Операцию мне делать не стали.
Сначала долго мурыжили из-за полиса, которого у меня не было. Потом, с горем пополам сделав УЗИ и ЭКГ, долго экали, хмыкали, и, сославшись на плохую кардиограмму и не сильно тяжёлый разрыв, решили обойтись «малой кровью», то есть, полечить меня дней пять капельницами и уколами. Данное консервативное лечение не прошло для меня даром, и уже через полгода, делая мне УЗИ в этой же самой больнице, только по другому поводу, врач, направив датчик, показал мне на экране, во что превратился мой правый яичник. Он был похож уже не на яйцо, а, скорее, на вытекший желток в яичнице-глазунье.
– Спайки, – пояснил врач, – Вы не рожали?
– Нет, – отвечала я, – Так и что это значит? У меня не будет детей?
– Ну, зачем же так пессимистично… – замялся тот, – Вообще говоря, рожают и с одним яичником, всё-таки, это парный орган. Но, видите, на левом у вас тоже кисты… Их надо пролечить гормонами, месяца три-четыре, ну, а если не поможет…
– То что?
– То тогда по квоте вам будет положена лапароскопия. Но, вообще, я бы не советовал вам с этим затягивать. Всё-таки, тридцать лет не двадцать.
– То есть, сейчас, с тем, что есть, детей у меня быть не может?
– Да. С тем, что есть, к сожалению, не может.
…Бесплодие! Ко всему остальному.
Вот так вот, дорогуша, довыжидалась «подходящего момента».
Но, с другой стороны, может, оно и правильно? Ну, какая я мать? Пелёнки, какашки, вот это всё, весь этот кошмар, он же не для всех. Да и зачем врать самой себе и лукавить – не люблю я детей. Не знаю, что с ними делать, не чувствую к ним ничего, кроме раздражения. Тогда смысл проходить тяжёлое, мучительное лечение, смысл ломать себя через колено? Только потому что «так надо»? Или ради того, чтобы удержать рядом с собой мужчину? Да и удержишь ли его этим – вот в чём вопрос. Буду лечиться гормонами – стану толстой, лысой, страшной. Нет, не хочу я так, такой ценой. Всё, что угодно, но только не это.
Так думала я через полгода после того, как попала в стационар с апоплексией, бесцельно мотаясь по городу и размышляя, как теперь объяснять буду мужу, уже второму мужу – тому самому симпатичному грузчику из магазина, что делился с дворовой собакой Лаймой своими котлетами – что никакого ребёнка мы не ждём. И, наверное, теперь уже вряд ли когда-нибудь будем ждать…
А пока что я лежала в больничке в гинекологии и радовалась, что хотя бы на пять ближайших дней у меня есть крыша над головой и трёхразовое халявное питание.
К тому же, моей соседкой по палате оказалась женщина-риэлтор, которая как раз занималась сдачей квартир в городе. Когда я рассказала ей про свои злоключения и про то, как меня обхамили в агентстве и «занесли в чёрный список», она сказала:
– Конечно, мошенники это были. Никуда они тебя не занесли, не переживай. А вообще, на будущее, знай: если на тебя орут по пустяку, матерят и проклинают – это значит лишь то, что они сами обосрались дальше некуда. Ты же её, эту бабу, разоблачать стала, что она мошенница – вот она и погнала на тебя. Обычное дело. Плюнь и разотри…
С риэлторшей мы договорились на квартиру за десять тысяч в месяц. Для Оленегорска это, конечно, было дороговато, но по крайней мере, там был и вай-фай, и микроволновка, и стиральная машина, и нормальный ремонт с нормальным, не вонючим туалетом и нормальной ванной. А это тоже важно.
И так, по выписке из больницы, началась для меня в новом городе новая жизнь.