С того дня минуло около двух недель, а светило и не думало кутаться в пушистые облака. Лилиит уже не знала куда себя деть от нетерпения, что распирало изнутри. Девушка шаталась по деревне, помогала соседкам по хозяйству, подолгу сидела в кузнице, наблюдая, как жидкий красный металл приобретает формы наконечников и ножей. Поговаривали, что у кузнеца были и мечи, и стрелы, но, так как никто не видел у Тэйна ничего похожего, дальше слухов это не уходило. Кузнец смеялся над такими заявлениями, а когда Лил попросила показать что-то из подобного оружия, сказал:
– Деточка, ты, правда, думаешь, что будь у меня что-то эдакое, я бы не выставил его на продажу?
Лил так и думала, но промолчала и попросила научить её управляться с копьём. На удивлённый взгляд, пояснила:
– Если я хочу, чтобы мне разрешил старейшина войти в группу охотников, то должна не хуже их владеть оружием. А то вдруг следующая причина отказа будет крыться именно в этом.
Слова немного притупили бдительность мужчины, но подозрительно посматривать не девчонку он не прекратил. Однако, кузнец достал две ровные палицы, выдал их Лилиит и Рэйну.
Ещё неделю соседи слышали глухие стуки, что доносились со двора семьи кузнеца, а ребята ходили с синяками и ссадинами. Руки болели от напряжения, а глаза, наконец, стали улавливать необходимые моменты для удара и защиты. С метанием копья у Лил не заладилось, сказывалась плохая физическая подготовка. Зато Рэйнер впервые обогнал подругу, чем очень гордился.
– Видишь, я тоже могу быть полезен, – он улыбался.
– Рэйн, ты всегда полезен, но не всегда это понимаешь, – Лилиит вернула другу усмешку. – Ты, будучи подмастерьем, соорудил нам добротные копья – это многого стоит. Правда.
Юноша загордился настолько, что ещё несколько дней ходил с задранным носом и зарумяненным щеками. Ведь похвалила его ни кто-нибудь, а девушка, на которую он равнялся. Лил всегда была быстрее в обучении с мечом, ей проще давалось чтение, а вот с письмом у обоих были проблемы. Да и вела себя Лил иногда так, что парню казалось, будто ей не четырнадцать лет, а все двадцать, а то и тридцать.
Утром она распахнула глаза и долго смотрела в побелённый потолок. В открытое окно врывался ветер, трепал голубую занавеску и заносил отдалённые голоса односельчан. Лилиит не сразу поняла, что изменилось. Вначале, она медленно потянулась и встала с постели, всё тело ныло после вчерашнего сбора урожая квинки, осмотрела комнату: вещи лежали на своих местах, матери уже не было – ушла до рассвета, на столе, как и всегда стоял кувшин с родниковой водой. А потом пришло осознание. Темно. Светило не раскидывало свои лучи по деревне.
Лилиит подбежала к окну и выглянула. Так и есть! Всё небо затянуло тонкими серыми облаками, будто укуталось оно от холода. Спотыкаясь, Лил добежала до сундука со своими вещами. На самом дне лежала одёжка, сшитая специально для этого дня. Если бы её увидела Фрида, то в который раз сказала, что из дочери вышла бы прекрасная швея. Но у девчонки с фиолетовыми глазами был свой план на эту жизнь.
Вытащив на свет кожаные светло-коричневые штаны и серую просторную рубаху, девушка впервые задумалась о том, как бы защитить ноги. Сапоги она себе позволить не могла, хотя в прошлом году приезжал купец и привозил добротную обувь. Обмотать ступни тряпками? Тогда она наделает шуму, не чувствуя под ногами веток, и спугнёт добычу. Шить мягкие тапочки из остатков кожи уже нет времени и, завязывая волосы на ходу лентой, вышла из дома. А на крыльце столкнулась с Рэйнером.
– Мы же у дуба договаривались встретиться, – девушка потёрла ушибленный лоб.
– Выскочил, как только отец отвернулся.
Юноша опустил взгляд вниз и чему-то улыбнулся:
– Я так и знал, что ты решишь босиком идти.
