По офису мы с Андреевым передвигаемся в абсолютной тишине. Никаких любезностей и пустой болтовни – мы оба знаем, почему я пришла. От напряжения у меня стучит в висках, а искушение повернуться и уйти отсюда столь сильно, что на миг я даже замедляю шаг. Эта демонстрация слабости не остается незамеченной моим спутником – он бросает на меня внимательный взгляд, но предпочитает воздержаться от каких-либо комментариев.
– Мы пришли, – говорит Андреев чуть насмешливо, останавливаясь возле массивной двери в самом конце коридора.
«Максим Игоревич Андреев, директор по развитию» – успеваю прочесть на металлической табличке, прежде чем он толкает дверь и пропускает меня внутрь.
Рукав его пиджака случайно задевает мою руку – тело тут же откликается на этот мимолетный контакт нервной дрожью, вынуждая меня инстинктивно отступить. Да что же это со мной творится?
– Садись, – небрежным жестом Максим указывает на небольшой диван у стены. – Чай? Кофе?
– Нет, спасибо.
По возможности мне хочется свести пребывание в этом кабинете наедине с этим человеком к минимуму, поэтому я отказываюсь от напитков, рассчитывая сразу перейти к делу.
Он приподнимает бровь, не сводя с меня внимательного взгляда.
– Я все же рекомендую тебе выпить кофе, – говорит он мягко. – Глядя на тебя, можно подумать, что ты не спала.
Все это время я отчаянно пытаюсь сохранить невозмутимость, но после его слов заливаюсь краской. О господи, почему только я примчалась сюда, не спрятав следы бессонной ночи? Макияж способен творить чудеса, мне ли не знать. Глупо было отказываться от легкой магии в борьбе, в которой мне нужна любая помощь.
– Присаживайся, – вновь говорит он.
– Я лучше постою.
Он равнодушно пожимает плечами. Сложив руки на груди, подходит к массивному столу и небрежно опирается на его край.
– Итак, о чем ты хотела поговорить?
Его голос звучит ровно и спокойно. В отличие от меня, он расслаблен и явно не нервничает. Господи, а если он все-таки не в курсе того, о чем договорились отцы?
– Я хотела поговорить о сделке между твоим отцом и моим.
– Продолжай, – просит он, когда я смущенно замолкаю.
– Я не уверена, что ты знаешь об условии, которое поставил отец, – говорю я, ощущая, как пылают щеки.
– Ты имеешь в виду брак?
Значит, он в курсе. Судорожно киваю.
– Я думаю, нам не стоит обращать внимания на это. Это же…
– Боюсь, это невозможно, – голос, бесцеремонно прерывающий мое бормотание, похож на бархат, но в глазах Андреева переливается сталь. – Это неотъемлемая часть сделки.
Подавив приступ отчаяния, делаю еще одну попытку спасти ситуацию.
– Ты можешь сказать, что не хочешь жениться, – помимо моей воли в голосе звучат просительные ноты.
В ожидании его ответа мое сердце колотится как сумасшедшее.
– Я дал слово отцу.
Я кривлю лицо.
– Вряд ли это будет впервые, когда ты его нарушишь.
– Для той, кто меня совсем не знает, ты делаешь поразительные заключения, – его голос опасно тих, и мне с трудом удается подавить дрожь. – Если тебе не по душе идея замужества, ты можешь отказаться. Но тогда сделка не состоится.
От напряжения у меня стучит в висках. Больше всего мне хочется повернуться и уйти из этого кабинета, но перед глазами встает образ мамы, которая сейчас как никогда нуждается в моей помощи.
– Я не могу, – в моих словах звучат нотки отчаяния.
– Значит, деньги для тебя важнее собственной свободы? – спрашивает он, неверно толкуя мои слова.
В его тоне сквозит неприкрытый цинизм, и моя кожа на руках вдруг покрывается мурашками – может быть, от кондиционера, а может, от того, как холодно он на меня смотрит.
