Я никогда не понимала, о чем именно говорят мои друзья и знакомые, что имеют в виду, когда жалуются на то, что им хочется секса. Мой организм раньше не испытывал таких потребностей, и совершенно не хотел ничего подобного. Было абсолютно не ясно, какие ощущения могут указывать на то, что хочется именно секса, а не чего-то другого. Когда моя голова размышляла о том, что такое секс и при каких обстоятельствах я буду им заниматься, сразу всплывали мои установки: это любопытно, но можно делать лишь при условии любви и серьезных отношений. Тело же никаких сигналов не подавало во время обсуждения таких тем и раздумий. Оно тогда просто не представляло, до чего именно его все еще не допускают.
Несколько месяцев назад, до знакомства с Князевым, мне был известен довольно общий список потребностей тела, которые обязательно нужно удовлетворять, иначе непременно наступают страдания, предшествующие гибели. Что такое голод, жажда, переохлаждение, перегрев и усталость я знала с самого детства. Каждое из этих мучительных состояний способно буквально свести с ума, если долго не принимать меры к тому, чтобы поесть, попить, отогреться, охладиться или поспать. Но каковы муки не удовлетворяемой жажды секса, я узнала лишь благодаря Князю. Они намного сильнее и хуже, чем все другое. Потому что остальное я могла бы исправить, а здесь нет никакого средства.
Не могу отделаться от навязчивого желания, заставляющего меня стонать. Жалобный звук рождается в глубине души и вырывается из меня. Немного жутковато слышать собственные тихие стоны, понимая, что я полностью бессильна их прекратить. Это словно какая-то органическая потребность живого тела. И, пока оно живет, теперь оно все время будет стремиться к тому, чтобы попасть в руки Князева, подчиняться, прогибаться, быть искушенным и использованным им.
Читаю книгу, но понимаю, что совсем не читаю. Прохожусь взглядом по строчкам, а они не попадают в обработку сознания. Там просто нет места для новой информации. Все мысли пропитаны Князем. Отвратительным, назойливым, животным желанием приблизиться к нему и получить его внимание, а еще − обидой на мою роль марионетки. Догадками о том, что им движет, и к чему мы идем. Предвкушением новых обстоятельств, которые покроют меня толстым слоем шока и ужаса.
− Хочешь, чтобы я тебя трахнул? − Князев, как обычно, не выбирает выражений, чтобы высказать свою мысль. Он так неожиданно вошел в комнату, где я сидела на полу с книгой в руках, что я не только вздрогнула, но и вскрикнула. Однако не стала его в этом упрекать. Это всего лишь кратковременный испуг, который улетучился уже через секунду. Не это сейчас важно. А другое.
− Хочу, − я смотрю в его глаза с надеждой на то, что именно для этого он и пришел сейчас.
− Вот противозачаточные таблетки, тебе нужно начать их принимать с первого дня цикла. Мои условия теперь таковы, что я буду тебя трахать только в естественном формате, придуманном природой − полностью голое тело с голым телом, − он положил на тумбочку картонную коробочку. − Я хорошо понимаю, что для тебя это будет еще одним преодолением себя и своих комплексов. Именно поэтому создаю задачу для тебя, а не решаю ее вместо тебя каким-то другим способом. Посмотрим, как ты с ней справишься, чтобы получить то, чего хочешь. Не стыдно, что приходится уговаривать меня трахнуть тебя?
− Безумно стыдно. Но мне очень хочется этого, так хочется, что безумный стыд ощущается намного меньше, − я смотрела ему в глаза, хотя щеки предательски горели от смущения.
− Я, кстати, книжку для тебя заказал в интернет-магазине. Там по-домостроевски описываются взаимоотношения между супругами, и упоминается, что нужно после секса дать женщине время на то, чтобы она поплакала. Думаю, как раз в твоем духе и тебе понравится.
Князев смеется. Ему весело. А я не понимаю: что у него за дурацкое отношение ко мне, и что у нас с ним за дэбильные отношения в принципе? Тьма неясных мыслей и предположений. И лишь одно ощущается явственно: мне неприятно, что он высмеивает мою сентиментальность и зажатость.
− Зачем ты надо мной насмехаешься? Если считаешь меня настолько неполноценной и кособокой, я могу просто перестать тебя раздражать и уйти.