– А что ты мне предлагаешь? Отцовские сапоги достать? Те, на которые мы спустили полсостояния? Да и провалюсь я в них. У папы была большая нога. Надо бы продать их, да мать не позволит.
– Зачем чужие сапоги? Теперь у тебя есть свои.
Он отдал Лил свёрток и улыбнулся. Девушка смотрела на друга ничего не понимая, потом развернула подарок. Пара новых кожаных сапожек до колена на шнуровке. Лилиит с немым вопросом рассматривала обувку, что стоила, наверное, как их дом.
– Откуда?
Это всё что она смогла спросить. Рэйнер, довольный произведённым эффектом, ответил:
– Купил год назад у того торгаша. Хотел сделать тебе подарок в день, когда тебя признают охотником. Но, они нашли своё применение чуть раньше.
– Рэйн, откуда такие деньги? Они же стоят очень дорого!
– Я немного зарабатываю на кузнице, иногда чиню кое-какие вещи для односельчан. Часть добавил отец, когда я рассказал ему о своих планах. Так что, можешь считать это подарок от нас двоих.
– Рэйн, – её голос дрогнул, – Спасибо!
На шнуровку ушло некоторое время. А потом всю дорогу до моста Лил восхищалась мягкостью и удобством обувки. Правда, было одно «но», о котором она не хотела говорить другу. Сапоги были прекрасны, но великоваты на размер, а то и на два. Надеясь, что нога ещё вырастет, девчонка бежала навстречу к своей мечте, окрылённая выполнением другой. Рэйнер улыбался, чувствуя, что сделал все правильно. И что с того, что следующие два года он будет работать почти задаром – это того стоило. Стоило увидеть этот счастливый и хищный блеск в глазах редчайшего цвета – фиолета.
Серые небеса сочлись влагой и иногда на землю падали увесистые капли. Они скрывались в густой траве и распластывались на чёрной земле. Рэйнер старался не бурчать насчёт погоды, но получалось это у него плохо.
– Почему ты не могла выбрать другой день?
– Эфрикс предсказала, – настаивала на своём Лилиит.
– А если бы она предрекла успех в Ночь Огня ты бы всё равно пошла?
Лил не ответила, лишь вытащила из-за ворота рубахи каплевидный кулон на нити и сжала в кулаке.
«Первые две карты были о хорошей охоте…»
Когда двое детей, что считали себя взрослыми, зашли в лес, по широким зелёным листьям уже выстукивал свой ритм дождь. Капли падали и разбивались, превращаясь в сплошной водный поток. Но кроны пока защищали их от стихии.
– Сколько раз мне ещё сказать, что это была плохая идея идти в лес по дождю?
Лил резко остановилась. Она почувствовала, как в районе груди зарождается ярость и, если дать ей выход – сметёт всё на своём пути. На её пути сейчас стоял Рэйнер и девушке совершенно не хотелось его обидеть. Но это причитание всю дорогу… Она постаралась успокоиться, представляя, как окунается в бочку с ледяной водой.
– Рэйн, ты ещё можешь вернуться домой к жару кузницы.
Она хоть и старалась не сильно ранить друга, часть ярости таки выплеснулась в слова. И обожгли они юношу не хуже раскалённого клинка.
– Идём, – он взял подругу за руку и потащил за собой в чащу.
Лилиит чувствовала, как рука Рэйнера подрагивает. Он злился, но, в отличие от девушки, не показывал этого. Он мечтал о том, чтобы копья пропали, чтобы они ушли из этого богами забытого места. Но оружие находилось там, где его и оставили: меж двух близко стоящих деревьев. Скинув ветви, которыми замаскировали копья, Рэйн, наконец, заговорил:
– Я понимаю твои чувства, Лили. Прости меня, но и ты пойми меня. Я жутко переживаю.
В памяти девушки всплыла пустая карта и богиня Сэлис. Истолковав это знамение по-своему, она ответила:
– Всё будет хорошо, ты зря волнуешься.
Решение идти на север от Дуба было принято единогласно. Так проще было найти дорогу обратно. Стараясь не шуметь и не разговаривать, они передвигались в тени высоких деревьев, зелёные кроны сплелись над головами. Дождь все ещё стучал по плотным листьям, иногда прорывая защиту и тогда Лил жалела, что не накинула сверху плащ. Он, конечно, был ещё не готов полностью, но влагу бы пропускал не так, как лёгкая рубаха.