– Приходить сюда было ошибкой, – я встаю со стула.
– Напротив, я рад, что ты зашла.
Он берет со стола бумажку и что-то пишет на ней размашистым почерком. Потом подает мне.
– Время и место. Думаю, без пышной свадьбы мы обойдемся. Или ты хочешь белое платье и пятьсот гостей?
Я пробегаюсь глазами по листку, на котором стоит дата и адрес ЗАГСа.
– Через неделю? – задыхаюсь от возмущения.
Он пожимает плечами.
– Не вижу смысла откладывать. Мне нужно уехать на месяц или два.
– Ты женишься на мне и уедешь?
– А ты бы предпочла, чтобы я остался и согревал тебя холодными ночами? – тянет он насмешливо.
На минуту я представляю его рядом с собой в постели. Внутренности опаляет горячее пламя, к щекам приливает кровь.
– Спать с тобой я никогда не буду, даже если на бумаге стану твоей женой, – отрезаю я.
– Ты понятия не имеешь, от чего отказываешься, – его откровенно забавляет этот разговор. – Рискну предположить, что скоро ты сама будешь просить меня заняться с тобой любовью.
– Ты мне абсолютно неинтересен! – от возмущения я задыхаюсь. – Этот брак – лишь жалкая пародия на отношения.
– Это бизнес, Влада, – говорит он жестко. – Относись к нему так, и сразу станет легче.
Я качаю головой. Он всерьез думает, что я могу? Этот чужой человек, который вскоре должен стать моим мужем, живет в совершенно другом мире – том, где правят деньги и власть. Я никогда не пойму его, так же как и он не поймет меня.
– Неужели у тебя такой недостаток в поклонницах, что тебе приходится жениться на девушке, которая тебя не хочет? – спрашиваю я, надеясь побольнее уколоть его.
Его ответная циничная усмешка приводит меня в бешенство.
– Могу тебя заверить, этого недостатка у меня нет. Но всему есть своя цена. Без твоего участия сделка не состоится – это цена. Ты можешь заплатить ее или нет.
Кровь ударяет мне в голову, и на мгновение мне кажется, что комната качается из стороны в сторону.
Мне хочется присесть, но я чувствую, что Андреев расценит это как проявление слабости, а я не желаю доставлять ему такого удовольствия.
– Так что, Влада? – он смотрит на меня тяжело и пытливо. – Брак со мной или кредиторы отца?
– Ты мне противен, – ледяным тоном отвечаю я, ощущая, как меня охватывает чувство полнейшей беспомощности.
Что-то первобытное мелькает в его глазах, но тут же исчезает. Он улыбается одним уголком губ, словно отдавая должное моей смелости. Или глупости.
– Не я придумал это условие, – напоминает он. – Но, взвесив все, я с ним согласился. Ты можешь сделать то же самое. Это не мелодрама, и ты не бесправная героиня – никто не заставляет тебя, Влада. Уж точно не я. Ты взрослый человек и, как мне кажется, в состоянии принимать решения. Что касается всего остального, повторяю, ты меня не знаешь.
– Того, что я знаю, достаточно, чтобы сделать выводы. Если ты думаешь, что я с радостью выйду за тебя замуж, – ты глубоко ошибаешься.
– Мне не нужна твоя радость. Достаточно твоего согласия и подчинения.
– Подчинения? – взрываюсь я. Его слова, то, как он их подбирает, молниеносно подогревают во мне злость и вызывают внутренний протест. – Я не собираюсь тебе подчиняться.
– Какое у тебя живое воображение, – он вновь смеется надо мной. – Не воспринимай эту фразу так буквально. Пойми, в отношениях есть два типа людей: те, кто управляет, и те, кто подчиняется, – в этом нет ничего нового, это старо как мир. Так вот, ты не управляешь, Влада.
– Но и подчиняться тебе я не буду! – возражаю я предательски севшим голосом, собирая крупицы достоинства.
– Поживем – увидим, – говорит он задумчиво.