10 июня 1934 года. Красноярск
Он увидел её издалека. Мёртвую синичку, лежащую на деревянном настиле летней веранды, в самом углу. Подошёл поближе. Торчащие вверх чёрточки лапок, глаза-бусинки, острый клюв. На жёлтой грудке – красная ямка. Словно кто-то выстрелил в неё из рогатки. Кто-то злой, весёлый и меткий. Но разве это возможно?
Шестилетний Петя отвернулся. В животе сделалось холодно, словно он проглотил кусок мерзкого студня. Кто мог убить синичку? Анна Николаевна, воспитательница, научила их делать скворечники из картона. Всей гурьбой они вешали их на ветки берёз во дворе, а после обеда крошили хлеб и относили птичкам; по осени собирали ржаво-алые ягоды рябины и сыпали туда же, глядя из окна, как воробьи, трясогузки и синицы клюют их лакомство, чирикают, ссорятся и довольные разлетаются в разные стороны. А иногда прилетали сороки и разгоняли мелочёвку, без зазрения совести поедая чужой корм.
Никто из детей не мог выстрелить по синичке. Разве что Юрка Лебедев.
Петя сжал кулаки. Он помнил, как розовощёкий круглолицый хулиган хвастал, что умеет делать рогатки и может сбить птицу, сидящую на самой верхушке дерева. Не успел Петя дойти до дорожки, ведущей к дверям главного корпуса, как увидел Юрку, который бил палкой по луже, взвизгивая от радости каждый раз, когда грязные брызги долетали до девочек. Перехватив суровый взгляд Анны Николаевны, Петя рванул к хулигану, схватил его за рукав и потащил за собой, якобы спася от гнева воспитательницы. Но едва они оказались на безопасном расстоянии, серьёзно спросил:
– Это ты стрелял в синицу?
Юрка, радостный оттого, что ему всё сошло с рук, не сразу понял, о чём разговор. А когда понял, деловито подбоченился и ответил:
– А то!
– Контра! – выкрикнул Петя самое жуткое слово из тех, что знал.
Юрка надул щёки и попёр на щуплого обидчика всей своей дородной фигурой.
В тот раз драки не случилось. Анна Николаевна разняла пацанов, поставив каждого в угол на полчаса. Но Петя навсегда запомнил ту беззащитную синицу, лежащую на спине лапами вверх, словно этого не ей пробили сердце, а ему.
29 июня 2015 года. Кордон «Пристань»
Утро встретило лесной свежестью, робким комариным мельтешением, запахом влажной от росы травы. Саша подняла лицо и увидела ясное небо. Похоже, сегодня будет жара. Но пока мир вокруг просыпается, можно никуда не торопиться и не думать о том, как будет потеть спина под рюкзаком.
Она пошла умываться к реке. Оказавшись на берегу, не удержалась, обернулась в сторону леса. Кто же вчера прятался за деревьями? Рома или Миша? Тогда на несколько секунд ей стало страшно, но сегодня при свете дня она только усмехнулась. Как дети, ей-богу.
Саша ополоснула лицо, почистила зубы и присела на камни. Закрыла глаза, почувствовала, как на коже высыхают капельки воды. Это было сродни медитации. Наблюдение за ощущениями собственного тела помогало ей расслабиться, успокоить мысли, вернуться в настоящее. Только в этот раз не получилось.
Мог ли Миша подглядывать за ней? Ей казалось, что она давно превратилась для него в существо среднего пола. Грубоватое, но надёжное, как старая рубашка, в которой удобно и которую жаль выкинуть.
Тоска уколола в сердце легонько, но отчётливо. Сколько лет прошло, а она до сих пор вспоминает тот день, когда узнала, что её лучший друг, который как будто принадлежал ей со всеми потрохами, спит со старшекурсницей – тощей крашеной блондинкой с экономического факультета.
Тогда они не говорили о чувствах. Темами их разговоров были философские постулаты, высокое искусство, артхаусное кино, классическая литература. Но отчего-то Саша знала, и это знание жило даже не в сердце, а где-то в глубине живота, что Миша её любит. И когда она наткнулась на них, слившихся в глубоком поцелуе прямо в коридоре общаги, в неё словно пальнули из дробовика. Боль вышибла мозги, вместо головы образовалась огромная дыра.
Саша пошатнулась, оперлась плечом о стену. Они не заметили её и ввалились в комнату Миши с явным намерением сейчас же удовлетворить обоюдную страсть.
Начав часто дышать, чтобы не хлопнуться в обморок, она думала только об одном: он не должен узнать, как её это задело, ни за что не должен узнать.