Корни деревьев разрывали землю огромными червями и устремлялись подальше от стволов, переплетались, мешая пройти. Рэйн не раз и не два помогал «охотничке» перебраться через препятствие и качал головой:
«Как она сама бы это делала?»
В очередной такой раз они услышали какой-то странный звук. Как будто кто-то разломал палочку – сотни палочек.
– Что это было? – Рэйн выглянул из-за широкого покрытого красным мхом ствола. Лил видела, как вытянулось от удивления его лицо, и он нырнул обратно в их убежище.
– А теперь, скажи мне, что ты знаешь об обитающих тут существах? – Он смотрел прямо на подругу, а ясно-голубые глаза отчаянно старались скрыть испуг хозяина.
– Часто встречаются гридни с их норами и туннелями под землёй. Оуксюки живут в дуплах, что выгрызают себе в деревьях, но сейчас они ушли – сам говорил. Ещё, поговаривают, что тут живут большие птицы, чьи когти с лёгкостью разрывают камни. А что?
– Лил, это те, кто выглядывает в сухое время.
Опять послышался треск ломаемой древесины и где-то совсем рядом с ужасающим грохотом рухнуло дерево.
– Что это? – Лил попыталась выглянуть, но была прижата к стволу дерева двумя сильными руками.
– Нет, Лили, мы уходим и ищем другую добычу. Туда я тебя не пущу.
– Дай хоть взглянуть, – она попыталась скинуть с плеч руки.
– Ты смотришь, и мы уходим. Поняла?
Лилиит не ответила и выглянула. Взору открылась большая поляна, дождь нескончаемым потоком умывал её. Возле дальних деревьев стоял небольшой олень с маленькими рожками. Длинные ноги путались в траве, капли стучали по жёлтой шкуре, которая, казалось, впитывала влагу. Олень осматривался, что-то жуя. Лилиит не поняла, почему друг так требовал срочного отступления, до тех пор, пока кожа оленя не начала бугриться, будто под ней нёс свои волны Легендарный океан. Животное издало вопль, кажется, ему было больно. Рога начали удлиняться, ветвиться. Он продолжал кричать до тех пор, пока наросты на голове не оказались чуть ли не в три раза больше самой тушки. Мотнув башкой с помутневшими глазами, олень шевельнул мягкими ноздрями, будто что-то учуял.
В следующее мгновение рога пришли в движение, изогнулись и разорвали на части ближайшее дерево. Щепки полетели во все стороны, верхушка с грохотом рухнула в чащу, а что-то потерявшее своё убежище с писком рвануло в сторону Лил и Рэйна. Олень достаточно резво ринулся за своей добычей. Рога пришпилили животину к земле и тут же втянулись в голову, приобретая истинные размеры. Шкура перестала бугриться, обтянув стройную тушку. Олень подошёл к своей добыче и уткнулся носом в землю. Когда он поднял мордочку, то что-то жевал.
Рэйнер потянул девушку за руку обратно. Лил с неохотой оторвалась от зрелища.
– Уходим! – его голос был глух.
– Нет. На одной из карт, что разложила Эфрикс был нарисован олень. Это он, Рэйнер! Это моя добыча!
– Лили, с ума сошла! – он повысил голос. – Ты видела, что эта тварь может? А мы даже не знаем, что это за существо.
– Значит, он редкий, – глаза Лилиит вспыхнули безумием, так показалось другу.
– Надо уходить пока он ест.
– Кого он, вообще, из дерева поймал? – Лил и вторую зверушку видела впервые.
Рэйнер пожал плечами, думая, сможет ли он без шума унести отсюда подругу, закинув её на плечо. А тем временем, девушка перезавязала растрепавшиеся волосы, некоторые локоны завились от влаги.
– Если хочешь – возвращайся.
Ответить друг ей не успел. С ужасающим скрипом, дерево, за которым они прятались, разлетелось на куски. А на поляне стояло существо с рогами в три раза больше его самого и затуманенными глазами.