Он подходит ко мне очень близко и нависает надо мной. У него сейчас очень злые глаза. Я говорю ему эту очевидную глупость про уход, потому что мне страшно и неуютно – Князь крепко схватил мою субличность и управляет ею. Теперь она главенствует во мне, а я сама себе как чужая. Он держит ее, ощупывает, изучает, знает, какая она. Князев может давать ей команды и договариваться с ней. Я сама, живя с этой субличностью много лет, не знаю ее и не обладаю ею. А у него получается. И внешнее, и зарытое под семью слоями − все доступно этому человеку.
− Я смотрю, кто-то романами слишком зачитался. Уходить она собралась, совсем как Анастейша Стил, которая потом ревела под одеялом и ждала, чтобы Грей за ней приперся и отжарил в красной комнате. Эмка, ты − мой пациент, кроме того, что ты моя девушка и моя личная тотальная рабыня. Ты меня перестанешь раздражать, когда я тебя вылечу от твоих комплексов. И я не насмехаюсь. Это мои методы терапии конкретно в твоем случае. Таким образом я наглядно показываю тебе, что твои выводы несостоятельны и от них целесообразнее отказаться, а не таскать за собой.
Я закрываю глаза и пытаюсь найти в себе настоящий ответ на вопрос о том, нравится ли мне все это. Настоящий ответ, а не надиктованный скромностью, неопытностью, стеснительностью, трусостью или другими характеристиками, с которыми так изуверски борется этот высококвалифицированный специалист.
− Пойдем, у меня есть для тебя следующее задание, − Князев крепко схватил меня за локоть и дернул вверх. Вроде бы такое простое действие − поднять с пола девушку. Но я будто испытала настоящий взлет. Абсолютная власть его усилия надо мной, и вот я уже стою на ногах, а он обнимает меня сзади. Пока летела снизу вверх, старалась не смотреть в его синие глаза, чтобы он не увидел, что я рада и его прикосновениям, и тому, что он просто продолжает быть со мной, называет меня своей девушкой.
− Боишься признаться честно в том, что тебе нравится наша садо-мазо игра… − Князев дернул за ворот моей футболки и медленно, с треском и разлетающимися ниточками, разорвал ее, теперь он кусает мое голое плечо и шепчет обличительные слова. − Знаю, чего ты боишься. Ты думаешь, что я все это делаю только для того, чтобы добиться от тебя этого признания и полной власти над тобой, и тогда уже больше не будет никакого смысла продолжать отношения. Напрасно думаешь, что это станет последней точкой. Кто знает, чего я потом могу от тебя захотеть, рассмотрев твой потенциал?… Я не буду клясться тебе в вечных чувствах, обещать чего-то постоянного и бесконечного. Но прямо сейчас мне нравится быть с тобой, играть, трахать, пугать, учить, наблюдать. И тебе нравится. Не вижу причин думать о далеком будущем и жить в опасениях.
− Но как не думать о будущем, если ты хочешь со мной семью и детей? Как можно вступать в брак и рожать детей без уверенности в том, что отношения будут вечными, и без любви?
Князев прижимает меня к стене. Я смотрю в его злые глаза, в ожидании того, что он будет делать дальше. Одной ладонью он сжимает мою левую грудь, одновременно сдавливает ее и нажимает на нее, будто имитирует удары сердца. Вторую ладонь кладет на мою грудную клетку, ближе к шее. Указательный палец медленно входит в ключичную впадинку, больно давит, и мне становится трудно дышать.
− Тогда тебе придется меня полюбить, заинька. И сознаться в этом тоже придется. Может, ты уже сейчас хочешь сказать мне что-нибудь такое, что плели влюбленные девицы своим кавалерам? Или тебя надо еще подучить?
У меня ощущение, что мое сердце поймало ритм, с которым двигается его рука на груди, и повинуется ей. Кажется, что если он замрет, то и сердце остановится. Его пальцы сжимаются чаще − чаще стучит и мое послушное сердце, замедляются − и оно тоже. Люблю ли я этого человека? Моя разумная часть − точно нет. Но мои органы, все до единого, подчинились Князеву и обожают его выходки.
Когда он выпускает меня из рук, я стекаю по стене на пол, прижимаю к себе коленки и беззвучно рыдаю. Кто придумал эту чертову теорию поиска второй половинки?! Встретив Князева, я ничего такого и близко не обрела. Зато узнала, что сама состою из двух частей, которые теперь непримиримо враждуют. Одна прется по этому садисту, а вторая пищит от стыда и страха.