Обида и стыд никуда не делись. И потому тот единственный раз, на Укоке, когда Саша напилась и дала слабину, желая доказать, что она лучше этой тупой напыщенной Женьки, стал последним. Наутро она так сильно испугалась себя и своих чувств, что тут же расставила все точки над и.
«Даже не думай, что это когда-нибудь повторится. Я просто напилась и повела себя как дура».
Конечно, дура. И тогда, и потом, и сейчас. То ли дело Вик. Или Рома. Понятные, как пять копеек, альфа-самцы. Помани их пальчиком, и они у твоих ног. Хороший секс и никаких страданий. Вик вон даже жениться хотел. По своему прайсу, конечно. Но зато честно. Ты мне – я тебе.
Как давно это было. Неужели когда-то она могла до утра пить дешёвый портвейн вдвоём с Мишей в его общажной комнатёнке, взахлёб доказывая ему, что никаких чудес на свете не бывает? А он цитировал ей то Блаженного Августина, то Эйнштейна, пытаясь убедить в обратном. И однажды она спросила, хлёстко, словно дала пощечину: а сам-то он хоть раз видел чудо? И Миша собрался, как солдатик-новобранец перед лицом командира, и ответил: «Разве то, что мы с тобой поступили в один универ, на один факультет, познакомились и стали дружить – не чудо?» Она не знала, смеяться или плакать, до того он был наивным и пронзительно трогательным. Как щенок спаниеля, о котором она мечтала в детстве.
Те времена не просто прошли. Они остались в другой жизни. Как и мечты, которым не суждено было сбыться, как и вера в то, что Миша в неё влюблён.
Разозлившись на всех мужчин разом, Саша встала и принялась за разминку. Потянула руки вверх, почувствовала, как выпрямляется позвоночник. Сделала круговые движения головой. Надо разогнать кровь и разогреть мышцы. А там, глядишь, и проблем станет меньше.
Потом она снова склонилась к реке, ополоснула лицо и вернулась на кордон, вокруг которого уже распространялись ароматы кофе и горячих оладий. Рома, золотой человек, приготовил завтрак.
***
Шум воды они услышали раньше, чем увидели сам Чургимский водопад, к которому их повёл Рома. Саша в радостном возбуждении припустила вперёд по тропинке. Миша, поправив лямку рюкзака, которая слишком туго впилась в левое плечо, поторопился следом. Ему не хотелось оставлять этих двоих наедине ни на одну лишнюю минуту.
Между двух скалистых выступов бежал бурный поток и, минуя несколько ступеней, падал в каменную чашу с десятиметровой высоты. В знойном, несмотря на утреннее время, воздухе искрились тысячи мельчайших капель.
Бросив поклажу на землю, Саша рванула к воде. Умылась, напилась. Миша хотел было последовать её примеру, но замер, заметив, что Рома начал раздеваться.
– Присоединяйтесь, ребята! – махнул тот широкой лапищей и ступил в заводь у подножия водопада. Словно был хозяином этих мест.
Его загорелые плечи и широкая спина блестели от пота. Длинные руки и ноги, покрытые светлыми волосами, двигались неспешно, уверенно. Медленно погружаясь в воду, Роман вдруг обернулся, посмотрел на Сашу и подмигнул. Она, не отрывая взгляда от его тела, улыбнулась. Зарделась, как девчонка. Ещё секунда, и бросится вслед за ним, начнёт брызгаться и кокетливо визжать.
Миша дёрнулся, как будто обжёгся. Она никогда себя так не вела и всё же… Могла. Как любая другая девчонка при виде такого мужика, как этот.
– Что ты нашла в этом павиане? – Он не сразу понял, что сказал это вслух.
Саша повернулась в его сторону. Метнула колючий взгляд. Вздёрнула подбородок, как делала всегда, когда сердилась, и переспросила, хотя отлично расслышала его реплику:
– Что?
– Я не собираюсь смотреть, как вы обжимаетесь под каждой сосной.
– Лучше достань камеру и займись работой! – выкрикнула она.
– Серьёзно? – Больше всего его бесило, когда Саша включала «босса». Они всегда были командой, в которой каждый занимался своим делом, и вместе добивались крутых результатов. Это было общей заслугой. Но иногда Сашу заносило, и он знал, что, если даст слабину, подчинится, она перестанет его уважать. За две секунды сбросив одежду, Миша оказался в воде и наигранно весело прокричал: – Иди к нам, красотка!
Рома заржал, а Саша показала им средний палец. Отойдя в тенёк, села на камень, достала блокнот и сделала вид, что крайне занята.
