В темных кулисах перед сценой Крис сталкивается нос к носу с гармонистом. Он совсем молоденький, светленький и голубоглазый. И где Фил такого откопал, думает Крис. И как он его прослушивал.
Гармонист замирает и хлопает глазами, как старинная немецкая кукла.
– Тебе чего, Серега? – спрашивает Крис.
– Да я просто… это…
– Не тяни, мне еще гитару подстроить надо. Тебе-то хорошо, твой ящик всегда в тонусе…
– Ага, конечно, – обижается Серега. – Аккордеон – очень сложный инструмент. Там строй даже от давления воздуха зависит… плюс когда холодно, язычки замерзают… да еще, блин, неодинаково – одни больше, другие меньше…
– Прекрати, – машет руками Крис. – Язычки у него. Чего сказать-то хотел?
– Н-ну… я попросить хотел. Ты когда соло в романсе играешь, стой лицом ко мне. Ну, или вполоборота. Чтоб я аппликатуру видел. Я поведу второй голос контрапунктом, офигенно будет.
– Тебя Фил сожрет заживо за такие финты. Он перед комиссией знаешь как трясется?
– Да наплевать. Зато хоть услышим, как это все звучит в большом зале. Может, в последний раз.
Вот здесь Крис смотрит на него с интересом.
– Ладно, – говорит она. – Я поближе встану. Будешь видеть гриф. Это все?
– Ну и вообще. Успешно тебе отыграть.
– И вам того же.
Крис шутливо протягивает ему руку, он – легонько пожимает. Подушечки у него на пальцах упругие, но не грубые. Стучать по клавишам не так тяжело, как по струнам. Ну, или это гитаристы так думают?
Он перебирает ее пальцы, будто пересчитывает. Хоть и неловко, зато очень нежно.
Крис жмурится от удовольствия. Ч-черт. Нужно остановиться.
– Больше не делай так, – просит она.
– Почему?
– Ты все равно не умеешь.
Далеко по коридору, за серегиной спиной, хлопает дверь. Там музыканты выходят из гримерки. Серега беспомощно оглядывается.
– Я могу научиться, – говорит он.
– Ты даже не знаешь, что бывает дальше.
Сергей краснеет на глазах.
– Ты мне покажешь, – говорит он. – Основные… аккорды…
– Дурачок. Иди переодевайся. Смотри, ваши все уже в костюмах.
Непонятно почему, но Сергей улыбается. Радуется, что его дурачком назвали? Интересно, фольклористы все такие?
Он разворачивается и уходит. Крис разминает пальцы правой руки. Медленно подносит ладошку тыльной стороной к губам. Она еще чувствует на своей коже чужой запах. Еле заметный запах сигаретного дыма, выдохшегося парфюма, мальчишеского тела – или еще чего-то такого, древнего и дикого. Это странное ощущение.
Это неизлечимо.