Князев стоит надо мной и большим пальцем правой ноги надавливает на мизинчик на моей левой ноге. Пульсирующими нажатиями. А мое сердце теперь повинуется этому воздействию и начинает стучать в такт. Я обхватываю руками голову. Мне сдается, он понимает, почему. Потому что снова начинает смеяться.
− Вставай.
− Я не хочу, − тихо, но твердо произношу я, размазывая по щекам слезы. Наверное, сейчас снова начнет меня хватать и тащить. Даже сопротивляться не буду. Пусть хоть что, я не могу дать ему никакой реакции, он меня доконал.
− Ну хорошо, заинька. Не вставай, − нарочито ласково соглашается он. Но я понимаю, что в его сговорчивости кроется явный подвох. − В этой комнате тоже можно успешно выполнять задание. Посмотри вперед.
Я слышу, что Князев разблокировал смартфон. Поднимаю на него глаза, он быстро водит кончиком пальца по экрану, что-то набирает, снова водит.
− Я велел тебе посмотреть перед собой, − его голос звучит недовольно и недобро.
Но он уже включил такое видео, на которое можно и не смотреть, ведь уже по звуку можно понять, что происходит на экране.
− Сейчас ты будешь наблюдать за тем, как взрослая и раскрепощенная девушка доставляет удовольствие себе и партнеру. Будешь впитывать бесценные знания и параллельно ласкать себя. И я хочу увидеть, как ты кончишь.
Он шутит?!? Это что за унизительный идиотизм? Он показал моему телу, что такое плотское удовольствие, чтобы потом дорого мне его продавать?
− Я не могу… Ну нет, я не могу делать такие отвратительные вещи! Князь, ты − совсем извращенец что ли?!? Ну нахрена все эти задания? Ты изначально, перед тем как первый раз меня трахнул, не предупреждал, что потом будешь издеваться, − я начинаю стонать от конвульсий плача в груди, ощущая омерзение и тошноту.
− Хорошее порево нужно заслужить, заинька, − злорадно сказал Князев. − Покажи мне, как ты стараешься, как развиваешь свои таланты по части получения удовольствий. Покажи, на что ты способна. Насколько бездонна твоя чувственность, твоя смелость, насколько сильно желание угождать мне во всем. Я хочу трахать страстную девушку, которая со мной на одной волне. Щедрую в чувствах, щедрую в том, как она отдается мне. Не лежит подо мной с каменным лицом, а именно отдает всю себя, тело, душу, плоть, кровь, все свои составляющие.
− Но зачем, скажи мне? Зачем ты заставляешь меня онанировать? Ведь можно же просто заниматься сексом вместе, раз уж теперь мы одинаково сильно его хотим.
− Нет, так не интересно. Когда все слишком просто, меня не вставляет от этого. Просто − это, сама знаешь, как у всех. А я предпочитаю эксклюзив во всем. И вообще, секс в том виде, как ты себе его представляешь, это самое элементарное, что может случиться между людьми. Я почти ничего тебе не показал, так, немножко дал отведать. Ощущения могут быть гораздо мощнее и приятнее. И мне от тебя нужно больше. Хочу не только засунуть в тебя член и задеть поверхностные точки, не только вызвать стандартные конвульсии, после чего ты будешь думать, что испытала оргазм. Я хочу, чтобы ты по-настоящему улетала в другое измерение, чтобы не только влагалище участвовало в этом акте, а полностью все, из чего ты состоишь. Хочу видеть, как ты кончаешь по моему приказу, по моему желанию, без моего прямого воздействия.
− А порнуха тогда при чем? Получается, я буду кончать от других голых мужиков, не от тебя.
− Это для того, чтобы запустить в тебе фантазии, чтобы ты со стороны увидела, что нужно и можно делать со мной, и что я могу предпринимать в отношении тебя. Посмотри на этот процесс со стороны, ощути, насколько это красиво и полностью в рамках замысла природы. А представлять ты будешь меня, поверь, потому что первый раз в жизни ты кончила со мной. Тело это запомнило и записало в рефлексы. Поэтому теперь, глядя на любой член, ты будешь думать о моем. И будешь мечтать о том, чтобы ощущения все росли и росли, менялись, становились объемнее.
Я зажмуриваюсь. Поднимаю вверх правую руку и от бессильной злости хлопаю ладонью по стене.
− Это унизительно, − я слышу, как персонажи порнофильма переговариваются, вздыхают и стонут. Пока мы здесь спорим, на экране люди не теряют времени даром.