Что на всех них нашло? Усталость от жары и гнуса? Провокации слишком привлекательного, но не слишком сообразительного гида? Миша с головой окунулся в ледяную воду. Дыхание перехватило. Вынырнув, он понял: сейчас нельзя ссориться. Они только начали работу. Поэтому ему придётся молча терпеть всё, что происходит вокруг, считая это обыкновенными походными неудобствами.
Выйдя на берег, Миша всё-таки достал камеру и сделал несколько кадров.
– Ручей Чургим называют рекой полноты, порожистой, чёрным камнем… – рассказывал в это время Роман. Саша нахмурила брови. О чёрном камне говорила Надана. – Интересно, что ручей стал полноводным только после Тунгусской катастрофы. Вода в нём кристально чистая и вкусная. И несмотря на то, что холодная, в ней с удовольствием купаются все проходящие мимо.
– Куда мы дальше? – спросила Саша.
– Поднимемся наверх вдоль водопада и увидим кое-что красивое. – Рома показал рукой туда, откуда падал поток воды. – Там можно будет запустить вашу птичку.
Миша едва заметно улыбнулся. Радостное возбуждение прокатилось волной по телу. Наконец-то он увидит эти места во всей красе – с высоты птичьего полёта. Остальное неважно.
***
Тропа повела их выше, в нутро каменного каньона, наполненного шумом бегущей воды. Роман рассказал, что часто даже летом по берегам ручья лежит толстый слой льда и снега, но в природе, несмотря на постоянство циклов, ничего никогда не повторяется. В этом году, благодаря тёплой зиме, всё растаяло раньше.
– Ещё немного, и вы увидите то, зачем приехали.
Карабкаясь в гору, Саша спросила себя: а зачем же на самом деле она приехала? Узнать что-то о прошлом отца? Снять фильм о Тунгусской катастрофе? Разобраться в своих отношениях с Мишей? Ответ ускользал от неё, мысли разбегались в стороны, эмоции наслаивались друг на друга, и навести порядок в этой мешанине становилось всё труднее.
Наткнувшись взглядом на причудливый узор изломанных линий, она не поняла, что видит. Лапы гигантского паука или спрута? Серые звёзды со множеством расходящихся в стороны лучей? Смертоносные колючки?
Роман, пояснил, что это вырванные из земли деревья, которые лежали в одном направлении и указывали своими витиеватыми корнями в сторону эпицентра. Выворотни, так он их называл.
– Мы в зоне мёртвого леса. Это вывал, который случился во время взрыва. Посмотри сюда. – Он провёл рукой по стволу дерева. Оно всё ещё стояло прямо. Обугленное с одной стороны, лишённое коры и ветвей мощной взрывной волной, дерево хранило следы того, что произошло здесь больше ста лет назад. – Эти стволы похожи на телеграфные столбы, поэтому и лес вокруг называют телеграфным. Но сейчас, спустя век, природа полностью восстановилась. Давайте сфотаемся.
После того как они неуклюже выстроились рядом и сделали селфи, Саша отошла на несколько шагов в сторону склона горы и окинула взглядом окрестности. Если не знать, что здесь произошло нечто ужасное, разрушительное и непонятное, никогда не догадаешься. Обычный лес, переживший обычный пожар.
– Привет.
Саша обернулась и увидела девочку лет десяти. Босая, одетая в суконную рубаху с вышивкой и штаны из тонкой оленьей кожи, она с любопытством разглядывала незнакомку и улыбалась, совершенно не выказывая страха.
– Привет, – ответила Саша.
– Ты заблудилась? – Девочка говорила мелодичным голосом с весёлыми нотками, совершенно без акцента и продолжала разглядывать Сашу.
– Я… нет. Я здесь с другом. И с проводником. Мы пришли, чтобы снять кино про эти места.
– Кино? Ух, я никогда не видела кино. Но слышала о нём. Однажды в факторию приезжал купец из столицы и рассказывал про чудо чудесное, про то, как картинки оживают на простынях, если их развешать на стене… Это похоже на то, как наш шаман рассказывает о своих походах в другие миры. Но разве ваши умеют ворожить? У люче и шаманов-то нет. – Она заливисто рассмеялась, словно серебряный колокольчик зазвенел.
Саша медленно завела руки за спину и ущипнула себя. Нет, это не сон и не видение – боль воткнулась в запястье острой иглой, кожу явственно защипало, словно она обожглась крапивой.
– А где ты живёшь? – пытаясь сохранить спокойствие, спросила Саша, а сама достала телефон из заднего кармана и направила на девочку. – Можно я тебя сниму? То есть ты не против попасть в кино?
– А ты не украдёшь мою душу?
