с ними не о чем, остается только трахать!
Наташа побагровела, а Маня—Таня, сдавленно хихикая, склонились над модным журналом, который лежал у одной из них на коленях.
– Анюта, сколько тебе лет? – Наташа снова повернулась к зареванной девчонке.
– Шестнадцать, – сдавленно всхлипывая, ответила та. – Будет. В следующем году.
– И чего ревешь? Кукла у тебя, все в порядке. Успокойся! Не хватало еще из—за всякой гадины сопли лить!
– Она, – всхлипывая, Анюта кивнула на Светку, – ее одежду забрала и не отдает.
– Детский сад! – Наташа покачала головой и поднялась.
– Наташка, не связывайся, – предупредила Галка. – Позор на весь курятник!
Но Наташа уже грозно нависла над Светкой и решительно выдернула штекер наушников из магнитофона. Светка мгновенно распахнула глаза. Невинная улыбка, блуждающая на губах, вмиг слетела, а комната наполнилась гитарными трелями. Девчонка хотела было подняться, но рука справедливости прижала ее к койке.
– Верни—ка Анютке ее вещи!
Светка безропотно сунула руку под подушку, вытащила цветные тряпочки и отдала Наташе. Та победно вздернула подбородок и направилась восвояси. Но мощный толчок в спину сбил ее с ног. Сцепившись, под визги соседок и рев магнитофона, обе девчонки выкатились за порог.
А перед домиком, вокруг деревянного стола уже сидели ребята и воспитатель. Такое экстравагантное появление девушек вызвало у них бурное оживление.
Девчонок растащили, Александр Васильевич помог подняться Светке и заботливо стряхнул сосновые иголки и пыль с ее куртки. В ответ на вопрос о самочувствии Светка зашлась в кашле.
– Я тебя предупреждала, – прошипела Галя Наташе.
Но Наташа пренебрежительно отмахнулась и, потеснив незнакомую девчонку со вздыбленной, словно океанская волна, челкой, уселась на краю скамьи. Галя пристроилась рядом.
– Держи, – она сунула Наташе в руки черную тряпичную сумку. – Чуть не потеряла! А ведь ты с ней не расстаешься!
Сквозь ткань Наташа ощупала медведя, убедилась, что ее тайный груз не пострадал, и принялась, не смущаясь, разглядывать мальчишек и девчонок. Особенно ее интересовали те двое парней, с которыми она успела поскандалить утром. И, если один из них уже получил по заслугам, то второму должно от нее еще как следует достаться!
Наташа давно усвоила, что своих обидчиков надо наказывать сразу и как можно жестче. Но если бы она была уверена, что пять лет назад по заслугам досталось именно тому, кто сломал ей жизнь, то стала бы она мстить каждому случайно задевшему ее?
Стас сидел прямо на столе, рядом с Егоровым. Наташа сразу отметила, что парень довольно хорош собой: он улыбался, и на его щеках появлялись две очаровательные ямочки. Его улыбка подкупала искренностью, и могла обмануть любую из девчонок. Но только не ее! Она за версту видела типичного Дон Жуана местного пошиба. Стас был одет в джинсовую жилетку на голое тело, джинсы и массивные кроссовки. Смотрел на всех насмешливо из—под длинной челки. Надетая козырьком назад бейсболка доказывала, что ее хозяин модник, а свежая ссадина на щеке что скандалист. Стас то и дело наклонялся к Егорову, что—то шептал на ухо и подталкивал в плечо. Сам Егоров, склонившись над блокнотом, сосредоточенно рисовал. Не отрываясь от своего занятия, он одобрительно хмыкал в ответ.
– Рад видеть всех вас в новом году! – улыбаясь из—под роскошных усов, начал Александр Васильевич.
– С новым годом! – воскликнул Ледаев, и ребята рассмеялись.
– Хорошо, что среди нас появились и новенькие, – продолжил инструктор.
– Свежая кровь! Высосем до капли! – состроив зверскую гримасу, не удержался Стас, снова вызвав одобрительные смешки.
– Говорю для всех, даже для тех, кто давно все знает, – Александр Васильевич бросил строгий взгляд, и Стас прикусил язык.
– Предупреждаю, – продолжил инструктор, – мы будем помогать соседнему колхозу в парниках и никакого отлынивания я не потерплю!
– У! Опять работать? – недовольно промычала Наташина соседка – девчонка с челкой и в розовых блестящих лосинах, и Наташа мысленно с ней согласилась. – А развлекаться—то будем?
– Развлечемся обязательно, Нинок! – Стас подмигнул ей с таким глумливым выражением лица, что у той вспыхнули щеки.
– Фу, дурак! – только и смогла выдавить смущенная Нина, но все же невольно улыбнулась ему в ответ.
