– Игорь Юрьевич, приветствую! – преувеличенно бодро говорит отец.
Пока между старшим поколением происходит обмен рукопожатиями, я продолжаю в замешательстве смотреть на молодого человека, который, в свою очередь, удивленно разглядывает меня. Если бы не надменные зеленые глаза, которые не давали мне покоя с памятного понедельника, я подумала бы, что ошиблась. Потому что в представительном мужчине, стоящем передо мной в идеально скроенном деловом костюме и бледно-голубой рубашке, нет ничего общего с лохматым плейбоем в рваных джинсах. Я не сомневаюсь, что это один и тот же человек, но он другой. Имидж расчетливого дельца он носит с такой же легкостью, как образ своего парня. Впрочем, у меня есть ощущение, что ни один, ни другой в полной мере не отражают его натуру.
– Спасибо за приглашение, – сквозь гул в ушах до меня доносится незнакомый мужской бас. – Мой сын Максим.
– Добрый день, – произносит парень бархатным низким голосом, крепко пожимая руку отца.
– Моя дочь Владлена, – ощущаю на спине руку отца, который слегка подталкивает меня вперед.
– Влада, – поправляю на автомате. Наверное, с моей стороны это звучит не очень вежливо, но я настолько выбита из колеи, что с трудом соображаю. – Добро пожаловать.
Темная бровь молодого человека приподнимается, чувственные губы изгибаются в подобии улыбки. Краем глаза замечаю, как отец заговорщически переглядывается с Игорем Юрьевичем, но не придаю этому значения.
– Ну что ж мы в дверях стоим? – суетливо произносит папа. – Проходите.
Он провожает старшего Андреева в гостиную, пока я топчусь у входа в компании младшего.
– Значит, Владлена, – лениво тянет он, позволяя взгляду скользнуть по моему телу и чуть дольше, чем позволяют приличия, задержаться на груди.
– Значит, Максим, – огрызаюсь я, стараясь подавить охвативший меня трепет.
Он усмехается, обнажая ряд ровных белых зубов.
– Рад снова встретиться с тобой, Владлена.
Напускаю на себя как можно более безразличный вид и отхожу от Максима Андреева, благоразумно решая сохранять как физическую, так и эмоциональную дистанцию с этим человеком. По необъяснимой причине он нервирует меня, а я слишком взвинчена, чтобы вдаваться в природу этого чувства. Пока его не разгадаю – лучше нам находиться друг от друга подальше.
– Не ожидала вновь встретить вас, – говорю спокойно.
– Тебя, – поправляет он, следуя за мной.
– Прошу прощения?
– Встретить тебя, – он делает ударение на местоимении. – Вряд ли обстановка располагает к столь формальному общению.
– Правда? Вы считаете, что она располагает к чему-то другому? – упрямо спрашиваю я.
Внезапно он берет меня за руку в районе локтя и слегка тянет на себя. От прикосновения крепких горячих пальцев по телу прокатывается волна необъяснимого тепла, а груди становится тесно под плотной тканью бюстгальтера. Подобная примитивная реакция застает меня врасплох – кажется, я сейчас сгорю от стыда, но неожиданно на помощь приходит отец:
– Молодежь, проходите к столу.
Слегка покачнувшись на высоких каблуках, я делаю неловкую попытку освободить руку. Почему-то в присутствии этого человека я с самого начала все делаю неловко, а он замечает и будто наслаждается моим смущением и нервозностью.
– Не покажешь, где я могу вымыть руки? – спрашивает Максим.
– Гостевая ванная прямо по коридору и налево, – отвечаю сухо.
– Влада, проводи гостя, – вмешивается папа.
Заставляю себя досчитать до пяти, чтобы не сказать, что Максим Андреев не маленький и справится сам, и натянуто улыбаюсь. Приходится напомнить себе, что этот обед крайне важен для отца. Ради него я, конечно, в состоянии потерпеть присутствие одного несносного человека.
– Мне кажется, ты немного взвинчена, – насмешливо говорит Максим, открывая краны в ванной.
– Я в порядке, – чеканю, стараясь сохранить самообладание. – Просто не ожидала, что на этом обеде мне уготована роль няньки.
– А ты в этом хороша?
Я закатываю глаза и демонстративно отворачиваюсь от наглеца, стараясь не обращать внимания на будоражащую мягкость его ответного хрипловатого смешка.
Этот обед – самое странное событие моей жизни. Отец говорил, что он связан с бизнесом, но за все время, пока мы сидим за столом, никто не делает даже попытки поговорить о делах. Зато мне уделяется повышенное внимание. Влада умеет ездить верхом. Влада с четырех лет играет в теннис. Влада окончила школу с золотой медалью. Влада, Влада, Влада…
Когда официант подает горячее, я готова сгореть со стыда. Чтобы немного успокоиться, делаю несколько глотков вина, есть не могу – гоняю аппетитные кусочки утки и спаржи по тарелке, не в состоянии донести до рта даже один из них. Господи, о чем только думает отец? Неужели такому серьезному бизнесмену, как Игорь Андреев, интересно, какая кличка была у моего пони?
Пока хозяин дома заливается соловьем, Андреев-старший в основном молчит, время от времени бросая на меня изучающие взгляды. Младший же ведет себя так, словно меня не существует. Должно быть, он считает моего отца сумасшедшим, и я не могу его за это винить. Сейчас мне тоже так кажется.
Делаю еще один торопливый глоток вина и впервые за полчаса ловлю на себе взгляд Максима. Подумает, что я алкоголичка. Впрочем, какая разница, что он подумает? Надеюсь, сегодня я вижу его в последний раз и наши пути никогда больше не пересекутся.
После обеда отец приглашает Игоря Андреева в кабинет, где хранятся его любимые кубинские сигары. Рассчитываю, что с ними уйдет Максим и тогда я смогу наконец расслабиться, но он продолжает сидеть на своем месте, неторопливо потягивая кофе.
– Какая у тебя насыщенная жизнь, Владлена, – лениво произносит он, когда мы остаемся наедине.
Так злюсь на папу за то, что поставил меня в такое идиотское положение.
– Прошу прощения за выступление отца, – отвечаю сдержанно.
– Отчего же? – он оценивающе изучает мое лицо. – Это было даже любопытно.
Под его взглядом я вновь чувствую себя до крайности неуверенно, а ведь он даже не прилагает для этого никаких усилий! Сейчас он весь – сплошное обаяние и любезность, но меня почему-то не покидает ощущение, что в этом есть скрытый для меня смысл.
– Не думаю, что такому, как вы, интересно… – я замолкаю, готовая откусить себе язык за эту неуместную фразу.
– И что же, по-твоему, интересно такому, как я? – не упускает он возможность еще сильнее смутить меня.
– Это не имеет значения, – говорю тихо, комкая салфетку. – Я не вправе судить вас.
Теперь он широко улыбается, откровенно наслаждаясь моей скованностью, а в выразительных зеленых глазах загораются насмешливые искорки.
– А ты судишь?
– Нет! Этот разговор не имеет смысла.
Андреев легко поднимается со стула и неожиданно подходит ко мне. Протягивает руку и, отбросив правила приличия, проводит кончиком указательного пальца по моей щеке. От этой вольности у меня перехватывает дыхание, а кровь стремительно приливает к щекам.
– Такая отзывчивая, – говорит он низким шепотом. – Это будет даже интересно.