– Что ты, конечно, нет, наоборот, я сохраню её. Навсегда.
– Я живу здесь. – Девочка взмахнула руками вокруг головы. – Но от моей большой семьи никого не осталось. Кроме деда. Он у меня умный, знает всё на свете. Он научил меня русскому языку. А ещё у меня есть секрет.
Вдруг, где-то внизу, вдалеке, раздался крик. Отчаянный, пронзительный. Несмотря на высокий, срывающийся тон, было понятно, что кричит мужчина. И кричать так может только тот, кто смотрит в глаза смерти. Петляя между деревьев, отражаясь от скал, звук вспыхивал то в одной стороне, то в другой, но вместо того, чтобы отдаляться, приближался.
Саша дёрнулась влево, потом вправо, пытаясь разглядеть того, кто кричал, или хотя бы понять, откуда раздаётся звук.
– Что это? – выдавила она, когда почувствовала, что снова дышит.
Резко обернувшись, поняла, что стоит на склоне горы одна. Лес застыл в жарком безмолвии. Ни одна травинка не шелохнулась. Даже комары стихли. Там, где только что стояла эвенкийская девочка, зеленела непримятая трава.
***
– Миша! – задушено прохрипела Александра и, сунув телефон в карман брюк, рванула вверх, туда, где несколько минут назад стояли её спутники.
Наверху никого не было. Паника холодными паучьими лапками пробежала по спине и застыла в районе затылка. В ушах всё ещё таял мужской крик. Не зная, куда бежать, Саша метнулась в ту сторону, откуда они пришли. Ни тропинки, ни просвета. Только трава и деревья. Такие же, как и на сотни километров вокруг.
Развернулась и быстрым шагом пошла в противоположную сторону. Она не могла потеряться! Ещё несколько минут назад Миша с Ромой были совсем рядом.
– Саша, ты куда?
Знакомый голос неожиданно раздался сзади снизу. Она повернулась и заметила красную футболку и бородатое лицо Ромы, который поднимался к ней по склону.
– Наконец-то! Вы куда подевались? – с облегчением спросила Саша.
– А вы? – Рома подошёл ближе, и только тогда она заметила на его лице незнакомое выражение замешательства.
– Не понимаю…
– Где Миша? Он не с тобой? Я потерял его из вида минут пять назад.
– Да что за чёрт?!
– Пошли. И не отставай ни на шаг, – скомандовал Рома.
Саша кивнула и поспешила за ним.
«Для большинства людей это обычный лес. Но стоит в него зайти человеку, который находится на грани, как некая сила одним щелчком вышвыривает его за эту грань. Задумал зло – пострадаешь. Имеешь, но не ценишь – потеряешь. Жаждешь чужого – лишишься своего. А ты… ты давно уже на грани».
Слова Наданы звучали в ушах в такт сердцебиению, и Саша чуть не застонала от злости и бессилия. Да провались всё пропадом! Найти Мишу и свалить отсюда на хрен! Лишь бы с ним ничего не случилось. Лишь бы он не заблудился по-настоящему.
Она так быстро шагала вперёд, что буквально впечаталась в широкую спину Ромы, когда тот резко затормозил. Саша обогнула гида и увидела Мишу.
Он стоял как ни в чем не бывало на открытом склоне, чуть поодаль от того места, где Саша встретила девочку и услышала крик, и управлял дроном. Она подбежала к нему и заорала изо всех сил:
– Какого чёрта ты творишь? Я тебя потеряла! Даже он, – ткнула пальцем в Рому, – тебя потерял. Не смей так делать!
Миша оторвал взгляд от парящего в небе аппарата, казавшегося крошечной мухой на таком расстоянии, посмотрел на неё и ответил:
– Ты же сама велела достать камеру и заняться работой.
Прежде чем Саша снова накинулась на него с упрёками, Рома аккуратно взял её за локоть, развернул к себе и сказал:
– Пусть он закончит. У нас привал. Пошли, поможешь.
***
Расстелив коврики и удобно расположившись на небольшой полянке у столба с надписью: «Южный Базис», они перекусили бутербродами с сыром, выпили целый термос холодного чая с мелиссой, остыли и пришли в себя. Но Рома, не позволив никому расслабиться и забыть произошедший инцидент, снова провёл инструктаж.
– Идти след в след. Не сворачивать, не отходить в сторону. Держаться в пределах видимости. Никуда не отлучаться, не предупредив меня, даже в туалет. Это ясно? Или кровью будем договор подписывать?
– Ясно, – отчеканила Саша, глядя ему прямо в глаза. – Но у меня вопрос. Даже два.
– Валяй.