– В эту смену у нас запланирован поход, но тут все зависит от вашего поведения, – продолжал Александр Васильевич.
– А костер? – перебил его кто—то.
– Обязательно! Дискотеки, купание, черничный пирог – все будет! Завтра каждый запишется в секции по своему вкусу, но самое главное, – инструктор поднял указательный палец, – наш отряд должен выиграть первенство лагеря по волейболу. – Он сокрушенно покачал головой: – Который год Володьке проигрываем! Но теперь у нас появилась надежда! Васильева, поднимись—ка!
Наташа нехотя встала, но поняв, что стала объектом всеобщего внимания, горделиво расправила плечи.
– Спортивный разряд! Всесоюзные соревнования! Вот – наш новый капитан волейбольной команды! – провозгласил воспитатель.
– А старого, значит, за борт? – поднял глаза от блокнота Егоров. – Или сразу на рею?
– Да, правда, Александр Васильевич! – Стас азартно крутанул бейсболку козырьком вперед. – Такие звания добываются в честном бою!
– Что ж вы с девушкой драться собрались? – удивленно задрал кустистые брови воспитатель.
– Это не девушка, – хохотнул Стас. – Это Чума!
Сидящие за столом дружно расхохотались. Наташа поджала губы.
– А почему нет? – спокойно произнес Егоров. Он облокотился о стол и на нее даже не смотрел. – Не драться, а соревноваться. В спортивном поединке.
– Что скажете? – Александр Васильевич обвел глазами отряд.
Все одобрительно загудели.
– Будь по—вашему! Заодно и проверим, кто чего стоит! – и он довольно хлопнул в ладоши.
Ребята начали расходиться, но Наташа все еще стояла. Ее не покидало чувство, что над ней посмеялись. И опять во всем виноват этот наглец с противной ухмылочкой! Это он обозвал ее чумой в автобусе, он поучал ее на бетонке, он выставил ее самозванкой!
Последней ушла из—за стола Нина в розовых лосинах и начесанной океанской челкой.
– Ты расстроилась что ли? – подала голос Галя, и Наташа вздрогнула. Ее так захлестнула злость на Егорова, что она не замечала ничего вокруг. А про преданно сидящую рядом Галю и вовсе позабыла.
– Боишься продуть? – спросила Галя.
Наташа открыла рот, чтобы сорвать на ней свое недовольство, но вдруг на дальнем краю стола заметила забытый Егоровым блокнот.
– Принеси—ка сюда! – приказала она Гале.
Воровато оглянувшись, Галя сцапала блокнот и подала Наташе. Та пролистала какие—то чертежи, рисунки мотоциклов и надписи в стиле «Kiss». Но когда увидела набросок на последней страничке, ноздри ее гневно раздулись, а щеки вновь вспыхнули. На страничке была нарисована смерть, в плаще с капюшоном, косой в костлявых руках и футболке с надписью «Кино».
– Давай я Сашке отнесу! – Галя потянула блокнот.
– Обойдется! – Наташа отдернула руку и быстро сунула блокнот в свою черную сумку.
Галя вытаращила глаза, но ничего не сказала. И тут мимо них прошмыгнула Светка. На ней были короткие синие шорты и белая футболка.
– Светик, – отвлеклась на нее Галя. – А разве все будут играть? Не только Сашка с Наташей?
Светка хмуро кивнула и направилась к умывальникам, а Наташа и Галя вернулись в домик. Девчонки в комнате переодевались в спортивную одежду. Маня и Таня уже облачились в длинные темно—синие тренировочные брюки и белые обтягивающие футболки. Маня сидела на кровати, а Таня, опустившись на колени, завязывала ей шнурки. Анюта, нервно сцепив пальцы, сидела на стуле и постукивала пяткой о деревянный пол.
– А ты чего не переодеваешься? – спросила ее Галя, натягивая короткие черные шорты.
– У меня нет спортивной формы, – пролепетала Анюта. – Я не знала, что она понадобится.
– Ну, ты даешь! – удивилась Галя.
– Держи, – Наташа, не глядя, бросила Анюте свои тренировочные брюки и поспешно затолкала сумку с медведем в чемодан.
Потом подошла к шкафу и, наклонившись, подняла за шнурки пару потрепанных синих кед, и тоже перебросила их Анюте. А сама взяла с полки свою спортивную форму.
Желто—синяя футболка слегка выцвела и была маловата. Наташа уже два года уже не состояла в спортивной группе, но ее номер «3» на груди напоминал, что она была частью настоящей всесоюзной юношеской сборной! И сейчас она была готова приложить все свое мастерство, чтобы победить доморощенного волейболиста Егорова!
На спортплощадке отряд разбился на группы, и для разминки немного покидали мяч. Наташа уже приметила нескольких человек, которых взяла бы в свою команду против Егорова, но тут Александр Васильевич остановил игру.
