Привет, Уилл! Мне кажется, что нам не нужно нарушать традиции. Давай продолжим писать письма. Да, смс-ки удобней, но мы же от них не отказываемся. Иногда ты пишешь то, что никогда не говоришь вслух. Так что я ни за что не откажусь от этих писем. Подумаешь, тебе бежать до пирса дольше. Ты же спортсмен.:)
Не ленись и заодно тренируй почерк. Порой вообще разобраться не могу в твоих каракулях. Только не обижайся. Сегодня вечером жду тебя у нас дома. Дядя Ллойд готовит на гриле ребрышки в чесночном соусе.
Через пару дней я сижу на пирсе, свесив ноги, и наслаждаюсь рассветом.
Сегодня отличный день. Чайки играют друг с другом, низко пролетая над водой. Солнце не печет, еще не успев высоко подняться. Тем не менее, я нанесла на все тело крем для загара, так как планирую просидеть здесь до полудня.
Воздух все еще оживлен ночной прохладой. Неподалеку на пляже носятся дети, играя с собакой. Сегодня я надела новый купальник, которым планировала покорить Бенджи. Как же глупо теперь это звучит. Мама купила мне его в магазине, где покупает вещи для себя, так что, думаю, он стоит кучу денег. В ушах играет Lana Del Rey Radio. Я качаю ногой в такт и почти дремлю от наслаждения. Та выходка на вечеринке… Да, было глупо и агрессивно, но никто не пришел меня за это арестовывать, так что можно расслабиться и наслаждаться жизнью.
Открыв глаза, я обращаю внимание на силуэт, приближающийся к пирсу.
Ох, да вы издеваетесь!
Уилл Харлоу собственной персоной шагает по пляжу с доской под рукой. На нем обтягивающий гидрокостюм, подчеркивающий каждый изгиб тела. С непослушными каштановыми волосами играет легкий бриз. Меня он не замечает или просто не обращает внимания на одинокую фигуру, сидящую невдалеке. Мало ли кто это может быть. Я не сидела здесь, поджидая его, но, похоже, он не изменяет своим привычкам. И это меня напрягает. Потому что я своим тоже не изменяю.
На протяжении получаса, а может и больше, я наблюдаю – нет, мне приходится наблюдать – за Уиллом. Он скользит по волнам с ловкостью, которой мне остается только позавидовать. Когда-то и я так могла, но чудесным способом разучилась. Затем, оседлав доску, он сидит на ней и качается на волнах. Если бы только этот парень не был Уиллом Харлоу, я бы наблюдала за ним бесконечно. Вместо этого мне приходится каждый раз одергивать себя и отводить взгляд.
На самом деле я трусиха. Я собиралась встать и уйти до того, как он меня заметит. Учитывая нашу последнюю встречу, это было бы, наверное, разумно. Хотя… разумнее это обсудить. Но я сомневаюсь в том, что Уилл вообще станет со мной разговаривать.
Я поднимаю взгляд и вижу, что он смотрит прямо на меня.
Вот черт.
Понятия не имею, что происходит в его голове. В итоге, победив голос разума (а я уверена, что он считает так же: разумно и дальше молчать), Уилл гребет руками в сторону пирса. Когда его ноги достают до дна, слезает с доски и двигается вместе с ней в мою сторону.
Я съеживаюсь и тут же ругаю себя за это. Ничего плохого я не сделала. Хотя кого я обманываю? В крайнем случае я извинюсь. В этом уж точно нет ничего постыдного, верно? Это будет по-взрослому.
Но, судя по тому, как этот напыщенный павлин смотрит на меня, забираясь на пирс, он вряд ли оценит мой порыв. Даже не знаю, винить ли его в этом?
Уилл с легкостью запрыгивает и оказывается в нескольких шагах позади меня. Я сжимаю губы и отворачиваюсь. Может, он даже не заговорит? Судя по звуку, закидывает следом за собой доску. Создается какая-то неловкая пауза. В моих наушниках уже давно тихо, поэтому я слышу его шаги. Теперь он стоит прямо за мной.
Наконец, не выдержав, я разворачиваюсь и поднимаю голову.
– Так и будешь стоять и молчать, как маньяк?
Уилл скрещивает руки на груди. Складка между широкими темными бровями, слегка сморщенный нос, покрытый мелкой россыпью веснушек от солнца, плотно сжатые губы. На его квадратной челюсти проступает щетина. Мы ровесники, но он выглядит на пару лет старше.
Сложно игнорировать то, каким Уилл стал с тех пор, как был мальчишкой. Он меньше улыбается и чаще хмурится, но остается таким же привлекательным. Скрещенные на мощной груди руки Уилла налиты мышцами, как и длинные ноги, которые я невольно рассматриваю.
– Маньяки охотятся за своими жертвами, а мне от тебя ничего не нужно, – медленно произносит он.
Вот гад.
Я поднимаюсь на ноги и снимаю солнцезащитные очки. Теперь мы смотрим друг другу в глаза. Недолго. Потому что глаза Уилла опускаются вниз, изучая мой купальник. Точнее, мое тело. Купальник раздельный и, несмотря на его простоту, скрывает лишь особо ценное.
– Тогда зачем ты здесь?
Он склоняет голову набок, изучая меня. В таком положении мы не находились очень давно. Когда так было в последний раз, Уилл уже вырос, а я еще не особо. Теперь я ниже его всего на полголовы.
– Этот пирс не принадлежит тебе, – язвительно отвечает Уилл, вздернув бровь.
Резонно.
Я хватаю полотенце, телефон и крем, лежащие под ногами, и обхожу его, намереваясь уйти. Уилл поворачивается вместе со мной.
– Ничего не забыла?
Вопросительно на него взглянув, я быстро ощупываю уши, проверяя, не забыла ли наушники, и смотрю на то место, где сидела, но ничего там не нахожу.
Заметив мое недоумение, Уилл слегка закатывает глаза.
– Извинения.
Вот оно что. Еще несколько минут назад я даже хотела это сделать. Но этот его вид и надменный тон… После такого извиняться совсем не хочется.
С другой стороны, я же не должна опускаться до его уровня. Но слова никак не хотят сорваться с языка.
Уилл наблюдает за мной, и это даже странно. Всего несколько дней назад он делал вид, что меня вообще не существует. Как, оказывается, легко привлечь внимание. Достаточно бросить стакан в машину.
Но я добивалась не совсем этого.
– Что ты пыталась доказать? – снова спрашивает Уилл.
Вопрос с подвохом, но вполне логичный. И я не знаю, как на него ответить.
– Не льсти себе, – с улыбкой отвечаю я. – Я просто развлекалась.
Его глаза темнеют.
– Не порти себе лето, Фэй.
Я стираю улыбку с лица и одариваю его злобным взглядом.
– Мило, что ты помнишь мое имя, но не стоит угрожать.
Едва слышный смешок слетает с его губ.
– Я предупреждаю.
– Да неужели?
– Ты еще будешь скучать по тому времени, когда я тебя не замечал.
Весь мой разум наполняется раздражением.
– Может, это тебе придется о многом жалеть.
На какой-то миг на его лице появляется странное выражение. Но это всего лишь миг. Он трясет мокрыми волосами и хмыкает.
– Посмотрим.
Он смеется надо мной. Как над ребенком, который грозится надрать ему задницу.
– Посмотрим, – повторяю я и чувствую себя при этом глупо. Вот это было по-детски.
Больше не глядя на его самодовольное выражение лица, я разворачиваюсь и ухожу.