– Какого лешего по тайге без присмотра ходят десятилетняя девочка? У вас тут какой-то национальный фестиваль? Или косплей?
– Что? Косплей? Саш, не надо есть незнакомые грибы. – Рома был так доволен своей шуткой, что чуть не лопнул, пытаясь сдержать смех.
– И конечно там, внизу, полчаса назад, ровно перед тем, как все куда-то исчезли, никто не кричал?
– Кричал? Ты меня пугаешь! – Он вытаращил глаза и заржал во всё горло.
– Я слышала жуткий крик. Как будто кого-то убивали.
– Я ничего не слышал. Но знаешь… – отдышавшись, ответил Рома. – Бывают оптические иллюзии. Например, оазисы в пустыне или мокрый асфальт на дороге… А бывают слуховые иллюзии.
– Хочешь сказать, что у меня глюки?
– Нет, не глюки. Скорее искажение восприятия. Сильно сомневаюсь, что здесь мог кричать человек, а вот птица или животное – легко.
– И много птиц, орущих как человек при смерти, ты знаешь?
– Хорошо. Я открою тебе правду.
Рома вдруг стал серьёзным и с опаской взглянул в сторону долины.
– Это мог быть, – он понизил голос и стал говорить почти шёпотом, – один из пропавших шахтёров с прииска «Хрустальный». Там много лет назад добывали под присмотром военных редкий минерал – исландский шпат и другие уникальные кристаллы. А потом жилу затопила вода, людей вывезли, посёлок и прииск остались заброшенными, и тайга, зная своё дело, начала поглощать остатки былого. Но говорят… на этом прииске бесследно исчезали рабочие и геологи. Кто знает, куда ведут подземные ходы и что в них спрятано.
Саша не удержалась и прыснула. Злость моментально испарилась. Он обернулась на Мишу и спросила:
– Ты снял, да? Это великолепно! Одна из тех историй, которые я обожаю коллекционировать. Ром, давай, расскажи ещё какую-нибудь страшилку.
***
Грубо сколоченные избы и лабаз появились среди сосен и берёз словно из ниоткуда. Саша замедлила шаг. Когда Кулик возводил свою заимку, вокруг не было леса. Здесь стояла мёртвая выжженная тайга. Сейчас, спустя век, природа возродилась, и следы тех событий неизбежно таяли, растворялись, уходили в небытие. Так и должно быть. Жизнь всегда побеждает смерть. Умирание приводит к рождению. Семена приносят плоды. И этот вечный круговорот так же священен, как любое писание.
– Не нравится мне всё это, – пробурчал идущий следом Миша. Он даже не смотрел по сторонам. – Связи нет, камера барахлит, аккум разряжается за час, даже после подзарядки через пауэрбанк. Я боюсь за дрон. У тебя как?
Он был растерян и потому сердился. Хмурил брови и раздражённо тыкал в экран телефона, пытаясь его реанимировать. Когда выходила из строя техника, он переживал, как если бы у него заболел ребёнок.
Саша достала свой телефон. Залезла в галерею, нашла последнюю видеозапись и включила. Склон горы, лиственницы, небо. Ужасный ракурс. Но никакой девочки в кадре не было. «Что ты, конечно, нет, наоборот, я сохраню её. Навсегда», – прозвучал Сашин голос. А потом телефон издал жалобный механический звук, и экран погас.
– Вот чёрт! Мой тоже сел.
Оставался цифровой фотоаппарат, но, если и с ним что-то случится, у неё есть старинный «Кодак». Плёнка тридцать шесть кадров и обычные батарейки. Уж они-то не подведут.
– Миш, послушай. – Она замедлила шаг и коснулась его руки. – Извини, что я сорвалась. Там, у водопада. Но…
– Я тебе нахамил. Ты просто огрызнулась.
– Хорошо, забудем. – Саша слабо улыбнулась. Они всегда быстро и легко мирились. Но прежде чем пойти дальше, сказала: – Я снова чувствую себя очень странно. Как будто… Не знаю, как объяснить, чтобы было понятно… Как будто из одной реальности на несколько мгновений перемещаюсь в другую.
Миша прищурился, явно желая напомнить ей, кто из них материалист, а кто мистик. Но Саша продолжила:
– Самое страшное, что я не всегда сразу понимаю, какая из реальностей настоящая.
Он приобнял её, и через тонкую ткань футболки на груди она почувствовала тепло его тела, знакомый запах арбузного мыла, мерное сердцебиение. Стало спокойно и уютно. Возможно, если она будет держаться рядом, с ней не случится ничего плохого.
– Просто будь рядом, – сказал Миша, будто прочитав её мысли.