– Не пора ли выяснить, кто же у нас станет капитаном? – потирая руки, спросил он.
Игроки радостно метнулись к трибунам. Солнце стояло в зените и пекло так, что пот тонкой струйкой бежал меж лопаток. Но, когда Наташа осталась на площадке один—на—один с Егоровым, то невольно поежилась. Она надеялась, что они станут соревноваться командами, но это оказался самый настоящий поединок!
В ожидании развлечения остальные ребята расселись на скамейках, как воробьи на проводах.
Егоров нырнул под сетку:
– Играем до пяти пропущенных! – он перебросил мяч Наташе, предоставляя право начать.
Саша занял невыгодную для себя позицию – солнечные лучи били его по глазам. Наташа готовилась, и, постукивая мячом об землю, пристально разглядывала противника. Она оценила его спортивное сложение: широкие плечи и сильные руки. Но каков он в игре, ей сложно было предположить. Егоров стоял расслабленно, будто и не ждал нападения.
Его одежда указывала, что Саша из обеспеченной семьи. Синие с тремя белыми полосками кроссовки «Адидас» – роскошь доступная далеко не каждому, штаны – не просто треники, а спортивные брюки, голубая футболка – поло с воротничком и малюсеньким крокодильчиком на груди. Все настоящее, фирменное.
«Мажор» заключила Наташа и снова перебросила мяч из руки в руку.
– Эй, Чума! – вдруг заорал с трибун Стас Ледаев. – Хорош на Саньку глаза пялить! Подавай, давай!
Наташа не ответила, лишь до боли сжала челюсти и, размахнувшись, ударила по мячу. В этот удар она вложила всю злость, которую бы с удовольствием обрушила на нахального зубоскала.
Вопреки ее ожиданиям, Егоров играл прекрасно, и ей пришлось позабыть о насмешках с трибуны и сосредоточиться на игре.
Едва не пропустив мяч, она выругалась сквозь зубы. Волосы, забранные в высокий хвост, растрепались и падали на глаза. Футболка липла к спине, колени дрожали от напряжения. Наташа машинально сдувала челку с лица, не выпуская противника из вида. А он, словно и не утомлен палящим солнцем и напряженным поединком. Только капли пота блестят на подбритых висках и над верхней губой, да выдохи на подаче с каждым разом становятся все тяжелее.
Равный счет приводил Наташу в бешенство. Ей казалось, что они битый час прыгают перед сеткой, перебрасываясь мячом, а толку никакого!
Но она не готова допустить провал! Только не сегодня, не здесь, среди этих пустоголовых пионеров с мажорскими замашками!
Егоров чуть отступил в сторону и Наташа, высоко подпрыгнув, с силой ударила по мячу. Мелькнув за сеткой, снаряд попал Егорову в лицо. Саша коротко охнул и схватился за щеку.
Да! Наконец—то она отомщена! Наташа победно взирала на Егорова, из—под пальцев которого сочилась кровь. Тёмные капли срывались с подбородка и шлепались влажными кляксами на голубую футболку. На маленького зеленого крокодильчика. А Наташа и Саша смотрели друг другу в глаза через крупные ячейки волейбольной сетки. Он – с немым удивлением, она – с неприкрытой насмешкой.
– Васильева! – сокрушенно покачал головой подоспевший Александр Васильевич. – Ты мне так весь отряд перебьешь! Не стыдно?
Но Наташа испытывала лишь чувство жестокого удовлетворения.
Первой из ребят на площадку выбежала Светка. Она поспешно протянула Егорову носовой платок. Саша взял его без слов благодарности, даже не взглянул на добрую самаритянку, и приложил платок к скуле. Белоснежная ткань быстро окрасилась по краю алым.
Светка оглянулась на Наташу, и столько в ее взгляде было ненависти, что та передернула плечами.
– Вот ты в натуре, чума! – Стас, подскочивший следом за Светкой, повис на волейбольной сетке. – Не только мне, но и Саньке фэйс подпортила! Как нас теперь девочки любить будут?
– Можно подумать, раньше любили, – скривилась Наташа.
– Еще как! – воскликнул Стас. – Особенно меня!
– Иди, Егоров, в медпункт, – грустно сказал Александр Васильевич.
– Мы не доиграли, – тяжело дыша, процедил Саша.
– Технически, – развел руками воспитатель, – Васильева выиграла.
– Технически, – передразнил Егоров. – Если я не капитан, то и за отряд играть больше не стану!
Он резко развернулся и потопал с площадки, Светка увязалась за ним.
– Опять норов показывает, – глядя им вслед, покачал головой воспитатель. Потом повернулся к трибунам и хлопнул в ладоши:
– Все на мостки! Купаться!