− Это красиво, и очень приятно всем участвующим сторонам. Давай, показывай мне свои влажные розовые кружева. И желательно, чтобы на полу появилась лужица слизи после того, как ты кончишь.
− У меня есть выбор, когда заняться этим заданием? − с надеждой шепчу я.
− Прекращай свои детские уловки, − Князев уже злится. − Раздевайся и начинай прямо сейчас.
− Андрей, − шепчу я, с мольбой глядя ему в глаза. − Ты разве сам не хочешь ко мне прикасаться? Давай вместе, умоляю тебя. Я не хочу онанировать перед телевизором. Не так я себе представляла секс в отношениях с взрослым и опытным мужиком.
− Повторяю: я хочу прикасаться к женщине, которая максимально раскрепощена передо мной, абсолютно доверяет мне, отдает всю себя и может показать мне результаты своих исследований и открытий.
Он делает звук громче. Я брезгливо смотрю на экран. Пока мы разговаривали, актер вовсю разогнался, вылизывая партнерше вульву. Она закатила глаза, мотает головой, дрожащими пальцами мнет простынь вокруг себя, ее согнутые в коленях ноги широко разведены и подрагивают. Да, он прав, я моментально представила себе, как то же самое со мной делает Князев. Под лобком дрогнула какая-то мышца, будто открыла кран, и я почувствовала, что вся моя кровь направилась вниз туловища. Туда, где очень не хватало сейчас языка, пальцев и члена Князева. Я посмотрела на него. Он ждал от меня шоу. И я подчинилась.
Моя голая спина опирается на прохладную стену. Где-то в стороне лежат остатки моей одежды. Чувствую, как между ног стало мокро и горячо, слизи, вытекающей из меня, становится все больше. И мне очень жаль усилий моего организма, старающегося выделить максимум смазки, чтобы облегчить проникновение в меня. Но никто в меня сегодня не будет проникать, увы. Сейчас я лишь буду стараться заслужить, чтобы это когда-нибудь случилось.
Тем временем, пока я думаю, с чего бы мне начать, на экране мужчина уже усадил партнершу на свой красивый член. Он у него толстый и длинный, наверное, около тридцати сантиметров длиной и пяти в диаметре. Но, чудо чудное и диво дивное, он полностью поместился во влагалище, когда девушка двигается вверх и вниз, ее лицо выражает напряжение, блаженство и алчность. Она двигается так, чтобы ей было приятно, а попутно ублажает партнера. Видно, что она покручивает тазом, замедляется или ускоряется в те моменты, когда понимает, чего желает именно ее тело. А партнер наслаждается и своими ощущениями, и зрелищем того, что это именно его членом так самозабвенно играется девушка. Интересно, как при этом работает мозг, какими механизмами регулируются процессы в теле, возникают ли при этом какие-то версии и выводы? А-а-а-а, вот действительно, какая же я зануда! Какой мозг?! Вся кровь сейчас в другом месте, потому что у тела другая задача. И у меня сейчас тоже другая задача. И, похоже, что у меня есть шанс получить удовольствие от ее выполнения.
Чувствую, как мои пальцы сами собой уже оказались на клиторе. Оказывается, если нежно, но быстро тереть его слева, очень скоро во всем тазе начинает нарастать волнение, будто катаешься на качелях. Я смотрю на блаженствующих актеров и представляю себе, как Князь обхватывает губами мои соски, сосет их так, что грудь начинает пульсировать. Сжимаю мышцы влагалища и почти ощущаю, будто в нем скользит твердый и крепкий член Князя, растягивая вокруг себя мою податливую плоть. Из глаз выкатываются слезы, я кончаю раньше, чем девушка на экране. Сердце прыгает в разные стороны, я очень часто и судорожно дышу, откинувшись на стену. Ошалелым взглядом обвожу свои ноги, и замечаю над коленями красные покалывающие пятнышки, будто меня стегали крапивой. Наверное, я сильно напрягала мышцы на бедрах, стараясь вытолкнуть из себя напряжение.
− Молодец, девочка, − шепчет Князев. Оказывается, пока я старательно выполняла его задание, он наслаждался зрелищем и самоудовлетворялся не только морально. Сейчас он приблизился ко мне и полил горячей спермой мои ноги. Я улыбнулась ему.
− Знаешь, мой клитор более чувствителен с левой стороны. Вот, что я хочу тебе сказать.